Найденыш

от автора: Обретение статуса и течка - это не одно и тоже. Обретение статуса - это взросление (совершеннолетие) оборотня. ГЛАВА 15. Неамарис (Най). Оборотень-барс. Самец-омега. Мне с ним хорошо и уютно, жаль, что я это понял только сейчас. Столько времени я боялся сделать первый шаг, а теперь жалею об этом. - Варгун. - Да? - А что это за песня? – тихо напеваю ту самую мелодию, что не дает мне покоя с момента возвращения, всплывая в памяти время от времени. Он смущенно фыркает и, разжав руки, садится рядом со мной. Сразу же становится холодно, но я опускаю ноги вниз и придвигаюсь к нему, касаясь плечом его тела. Да. Так определенно лучше. - Это колыбельная. Ее мама пела, когда я был совсем маленьким. - Спой, пожалуйста. Я хочу знать слова. Он смущается, но просьбу мою выполняет. Поет. И голос у него красивый. Одновременно мягкий и такой мужественный. - Спасибо, - говорю я, когда он умолкает. Варгун, улыбнувшись, тянется к моей голове и треплет по волосам. Жест явно привычный, и я не возражаю. Так я чувствую себя снова маленьким и беззаботным. Вот только при этом он чуть отстранился от меня, и я снова ощущаю утренний холод. - Ты замерз, - спохватывается волк-оборотень и чуть ли не бегом направляется к печи, чтобы растопить ее. Как же хорошо, когда о тебе заботятся. В полдень у алтаря Рогоса – верховного божества состоялось мое представление стае, как ее нового члена - омегу. Под жадными взглядами дюжины альф стаи я почувствовал себя единственным куском мяса среди голодных волков. Это пугало. Непроизвольно я прижался спиной к Варгуну, ища у него защиты, и он понял. Обнял меня руками так, что одна ладонь легла на живот, а вторая на грудь. В глазах некоторых альф мелькнуло разочарование, но не у всех. Трое из них явно собирались бросить вызов Варгуну, судя по блеску в глазах и напряженным позам. И это притом, что я чужак и принадлежу к другому виду! Нет, такое «счастье» мне совсем ни к чему. Кладу свои ладони поверх рук Варгуна, признавая его право распоряжаться мной, и алчный блеск волчьих глаз сменяется разочарованием. Альфы отводят глаза, и я облегченно выдыхаю. Все эти игры взглядов и жестов длятся несколько мгновений, так что вожак как раз успевает закончить мое представление. И снова стая удивляет меня. Они улыбаются и поздравляют, причем делают это искренне. У кошек не так. Мы хоть и живем поблизости друг от друга, но каждый из котов, прежде всего, заботится о себе и своей семье. Радоваться подобным образом за соседа никто не будет. А тут мало того, что они меня (вернее нас с Варгуном) поздравляют с обретением статуса, так еще и вечером будет праздник! Непривычно, странно, но так хорошо чувствовать себя здесь дома. Когда иду обратно домой, обхватываю руку Варгуна и прижимаюсь к нему, вдыхая запах вожака и альфы. Приятный такой запах: терпкий, отдающий хвоей и теплом костра. Вечером было гуляние с подарками, угощениями и танцами вокруг костра. Впервые я смог расслабиться настолько, что стал участвовать во всяких играх и соревнованиях. Это было весело. А когда далеко за полночь все разошлись по домам, я покрутился возле печки, где была моя постель, и решительно направился к кровати Варгуна. Сейчас или никогда! - Варгун, можно я сегодня лягу с тобой? Он удивленно вскидывает брови, а потом улыбается мне и кивает, молча откидывая одеяло в приглашающем жесте. «Вот теперь я и узнаю, можно ему доверять или нет». Ложусь к альфе в кровать, прижимаюсь к нему и жду, когда он начнет ко мне приставать, только мои ожидания не оправдались. Варгун просто обнимает меня одной рукой, помогая устроиться удобнее, и засыпает. Поначалу я лежал, настороженно прислушиваясь, думал: может, он хочет усыпить мою бдительность, а уж потом… Но ничего из придуманного мной «потом» не произошло. Даже утром он не стал приставать, хотя я успел почувствовать его возбуждение через тонкие ночные штаны. Это вселяет надежду, что я не стану для него просто дыркой, куда можно сунуть, чтобы снять напряжение. Прошло много дней. Весна заканчивается. Днем солнце уже припекает, пусть и не по-летнему, но все же так приятно пробежаться по лесу, вдыхая его ароматы и слушая шелест листьев на ветру. Иногда весенние грозы заставали нас в лесу, и мы прятались под каким-нибудь раскидистым деревом, крепко прижимаясь друг к другу. Варгун по-прежнему не делает попыток получить от меня что-то сверх того, что я готов был ему дать. Поначалу мы лишь целовались, просыпаясь по утрам, при расставании (редком и недолгом), а еще перед сном. Причем инициатором этих поцелуев был тоже я. Варгун всегда был осторожен, словно боялся меня испугать, но когда я однажды обнял его за шею, прижимаясь к нему всем телом, альфа осмелел. После того он каждый раз крепко обнимал меня руками, прижимая к себе, или ласкал ладонями спину и бока, изредка позволяя себе опуститься чуть ниже. Чем дальше, тем смелее становились наши обоюдные ласки, пока однажды утром я не осмелел настолько, что смог запустить пальцы под завязку его ночных штанов. Варгун сначала вскинулся с тихим вскриком, а потом кончил и простонал: - Что же ты со мной делаешь, котенок? Мне понравилось то, как взрослый и сильный альфа кончил от одного моего прикосновения. Эта власть над его телом завораживала, заставляла чувствовать себя истинным хозяином положения, так что на предложение Варгуна испытать такое же удовольствие от его прикосновений, я ответил согласием и приподнял бедра, помогая стянуть с себя штаны. Потом, правда, немного испугался, но Варгун сумел погасить мой страх неторопливой лаской. Оказалось, что удовольствие могут доставлять не только руки, но и рот. Это было приятным открытием. Очень приятным. А еще с того утра мой запах едва заметно изменился. И если раньше другие альфы нет-нет и позволяли себе двусмысленную улыбку в мой адрес или мимолетное прикосновение, то теперь они просто вежливо здоровались и шли по своим делам. Вот это меня несказанно радовало. Утро первого дня лета встретило меня новой проблемой. Проснулся я еще затемно от странного чувства в животе. Там ныло, тянуло и пульсировало. Неприятное ощущение, а если учесть, что к нему прибавилось довольно сильное возбуждение, то хорошим мое состояние никак не назовешь. Тихо застонав, я повернулся на другой бок, спиной к Варгуну, и поджал колени к груди, стараясь хоть немного утихомирить болезненное ощущение внизу. Мои метания разбудили Варгуна. Тот поначалу вскинулся, спрашивая, что случилось, а потом замер, принюхался, громко втягивая в себя воздух, и стрелой вылетел сначала из кровати, а потом и из дома. Обида резанула по душе с такой силой, что я всхлипнул, а потом и заплакал, утыкаясь лицом в подушку. Мне было так плохо, а он меня бросил! Не успел я нареветься, жалея себя несчастного, как Варгун вернулся с какой-то настойкой, которую заставил меня выпить. Поначалу я отказывался, гордо отворачивая заплаканное лицо, но Варгун был настойчив и все же влил в меня эту горькую гадость. - Вот и хорошо, - заворковал он, укладываясь рядом и прижимая меня к себе, - сейчас тебе станет легче, и ты сможешь поспать. Только когда тянущее чувство начало отступать, я понял, что голос его звучит как-то странно. Попытался рассмотреть его внимательнее, чтобы понять, в чем дело, но в предрассветных сумерках это оказалось не так просто. Пришлось спрашивать. - Шерстяные шарики в носу. Чтобы запах был не таким сильным и… притягательным. Запах? Принюхавшись, я уловил только наши ароматы, смешавшиеся и непривычно резкие. Причем в запахе Варгуна появился какой-то