Где ты видел счастье?

      Нора уже собиралась выходить из квартиры. Они порядком опаздывали, но приходить в самое начало вечеринки было и не обязательно. Девушке оставалось только поправить волосы, выровненные утюжком, и проверить, ничего ли она не забыла. Подобные мероприятия она не любила, но в этот раз все должно быть по-другому. Там будут ее университетские подруги, а с ними любая вечеринка интересная, хоть и ни одна из этих подруг не заменила ту, что была настоящей. Но это все не важно. Там будет он, от одной мысли об этом учащался пульс. Это пугало и забавляло одновременно. Почему-то казалось правильным. Она не вспоминала ни о том поцелуе, ни о том разговоре. Точнее, пыталась..       Еще раз посмотрела в зеркало. Короткое черное платье, с красивым переплетом на шее. Не совсем осенний вариант, но оно очень ей шло. Под черные полусапожки на шпильке оно подходило идеально. Она посмотрела на тонкий каблук и попыталась припомнить, зачем ей вообще понадобилось покупать такие неудобные сапоги. Но они были красивые, это был единственный аргумент в их пользу. Накинув пальто, она вышла из квартиры. — Я думал, что состарюсь, пока тебя дождусь. Хотя.., — протянув Майкл, пристально оглядывая девушку, – теперь мы на одном стиле. — Могу пойти переодеться, если что-то не так. Но тогда ты точно состаришься, — Нора сделала недовольное лицо, но в целом чего-то другого она от Микаэля и не ожидала. — Я не сказал, что что-то не так. Я даже оценил. Красиво. — Спасибо за экспертное мнение, — она и сама удивлялась тому, как в его присутствии у нее откуда-то появлялась такая несвойственная ей язвительность. — Обращайся. Нам же в «Авалон»? — спросил парень, выезжая с парковки. — Да, ты был там? — Очень давно один раз. Веселое было время. Вообще, мы обычно собирались компанией у кого-нибудь дома или в каких-нибудь подворотнях. Там своя атмосфера. Но это был временный интерес, потом стало скучно. — И чем ты занимался потом? — Гонки, пьянки, драки, секс. Тем же самым в целом, но в других местах. — Какие гонки? Майкл загадочно посмотрел на девушку с видом демонстрирующим, как много она о нем не знает. — В шестнадцать я часто сбегал из дома. Появились сомнительные знакомства. Позже познакомился с одной компанией, это перед поступлением в университет как раз было. Они были помешаны на байках. Меня особо это раньше никогда не интересовало, пока я не попробовал. Правда, потом родители узнали об этом. Какой ужас творился. Пришлось перестать. Нора засмеялась: — На тебя подействовали родительские угрозы? — Удивительно, правда? Я успокоился, но ненадолго. А потом уже ничего меня не останавливало. Первый байк я вообще оставлял у Агаты, чтобы не нервировать мать, но она все равно знала, чем я занимаюсь. Мы собирались компанией и гоняли по городу ночью, но это тоже скоро закончилось. Потом начался совсем унылый период. Я даже пробовал добросовестно учиться. Не понравилось. Точнее, мне понравилось, если бы я учился в медицинском. Это сейчас я могу ни с кем не считаться и жить по своим правилам. А раньше, не мог. — Почему? — В это сложно поверить, но до шестнадцати я, правда, был идеальным ребенком. Я делал все, что мне говорили. Окончить школу я мог с самыми лучшими результатами в классе. И я не беспокоился даже, что не поступлю в медицинский потому, что я готовился, учился. А потом сдался. Мне важна была поддержка родителей. И я не сомневался, что они к любому выбору нормально отнесутся. Но мужчина должен уметь зарабатывать деньги, а все остальное – глупости. Можно было, конечно, доказывать, упрашивать, но тогда единственным решением казалось сделать назло, как они хотят. Мама бы поддержала, если бы я продолжать настаивать, и отца можно было уговорить, но проблема была в том, что я правда поверил, что это все ерунда и у меня ничего не получится. Я думал, они лучше понимают что-то в жизни. А в итоге стало только хуже. Они даже не знают, почему я хотел быть врачом. Если бы знали, может, поняли бы, что если человек чего-то хочет, не надо ему мешать. Так что в том, что так вышло, я виноват сам. — А сейчас ты жалеешь, что так получилось? — Не знаю. Я был бы совсем другим человеком и жизнь бы