Найденыш

от автора: Это последняя глава истории. Извините, если мало, но сказка должна вовремя заканчиваться, если хочет остаться сказкой. ГЛАВА 17. Несколько лет спустя. Совет стай. Варгун. Альфа. Вожак стаи. - Най, может, ты подождешь меня здесь? Тебе же плохо. Упрямый кот покачал головой, глубоко дыша, чтобы унять тошноту. «Мог бы и сам догадаться, что этот упрямец никуда меня одного не отпустит», - тяжело вздохнув, я налил Наю отвара мяты, облегчающего тошноту в его положении. Да-да, именно положении. Уже два месяца. Меня прямо в дрожь бросает, стоит только подумать о том, что через полгода у нас будет малыш. Как и говорила Мирида, последующие течки длились по пять дней. Вторую течку мы уже не воздерживались, как и все последующие, используя средства для предотвращения беременности, причем пил их я, чтобы мое семя не могло оплодотворить кота, а вот в последнюю Най заупрямился, решив, что настала пора обзавестись наследником. Меня это немного напугало, но возражать ему сил не было, как и желания утешать обиженного кота. Это были самые потрясающие дни, полные безудержного секса и горячей любви. Именно в дни течки у самца возможна полноценная вязка, когда узел входит в лоно будущей матери (или второго отца), и происходит сцепка. Удовольствие неимоверное. Помню, как в первый раз лежал на боку, прижимая Ная спиной к себе, пока наши тела пребывали в сцепке, испытывая один оргазм за другим. Я тогда просто потерялся в наслаждении, вылизывая шею Ная, урча от удовольствия. Удовольствие удовольствием, но на Совет стай Най прибыл на двухмесячном сроке беременности, с тошнотой, бессонницей, быстрой утомляемостью и скверным характером. Теперь Най часто капризничал, но все равно он остался моим самым любимым и самым дорогим оборотнем. Наше появление на Совете вызвало новую волну потрясения. Оказывается, последний раз межплеменной брак был около ста лет назад, между волком и лисицей. Сын получил звериный облик отца, а дочь – матери, но что получится у нас с Наем – предсказать не мог никто, вот это меня и беспокоило. - Варгун, я кушать хочу. Жалобный голос котика вырвал меня из воспоминаний и раздумий. - Конечно, мой хороший. Печеную грудку глухаря будешь? - Буду. И еще мятного отвара налей. Я покушаю, и пойдем на совет. - Най, может, все-таки… - Нет. Я хочу, чтобы все знали, что ты мой. Думаешь, я не видел, как та волчица заглядывалась на тебя. - Какая? – я недоуменно посмотрел на своего котика, подавая ему обещанную грудку. - Та, в синем платье. Она тебе так глазки строила. - Родной мой, - я дотронулся до ладони Ная и нежно провел указательным пальцем по ее внутренней стороне, ведь Най очень любит, когда я его так ласкаю, - я никого кроме тебя не вижу, и не увижу, потому что ты – смысл моей жизни. С одной стороны мне было неприятно от того, что Най меня ревновал, ведь ревность – результат недоверия, а с другой – приятно, значит, я ему небезразличен. В общем, я и сам не всегда понимал свои чувства, куда уж тут объяснять их другому, но то, что Ная я не променяю ни на одну волчицу – это точно. Совет собрался на том же месте, и почти в том же составе. Самка-альфа снова была здесь, и мне почему-то было приятно видеть ее среди вожаков, хотя я старательно припрятал свои чувства, не хватало еще, чтобы Най начал ревновать меня и к ней. Только вот появление среди вожаков супруга Зании, как и ее самой среди сопровождающих вожака, вызвало неприятное чувство опасности. У меня даже шерсть на загривке чуть не встала дыбом, хорошо, что сдержался. Зато Най сдерживаться не пожелал. Он демонстративно встал между нами, когда все вожаки начали занимать свои места, оскалился и зашипел на нее, заставив самку-омегу