Любовь на расстоянии 9 метров

Зои выигрышно смотрелась на парковке возле колледжа. Она всегда была забита дорогими автомобилями, которые брали либо внешним видом, либо внутренним комфортом, но ни одна не могла посоревноваться с моей черной фурией. Это слегка тешило мое самолюбие, которое до этой минуты во мне не проявлялось. Вся эта праздность и помпезность для меня, вообще, были не характерны, но Зои вывела мои ощущения в другую плоскость. Я ловила на дороге восторженные взгляды, а выходя из машины, могла слышать и трепещущий шепот, и хоть я понимала, что все это было направленно не в мой адрес, а в адрес моей подруги, это никак меня не смущало, ведь я была согласна со всеми этими людьми – Зои была произведением Кибертронского искусства. Когмэн дал мне понять, что ее новый облик, скорее всего, не придется по душе Верховному Лорду, даже сам первый помощник выказал свое недовольство данной моделью, ссылаясь только на мою разумность. Но копаясь в своей голове, я пришла к выводу, что больше всего в ней меня будоражит не ее облик, который безусловно, поражал меня каждый раз, как я выходила к ней, а ее мощь. Ее безграничная сила выходила за рамки человеческого понимания. Ее 650 лошадиных сил были чистой формальностью. По прямой, безлюдной дороге она продолжала набирать скорость несмотря на то, что стрелка спидометра давно уперлась в правый край. Я связывала это с трансформерским началом, ведь капотник Оптимуса, в оригинале, точно не мог выдавать почти 380 км. в час. Меня распирали эти хваленные бабочки в животе, когда она начинала пользоваться своей силой по своему личному усмотрению. Она могла вылететь на встречку, входя боком в поворот. Имея полный привод, она могла отключать контроль передних колес и демонстрировать километровые заносы. Габариты никак не стесняли ее на дороге, и она маневрировала между машинами с ловкостью малолитражек. И я надеялась, что в тайне ото всех, выезжая всего пару раз на безлюдные поля, она демонстрировала мне силу своих оригинальных конечностей. Своими мощными, механическими лапами, с острейшими когтями-лезвиями, она разрывала землю под собой и неслась вперед, унося меня на своей спине в сторону уходящего горизонта. На оставшиеся гроши от премии я купила самые дешёвые конные краги для верховой езды, чтобы они смягчали удары коленей о метал, ладони были защищены спортивными перчатками для становой тяги, а вот верхняя часть ног страдала. Но интенсивные потоки ветра в лицо затмевали боль и неудобства, пьянящее чувство свободы было сильнее любого внешнего раздражителя. В эти моменты я не чувствовала ничего кроме счастья. - Если мы с одногруппницами после колледжа куда-то намылимся, я скину тебе свою геолокацию, чтобы ты смогла туда подкатить, хорошо? Переключившиеся фары, по моим наблюдениям, у нее служили сигналом принятие команды. Когмэн, в скользь, упоминал, что у данного вида трансформеров, нет голосовых устройств, а в мозгу нет отдела, отвечающего за речевые функции. Но при этом, у них высоко развит уровень самосознания и социализации. Они очень точно идентифицируют самих себя в обществе, и само общество по отношению к ним. Они полностью понимают речь более развитых представителей своей расы и способны отвечать односложными действиями, которые служат либо согласием, либо отрицанием. Мне, конечно, хотелось бы иногда знать, что именно она думает, знать ее точку зрения, но в моих силах было лишь додумывать за нее ответы, которые я сама хотела бы услышать, некая форма самоудовлетворения социальных потребностей. Последняя неделя Августа уже была свободна от рабочей практики, но ломилась организационными моментами наступающего учебного года. Вступление в общие чаты с соединяющимися потоками, розыск новых кураторов курса, заочное знакомство с новыми преподавателями по появляющимся дисциплинам, получение материалов для самостоятельно изучения, методичек для написание курсовых и новых учебников. Некоторые из этих задач требовали личного присутствия в центральном корпусе колледжа. Конкретно сейчас очередь из студенток вторых курсов находилась уже возле гардероба, занимая весь коридор. Все стояли в библиотеку, надеясь, что всем хватит новых учебников, последнего издания. По старым изданиям так же шло обучение, но в них могли быть неполные или устаревшие определения, так же встречалось отсутствие некоторых понятий, которые норовили спросить на зачете, таблицы могли вообще полностью утратить свою актуальность из-за огромного временного разрыва в используемых данных. Поскольку дверь в библиотеку не попадала в мое поле зрения, шанс получить свежий, ароматный, хрустящий, белоснежный томик оставался там же, где и дверь в библиотеку, вне моей досягаемости. - Эй! Соловьева! Давай, давай! Из самого начала очереди выскочила Ира. Она с силой поволокла меня за собой и скалилась всем в ответ, кто кидал в нее гневные недовольства, за нарушение порядка очереди. Она ловко парировала тем, что, во-первых, была одной из центральных старост, ко второму курсу ее повысили в должности из-за высших результатов по дипломатии – основного предмета данного учебного заведение, во-вторых, звонко льющейся фразой: - Я ЗАНИМАЛА! Уф… просто пиранье какие-то, если честно! За книжку порвать готовы… А ты что опаздываешь?! - Так сказано же, к девяти! – Я виновато оправдывалась перед, серьёзного вида, маленькой девочкой, но была сердечно благодарно за то, что она подсуетилась. Почти вся наша группа занимала начало очереди и по ее расчетам, всем хватало новых томов «тютелька в тютельку». - НУ Я ЖЕ ПИСАЛА! Всем минут за тридцать до открытия быть уже здесь! - Ирина махнула на меня рукой и продолжили сокрушаться, видя других наших одногруппников, только входящих в центральные двери. Получив, семнадцатой по счету, учебники и расписавшись за каждый в общем библиотечном журнале, я наконец-то покинула помещение с душной, шумящей толпой. Дальше, борьба за нужные книги меня уже не