Залечи мои раны

Следующую встречу с Дилюком Кэйе пришлось перенести из-за невыносимой боли в области груди. Первые пару дней после разговора с отцом он едва мог встать с кровати, его знобило и лихорадило, поэтому Альберих даже не отвечал на звонки с единственного номера. За это было стыдно, Дилюк наверняка злился, но Кэйа ничего не мог с собой поделать: каждое движение, каждый вздох отзывались сильной болью, и он старался не двигаться лишний раз. Даже дышать приходилось медленно и осторожно, чтобы не вызвать еще одной вспышки неприятных ощущений. Впрочем, вероятная трещина в ребре была единственной серьезной травмой. Отец на удивление не стал избивать его еще сильнее, хотя Кэйа даже не надеялся остаться после их разговора в сознании. В итоге у него на груди лишь расцвели чернеющие синяки. На третий день Кэйа кое-как сумел встать и дотянуться до телефона, хотя ему все еще было больно. Первым делом он поискал информацию о том, что ему следует сделать, чтобы восстановиться как можно быстрее, но ни на одной странице не было ничего полезного: везде советовали обратиться к врачу, чего ему делать было категорически нельзя. После того, как легкое разочарование улеглось, Кэйа проверил вызовы, увидев там два десятка пропущенных, и сам позвонил Дилюку, заранее готовясь услышать упреки в свою сторону. — Кхм, привет, — тихо выдохнул он, когда гудки сменились коротким хмыканьем от Дилюка. — Неужели, — отозвался Рагнвиндр. Кэйа ожидал, что его тон будет саркастичным, но на удивление он был просто слегка усталым. — Я тебе два дня пытался дозвониться. Что-то случилось? Кэйа неразборчиво промычал в микрофон. — Я... не мог ответить, — хрипло сказал он, не зная, как лучше будет объяснить ситуацию. — Плохо себя чувствовал. Извини. Почти с минуту Дилюк молчал, и Альберих уже подумал, что он ничего не скажет, но неожиданно из динамиков послышался очередной усталый вздох. — Как ты? Простой вопрос, в ответ на который Кэйа мог солгать, чтобы не грузить Дилюка своими проблемами, вдруг заставил его вздрогнуть, морщась от боли в ребрах, и почувствовать наконец всю скопившуюся за долгое время усталость. — Мне больно, — едва слышно прошептал Кэйа, зажмурившись, будто собеседник мог его видеть. — И я хочу увидеть тебя, но пока не могу. Вряд ли смогу до приема. Он не уточнял, что и на сам прием мог не попасть: пусть Кэйа сказал отцу, что в любом случае будет присутствовать, мужчина все еще мог довести сына до такого состояния, когда даже самое простое движение причиняло боль. Однако если он будет в состоянии стоять на ногах, пообещал себе Кэйа, то обязательно придет на важное для Дилюка мероприятие. От собственных мыслей стало и грустно, и смешно одновременно. — Где тебе больно? — голос Дилюка зазвучал странно, но Кэйа не стал придавать этому значение, просто слушая его со все еще прикрытым глазом. — Если что-то не так, можешь рассказать мне. Ах, как грело душу то, что он волнуется! Кэйа не думал, что по отношению к нему кто-то может испытывать нечто подобное, потому что попросту не привык к чьему-либо участию. Но волнение в голосе Рагнвиндра было еще более неожиданным, потому что в его поведении все еще ощущалось желание сохранить между ними дистанцию. — Ребро, — честно сказал Альберих, решив, что врать смысла нет. Если боль так и не прекратится в ближайшее время, Дилюк все равно узнает обо всем. — Там трещина, наверное. Я не уверен. Звук был неприятный, а потом больно. Уже четвертый день пошел, а болит до сих пор очень сильно. Он все еще говорил тихо, будто боясь, что их разговор могут услышать, что было невозможно, поскольку дома, кроме него, никого не было. — Кто? Дилюк не пытался скрыть своего раздражения, когда задал этот короткий вопрос, и Кэйа с удивлением отметил, что собеседник почти что рычит. — Дилюк? — осторожно спросил он, медленно опускаясь обратно на кровать всем телом. — Ты чего? — Кто тебя бил? Ты ведь не настолько неуклюж, чтобы кость треснула сама по себе, — в его