отшатнуться, спрятавшись за своего альфу. Тут уж пришлось мне выходить вперед, чтобы остановить оборотня, пожелавшего наказать оскорбившего его кота. Наверное, дело дошло бы до вызова, но тут вмешались наши шаманы и развели нас в разные концы внутреннего полукруга. Хорошо, что шаманы выбираются за разум, а не силу. В остальном ничем новым совет нас не удивил. Мелкие распри, договора о браках, бои за самок, торговля, в общем, все как обычно. Только на третий день, когда все стаи уже собирались отпраздновать окончание совета, рядом с нами неожиданно появилась красивая светловолосая самка-кошка. Я заметил ее первым, а вот Най, увлеченный вкусным мясным кусочком на косточке, не понял, что мы уже не одни, пока она не обратилась к нему по имени, заставив вздрогнуть и выронить недоеденное мясо. - Неамарис. Никто кроме меня в нашей стае не знал, как зовут на самом деле моего барса. Для всех он был и остаётся Наем, так он пожелал сам. Эта же самка, похоже, прекрасно знала моего котика до его исчезновения, а синие глаза, такой знакомой расцветки, слабый запах кошки-дельты и испуг Ная подсказали мне, кто стоит перед нами. Взяв окаменевшего Ная под локоть и прижав его руку к своей груди, я тихо попросил: - Познакомь меня, пожалуйста, со своей матерью, Най. Но кот вдруг с тихим стоном согнулся, и его начало тошнить. Какое уж тут знакомство. Подхватив Ная на руки, я быстро отнес его к речке, чтобы умыть и дать напиться. Отдышавшись, Най нашел взглядом следовавшую за нами кошку. - Неамариса нет в живых. Он погиб много лет назад, когда понял, что мать всю жизнь обманывала его. - Неамарис. - Най. Мое имя Най. - Най, сердце мое, - не выдержал я, - может, ты послушаешь, что скажет тебе мама? Ради меня. А сейчас давайте пройдем к нам в палатку, там и поговорим. Устроив своего кота как можно удобнее, я хотел уйти, чтобы дать им поговорить наедине, но Най вцепился в меня обеими руками и заставил остаться рядом. Я почувствовал, как он дрожит, и не стал перечить. От предложенного мятного напитка кошка отказалась, внимательно разглядывая Ная. - Ты ждешь малыша? От этого волка? - Не твое дело. Зачем пришла? Я погладил Ная по ладони, обхватившей мою руку, пытаясь хоть немного успокоить разбушевавшегося кота. Ничего хорошего не будет, если ему снова станет плохо. И он немного успокоился, только при этом еще крепче впился в мою руку, но уже когтями. Пришлось терпеть. - Я искала тебя все эти годы. - Зачем? - Ты же мой сын. Когда я услышала, что в одной из стай живет кот, я решила проверить, не ты ли это. После твоего похищения я с ног сбилась, разыскивая… - Похищение? Не было никакого похищения. Я сам сбежал, когда увидел тебя с тем котом, и заблудился. Варгун нашел меня в полузвериной форме. Если бы не он, я бы уже давно был мертв. - Значит, ты добровольно с ним остался? И ребенка вы зачали не случайно? - Да. Нет. Это все, что ты хотела знать? - Я… Неамарис, неужели ты… - Мое имя Най. - Хорошо, Най. Я прошу только выслушать меня. После этого я уйду. Клянусь. Я легонько сжал пальцы Ная, накрыв их сверху своей ладонью, молча присоединяясь к просьбе кошки, и он кивнул, соглашаясь выслушать свою мать. - Я была совсем молодой, когда встретила твоего отца и забеременела от него в первую же течку. К сожалению, он погиб спустя всего десять дней после этого, спасая семью оборотней из-под лавины. Тут я не солгала ни слова. Это правда. Твоего отца звали Неамариш, поэтому я и выбрала тебе имя созвучное с его. А вот дальше… ты не знаешь, и я молюсь всем Богам, чтобы не узнал никогда, как трудно одинокой матери с малышом на руках. Я слышала, что волки не оставляют детенышей и их матерей, потерявших кормильца, в беде, но