волновала. Ирина получала свою партию последней из нашей группы, но ее скорость выполнения задач все равно позволила ей нагнать меня возле еще закрытой столовой. - Ты торопишься? - Не сильно. - Мы, как и планировали, хотим с девчонками посидеть в кафешке. Пообсуждать всякое, там… предстоящий выпускной год, планы на будущее… кости поперемывать! - А где посиделки планируются, и в каком часу? - Да прямо сейчас! Вот Савицкая, опоздавшая коза, получает свою стопку и выходим. Недалеко от Новокузнецкой… если от выхода дать не в сторону колледжа, а в право, есть кофейня, там прям настоящие французике круассаны, каждые три часа пекут! Ну давай, Соловьева, ты ее знаешь! Моему сонному сознанию, вперемешку с топографическим кретинизмом потребовалось несколько секунд, чтобы понять о каком месте говорила моя одногруппница. Но воспоминание вспыхнуло огненным взрывом, это было именно то место, где Алексей, чашкой кофе извинялся передо мной за то, что снес меня с ног. Я не могла сказать, что уже забыла все то, что происходило еще не в таком далеком прошлом. Я просто закрыла это у себя в голове на замок и была благодарна, что не сдохла. Образы всплывали в памяти, но я гасила их другими воспоминаниями, более яркими и сильными, как силуэты гигантских машин или яркие и выразительные глаза Когмэна, но этого, все равно иногда было недостаточно… - Ммм… там кофе не очень… может другое место… - Ой, Маш, не вредничай, возьмёшь чай! - «Проклятье, обожаю тяжелые воспоминания по утру!» Я решила повредничать у себя в голове, а Ирине ответить согласием на приглашение. У меня не было дружеских отношений в колледже и близкой привязанности с кем-то из одногруппниц, но все равно общий социум давал о себе знать, да и пара селфи в галерее подтверждало, что время препровождение с этими людьми не было самым плохим. Зачем я буду разбазаривать приятные воспоминания и моменты. На крыльце старинного, кирпичного корпуса, который скрывала арка из отцветших тополей, нас уже ждала наша компания на ближайшие пару часов. Высоким столбом маячил хвост Борзенковой Алины, она переехала в Москву ради обучения в этом колледже из Смоленска. Она была высокой и худой, а амплуа было как у главной героини «Чучела». Ее козырем было предрасположенность к языкам, в то время пока на экзамене, все записывали на русском предложения за учителем, которые нужно было за определенное время перевести, она писала сразу на английском, чем поразила даже преподавателя и заслужила автомат. Из странностей в ней была ее врожденная доброта и любовь, абсолютно ко всем людям, несмотря на то, как они к ней относились. По правую руку, ковыряясь в сумке, стояла полная противоположность Алины, Валентина Петрова. Имея кукольную внешность и голос как у Мальвины, она выделялась на фоне тех, чья внешность хоть немного была сопоставима с понятием «самая обычная». У нее были «от природы» пухлые губы, которые сами собой сгенерировались на втором семестре первого курса, после ее дня рождения. На косметические процедуры она тратила больше своего времени, чем на обучение. Черная зависть ее красоте, вкусу в одежде и состоянию ее семьи, грызла многих и она с усталости от надменных, презрительных взглядов в свой адрес окружила себя людьми, которым была до лампочки ее внешность, поскольку их больше интересовал ее внутренний мир. Она объехала с родителями половину стран и могла много рассказать о культуре других национальностей. Говорить с ней было в удовольствие, она не страдала занощивостью. Ближе всех к нам стояли Никонова Таня и Петросова Александра. Первая была классической заучкой, зубрила все, даже то, что преподаватели говорили оставить на потом. Была совсем маленького роста, на пару сантиметров ниже меня, но при этом выделялась огромным, овальным лицом. Ее дразнили пришельцем те, кто еще не достиг осознанного и зрелого возраста. Вторая была высокая и белокурая активистка. Совалась во всю самодеятельность, что существовала в колледже, так же была трещоткой и иногда в споре, душнилой, но, в целом, неплохой. - Ну, двинули! Утром понедельника почти все столики в кофейне были свободны. Очередь возле кассы выстраивалась из тех, кто хватал свой кофе и уносился в недра московского метро. Наша компания, строго по разрешению, сдвинула два стола и оккупировала несколько дополнительных стульев сумками с книгами. Оголодавшие однокурсницы хватали большие напитки и по несколько десертов. Накатившее цунами воспоминания теснили во мне чувство голода. Мне постоянно приходилось подавлять смутные ощущения, мурашки по коже и желание схватить свою сумку, выбежать из кафе и бежать как можно дальше не оборачиваясь, пока не упрусь в черный капот Зои. Конечно, чисто из вежливости к своим знакомым я выстрадала из себя заказ на маленький зеленый чай и пирожное в виде корзиночки с фруктами, но не притронулась ни к тому, ни к другому. Непринужденный, но, вполне ожидаемый диалог начала наша староста, инициатор данной встречи. Ее простой вопрос заставил меня прирасти к стулу. - Ну, что мои любимки, кто, как провёл лето? Как у кого практика прошла? Я, как человек, который больше подходил под понятие «интроверт», терпеть не могла подобного рода изъяснения людей в адрес тех, кого они почти не знали. Меня с данными людьми объединяло только учебное заведение и их со мной то же самое. Но они все, как один, сейчас строили дружбу вселенских масштабов, что заставляло меня звереть. Я готова была поставить свои последние сто рублей на карте на то, что между мной и Верховным Лордом, Когмэном или Хот Родом, на худой конец, и то будет больше общего чем между этими, строящими из себя лучших подружек девушками. Я ничего не имела против приятных посиделок в уютных, красивых местах, и, по моей логике, для этого, вообще, было не обязательно знать друг друга с пеленок. Можно было задавать все те же вопросы, просто без фальши и театральной игры. Но стадное чувство и есть на то, чтобы быть стадным. Я поддавалась