посторонний аромат, сладкий и в то же время кисловатый. Хотя нет, кисловатый аромат – это мой. Странно, раньше от меня так не пахло. И в штанах как-то мокро. Вспотел? Непонятно. Возбуждение и боль немного улеглись, и я смог думать более трезво, сопоставляя произошедшее со мной, поведение Варгуна и свой статус. - Течка! Подскочив, я сел на кровати, чувствуя, как от ужаса холодеет спина. - Тише, котенок. Что ты так всполошился? Ну, течка. Ну и что? Это не проблема, - Варгун обнял меня за плечи, сев рядом. - Настойка немного приглушит твое желание. Посидишь пару дней дома. Все будет нормально. Или ты меня боишься? Я не собираюсь насиловать тебя, но, если боишься, я могу пожить это время у Даруза. Как ему объяснить, что именно у меня на душе? Как сказать, что я не боюсь насилия с его стороны, я боюсь, стать таким как мать? А он… От его благородства у меня только еще сильнее защемило в груди, и снова захотелось плакать. Да что же это со мной? - Не тебя я боюсь, а себя, - я всхлипнул. – Не хочу становиться как она. Не хочу быть гулящим котом. - И не будешь, - Варгун чуть развернул и прижал меня к себе так, чтобы я мог уткнуться лицом ему в грудь. – Ты мой кот, мой омега, а я твой альфа, хоть и волк. Мы вместе. Просто ты пока не можешь принять меня в полной мере. Но я подожду. Я столько ждал тебя, подожду и еще немного. Или много. Как получится. Ты просто знай, что я всегда рядом и никому не позволю обидеть тебя. Его слова немного успокоили меня, слезы сменились икотой, но вскоре прошла и она, так что я смог заснуть. Следующее пробуждение было более спокойным. Варгуна дома не оказалось. Позавтракал я в одиночестве тем, что он заботливо оставил мне, а затем появился и мой альфа, принеся с собой запас травок, инструкцию по пользованию ими и несколько полос ткани. Объясняя, зачем нужна ткань, он краснел, бледнел и заикался. Я слушал его, едва сдерживая смех, настолько комичным было лицо вожака, а потом сжалился и забрал все принесенное моим заботливым Варгуном, заверив в том, что все понял. Вздох облегчения, вырвавшийся при этом у альфы, все же заставил меня рассмеяться. Какой же он милый и смешной, когда стесняется. Мой альфа! Как заверила меня Мирида, приведенная ко мне вожаком в тот же день для консультации, первая течка продлится три дня, это обусловлено перестройкой организма, а вот следующие могут затягиваться на срок от четырех до шести дней. Первый день – самый тяжелый морально, это частые истерики на пустом месте и слезы, от которых большинство альф просто сбегают из дома, а остальные будут тяжелы сексуально, потому что природа будет звать и требовать своего. Варгун на время разговора остался со мной, хоть и был смущен (или возбужден?) некоторыми подробностями. Я чувствовал, как дрожат его пальцы, пока он держал мою ладонь, но все же волк-оборотень не ушел, не оставил меня одного, за что я был ему благодарен. Получилось именно так, как говорила Мирида. В первый день я старался держаться подальше от Варгуна. Огрызался на него по делу и просто так, капризничал и злился. Наверное, так я пытался скрыть, насколько мне было стыдно и неловко, особенно, когда я все-таки запачкал штаны, несмотря на все ухищрения с полосками ткани. Пришлось тихо стирать, пока Варгун возился с нашим ужином. Зато на следующее утро все кардинально поменялось. Проснулся я на печке, куда полез спать с вечера, нашипев на Варгуна из-за какой-то ерунды. Но что это было за пробуждение… Все тело ломило от желания прижаться к телу моего альфы, почувствовать на себе крепкие руки, получить разрядку от горячего рта и пойти дальше в наших играх. Внутри все пульсировало и жгло от желания. Одежда мешала и страшно раздражала, так что я сбросил на пол штаны и начал изгибаться всем телом, потираясь о мягкий