у нас, у кошек, все не так. Мы по своей натуре – одиночки, и вопросы выживания – это личное дело каждого кота. Мои родители не пожелали иметь со мной ничего общего, как и с моим ребенком, когда я пошла против их воли, выбрав себе спутника жизни, и я ушла из клана, поселившись у горных львов. Там уже жили несколько семей барсов, и я не чувствовала себя так одиноко, хоть они со мной не очень-то и общались. Первое время после родов я была слишком слаба, чтобы полноценно заботиться о тебе без посторонней помощи, и эту помощь мне предложили за определенные услуги. Я согласилась, потому что ты и твое здоровье были у меня на первом месте. Чтобы обеспечить тебя всем необходимым я стала тем, кем меня называли в клане, гулящей кошкой, но ты не подумай, что я виню тебя в этом или пытаюсь оправдаться. Нет. Я просто объясняю свое тогдашнее положение. Потом, когда ты подрос, я пыталась бросить все это и зажить нормальной жизнью, ведь я неплохая ткачиха, но, как выяснилось, мои ткани были не так востребованы, как другие услуги. Это было больно. Нет, не физически. Душа болела. Я хотела, чтобы тебе было кем гордиться, но себя на эту роль давно перестала ставить, вот и заменила ее рассказами о твоем отце. Признаю, почти все они были выдумкой, но твой отец был именно таким котом, каким я тебе его представляла в тех сказках. Не знаю, простишь ли ты меня за это, но что касается моих выдумок, я о них не сожалею. Кошка умолкла на миг, вытирая глаза, а затем продолжила: - Я не хотела, чтобы ты знал о том, каким образом я зарабатывала нам на жизнь, мне было стыдно, поэтому перед приходом очередного самца, я отсылала тебя из дома под любым предлогом. В тот день, когда ты… когда все произошло, кот явился без спроса. Я пыталась отказаться, но он был сильнее. В умении управлять чужим телом его мало кто может превзойти, так что вскоре я уже отдавалась ему добровольно, а когда он ушел, я поняла, что ты пропал. В тот момент я словно сошла с ума. Я много дней искала тебя в горах, но так и не нашла. Ничего страшнее тех дней я даже представить себе не могу. Многие убеждали меня в том, что ты погиб, но я не верила. Сердце матери знало, что ты жив, и я продолжала искать, пока недавно не узнала о том, что среди волков живет барс. Со всех ног я бросилась в поселок, но вы уже ушли на Совет, и я последовала за вами, чтобы найти тебя, вернуть или хотя бы узнать, что с тобой все в порядке. Мать с надеждой смотрела на сына, а он упорно отводил взгляд, не желая встречаться с ней глазами. Пришлось все брать в свои руки: - Прежде всего, позвольте узнать Ваше имя? - Эмурия. - По красоте это имя достойно его владелицы. Эмурия, уже поздно, Най немного устал за эти дни, да и положение его накладывает свой след, как Вы понимаете. Поэтому позвольте мне пригласить Вас стать гостьей моей стаи, хотя бы, до завтрашнего утра. А утром Вы снова встретитесь с Наем и поговорите еще раз. Как известно: утро вечера мудренее. Кошка потупилась, поняв, что немедленного прощения ей не получить и впереди у нее будет бессонная ночь, но согласно кивнула. Позвав Даруза, как самого виртуозного болтуна нашей стаи, я попросил его позаботиться о гостье, представив их. И тут я увидел чудо: впервые на моей памяти, Даруз застыл с открытым ртом, разглядывая красавицу-кошку и не зная, что сказать. Пришлось их обоих едва ли ни силой выдворять прочь из нашей с Наем палатки. Най, при этом, неподвижно сидел в углу, уткнувшись носом в поджатые к груди колени. - Най, тебе плохо? Мяту дать? Он молча покрутил головой и потянулся ко мне, распахнув объятия. Конечно же, я обнял его, даря свою любовь и утешение. - Варгун, - заговорил он, уткнувшись лицом мне в грудь, - ты