тоне сквозило подозрение, но еще больше чего-то, что Кэйа никак не мог описать. — И то сотрясение. Кто это с тобой делает? Кэйа нервно усмехнулся, дернувшись от прострелившей боли. — Поверь, моему невезению нет предела, — он все-таки соврал, решив, что вовсе не обязательно вываливать на Рагнвиндра всю правду. Все равно это никак не поможет. Хотя все его травмы действительно можно было списать на невезение, если задуматься о том, в какой семье он родился. — Меня никто не бьет, я просто иногда теряю координацию. — Кэйа, — рыкнул Дилюк, — я не идиот. При мне у тебя все с координацией нормально, но каким-то образом в остальное время ты умудряешься получать травмы. Не пытайся меня обмануть. В прошлый раз я отступил, но хотя бы сейчас ты можешь мне признаться? — Нет. Дилюк набрал воздуха, чтобы в очередной раз возмутиться, когда в динамике послышался сдавленный всхлип. Альберих испуганно зажал рот ладонью, чтобы заглушить звук, но было уже поздно — его явно услышали. — Ты плачешь? — Рагнвиндр тут же смягчился, не желая еще больше пугать собеседника, находящегося и так не в самом лучшем состоянии. Кэйа отрицательно промычал, не желая говорить ничего вслух, чтобы не выдавать своего самочувствия. И хотя он в действительности вовсе не плакал, голос звучал так, будто он уже на грани и вот-вот расплачется от переизбытка чувств. Парень постарался дышать ровно, чтобы успокоиться, но получалось плохо, и Дилюк к тому же точно слышал его сбитое дыхание и попытки привести себя в порядок. — Кэйа, все будет хорошо, — успокаивающе прозвучало в динамике. — Давай я приеду и мы поговорим. «Давай. Пожалуйста, побудь со мной», — подумал Кэйа, но вслух произнес совершенно другое: — Не нужно, у меня все в порядке, я просто устал. Тебе не стоит тратить свое время на меня. Дилюк издал раздраженный звук, который было сложно как-то описать, но Кэйа понимал, что тот просто очень сильно злится. — Хорошо, сегодня я не буду ничего делать. Но завтра мы встретимся и все обсудим. Ты будешь на занятиях? — Нет. — В таком случае я заеду, — строго сказал Рагнвиндр и, предупреждая отговорки, отрезал: — возражения не принимаются. Напиши мне, когда будет удобно. И, попрощавшись, Дилюк завершил вызов, оставив Кэйю наедине со своими мыслями. Кэйа одновременно и ждал встречи с Дилюком, и боялся ее, потому что у него не было сил и возможности покинуть дом, чтобы встретиться где-то подальше от глаз отца и брата, а если Дилюк приедет прямо к поместью Альберихов, у отца будет еще больше поводов для того, чтобы наказать Кэйю за неподобающее поведение. Хватило и того, что Кэйа посмел ему перечить в их последний разговор, после которого Даррон испытывал еще больше отвращения к младшему отпрыску. Но и в очередной раз избегать встречи с Рагнвиндром было невозможно: он ясно дал понять, что никаких других вариантов не примет. Что ему делать, Кэйа не знал, но очень сильно надеялся, что Дилюку не достанется, если вдруг отец все-таки застанет их вместе. А ради долгожданной встречи сам Альберих может и потерпеть. * На следующий день Дилюк написал короткое сообщение, где обозначил примерное время своего приезда, и из-за этого Кэйа с самого утра был на нервах. Отец покинул поместье для встречи с одним из своих бизнес-партнеров, но даже это не избавило парня от нервной дрожи, вызванной волнением перед встречей. Ему казалось, что Дилюк непременно будет допытываться до причин его состояния, и настойчивая мысль, что это вполне в характере Рагнвиндра, только усугубляла ситуацию. Вдобавок ко всему, Кэйа даже не знал, что сказать в ответ на вопрос о том, почему у него вдруг образовалась трещина в ребре. Он хотел придумать более-менее правдивую историю, но к тому времени, как Дилюк подъехал к широким воротам, в голову так ничего и не пришло, поэтому Альбериху пришлось спешно, насколько это было возможно в его состоянии, выйти из особняка, стараясь не попасться на глаза прислуге. За увитым декоративным плющом забором уже была