мех, разложенный на печи для моего удобства. О-о-о, тереться о нежный, ласково льнущий к коже мех - это непередаваемо прекрасно. Я даже стонал, урчал и мяукал от удовольствия, пока рядом не появился Варгун, вливший мне в рот ту же гадость, что и вчера. В тот момент я чуть не кончил от одного ощущения его рук на моем теле, но когда возбуждение начало понемногу спадать, я почувствовал, как краска стыда заливает мое лицо. Мне было нестерпимо стыдно перед ним, и я поспешил поскорее завернуться в ту злополучную шкуру. - Все в порядке, Най. Это нормально. Помнишь, Мирида вчера рассказывала нам, что так и будет? Конечно, я помнил. Но одно дело знать, а совсем другое испытывать подобное дикое желание на собственной шкуре. Потерять себя до такой степени, что готов пустить к себе в кровать кого угодно, только чтобы почувствовать рядом с собой самца и получить разрядку – это страшно. А ведь самки живут с этим всю жизнь. Мирида говорила, что течка весной – это обычное дело, а некоторые, особо «везучие», текут два раза в год. Кошмар. - Я не представляю, как справлюсь эти два дня. Надо побольше этого зелья наварить, которым ты меня поил. - Нельзя. Мирида сказала не чаще раза в сутки, иначе возможны очень серьезные осложнения при беременности, - Варгун покачал головой, и в его глазах я заметил сожаление и беспокойство обо мне, а не похоть, как я опасался. Его шерстяные шарики снова были в носу, но ведь они полностью не защищали от аромата течной омеги, только снижали немного интенсивность запаха. - Но ты же не собираешься сейчас… - я немного отодвинулся от него, и в тоже время у меня мелькнула мысль - на кого будет похож наш сын? И как вообще могут зачать ребенка кот и волк? Хотя мы оба оборотни, так что в этом проблем быть не должно. - Нет, конечно. Ты у меня еще маленький. Может, через пару лет. Или еще позже. Сейчас я тебя не трону, как бы мне этого не хотелось. Я же понимаю, что нельзя. Да и не готов ты пока. Я подожду. Пока Варгун говорил, я заметил, что он судорожно сглатывает слюну. Значит, мое состояние и близость беспокоят его, но все же он настолько верен себе, что держится. И вот тут я решил: если за оставшиеся два дня он не сделает меня полноценно своим, воспользовавшись моим состоянием, что было бы нечестно с его стороны, то отдамся ему по окончании течки, когда смогу в полной мере контролировать свои мысли и поступки, а пока… - Хочешь, я сделаю тебе приятно? Ртом. Я еще ни разу не брал его в рот. Он мне доставлял это удовольствие почти каждое утро, а вот я помогал ему только руками. - Котенок, не надо. Не делай того, о чем потом пожалеешь. - Не пожалею. Я сейчас достаточно себя контролирую, спасибо твоей заботе. Так что, согласен? ГЛАВА 16. Варгун. Альфа. Вожак стаи. Согласен ли я? Разве я могу отказаться от такого предложения, особенно, когда он так облизывает губы? Ничего не говоря, слезаю вниз и помогаю спуститься котенку. Идем к кровати, и я ложусь на спину, предварительно скинув ночные штаны, что касается Ная, так он уже раздет, и я вижу, что он возбужден, несмотря на только что выпитую успокаивающую настойку. Его запах по-прежнему кружит мне голову, и шерстяные шарики почти не помогают, в голове мутится от его аромата, а зверь во мне буквально беснуется, желая взять то, что принадлежит ему по праву. «Нет, еще нет. Он не готов. Я могу испугать его, оттолкнуть, и тогда он уйдет. Навсегда», - только эти мысли и останавливают меня. Устроившись на кровати, я развожу ноги, давая ему свое молчаливое согласие на все, что бы он не начал делать со мной, а ладонями обхватываю деревянное изголовье, чтобы не сорваться и не схватить моего Ная. - Готов?