никогда не рассказывал мне о своей семье. Раньше я не спрашивал, но… - Я понял, Най. Если хочешь, я расскажу. Возможно, это поможет тебе понять и простить. Помолчав немного, собираясь с мыслями, я заговорил: - Я был единственным ребенком у моих родителей. Отец погиб на охоте, когда мне исполнилось десять. Я теперь его плохо помню. Мама стала для меня всем. Но и она вскоре оставила меня, пережив отца всего на три года. Возможно, воспитавшие меня оборотни были правы, и она ушла следом за отцом потому, что очень любила его, но я был обижен на мать за то, что она оставила меня одного. Та семья была хорошая. Дружная. Ко мне хорошо относились, словно к родному, но все же я не забывал ни на миг, что они не мои родители. Это огорчало их, но понял я это намного позже. Тогда они молчали, а я был слишком молод и глуп, чтобы ценить то, что имею. Мы и сейчас общаемся, это родители Даруза, но все же мне всю жизнь очень не хватало родных. Я бы многое отдал, чтобы мама и папа прожили чуть дольше. Только никто из нас не в силах изменить прошлого. Можно менять только настоящее, и я прошу тебя подумать о своей матери. Может быть, она была не права. Может быть. Но, согласись, молодой самке, оставшейся в одиночестве, очень непросто найти свое место там, где слишком многое решает сила. Я прожил на этом свете не так долго, но одно успел усвоить: хочешь понять кого-то - поставь себя на его место. - Я понял, спасибо, - Най мимолетно коснулся моих губ. – А теперь, пожалуйста, оставь меня ненадолго. Мне надо подумать. Одному. Я согласно кивнул и поцеловал Ная в лоб, перед тем как выйти в ночную прохладу. Где-то рядом громко стрекотали ночные букашки, то тут, то там вспыхивали огоньки светлячков, а с неба вниз глядели сотни звезд, подмигивая мне. Потоптавшись немного на одном месте, я направился к реке, где и просидел часа четыре, слушая, как журчит вода, и глядя на легкое свечение отражавшихся в ней звезд. Тихие знакомые шаги вывели меня из созерцательного настроения, а теплые руки, обнявшие за плечи, и прижавшаяся к спине голова заставили вздохнуть. - Ты принял решение, котенок? - Я уже давно не котенок. - Знаю, милый. Ты взрослый, сильный и могучий кот, которого я люблю всем сердцем. Что ты решил? - Решил просить у тебя разрешения для моей матери, пожить в нашей стае, хотя бы до рождения нашего малыша. Думаю, мне надо будет познакомиться с ней заново. - Конечно, я согласен. Я и сам с удовольствием познакомлюсь с ней. В ответ Най повалил меня спиной на землю и навис надо мной, прищурив свои синие глазищи. Понять его мысли мне не составило труда. Рассмеявшись, я прижал его к себе и поцеловал. - Не волнуйся, мой хороший, кроме тебя мне никто не нужен, - а потом положил ладонь ему на живот и добавил: - Кроме вас. Схватки у Ная начались в середине зимы, на рассвете, когда сильная метель, бушевавшая всю ночь, замела наш дом почти до самой крыши. Последние три месяца дались ему тяжело. Малыш наш оказался парнем беспокойным. Он все время пинался и толкался, но все же мне нравилось спать с Наем в одной кровати, чувствуя, как мой ребенок движется там, иногда довольно ощутимо пиная даже меня. В такие минуты мне было немного жаль, что я не могу забрать на себя эту ношу, чтобы мой котик мог отдохнуть, но когда я однажды обмолвился об этом, Най мне чуть не разукрасил лицо четырьмя полосками от когтей. - Как ты посмел назвать нашего ребенка обузой? - Не обузой, а ношей, - поправил я его, медленно пятясь от оборотня, зло зыркающего глазами. – Я это говорил в хорошем смысле этого слова. - Чтоб я больше не слышал таких слов, ни в хорошем, ни в плохом смыслах. - Как скажешь, любимый. Может оленинки с грибами в