припаркована машина Дилюка, а рядом, облокотившись на одну из дверей, стоял, скрестив руки на груди, и он сам. Его вид не предвещал ничего хорошего. — Садись в машину, — коротко приказал Рагнвиндр, распахивая дверь на переднее сидение перед опешившим Кэйей. Альберих вопросительно посмотрел на него, но послушно уселся в авто, стараясь не делать лишних движений, чтобы грудную клетку не прострелило болью. Его немного напрягало, что Дилюк внимательно следил за ним, подмечая каждую деталь, и только потом сам сел за руль, тут же поворачиваясь к Кэйе. — Сейчас поедем в больницу, а потом где-нибудь посидим, если захочешь, — сказал он. — Дилюк, — напряженно отозвался Кэйа, — я не собираюсь в больницу. Все в порядке, я же уже ск... — Ты даже сейчас напряжен. Я больше, чем уверен, что тебе двигаться больно, — возразил Дилюк с недовольством в голосе. — Это ты называешь «в порядке»? Кэйа закусил губу. Ему была приятна забота, но он не понимал, почему Дилюк совершенно не хочет слышать его. Ну разве так сложно уступить и не настаивать на своем? В конце концов ему самому от проблем Альбериха ни горячо, ни холодно. — Пожалуйста, — еще раз попытался Кэйа, — я не хочу к врачу. Вряд ли это что-то серьезное, давай просто побудем где-нибудь на виду у людей и все. Хорошо? На лице Дилюка проступило плохо скрываемое раздражение. — Нет. Альберих уже был готов снова возразить, но ему даже не дали возможности этого сделать: Дилюк пристегнул ремень безопасности и завел машину, тут же трогаясь с места и не обращая внимания на возмущенный взгляд Кэйи. Это начинало надоедать. — Я даже не пристегнут, — возмутился он, когда все другие его возгласы были проигнорированы, и потянулся было рукой к своему ремню, но на это Рагнвиндр покачал головой. — Ты хочешь меня угробить? — Только об этом и мечтаю, — язвительно отозвался Дилюк и добавил уже спокойнее: — я поведу аккуратно, можешь не волноваться, — всего на мгновение он отвел взгляд от дороги и взглянул на Кэйю. — Тебе лучше не создавать лишнего давления на ребра, если не хочешь получить полноценный перелом. Альберих надулся, когда понял, что совершенно об этом не подумал. Но действительно, даже осторожные движения причиняли сильную боль, а уж натянутый ремень явно комфорта бы ему сейчас не добавил. Видя изменения в лице парня, Дилюк хмыкнул, дернув уголком губ, и Кэйа снова обратил на него свое внимание. — И куда мы? Я же сказал, что… — Не в больницу, — коротко оборвал Рагнвиндр. — Как доедем, все мне расскажешь. Я не хочу видеть глупые статьи про то, что мой парень еле ходит. С этих газетенок станется обвинить меня в твоих травмах. Кэйа, благодарно улыбнувшийся на первой половине фразы, мигом погрустнел, стараясь, впрочем, этого не показывать. Он-то думал, что Дилюк так о нем беспокоится, а это оказалось простым нежеланием видеть беспочвенные обвинения в свой адрес. Это было логично и правильно, Кэйа понимал его, но в груди неприятно заныло — на этот раз это было вовсе не последствие удара. Альберих тихо вздохнул, отвернув голову к окну, за которым стремительно сменялись друг другом длинные улицы. — Мне не все равно на тебя, — через какое-то время сказал Дилюк, верно расценив его состояние. — Но я не смогу тебе помочь, если не буду знать, что с тобой происходит. Кэйа промолчал. — Кэйа, пожалуйста. Знаю, я сам постоянно тебя отталкиваю, — Рагнвиндр устало покачал головой, сворачивая в сторону университета. Кэйа удивленно вскинулся. — Но тебе самому будет проще, если ты поделишься своими проблемами. — Я не хочу. У меня все хорошо, — в очередной раз повторил Кэйа. Уже гораздо тише, почти неслышно, он добавил, что зря вообще сказал о том, что ему больно. Дилюк не должен был этого услышать, но он снова удивил. — Не зря. Оставшуюся часть пути они провели в молчании, во время которого Кэйа с тревогой думал о том, что Дилюк слишком многое может узнать о нем и отношениях в его семье, потому что проницательности ему не занимать. Но слова Рагнвиндра о