- тихо спрашивает он. Разве можно к такому подготовиться? Нет, нельзя. Но я киваю головой и покрепче сжимаю деревянные доски, чувствуя, как они трещат под пальцами. «Надо будет заказать кузнецам железную кровать», - решаю я и тут же чувствую его пальчики на своем члене. Все. С этого мгновенья Варгун – вожак и альфа перестал существовать, превратившись в тело, потерявшее себя от наслаждения. Его пальцы гладили, скользили, сжимали, потирали. Они ласкали то нежно, порхая как крыло бабочки, то немного грубо, слегка выпуская коготки, но каждую ласку я встречал с благодарностью, приветствуя их стонами и криками, потому что сдержаться - было выше моих сил. Когда же его немного шершавый язычок прошелся по головке и лизнул уздечку, я излился с громким криком, заливая свой живот и лицо Ная семенем. Каково же было мое удивление и потрясение, когда Най собрал сперму пальчиками и медленно облизал их, не отводя взгляда от моего лица. Ничего более эротичного мне еще не приходилось видеть. При этом он так щурился и блаженно улыбался, что у меня снова все отвердело. Только что кончив, я вновь был готов к подвигам. Увидев мою заинтересованность в продолжении, Най облизнулся, демонстративно медленно, и промурлыкал. - М-да, еще один десер-рт. На этот р-раз я успею р-распробовать больше. И он тянется губами к члену, одновременно с этим впиваясь в мои бедра пальцами, с выпущенным когтями. Удовольствие ото рта, накрывшего головку, и языка, скользящего по ней в рваном ритме, перебивает легкую боль от когтей, а потом и сливается с ней, усиливая мое наслаждение. - О Боги, кто научил тебя этому?! – непроизвольно срывается с губ мой крик, а он только ухмыляется, не выпуская меня изо рта, заглатывает еще глубже, так, чтобы головка уперлась в нёбо, и тут же отстраняется, выпуская член изо рта с громким чмоком. Меня от этого даже подбросило на постели. Еще пара таких упражнений и я снова кончил, вспугивая криком всех окрестных птиц. Несколько минут ушло на то, чтобы отдышаться и осознать, что я все еще жив. Най все это время лежал на мне и урчал, прикрыв глаза. Видимо то, что он со мной проделал, ему самому понравилось. - Спасибо, Най, - поблагодарил я котенка, когда смог совладать с собственным голосом, обнимая его при этом как можно крепче и целуя в лоб. - Не за что. Мне понравился твой вкус, - он улыбнулся и быстро пробежал кончиком языка по собственным губам. Соблазнительный паршивец, но такой… любимый. При мысли, что моя мечта сбылась, и самый красивый в мире омега лежит на мне, прижатый моими руками, и никуда не собирается сбегать, у меня в горле встал ком. «Боги, как мне отблагодарить вас за такой подарок?» Но они безмолвствовали, если не считать тихого ехидного смешка на грани слышимости. Но это, скорее всего, на улице кто-то рассмеялся. Просто воображение разыгралось, и больше ничего. Через несколько минут Най начал ерзать на мне, при этом я почувствовал, как в бедро уперся его член. Запах его тела стал сильнее, и Най тихо застонал, пытаясь отстраниться, но я не пустил. Перекатившись на постели, я уложил его на свое место и поцеловал. - Я хочу вылизать тебя там. Позволишь доставить тебе удовольствие? Мышцы его живота судорожно вздрагивали под моими руками, бедра никак не желали оставаться на месте. Мне приходилось удерживать его на постели чуть ли не силой. Глаза Ная затянула поволока желания, и с губ сорвался стон. - Мне бы вымыться, - произнес котенок, фокусируя на мне свои синие глаза, но отпускать его я точно не собирался. - Я все сделаю. Сам. Только позволь. - Тебе не будет проти… противно? – его язык заплетается, и я понимаю, что он теряется в охватившей его страсти, мало что соображая. - Это честь для меня, прикоснуться к тебе там. Его хныканье и новая попытка поднять бедра, широко разведя при этом ноги, были приняты за положительный ответ. - Не бойся, я не нарушу свое слово. Вытаскиваю