этой эстафете и ловила вымпел улыбок и любезностей. А история моего лета вообще оставалась за границами адекватности и приятного дружеского рассказа. - Ой! Это восторг! У меня практика прошла как по маслу, никаких запинок или сложностей, все точно по инструкции. Правда, дневник практики муторно было заполнять, но это не страшно! С родителями в первые недели каникул были в Польше, в Варшаве естественно! Гуляли по ярмаркам, восхищались архитектурой, побывали на модном показе! Потом вернулись, я как раз отправилась на практику, а на этой неделе планируем улететь в среду в Америку. Мама мечтает посмотреть Флориду. Мы уже столько Американских штатов посетили, а вот во Флориде не были, представляете… Сашу было не остановить, с ее кредо это было естественным действием. Я потеряла интерес после пятого или шестого ей названного штата. Дальше, минут на десять было подробное описание каждого из них: красивые места, местные достопримечательности, потом шли именно те, которые она посетила с родителями. Я уныло ковыряла вилкой залитые сиропом фрукты. Борта песочной корзинки давно рассыпались и превратили мой десерт в сладкое месиво. - А у тебя, Соловьева, как прошло? Как обычно с работы домой, из дома на работу? Слушаюсь, мам! Да, мам! – Она ехидно брызнула, заметив, что кто-то посмел потерять интерес к ее рассказу, который, по ее мнению, мог посоревноваться с творениями Толкина. - Кхм… у меня… эм… не все так красиво как у тебя. Съездила с подругой в Тулу к ее родственникам, потом оттуда сразу рванула во Владимир, в буквальном смысле… Вчера вернулась из Латвии, была в милом городке с аутентичным, местным колоритом, недалеко от Риги, а в начале лета планировала слетать в Шотландию… нот там не сложилось… С практикой все просто. Мама подсуетилась и устроила в фирму старого знакомого. Из-за этого с адаптацией, знакомством с коллективом и дневником практики вообще никаких проблем не было, сама работа тоже прошла гладко. Но, по факту, признаю – блат. - А ты думаешь ты одна такая! – Валя манерно поправляла кудри, они, даже в растрепанном виде смотрелись на ней великолепно, но она не терпела несовершенства во внешности. – У меня один в один, только детали разные. Папаша пристроил к старому армейскому дружку. Ну, думаю, хоть тут сложностей не будет. А потом, через пару дней, мне отпуск выписывают на две недели и на личном самолете этого друга вместе с моей семьей и его родней мы летим в Монако. Да, у отца тоже есть частный самолет, но там типа кукурузник недалеко от островов в заливе, чисто чтобы до места отдыха доставить. А здесь… полноценное небесное судно, со стюардессами, которые несут тебе в бокалах Кристалл. Я боялась, что сейчас Елизавета II выскочит и будет учить меня манерам. Через пару дней мне объявляют, что у меня с его сынком будет фиктивный брак, для того чтобы слияние фирм отца и его друга проходило уже с семейной подоплекой, ну гражданство Израильское еще в подарок. Я тем же днем, первым рейсом домой и улетела, отец только под вечер следующего дня понял, думал, я устала и в номер пошла отдыхать. - Я тебе прям завидую! - А чему тут завидовать, Соловьева? Жениху богатому или самолету личному?! - Да нет… ты так смело против отца… - Ну а как по-другому?! Мне 18, все! Игры закончились! Я взрослый, состоявшийся человек, а они со мной в игрушки играют, распоряжаются, словно я ветошь какая-то! Ну уж нет! Надо будет и уборщицей работать пойду, но использовать себя не дам! - Моя мама тоже продала меня серьезному дядьке, чтобы узнать, что за мной стоит Верховный Лорд трансформеров, а меня из-за этого пытали потом пару часов в безлюдно месте, а еще я бегала по складам с пистолетом у виска и на Кибертроне побывала… ракетой еще в меня запустили, но это уже совсем другой случай… - Маш, ты что-то сказала? Ты как-то зависла! Я вздрогнула и облилась потом. Сердце каждым ударом отвешивала пощечину. Фраза в моей голове звучала так громко и четко, что я в ужасе пыталась понять по лицам одногруппниц, я сказала ее в слух или громко подумала. Но через секунду все снова погрузились в обсуждения поездок и практик, а я вызвала по своим координатам Зою. Тошнота не унималась и у меня отсутствовало всякое желание присутствовать здесь минутой больше. - Все… приятно было всех увидеть! У меня мама в деловую поездку сегодня отбывает, я должна вернуться до ее отъезда, так что не обессудьте. Через неделю все равно уже увидимся! - Пока Соловьева! - Хорошего дня, Маш. - Пока, пока!

…

Мама ходила из спальни в ванную комнату и обратно. Ее чемодан ломился от книг, документов, дорожной косметики и коробок с туфлями. Костюмы и деловые платья в чехлах покоились на диване, ожидая своей очереди на спуск в машину. Она из целей экономии решила отправиться в Ростов-на-Дону на машине, попутно захватив с собой пару своих коллег, чтобы экономной экономикой сэкономить еще и на бензине. Модель машины позволяла ей размещать несколько чемоданов и коробок в багажнике, а просторный салон гарантировал комфортную поездку трем пассажирам. Но из-за возможности, поскольку отсутствовала плата за перевес багажа, взять собой побольше вещей, сборы затянулись и с каждой минутой она становилась все более раздражительной и агрессивной. Ее организаторское нутро рвалось наружу и могло прицепиться к любой мелочи: не так уложены вещи, неправильно перемотана нога у собаки, я слишком поздно вернулась, отчим через чур долго играет в приставку. - Так, вернусь 9 числа. Чтобы на пары как штык ходила, поняла?! - Да мам… - И последнюю неделю чтобы дурака не валяла! Списки предметов есть, почты преподавателей тоже! Что делать и так знаешь! - А что делать? - Не беси меня, Маш! И так на взводе! Мне уже выезжать нужно, а я тут с вами цацкаюсь! Владу распоряжения тоже дала. Мне не звонить, постоянно буду занята! - Мам, успокойся… С преподавателями свяжусь, материалы возьму. Готовить умею, когда продукты закончатся, сходим с Владом в магазин. Когда