том, что делиться с кем-то своими проблемами все равно придется, задели его: он и сам прекрасно это понимал, но не знал, кому выговориться, чтобы это не переросло в скандал. Дилюк бы не понял. Вернее не так. Понял, но обязательно влез бы, и уж тогда Даррон точно не стал бы церемониться с сыном своего конкурента. Из-за Кэйи у Рагнвиндров и так могут быть проблемы, нельзя усугублять все еще больше. За этими мыслями он не заметил, как машина остановилась у высокой многоэтажки неподалеку от университета. — Зачем мы сюда приехали? — Вылезай. Дилюк ловко выбрался из машины и, пока Кэйа непонимающе смотрел на него, уже распахнул дверь перед ним, подавая руку. На его лице было написано что-то странное, смесь не понятных еще Кэйе эмоций, которая, тем не менее, вовсе не отталкивала. Альбериху на мгновение показалось, что среди них на лице парня было легкое беспокойство, но он отмахнулся от этой мысли. Дилюк правильно сказал: ему не нужны скандалы, он точно делает это, чтобы обезопасить себя. Больше попросту незачем. Но он все-таки принял помощь и схватился за протянутую руку, потому что самому выбраться из авто, не потревожив больное место, было слишком сложно. — Спасибо. Дилюк кивнул и первым пошел вперед, оглянувшись лишь раз, чтобы проверить, что Кэйа идет следом. От парковки они прошли прямо к широким стеклянным дверям, ведущим в холл. И если на двор, засаженный разными деревьями и кустами, Альберих почти не обратил внимания, то просторное пространство первого этажа поразило его до такой степени, что он неосторожно заозирался по сторонам, игнорируя ноющую боль в груди. Ему было страшно даже представить, сколько в таком здании могли стоить квартиры. — Мы к кому-то идем? — негромко позвал парень, с интересом разглядывая современное оформление. Дилюк прошел мимо стойки ресепшена, коротко поздоровавшись с сидящей за стойкой красивой женщиной, и кивнул Кэйе в сторону дверей лифта. — Ко мне, — когда они уже поднимались на нужный этаж, ответил Рагнвиндр. Кэйа удивленно приоткрыл рот. — Я не знал, что ты теперь живешь отдельно. Когда они еще общались, Дилюк жил вместе со своим отцом в родовом поместье. Оно было не таким большим, как дом Альберихов, поскольку Кэйа уже давно уяснил, что его собственный отец по большей части просто хотел выставить свое состояние напоказ, тогда как Крепус не ставил себе такой цели и заботился о комфорте. Поэтому дом Рагнвиндров был гораздо уютнее и приятнее, чем слишком большой и слишком пустой особняк Даррона, который он купил в погоне за роскошью. Впрочем, Кэйа считал это приобретение абсолютно бесполезным, потому что для порядка приходилось нанимать огромное количество прислуги, которая ко всему прочему не слишком жаловала младшего сына своего работодателя, видя, как сам мужчина относится к нему. У мастера Крепуса все было иначе, и Кэйа поначалу даже удивился, когда, в первый раз оказавшись в их доме по приглашению Дилюка, его с теплотой встретили не только хозяева, но и прислуга, которой, к слову, было совсем мало. Особенно ему понравилась старшая горничная Аделинда, старающаяся сделать пребывание Кэйи в гостях максимально приятным. Кэйа при взгляде на нее почему-то думал о материнской любви, которой был лишен с самого рождения. — Недавно переехал, отсюда ближе к университету, — сказал Дилюк, прерывая размышления Альбериха, ровно в тот момент, когда двери лифта разъехались, открывая вид на широкий светлый коридор с всего двумя дверями. Он подошел к той, что была дальше от лифта, и Кэйа послушно проследовал за ним, внимательно следя за тем, как Дилюк открывает дверь и распахивает ее перед ним. — Проходи. Было немного неловко впервые заходить в квартиру Дилюка, учитывая их взаимоотношения, но Альберих подавил в себе смущение и перешагнул за порог, тут же стягивая с себя обувь, чтобы ничего не испачкать. Уже в прихожей он мог видеть, что жилище его фиктивного парня выглядит совершенно не вычурно, но при этом явно дорого. Дилюк тем временем