из носа изрядно мешающие шерстяные шарики и утыкаюсь в промежность, глубоко вдыхая пьянящий аромат готового к спариванию омеги. Голова кружится от нахлынувшего удовольствия, и мой член снова напрягается, несмотря на то, что я кончил два раза меньше получаса назад. Най хнычет и дергается в моих руках. Мое промедление мучительно для него, и я начинаю работать языком, вылизывая прозрачные густые капли, вытекающие из него. Это одновременно сладко и пряно, с небольшой кислинкой, словно ягоды рябины по первому морозу. Вход в его тело судорожно пульсирует. Как только мой язык начинает вылизывать тугое колечко мышц, ведущих в сокровенную глубину, Най с криком кончает, подхватывая свои ноги под коленями, чтобы развести их еще шире, и приподнимает бедра, словно приглашая меня в себя. Я знаю, что боли он не почувствует. Знаю, что нам будет хорошо, но не могу нарушить свое слово, хоть он и умоляет меня об этом своим телом. Как только эйфория течки схлынет, он пожалеет о том, что позволил мне взять себя, а меня возненавидит за то, что воспользовался его состоянием. Остается только доставлять ему удовольствие губами, языком и пальцами. Именно это я и намерен сделать. Заставляю Ная опустить ноги и вылизываю всю сперму с его живота и груди. Потом замечаю пару капель на подбородке и тоже слизываю их, завершая эту процедуру поцелуем. Най не отстраняется, хоть и ощущает на моих губах свой вкус. Он пробует меня сначала осторожно, а потом с все возрастающей страстью, пока от поцелуев не начинает кружиться голова. - Най, какой же ты… красивый, яркий, ароматный и весь мой! Только мой! - Твой, - вторит он мне, выгибаясь и ерзая на покрывале. - Сейчас, мой хороший. Снова перемещаюсь вниз и ласкаю его член, вбирая его до самого горла, в то время как сначала один, а затем и два пальца проникают в моего любимого кота, заставляя его хныкать и вскрикивать, двигая бедрами мне навстречу в поисках разрядки. Несколько движений, и я нахожу точку удовольствия, от воздействия на которую котенок буквально взвивается вверх, с громким криком, и кончает. Но член его даже не думает опадать, а, значит, я могу продолжить. Оставив в покое член, мокрый от выделившихся соков, я перемещаюсь чуть ниже и вновь нахожу языком вход в его тело. Убрав пальцы, вылизываю кожу вокруг входа, а потом и внутри, насколько позволяет мне длина языка, а затем резко вставляю два пальца, ударяя по простате. Новый крик и метания, пришлось даже приподняться, чтобы удержать его на кровати одной рукой, в то время как вторая продолжает доставлять ему удовольствие. Вскоре к двум пальцам присоединился третий, но Най, кажется, даже не почувствовал насколько широко он был раскрыт в тот момент. Еще несколько движений, и он кончает третий раз. Член опадает, и через мгновенье котенок тихо спит, безвольно раскинувшись на кровати. - Вот и хорошо. Целую его в губы. Ответа нет, но я и не жду его, главное, что ему было хорошо со мной. - Какой же ты милый, мой единственный и любимый снежный барс. Будить его, чтобы искупать, показалось мне кощунством, так что я вытер его сам, воспользовавшись для этого влажным полотенцем, а затем накрыл Ная легкой простыней. - Спи, счастье мое. Эти два дня были поистине самыми мучительными для нас. Мы доводили друг друга до исступления, кончая по несколько раз, но, так и не перешагнув границы, установленные Наем. Вечером третьего дня течки я чувствовал себя старой развалиной и был буквально выжат досуха, так что на следующий день мы спали, просыпаясь буквально на несколько минут, чтобы пожевать чего-нибудь и снова забыться в сонном дурмане. Зато утро следующего дня подарило мне незабываемую радость. Все началось с рук Ная на моем животе и ласкового языка, то облизывающего мою шею, то убегающего вниз, чтобы