совсем иначе сложилась. Была бы цель, дело, которое бы приносило радость. Зато теперь у меня есть деньги, что тоже очень неплохо. — Если это могло помочь, почему ты не сказал им причину? — Это сложно. Можно сказать, больная тема в семье. Поэтому и не хотел об этом говорить, думал, сами должны догадаться. Так что, урок номер один — живи так, как хочешь именно ты. Даже если, кажется, что кто-то знает лучше. Не знают. Через полчаса черный отполированный до блеска кабриолет Порше Микаэля припарковался около клуба «Авалон». Нора здесь не была ни разу, хотя знакомые часто хвалили этот ночной клуб. Внутри громкая современная музыка била по ушам, людей было довольно много, но они собирались небольшими кучками у столиков, стен и барной стойки. — Надо найти кого-то из наших, они говорили, что будут справа за столиками, – Норе приходилось говорить громко, почти кричать, чтобы перебить музыку. Майкл кивнул, про себя отметив, как сильно изменился интерьер заведения с того раза, когда он здесь был. Протиснувшись через толпы студентов, они подошли к столикам, находящимся дальше от танцплощадки. — Вот они, нашли, — проговорила Нора, показывая в сторону девушки, махавшей рукой. — Нора, ты все-таки пришла, — обнимая девушку, сказала невысокая стройная блондинка, — мы боялись, что ты в последний момент передумаешь. — Да, я же обещала прийти. — Да еще и не одна, — заметила Кейт, высокая девушка в короткой юбке с ярко красной помадой на губах, — познакомишь нас? Все это время Микаэль стоял рядом с ними и то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды девушек, парни же, стоявшие рядом с ними, смотрели на него с недоверием. Конечно, такой не то, что всех девчонок уведет, еще и проблем потом не оберешься. — Микаэль, приятно познакомиться, — на самом деле, ему было плевать на эти знакомства, сюда он пришел не ради того, чтобы заводить дружбу с малолетками, и не ради алкоголя. Еще немного обменявшись любезностями, они большой компанией сели за столик. — Микаэль, как вы познакомились с Норой? — Джуди задала этот вопрос скорее не чтобы узнать историю знакомства своей подруги, а чтобы обратить на себя внимание парня. — О, поверь, это увлекательная история, но не думаю, что сейчас нужно об этом говорить, — ему вообще не хотелось ни с кем говорить, но внешне он был самым заинтересованным собеседником, — Нора, как насчет того, чтобы потанцевать? — Не думала, что ты любитель танцев, – Норе не совсем нравилась сложившаяся ситуация. Они вроде бы пришли сюда вдвоем, а в итоге он общается не с ней, а с ее друзьями. Поэтому его предложение ей понравилось. — Ты еще многого обо мне не знаешь, — Микаэль подмигнул и повел девушку к танцполу, — как вообще можно танцевать под эти убогие песни? — Не знаю, молодежи они нравятся. — Это потому, что им все равно подо что с девками обжиматься. — А ты, значит, только под особую музыку с девками обжимаешься? — Скорее, музыка, под которую я с ними обжимаюсь для них особенная, стой здесь, я сейчас вернусь, — Микаэль оставил ее одну в центре танцпола и куда-то ушел. Ей оставалось только ждать его.       Резко модная современная песня оборвалась на полуслове. За этим последовало несколько секунд тишины, а потом заиграла совсем другая мелодия, плавная, которая явно предназначалась для медленного танца. Из-за спины появился Микаэль и с самодовольным видом протянул Норе руку: — Теперь мы будем танцевать под хорошую музыку. — Ты что заплатил диджею? — Нет, там была очень милая девушка, даже платить не пришлось, – он резко притянул ее к себе, взял руку, а другой рукой обхватил ее талию, от чего у Норы перехватило дыхание. Она не привыкла находиться на таком близком расстоянии к парням. Но от этих мыслей ее отвлекла другая мысль, оказывается, он хорошо танцует. При чем, Микаэль выглядел совершенно расслабленным, он явно получал от танца удовольствие. На весь зал играла песня его любимой группы Scorpions «When you came into my life» и в голове парня почему-то пронеслась та первая встреча с Норой в коридоре городской больницы. Та самая, когда он чуть не сбил ее с ног. И сейчас, держа ее за талию и смотря на ее ангельское лицо, он думал, что было бы, если