тоже разулся и прошел дальше, приглашая Кэйю следовать за ним, и они оказались в просторной гостиной. В ней было уютно, несмотря на небольшое количество декора, и Альберих почувствовал, что медленно расслабляется. Почему-то находиться в этой квартире было комфортно, но он совершенно не знал, чем это объяснить, ведь оказался здесь впервые. — У тебя тут красиво. Мне нравится, — улыбнулся Кэйа, заслужив кивок от хозяина квартиры. — Садись на диван, я сейчас. Кэйа пожал плечами и осторожно сел на мягкий диван с приятной на ощупь обивкой. Пока он молча сидел, разглядывая ближайшую к себе мебель, из соседней комнаты послышался приглушенный голос Дилюка, говорившего, кажется, по телефону. Он торопливо объяснял что-то, но Альберих, как ни старался, не мог расслышать, что именно. А подходить ближе и подслушивать было не самым разумным решением. Даже представить было страшно, что подумал бы Дилюк, увидь Кэйю, который тайком наблюдает за ним и слушает его разговоры. К тому же ребра все еще болели, и с каждой минутой боль становилась все сильнее, хотя еще утром она была более-менее терпимой. Поморщившись, парень поерзал на диване в попытке устроиться поудобнее. Как раз в тот момент, когда ему это удалось, в дверь позвонили, и Дилюк прошел мимо, бросив на него мимолетный взгляд перед тем, как пропустить в квартиру очередного гостя. Ну, или Кэйа думал, что гостя. Потому что в гостиную внезапно зашел не кто-то из друзей Рагнвиндра, а молодой с виду мужчина в строгом костюме. Он взглянул сначала на Дилюка, но тот махнул в сторону Кэйи, и мужчина подошел ближе к дивану, садясь в кресло напротив. — Добрый день, меня зовут господин Гуй, — представился он, окидывая заинтересованным взглядом Кэйю. — Господин Рагнвиндр просил меня приехать, чтобы осмотреть Вас, поскольку, с его слов, Вы отказываетесь посещать больницу. Кэйа от возмущения даже приоткрыл рот. Он повернул голову к стоящему в нескольких шагах от него Дилюку и недовольно воскликнул: — Я же сказал, что не!.. — Ты сказал, что не хочешь в больницу. Про врачей разговора не было, — веско заметил Дилюк. — Либо ты позволяешь господину Гуй тебя осмотреть, либо мы прямо сейчас едем в больницу. Выбор у тебя небольшой. От иррациональной злости хотелось встать и уйти отсюда, но Кэйа понимал, что Рагнвиндр на самом деле поступил правильно. У него самого не было уверенности, что без медицинской помощи поврежденное ребро не станет болеть еще сильнее. К тому же Кэйа действительно говорил только про посещение больницы, а про другие варианты и не думал. Кто же знал, что Дилюк додумается позвонить врачу? Господин Гуй кашлянул, привлекая к себе внимание. — Если вы не против, я хотел бы начать осмотр. — Конечно, — ответил Дилюк, проигнорировав уже желающего что-то сказать Кэйю. — К слову, мою невоспитанную пару зовут Кэйа. Пожалуйста, позаботьтесь о нем, поскольку он, очевидно, сам не справляется. Мужчина кивнул, провожая взглядом снова вышедшего из комнаты Дилюка, и развернулся к Кэйе, который кусал губы, не зная, куда себя деть от неожиданного волнения. — Расслабьтесь, — мягко сказал господин Гуй, — я проведу осмотр и скажу Вам, что нужно делать, если у вас все-таки есть травма. Несколько раз кивнув, Кэйа позволил мужчине выполнить свою работу. Он осторожно приподнял футболку парня и внимательно изучил его грудь, покрытую синяками и небольшими шрамами от царапин, давно ставшими едва заметными. При взгляде на них его лицо изменилось, став хмурым, но он решил не смущать пациента еще больше, и просто вернулся к своей первоначальной работе, проверяя, все ли ребра целы. К сожалению, один из синяков, самый крупный и темный, ясно давал понять, что травма все-таки есть. Господин Гуй попросил Кэйю снять футболку, и тот послушно выполнил просьбу, давая врачу более полный доступ к его грудной клетке. — Сейчас я буду касаться этого места, — предупредил мужчина, натянув на руки медицинские перчатки, — может быть больно, но это необходимо. Говорите, где