ты уже поймешь, что нам не по пять лет. - ГОЛОС ПРОРЕЗАЛСЯ?! - Хорошей дороги, мам! Моя нелюбовь к долгим прощаниям связывалась с тем, что чем дольше ты растягиваешь этот момент, тем больше мать может дать распоряжений, указов или просто высказаться дополнительно о том, что она о тебе думает. Поэтому я всегда старалась максимально лаконично объяснить ей то, что я все поняла и уходила в свою комнату. И, естественно, на следующий же день я связалась с Красенковой, и мы распланировали всю оставшуюся в нашем распоряжении, летнюю неделю. К моей великой радости, отчим понабрал вечерних подработок и его осведомлённость моими планами оставалась за бортом. Утром я просыпалась, его уже не было, вечером я приходила его еще не было, все играло мне на руку, потому что планов мы настроили на каждый день. Первое и второе Сентября в этом году четко выпадали на два выходных, что совсем незначительно, но продлевало на сорок восемь часов летнюю эйфорию. На вторник был запланирован теннис. Мои посвящённые этому спорту восемь лет жизни и принесенные награды давали некие преимущества в городском теннисном клубе, а именно неограниченный доступ к инвентарю и кортам в любое время – охрана знала меня в лицо. У меня имелась сделанная под заказ теннисная ракетка, сшитые по моим меркам кроссовки и форма, а вот Красенкову предстояло приборохлить. Среда сулила по прогнозу погоды приятные посиделки в любимом ресторанчике, Настя, конечно же угощала. Захватив с собой паспорт, я планировала сумбурно и безрассудно, не без Настиных уговоров, но взять себе дынный спритц и сполна, по ее словам, прочувствовать совершеннолетие. Четверг был занят походом в городской театр, билеты в который нам достались даром по студенческим, а вечером планировалось посидеть на Настином участке, поиграть в настольный теннис и отведать коронных блюд ее отца. Пятница – королева недели, брала на себя самые яркие эмоции, поскольку последние два выходных дня, мы обе планировали посвятить подготовке к началу нового учебного года. Даже ее утро стучалось солнцем в окно и жарило двадцатью семью градусами тепла. Купальник, крем от загара, сменные вещи, шлепки и кепка были бережно упакованы в пляжную сумку и пристроены в угол багажника. Пока я рули к Красенковой, она надувала сап и расчехляла весла дабы проверить их целостность. Также она отвечала за провиант, поскольку ехать нужно было километров сорок. Она ответственно упаковывала по контейнерам остатки вчерашних посиделок: сочные нарезанные фрукты и овощи, мягкий, домашний хлеб и традиционный Латвийский десерт. Он так и назывался – хлебный десерт. Готовился из домашнего хлеба, желательно ржаного, варенья и взбитых сливок. Для отдыха на природе лучше было не придумать. Сенеж был единственным городским крупным озером на близлежащих территориях. На нем был организован городской пляж с кабинами для переодевания, большим количеством шезлонгов, волейбольными площадками, детскими зонами, МЧС вышкой и медпунктом, все как положено. И этим он привлекал людей с других областей, но имея такой внедорожный формат транспорта как Зои, мы решили немного пойти против системы и подъехать к озеру через турлы, минуя очереди людей в кабины, отсутствие парковки и свободных шезлонгов. Переодевшись, Настя выбралась на крышу через люк и начала маниакально развязывать узлы, которые удерживали наше судно. Сбросив его вместе с веслами на землю, она потянулась, закрыла люк и сладко, вальяжно, закинув ногу на ногу улеглась на раскалённом металле как ящерица на камне. - Удобно тебе? Настя ехидно парировала: - Ну если лежу, значит удобно! Я прикрепила весла к сапу и пустила его по зеркальной глади озера. Был полный штиль и сап, будто по воздуху, как летучий корабль беспрепятственно двинулся вперед, оставляя за собой полосатую рябь. Наша укромная заводь находилась сильно правее от города и городского пляжа, но звуки толпы все равно доносились до меня, а из-за деревьев проглядывались верхушки самых высоких домов Солнечногорска. Абсолютное безлюдье вокруг, если заглушить людские голоса в паре километров, погружало в волшебную атмосферу невероятного, запоминающегося приключения. Молодая, невысокая осина, скромно скидывающая свои ветви над водой, как ширма отгораживала наш лагерь от остального берега. Небольшая, песочная насыпь, метра три, чей силуэт продлевали заросли рогоза и камыша, прикрывала левый фланг, защищая нас от редких порывов ветра. - Романтика! Такой вид и… ти-ши-на… - Красенкова, явно с усилием, поднялась на локти и устремила свой многозначительный взор в даль, что заставило меня страдальчески поднять бровь. – Сюда бы с Сашкой… - Пф… ты сама его кинула! Какая в пень романтика?! Давай слазь! Без тебя уплыву! – Я цеплялась веслом за дерево, хотя уровень берега позволял мне, сидя на сапе доставать до дна ногами. Настя надулась и перевернувшись, в одно движение, спустилась на землю. - Да кто кидал?! Просто… школа закончилась, вот и все… и оказалось, что кроме нее нас ничего не связывало… скостим на юношескую влюбленность и первую любовь… Я закатила глаза и кинула в голубя любви второе висло. Грести только в правую сторону начинало надоедать и я решила подключить вторую человеческую силу. Красенкова пристроилась позади и начала работать вестом чуть активней, чтобы развернуть нас в сторону основного водного пространства. Нам потребовалось определенное количество времени чтобы отплыть от мелководья, которое растянулось на несколько десятков метров, чтобы с доски можно было комфортно нырять. Все вещи: ключи, документы, телефоны, были оставлены в машине. С учетом некоторых технических характеристик моего автомобиля, за ценности можно было не волноваться и мы могли спокойно отплывать на приличные расстояния, теряя Зою из виду. - Романтика не по мне! Последнее мое новогоднее романтическое приключение закончилось для меня комой и обезображенным лицом! Так что нет, спасибо! Обойдёмся без романтики! - Ой-ой-ой! Попридержи! Ты сейчас войну начинаешь в которой тебе не выиграть, Соловьева! - О чем ты? У тебя на меня ничего нет, следопыт ты херов, я в отношениях, в отличии от тебя, замечена не была! Я чиста и невинна, Анастасия! - А разве не ты мне говорила, что «Ой, кажется я влюбилась в того дальнобойщика», а он ведь оказался Оптим… - Заткнись, заткнись, заткнись! – Я махнула в сторону Красенковой веслом, в надежде заглушить эту бредовую радиоволну. Но Красенкова только ехидно смеялась и ловко уворачивалась от черенка моего оружия. - Ну?