сметане? Да, единственное, что могло успокоить моего разбушевавшегося супруга в то время, была еда, хоть в ней Най и не привередничал: ел он хорошо, с аппетитом. Первое время меня это немного беспокоило, но лекарка и шаман, осмотревшие Ная, уверили меня, что все так и должно быть. В то утро меня разбудил протяжный стон Ная, его беспокойное шевеление и мокрая постель. В первую секунду я ничего не понял, но повторившийся стон и беспокойно мечущийся рядом Най заставили меня подскочить, а затем и вылететь прочь из дома в поисках помощи. Никогда не думал, что роды - это такая тяжелая и страшная вещь. Поскольку строение омег-самцов несколько отличалось от обычных оборотней-мужчин, выносить ребенка Най мог, а вот родить самостоятельно, не порвав анальное отверстие – нет. Нужно было резать. Нас об этом предупреждали заранее, так что я уже знал, куда мне надо бежать, но все равно испугался страшно. Снег, засыпавший поселок, я пробивал собственным телом, не обращая внимания на то, что на мне кроме ночных штанов ничего не было надето, так что лекарка, в чей дом я вломился ни свет ни заря, испугалась, чуть ли не до визга. Пока она уяснила, что происходит, пока собрала все необходимое, я мерил шагами ее дом, вздрагивая от нетерпения. Когда же мы мокрые и запыхавшиеся вошли в мой дом, там ничего не изменилось, разве что стоны Ная стали громче. Пока Ная готовили к извлечению младенца, пока резали и зашивали, пока он спал, отходя от снотворного напитка, я сидел рядом, держа его ладони в своих руках, и говорил, говорил, говорил, чтобы хоть как-то перебить свой страх за него. Я уже мысленно сто раз успел себе поклясться в том, что больше никогда никаких детей у нас не будет, когда Най открыл глаза и слабо улыбнулся: - Сын? - Сын, - подтвердил я, переводя дыхание, и благодарно поцеловал в губы моего барса. - Спасибо тебе, милый, за чудесного сына. - А он кто: волк или кот? Я озадаченно оглянулся на сверток, тихо посапывающий рядом в детской кроватке, после обильного обеда, состоящего из молока зубров, и пожал плечами: - Пока не пойму, а разве это важно? Най озорно хихикнул и покрутил отрицательно головой. - Вот и я думаю, что нет. Главное, чтобы наш сын вырос здоровым и сильным. Кстати, сегодня я всех разогнал, сказав, что тебе нужен покой, а вот завтра с утра к тебе явится почти весь поселок, поздравлять будут, так что приготовься. Затем, вспомнив еще об одной новости, услышанной совершенно случайно, пока Най спал, решил и ею поделиться со своим котом, чтобы потом избежать неожиданных сюрпризов. - Ты скоро станешь братом. - Что? – его синие глаза потрясенно расширились. - Ну, да. Даруз таки уговорил твою маму стать его супругой. Все ее разговоры о разнице в возрасте на четыре года, он отметал с упорством дикого кабана и таки уломал кошку. А чтобы она не отказалась, при первой же возможности сделал тебе братика. Или сестричку. Поймем через восемь месяцев. - Кошмар, - Най закрыл лицо руками, и плечи его дрогнули. Я испугался, решив, что он плачет, а когда отвел его ладони от лица, увидел, что он смеялся. - Мама неповторима. Ей Даруз сразу же понравился. Она мне об этом давно сказала, вот только она боялась, что у него это несерьезно. Теперь уже смеялись мы оба, представляя, как эти двое обхаживали друг друга, решив, что обвели всех вокруг пальца, но завоевали свою любовь, несмотря на все преграды. - Не будем им говорить. Пусть радуются, что у них все вышло, - шепнул я, поцеловав Ная. - Не будем, - согласился он и попросил показать ему сына. - У него твои глаза, синие как небо. - И твои волосы, черные как ночь. - А как мы его назовем? - Как насчет Ромула? - Мне нравится. Ромул. Красивое имя. - Как и наш сын.