будет болеть сильнее всего. Кэйа кивнул и сразу же закусил губу, потому что врач не стал церемониться и тут же приступил к пальпации, слегка давя на область, где разросся приличных размеров синяк. От боли Альберих сжал зубами нижнюю губу до такой степени, что почувствовал во рту неприятный привкус крови. — Тут болит, — выдавил он, стараясь не дышать лишний раз, чтобы не стало еще больнее. Ему подумалось, что господин Гуй сразу после его слов прекратит осмотр, но он стал сосредоточенно прощупывать ребра дальше, и от каждого его касания было ужасно больно в одном конкретном месте. — Хм. Вам, юноша, придется соблюдать постельный режим, — строго сказал мужчина, — если, конечно, вы не хотите осложнений. — Насколько я могу судить, только этого он и хочет, — хмыкнули откуда-то сбоку, и Кэйа поспешил прикрыть грудь откинутой в сторону футболкой. Резкое движение отдалось болью в ребрах. — Я бы предпочел сделать снимок на всякий случай, но учитывая желания господина Кэйи, не буду настаивать, — господин Гуй нахмурил брови, — поэтому, господин Рагнвиндр, обеспечьте своему парню покой, иначе последствия не заставят ждать. Лучше всего будет какое-то время просто отлежаться и исключить нагрузки. Дилюк кивнул, тогда как возмущенный игнорированием Кэйа недовольно хмыкнул, натягивая футболку. — Я и сам могу о себе позаботиться. — Я вижу, — закатил глаза Дилюк. После он обратился уже к доктору: — спасибо, господин Гуй. Был рад встретиться с вами. — Взаимно, господин Рагнвиндр. Впрочем, лучше бы эта встреча состоялась при иных обстоятельствах. С легкой улыбкой снова кивнув, Дилюк проводил мужчину до двери, распрощавшись с ним, и только потом вернулся к Кэйе, жмущемуся к краю дивана. На его лице была смесь эмоций, и ярче всего проступало недовольство, но Альберих не мог понять, чем именно парень был недоволен. Возможно, поводов для этого было слишком много. — Какого хуя с тобой происходит? — грубо спросил Дилюк, стремительно подходя к нему и рывком задирая майку. — Ты не мог так удариться сам. Кэйа вздрогнул от его движений и злости в голосе и попятился назад, но уперся ногами в край дивана и неуклюже завалился назад. «Будет больно», — зажмурившись, подумал он. Он бы точно свалился на диван — в лучшем случае, — но вокруг его талии внезапно обвились руки, не давая ему упасть. Теплые ладони Дилюка осторожно держали его, не позволяя сдвинуться с места, но при этом не тревожа больное место, и Кэйа с восторгом подумал, что ему очень нравится ощущать Дилюка так: кожа к коже. Однако в следующее мгновение он вздрогнул и попытался вырваться из цепкой хватки Рагнвиндра. Нельзя. Нельзя об этом думать. Дилюк только что был так зол, он явно не в восторге от физического контакта с Кэйей, невозможно даже помыслить о том, что когда-нибудь они смогут обняться или хотя бы касаться друг друга без ощущения неправильности. Хотя со своей стороны Альберих совсем не ощущал это чем-то неправильным. — Хватит дергаться, я не кусаюсь, — хмыкнул Дилюк. Вся его злость разом испарилась. — А только что ты выглядел так, будто оторвешь мне голову, — язвительно произнес Кэйа, не желая так просто спускать вспышку гнева своего визави. Дилюк закатил глаза. — Не тебе, — сказал он, позволяя Кэйе выпрямиться и отпуская его. Тот быстро натянул футболку обратно. — Меня просто бесит, что кто-то делает с тобой... такое, а ты даже не хочешь с этим разобраться. — Дилюк... — на лице Альбериха мелькнуло умиление, которое он даже не пытался скрыть. Он не рассчитывал, что Дилюк вдруг будет так беспокоиться. Конечно, это было неудивительно после всего, что он сделал для Кэйи. Даже вызвал врача на дом, только чтобы ему не пришлось идти в больницу! Но верилось в это все с трудом. Кэйе казалось, что он спит и видит сон: слишком чудесный, чтобы оказаться правдой. Он боялся, что стоит проснуться, и все наваждение спадет, оставляя его в реальности, где Дилюк все так же его сторонится и презирает. Но это ведь не сон, правда?