… Какого это быть влюбленной в Верховно… - ЗАТКНИИИИИИСЬ! Я спихнула Настю в воду и стала мотать головой из стороны в сторону, наблюдая с какой стороны она всплывет. Но обладая силой, выше, чем у среднестатистической девушки, она проплыла под сапом и перевернула его вместе со мной. - Этот раунд за мной! Давай руку! Настя забралась обратно на сап быстрее меня и приватизировала себе оба висла, лишая меня возможности ее ими огреть. Отплевываясь от поднявшихся со дна тины и водорослей я ударила ее по руке и демонстративно, сама залезла обратно на судно. - Если ты пережила одну неудачную романтичную историю, это не значит, что крест на романтике нужно ставить. Тем более тут такой ухажер корячится! - НАСТЯ ТЫ С УМА СОШЛА?! - Нет! А что? - Ну я же не знала кто он, поэтому и молола всякую чушь из-за тех писем! - А что это меняет? – Настя небрежно развела в сторону руки, словно я просто узнала, что понравившийся мне парень по гороскопу оказался водолеем. - Ты смеёшься?! ВСЕ МЕНЯЕТ! Вообще все! Я… кто я для него? Да пустое место… - ТААААК, СПОКОЙНО! Что значит пустое место?! Дорогая моя, спас тебя летящую с крыши кто? - Он… - Платье на выпускной подарил кто? - Ну он… - Спас от маньяка-насильника кто? - ОН! Настя, заканчивай! - В ботанический сад кто свозил? - … - Молчишь?! Кулон кто подарил? От психа отца кто спас? Собаку – охранника кто дал? - Ты закончила? - Дура ты, Соловьева! Он почти все это делал уже после того, как ты узнала кто он… А это наводит на мысль, что для него ничего и не поменялось… А ты, просто вредничаешь! И, кстати, краснеешь! – Настя, довольная собой кинула мне весло и отвернулась от меня, взяв на себя управление. - Он просто преследует какую-то цель, делает что-то чего мы не знаем! И я более, чем уверенна, что я с ним больше пересекаться не буду… Со мной работает Когмэн, ну может Дрифт или Хот иногда подключаются, но он птица другого полета, у него нет времени на маленького человека. ВСЕ! ЗАКРЫЛИ ТЕМУ! Гнать из головы мысли, сказанные Красенковой, было невыносимо, ведь я понимала, содрогаясь от ужаса, что мне просто не хватало духу озвучить самой себе то же самое. Я сделала вид, что ничего не было, будто я ничего не поняла или перевела в шутку. Но у самой всю дорогу обратно холодели ноги и сбивался пульс. Я опять думала только о том, а увижу ли я его вновь? У меня была с ним связь, но я не могла его просто так набрать, у меня был доступ к столбам и собственным, и через Зои, но я же не могу просто так заявиться на Кибертрон, чтобы просто на него посмотреть? Настя, откинув голову назад, и подложив пол нее пляжное полотенце, уснула почти сразу как мы тронулись. А я была оставлена ковыряться в своих мыслях и утопать в неловкости осознания. - Зои… а как ты думаешь… испытывать… «Нет, не влюбленность. Это было абсурдом и абсолютной глупостью. Конечно же это была не влюбленность, скорее привязанность, чувство благодарности или ощущение долга. Скорее всего просто симпатия к тому, кто проявил доброту и малейший намек на…»

«Я отвечу на твой вопрос, если скажу, что ты мне понравилась?»

- … испытывать влю… симпатию к существу другого происхождения, это нормально? – Я глупо шептала в панель приборов, приблизив голову к рулю и иногда поглядывая не подает ли Настя признаков бодрствующего человека. Естественно, мне не отвечали. Я надеялась, что в Зои не было какой-нибудь прослушки, а если и была, то ее не транслировали куда-то на Кибертрон нон-стопом и продолжала тихий монолог. - Просто, это же нормально испытывать сильные чувства к такому как он… я имею в виду сугубо уважение за спасение планеты, восхищение за возрождение целой расы… - Ага… и охреневание от того насколько он потрясен! – Красенкова довольно уставилась на меня и давила улыбку Джокера. - Ты либо спи, либо сиди молча! И вообще, ты ничего не слышала! – Я с досадой закусила губу. - Угу, обязательно! Маша, ну давай признаем – он идеален! Сильный, статный, умный, высокий… - ВЫСОКИЙ?! НАСТЯ, ОН ДЕВЯТЬ МЕТРОВ! - Ну я же говорю, высокий! - Прекрати! Все, что мы сейчас говорим, это просто веселенькие шуточки и наши с тобой приколы. Но лучше об этом сильно не болтать! Все, дальше я не поеду. Я дала по тормозам, потому что все пространство перед Настиным домом занимал огромный мусоровоз, который пытался выполнить маневр не по своим габаритам. Настя вытащила из багажника сумку и проходя мимо моего окна поиграла мне бровями. Хоть она и была уже полностью ответственным и серьезным взрослым, ее натура, которую я знала много лет, иногда махала мне рукой из прошлого. Я покачала головой и довольно улыбнулась. Меня переполняло счастье, что человеком, который все знал, была именно она. Дорога домой была восхитительно приятной. Усталость от целого дня, проведенного в воде, разливалась нектаром по телу, не было сил держать даже руку на руле. Зои заботливо включила один из режимов массажа в кресле и раскидала меня на атомы. Я как лужа расплылась по салону и не открывала глаза до тех пор, пока мы не встряли на шоссе в пятничную пробку. На носу были последние, летние выходные и все спешили догулять летние отпуска, досидеть приятные вечера на дачах, набраться сил перед вступающей в законную силу осенью. Прогнозы погоды на первые недели Сентября пугали мрачностью и резким понижением температур, что сулило гипертоникам тяжелые времена, мне же просто предстояло увеличить температуру в салоне и достать