приласкать затвердевшие соски. - Най, ты хочешь продолжить или просто играешь? – спросил я, еще не до конца проснувшись. - Я хочу стать твоим по-настоящему, - услышал я в ответ, - хочу, чтобы ты вошел в меня. Сон слетел так быстро, словно я и не спал совсем. - Най, ты хорошо понял, чего просишь? Течка же кончилась, – обхватываю его лицо ладонями и заставляю посмотреть мне в глаза. - Да. В его глазах решительность, капелька страха и зарождающееся возбуждение. - Пожалуйста, Варгун, возьми меня. Сделай только своим, чтобы больше никогда не отпускать. Если, конечно… ты хочешь? Откуда в тебе эти сомнения, котенок? Откуда нерешительность и боль? Позволь мне забрать их у тебя, чтобы больше никогда они не появлялись в твоих глазах. - Хочу. Больше всего на свете. Хочу никогда больше не расставаться с тобой. Ни днем, ни ночью. Ни в здравии, ни в болезни. И даже смерть не станет преградой для нашей любви. Слова древней клятвы сами сорвались с губ, но я не жалею об этом. Так правильно. Так и должно быть. Я альфа, а он мой омега. Мы начало и конец всего сущего. Мы – это весь мир. Мы – это любовь! Скрепляю свою клятву поцелуем, и он отвечает мне. Сладко. Как же сладко. - Как ты хочешь, чтобы я это сделал? - Хочу видеть твое лицо. Укладываю Ная на спину, любуясь его прекрасным телом. В глазах моего барса неуверенность, но ее скоро не будет. Я сделаю все, чтобы он был счастлив. Но сначала мне нужно приготовить кое-что. - Най, котенок мой любимый, потерпи всего одно мгновение. Выхожу, чтобы сразу же вернуться с необходимым для нашей любви маслом, ведь природная смазка перестала выделяться с завершением течки. Най ждет меня в той же позе, как я его положил. При этом он смотрит на меня так доверчиво, что в груди начинает щемить от нежности. Мой Най, моя радость! Ласкаю его, облизывая и целуя каждую частичку тела, пока не добираюсь до члена. Он уже возбужден. На обнажившейся головке выступила капелька смазки, и запах моей омеги стал острее. Он зовет меня и побуждает продолжить. Тщательно смазываю маслом пальцы и осторожно ввожу один, лаская член губами. Най стонет и разводит ноги, приглашая продолжить. Два пальца. Най морщится, немного зажимается, но я терпеливо продолжаю ласкать его, разводя пальцы, чтобы расширить столь манящий вход в его тело. Во время течки наша первая близость прошла бы легче, но, в данном случае, решение принимал не я. - Потерпи немного, мой хороший. Скоро будет легче. Нужная точка нашлась быстро, и Най начал извиваться подо мной, вскрикивая от страсти. Прежде чем ввести член, добавляю третий палец, тщательно растягиваю его, добиваясь, чтобы Най расслабился и впустил меня без боли. Наконец, моя цель была достигнута. Теперь можно приступать к самому главному. Смазываю себя, приставляю головку члена к входу и медленно, мелкими толчками, вхожу в Ная, не разрывая наших взглядов. Вижу, как в его глазах на миг вспыхивает боль, но она тут же сменяется наслаждением, когда я чуть изменяю угол проникновения. Вхожу до конца и замираю. Какой же он тугой и жаркий, мой котенок, как плотно он меня обхватывает и сжимает. Я готов кончить уже сейчас, но это было бы нечестно по отношению к Наю, и я сдерживаюсь. Он же стонет и умоляет не останавливаться, и я начинаю двигаться все быстрее и сильнее, постанывая от удовольствия. Най вторит мне. Наши голоса сливаются в единую песню любви, пока экстаз не настигает нас, унося на небеса. Чтобы не придавить котенка, я ложусь на бок рядом с ним, переводя дыхание. Най всхлипывает рядом, и я вижу слезы, текущие по его щекам. - Най, хороший мой, я сделал тебе больно? - Нет, - он качает головой и тянется ко мне за поцелуем, - мне хорошо. Мне еще никогда не было так хорошо. Я люблю тебя, мой волк. - Я тоже люблю тебя, мой котенок.