из шкафов непромокаемую обувь. С появлением Зои многие вещи в моей жизни поменяли свой обычный уклад. Даже походы в магазины стали увлекательными катаниями по городу в разные районы. Если я что-то не могла найти в одном магазине, то садилась в машину и ехала в другой. Меня уже не интересовали маленькие универмаги у дома, я тащилась в гипермаркеты на окраинах города и бродила по ним с тележкой, в свое удовольствие, как взрослый человек. Я могла набрать кучу тяжеленных пакетов и просто погрузить их из тележки в багажник, сложностью было только поднять все на этаж, но оно того стоило. Поездки на работу были увлекательным ритуалом. Мне стоило один раз обронить фразу о том, что я не успела позавтракать перед работой и Зои каждый день стала заезжать в МакАвто и брать мне комбонабор. Когда я в первый раз собиралась оплатить свой заказ картой, у нее на панели выехал какой-то код из непонятных мне символов и терминал провел операцию. Меня подмывало связаться с Когмэном и спросить, сколько я уже должна за еду Кибертронскому государству, но неловкость не давала мне нажать на вызов. Поиски парковки были отдельной головной болью. После того, как начальник увидел меня, вылезающую из Зои, я не осмелилась более парковать ее возле офисного здания. Парковка возле дома тоже была под запретом. Изощрялись как могли, иногда доходило до соседних районов или закрытых, частных парковок с гаражными альянсами. Зои могла проникать в них через слепые зоны, отключать камеры или открывать в ночи шлагбаумы. Все эти дела, конечно выходили за рамки понятия «под прикрытием», но будоражили меня и, кажется, веселили Зою. Она явно не была поборником дисциплины. Задержавшись на водных процедурах, я боялась, что, придя домой мне придется объяснять мое появление с пляжной сумкой и влажными волосами, но войдя в прихожую в нос ударил запах крепкого, крафтового пива и рыбных закусок. Уши докладывали о том, что дома находятся четыре человека. Разуваясь, информация подтвердилась наличием трех пар незнакомой обуви размера больше сорок третьего. Я в ступоре стояла возле двери, пока из кухни не выпал отчим с огромным, вытянутыми пивным бокалом. - Маруська, где была? - С Настей гуляла. - Мы с коллегами немного посидим у телевизора, если будем шуметь, сразу нас тыкай! Отчим, уже на веселе, пританцовывая двинул в зал, где его радостными возгласами приветствовали его собутыльники на вечер. Я не могла сказать, что отчим пил, нет. Он в меру выпивал. По праздникам и особым датам, он мог, бесспорно, позволить себе пару лишних стопок или бокалов коньяка, но в бессознанку никогда не уходил и до белочки не упивался. Поэтому с чувством спокойствия и осознанием того, что интерес ко мне потерян и допроса с пристрастием не будет я неспешно переоделась, помыла руки, обработала раны собаке и села в комнате за рабочий компьютер смотреть последние ответы преподавателей по моим запросам. В комнате было жарко, распахнутые окна не спасали положение, а только усугубляли, впуская в комнату раскаленный воздух, исходивший от распаренных домов и раскалённого асфальта. Запах озона был спасением. Он предупреждал о надвигающейся грозе, давая возможность людям закрыть форточки, убрать белье с балконов или выставить на подоконники цветы. Но в данную секунду от духоты не было спасения, и я скинула с себя домашний костюм, отдав предпочтение огромной, маминой рубашке в маленькую, синюю полоску на голое тело. Рукава были длиннее моих рук, и я закатала их в четыре оборота до ¾. Длинна изделия была чуть выше колен, как у платьев, которые мне бы никогда не позволили носить, но я была в своей комнате, за закрытой дверью и устроила себе выдуманный показ мод. Из зрителей была только покалеченная собака в углу, которой через пару дней должны были снять коляску и оставить просто гипс. Несмотря на скудность аудитории она была самой благодарной и деловито виляла хвостом после каждого моего кружения перед ней. Где-то за полночь меня одолела жажда или замаскированное под нее чувство голода. В последний год я поймала себя на мысли, что начала путать два этих позывных рефлекса. Всякие статейки из интернета подтверждали, что мозг не различает чувство жажды и чувство голода, некоторые специалисты рекомендовали, чтобы избежать переедания, выпивать стакан воды и ждать какое-то время если вам захотелось поесть, вдруг это оказался не голод! Из зала отдаленно доносились выкрики, знаменующие то победу, то поражение. Когда я выключила в комнате свет в районе десяти вечера, сделав вид, что ложусь, то визитёры стали на какое-то время потише, но через пару часов заголосили с новой силой. Сейчас мужские, басистые раскаты достигли своего апогея, соединяясь в поток бешенной горной реки, когда несколько голосов попадали в унисон. В полумраке квартирных коридоров тусклый мониторный свет в сопровождении адских воев, напоминал свечение жутковатой пещеры, вход в которую был заказан. Я на носках, по дальней траектории обошла проход в зал и направилась своей дорогой. На кухонном столе не было свободного места. Он ломился от стеклянных бутылок по 0,5, пустых пачек из-под рыбы, чипсов, сухариков, копченого сыра и прочих подобных закусок. В сумбурной куче было пара недоеденных упаковок сушеного кальмара, возможно, он пришелся не по вкусу засидевшимся гостям. Я вытянула завивающуюся в разные стороны белую, тугую ниточку из пачки и кинула в рот. Слишком соленый, ненасыщенный вкусом, но в целом сносный, взрослые мужики могли бы и не выпендриваться. Возле открытого окна стояла заполненная окурками пепельница. Отчим давно бросил курить, еще когда мне было девять и у меня обнаружили непереносимость смога от сигарет. Мама под угрозами смертной казни заставляла Влада отказываться от сигарет, но лазя по шкафам в поисках хорошего пакета для сменки, я наткнулась на целый блок неизвестной мне марки сигарет и сейчас, именно он красовался на столе. Возле него, смятыми в круглые комочки, ютились три пустые пачки. Этого количества хватало чтобы сделать воздух на кухне непригодным для дыхания через пару минут пребывания в данной, провиантной зоне. Закрывая нос ладонью, я набрала в стакан воды и выпив его залпом за пару секунд, рванула в комнату, но в коридоре налетела на огромного, монстроподобного мужчину. Он полностью закрывал своим, пошатывающимся телом проход и исподлобья косился на меня. Его ладони были больше моей головы и вмещали в своих пальца четыре пустых бутылки. Он медленно, не сводя с меня глаз, поставил их возле входа на кухню и направился обратно в зал, прихватив меня с собой. Его рука обхватывала мои плечи и не давала вывернуть из хвата голову. Застывший в груди стон смялся, превращаясь в кряхтение. Я перебирала ногами пытаясь поспеть за массивным человеком и не спровоцировать его выпивший мозг на лишний диалог. Меня водрузили на диван и вклинили в активный спор между нетрезвыми людьми. Боязнь людей, находившихся под влиянием каких-либо веществ, будь то алкоголь или сильнодействующие препараты различного происхождения, зародилась во мне еще с Челябинска. Район, в котором прошло мое детство, был не самый благоприятный для ребенка. Это были районы, которые только начинали чувствовать на себе перестройку и Хрущевскую архитектуру, в большинстве своем это были низкие, угрюмые пятиэтажные дома или бараки на огромное количество семей. Одна квартира могла принадлежать сразу двум-трем семьям, в зависимости от количества комнат и количества членов семьи. Семья крупная, с несколькими детьми, тогда им отдавался зал. Молодая супружеская пара будет довольствоваться самой маленькой, скорее всего, проходной комнатой, их супружеское ложе будет отделять от посторонних глаз самая дешёвая, бумажная ширма. Но таким семьям везло, у них кухни и душевые кабины были строго на две-три семьи. Другие жители делили удобства с несколькими десятками человек. Одна кухня могла принадлежать сразу девяти семьям, за рабочие конфорки шла война. Составлялись графики готовки, женщинам приходилось отпрашиваться на несколько часов с работы, чтобы в середине рабочего дня по своему времени хоть что-то приготовить. И естественно, в сложившихся ситуациях, по словам матери был кризис на кризисе, некоторые люди просыпались бедными, некоторые на том свете, если не каждый первый, то каждый второй мужчина был пьющим. Речь шла не о нескольких банках пива каждый вечер, речь была о каждодневном, глубоком запое, когда кроме горячительных жидкостей в организм вообще больше ничего не попадает. Такие люди были непредсказуемы. Тетушка, бабушки, двоюродные браться и сестры, все члены семьи в один голос твердили, что самое главное правило – не провоцируй. Они будут вступать с тобой в диалоги, отвечать нужно односложно, ни в коем случае не двусмысленно. На лице нужно сохранять спокойное выражение, подстраиваясь под эмоции собеседник. Если весельчак, смейся вместе с ним, если горе случилось у человека, то искренне посочувствуй и при любой возможности старайся незаметно пропасть у него из виду. У выпивших или в стельку пьяных людей была нарушена координация в пространстве и восприятие окружающей информации. Они не сразу понимали сказанные тобой слова, могли не заметить, как ты перестал идти рядом с ними и продолжали диалоги с пустотой. Основным пунктом при бегстве было сделать так, чтобы тебя точно не догнали. Для первоклашки было странным видеть по утру на лестничной клетке соседа, дядю Валеру, который еще вчера вкручивал лампочку в общем подъезде, с синим лицом, вывалившимся языком и опухшими конечностями. Закатанные глаза были стеклянными, ребенок, который до этого не видел смерть, что-то внутри понимал, не до конца, но шаг ускорялся сам собой. У меня в голове не укладывалось, почему муж соседки, который на прошлой неделе мог чинить мне колесо у велосипеда, сейчас из-за двери орал на меня непонятными словами и приказывал проваливать куда подальше. Они были шумные, всегда грузные и массивные, лица носили злобный характер, слова с их уст летели грубые и нескладные. Это пугало. - Ну вот скажи, блядь, вот они же играть не умеют, а стоят из себя… Мне, как лучшему приятелю вдарили по плечу, что в глазах промелькнули звезды. Я подавила стон, но скрепя зубами вступила в диалог, игнорировать было нельзя. - Н-ну у каждого с-свой уровень… - Да причем здесь, блять, уровень вот ты мне скажи… ты кто вообще? - М-мария, очень приятно… - Очень приятно, Савелий. – Савелий отвесил мне краба и перебрал все фаланги пальцев до хруста. - Так вот, Мэ-Мария, скажи мне, нахуя начинать если не умеешь, а? - Эээ… ну… ну, я думаю, если человек хочет научиться ему… ему же придется попробовать, верно? – Я закусила губу и скривилась, забыв, что нельзя задавать вопросы, нельзя выводит на диалог или полемику. - Да хули тут учится! На кнопки жмешь и все! - Ой, блять! Ты если, сука, такой умный, давай попробуй! Худющий, высокий человек со впалыми щеками, которого я окрестила «чахоточным», передавал гиганту джойстик и пристраивался ко мне, на место прошлого собеседника. Перед огромной плазмой было два кожаных кресла, которые были вынесены из кабинета. По левую руку от играющих, сейчас это был отчим и известный мне Савелий, находился диван – зрительская трибуна. Новоприбывший с размаху ударил меня по ноге, оставив свою ладонь на моей ляшке. Он крепко сжал ее и потряс из стороны в сторону. Я снова скривилась от боли и ужаса, но слова не подала. Сжимая кулаки и улыбаясь сквозь страх, я попыталась встать, но чей-то локоть ударил меня в грудь и повалил на диван. - Бля… я чес слово не хотел… простите… Третий член компании игорного клуба, который до этого не подавал голоса и просто сосредоточенно наблюдал за игрой, сейчас решил резко повернуться за новой бутылкой пива и отправил меня в легкий нокаут. Дыхание сбивалось, легкие не могли найти пространство для кислорода и только выдыхали. - Смотри! У тебя получилось довести девушку до стонов! - Это, блять, нужно в блокнотик с достижениями записать, довести до чего-то другого он будет уде не способен. – Отчим, не отводя глаз от экрана, но откинув голову, унижал пробившего мне в грудину человека. - ЧЕ ТЫ БЛЯТЬ СКАЗАЛ! Меня дернули за руку в обратном направлении так резко, что я вылетела с дивана и упала на пол. Правая ключица заныла, колени зажгло от сильного трения об ковер. По бедру прилетел резкий удар и кожу вокруг защипало. Ноги обхватили влажными, холодными руками, которые скользили по коже и драли маленькие волоски. Нога машинально впечаталась в чье-то лицо и откинула тело, нависшее надо мной назад. - СУКА! ИДИ СЮДА! Я не успела подняться даже на четвереньки, гигантские руки, пахнущие алкоголем и рыбой, уцепились за рубашку и потянули вверх. Ткань трещала по швам, пуговицы отлетали и устремлялись с легким позвякиванием в разные стороны. Пальцы приросли к горлу и пригвоздили к стене. - Давай, докажи этим пидарасам, что они не правы… Ну скажи, ты разве не захотела бы меня?! На мои удары по стене из комнаты раздался лай собаки. Она стремилась к человеку, схватившему меня по кривой дуге, и истошно лаяла. Я верила, что у нее хватит голоса разбудить пару соседей. Но воняющее чудовище, ногой отпнуло животное в сторону прихожей. Она ударилась о стеллаж с обувью, криво перевернулась и больше не двигалась. Ужас ударил по вискам. - НЕ ТРОЖЬ СОБАКУ ТВАРЬ! – Я дотянулась до запястья и сомкнула зубы на коже пока не почувствовала, как под ними расходится плоть, а мой рот не наливается соленой кровью. Уже на полу я сплевывала куски кожи и сгустки крови на пол, стремясь в сторону своей комнаты. В шкафу была Мира, если я успею добежать до нее… - «То я разнесу весь этаж! ЗОИ, ЗОИ НА ПОМОЩЬ!» Несколько рук сковывали движения, цепляясь за ноги, запястья, локти и волосы. Меня дернуло назад и ударило о твердый предмет с глухим звуком. Я слышала, как расстёгивался ремень, Металлическая пряжка ударила по полу и стала подниматься по моей ноге. - РОТ ОТКРЫЛА, СУКА! - ПОМОГИТЕЕЕ… В рот, складывая язык пополам вторгся кожаный ремень. Он лишал возможности кричать, оставляя в распоряжении стоны и мычания, слюни скатывались по подбородку, орошая шею и грудь. Руки, сжатые в кулаки, летали по разным траекториям иногда натыкаясь на крепкие тела и костяшки. Ногами, брыкая воздух, я пыталась вырваться из силков, пока, вцепившись в волосы, мою голову не откинули назад. Секунда перед смертью показалась длиннее, чем вся жизнь. - Полегче с ней! Мать психичка ебанная! Хруст в носу и удар о дубовый стол раскрасили мир багрянцем. Тело обмякало в чужих руках, скатываясь на пол. Из носа хлестала кровь. Ремень заставлял глотать собственную рвоту вперемешку с ДНК. В ушах стоял гудок телефона, один, сплошной, длинный и непрерывающийся. Ключицы выворачивались в противоположенную сторону, кончики пальцев на руках немели и превращались в лед. В низ живота давила огромная кувалда, провоцируя колющую боль. Два коротких, быстрых удара, один длинный. Два коротких, один длинный. Лицо терлось о поверхность дивана стачивая кожу. Кости и суставы ног хрустели от неправильных положений. Тело мне не принадлежало, в голове было пусто и темно. Ощущались хаотичные движения и встречающиеся со мной поверхности. После прошедших нескольких мгновений забвение отступило. Вокруг никого не было и я побежала. Открывая двери плечами и подбородком, снося их коленями, выбивая своим телом. Входная открыта, подъездный коридор пустой! Я ломанулась по лестнице, один пролет, второй, третий. Ноги натыкались на острые, мелкие камни, на шершавые, грубые ковры соседей. Была тьма, ни одна подъездная лампа не работала. Я слышала шаги, потом звуки бега на несколько этажей выше и бежала быстрее. Колотила ногами в двери, звонила головой в звонки, надеясь, что разбуженные жильцы дома притормозят преследователей. Пролетов было не восемь, я насчитывала уже тридцать, бедра саднило от ударов об мусоропроводы, на которые я набегала на последних ступенях, стопы теряли чувствительность от шершавого бетонного покрытия. Руки, четно пытались вырваться из тугой, тонкой веревки. Первый этаж был достигнут спустя вечность. Подъездный мрак осветила лампочка открывшегося лифта, несколько силуэтов без лиц и других очертаний настигали меня. Двери были открыты, все три, подъездные двери были открыты консьержем на ночь из-за духоты. Лицо облил дождь, и я видела только ее – открытую пассажирскую дверь огромного, черного джипа. Чья-то рука едва коснулась моего плеча, но мой прыжок завершился уже в разворачивающемся салоне авто. Дверь с грохотом захлопнулась и последовал, сносящий меня в угол салона, разворот. Мы летели по пустой дороге, я не видела ни фар других машин, ни уличных фонарей. Все было тусклым и темным. - «Увези меня как можно дальше от сюда! Самое дальнее место! Далеко, далеко, как можно дальше. Далеко!» Моя спина перестала упираться в водительскую дверь, ноги не ощущали под собой подлокотник и ручник, тело вытянулось в воздухе по горизонтали и перевернулась в пустоте, живот уже не чувствовал пику внутри себя. Но земля быстро вернулась на место, и голова ударилась об руль, производя гудок. Дверь распахнулась и мое тело, в остатках рубашки ударилось о метал. - МИСС! Голова свешивалась с плеча Когмэна, который поймал меня из салона авто. Кровь из носа текла вниз, заливаясь в глаза и смешиваясь со слезами. Каждое моргание отправляло эту жидкость еще ниже, по бровям, через лоб в волосы и по ним уже на пол. Его силуэт в воротах ангара Зои оттенялся голубым светом. Вверх ногами он казался еще более массивным чем с нашей последней встречи, любой трансформер, которого мне довилось знать, был ему не выше пояса. Между Когмэном со мной на руках и им было не больше полсотни метров, но он виделся сквозь пелену таким далеким. Между нами была пропасть. Я запрокинула голову обратно и позволила сознанию начать отключаться, веря, что мое тело в надежных руках…