Шэрил тогда не соврала, и он не оказался в том злополучном коридоре именно в ту секунду, когда Нора тоже оказалась там. — Ты такая красивая, — голос, бархатный, немного отдающий хрипотцой прозвучал над самым ее ухом. Она подняла голову и посмотрела на него. Четко очерченные скулы, светло-голубые глаза, пронзительный взгляд, от которого она не могла оторваться. — Почему ты решил поехать со мной? — вопрос сам возник у нее в голове, может быть от неожиданности, а может от такой близости с ним. — Если бы знал, я бы обязательно сказал тебе ответ. Но, увы, я не знаю, — после этих слов он резко притянул девушку к себе и посмотрел на нее. — Почему меня так тянет к тебе?       Но ответа так и не последовало. Микаэль прокрутил Нору и одной рукой поправил ее волосы. И сейчас, когда голос Клауса Майне пел о том, что мир перевернулся из-за внезапно обретенной любви, Майкл думал лишь о том, что ему безумно хочется поцеловать этого ангела. Но что-то не давало возможности сделать это. И это бесило его. Но все же он вспомнил, что не привык уступать своим желаниям и должен оставаться собой. А это значит одно: брать то, что хочешь здесь и сейчас.       Она не ожидала этого. Но не оттолкнула. Казалось, она вообще перестала понимать, что сейчас происходит, и где она находится. Но это продлилось лишь пару секунд, хоть и казалось целой вечностью. Пришло осознание, а с ним и страх. Они так и остались стоять друг напротив друга, перепугано смотря друг на друга. — Прости, — это все, что она сказала, убегая куда-то в сторону выхода, сталкиваясь с другими танцующими парами.       А Майкл так и остался стоять, не понимая, почему она так отреагировала. Единственным правильным решением, было пойти за ней и поговорить.       Нора шла по коридору, все еще пытаясь успокоить сердцебиение и заставить мозг работать. Здравый смысл шептал, что ничего страшного не произошло, но безумный всплеск эмоций не дал привести дыхание в порядок. Она и сама не понимала, куда бежала и зачем это делала. Пока не врезалась в появившегося из-за поворота парня. — Прости, — она попыталась обойти его, но видимо попавшуюся в руки добычу он не хочет отпускать так просто. — Куда ты так торопишься? — заплетающимся языком, сказал парень, слегка пошатываясь. В руках он держал бутылку пива. Загораживая Норе выход из коридора он взял ее за запястье. — Отойди от меня, — она попыталась вырваться, но не получалось. — Ну, стой, красотка. Пойдем потанцуем. — Дай мне пройти, – совершенно спокойно сказала Нора. Все, чего ей хотелось, это остаться одной. Она уже в тысячный раз пожалела о том, что вообще пришла сюда. — Пойдем повеселимся. — Отойди от нее, — стальной голос, от которого мгновенно повеяло холодом. Но боли знакомый. Нора так и осталась неподвижно стоять, хотя пьяный парень уже давно выпустил ее руку. — А ты откуда взялся? Иди куда шел, — слова давались ему с трудом.       Микаэль смотрел на него с таким презрением, что казалось перед ним стоит его давний ненавистный враг. Но потом усмехнулся, посмотрел на перепуганную Нору и задумчиво сказал: — Извинись перед девушкой и иди.       Парень засмеялся. Обернулся и посмотрел на Нору оценивающим взглядом, а потом с каким-то вызовом, но в то же время фамильярно шмыгнув носом промурлыкал: — Ааа, твоя шлюшк…, – но договорить он так и не успел.       Уже в следующую секунду он лежал под ногами у Норы, а из носа бежала струйка крови.       Это стало последней каплей. Нора побежала по освободившемуся коридору. Нужно было на свежий воздух. — Нора, стой, – Майкл не успел ее удержать, но решил дать ей минуту побыть одной.       Девушка выбежала на улицу, хотелось плакать, но делать это сейчас, стоя на лестнице у входа в клуб, она не хотела. Вдох, выдох, еще вдох.. Постепенно она успокаивалась. — Давай поговорим, — Нора не оборачивалась. Говорить совершенно не хотелось. Мысли перемешаны, в чувствах вообще уже не разобраться. — О чем? - ей становилось холодно в одном платье на улице. — Не знаю, о том, что происходит. — А что происходит? Если мы друзья, то никогда так больше не делай. Потому, что для этого мало быть просто друзьями. — А чего ты хочешь? Девушка резко обернулась, оказавшись совсем близко к нему. Чего она хочет? Действительно, чего? Ответ не находился. Но решение нашлось сразу же. Она подошла еще ближе, насколько это было возможно, и поцеловала его сама. Как-то наивно и по-детски, но при этом ощущая, что она все делает правильно.                                                                         ***       День с самого утра был испорчен. Не потому, что нога, с которой он встал, была не той, не потому, что нормально уснуть удалось лишь под утро, и не потому, что прошлый вечер оставил какие-то странные чувства, причину которых понять все никак не удавалось. Все это, конечно, оставило свой отпечаток, но больше всего выводила из себя необходимость ехать в офис. Об этом месте Майкл не мог думать без ухмылки. Это скорее место, которое создает красивую картинку и историю всего того бизнеса (это слово тоже выводило его из себя, потому как какой это бизнес?), которым занимался отец со своими «друзьями». Правда, в Италии он и сам занимался делами ничем не лучше, но он хотя бы признавал, что большие деньги не делаются чистыми руками. А впрочем, он решил, что раз день уже испорчен, как и его настроение, то испортить его можно будет еще одному человеку, видеть которого хотелось меньше всего.       Оставалось подумать еще об одном. Вчерашняя идея сегодня уже не казалась такой привлекательной. Но все же это необходимо. Все еще лежа в просторной кровати, он потянулся за телефоном. Часы показывали семь утра. А это значит, что день обещал быть длинным, выводящим из себя и, наверное, не таким уж бессмысленным. Если есть хоть малейшая возможность исправить что-то, нужно ее пользоваться. Хотя..сказать, что это что-то исправит в данной ситуации не получится. Вернуть никого нельзя, а значит, можно попытаться отпустить. Хотя бы ради того, чтобы не делать больно другому человеку. Но до вечера еще уйма времени, которое нужно чем-то заполнить. Майкл скинул с себя одеяло, недовольно посмотрев вокруг, и в предвкушении насыщенного дня, отправился в душ. Все остальное потом.       В офис он подъехал к девяти, и хотя секретарша несколько раз звонила и просила приехать быстрее, потому как Карло уже был в бешенстве и целый час ждал сына ради одной единственной подписи. Зато это радовало Микаэля, пусть ждет, ему торопиться некуда. — Боже, наконец-то вы приехали! — взволнованная Ханна выдохнула с облегчением, когда Майкл вошел в приемную, теперь хотя бы они сами буду разбираться, без нее. — Где он и что от меня хочет? — У вас в кабинете, — и тут же предвидя реакцию парня добавила, — я знаю, что вы запрещаете туда кого-то пускать, но как будто он меня послушает. Он и так накричал на меня, обвиняя во всем. Без вашей подписи он не может заключить сделку, а сделать это нужно именно сегодня. — Это то, о чем ты вчера говорила? — Да. Но я всего не знаю. — Ладно, пойду поговорю. Если услышишь крики, вызывай дурку, — и, скрываясь за дверью своего кабинета добавил, — сразу обоим.       Ханна улыбнулась и вернулась к работе. К этим разборкам Балистиери она уже привыкла, так как работала здесь уже несколько лет. Правда, если бы не Майкл, своего места она бы лишилась еще полгода назад. Но он оценил ее преданность и забрал, как у них принято было говорить, на свою половину. По крайней мере, он был полностью уверен, что в случае чего на нее можно положиться, к тому же ее присутствие здесь еще раз напоминало, что хоть делом они занимаются одним, между отцом и сыном огромная пропасть. — Доброе утро, — с каким-то особенным пафосом поприветствовал Майкл человека, которого меньше всего хотел сейчас видеть.       Карло стоял у большого панорамного окна, скрестив руки на груди. Точно такой же холодный взгляд, только еще более жесткий и искренний, в котором читалось чувство превосходства и собственного достоинства. Они, пожалуй, могли бы быть хорошими друзьями, если бы не характер. Точнее, его схожесть. Микаэль был точной копией отца, характер, привычки, поведение, но даже внешне было ясно, что они приходятся друг другу ближайшими родственниками. В них все было похоже: такие же скулы, высокий рост, черный цвет волос, за исключением глаз. У Карло они были темно-карие, как и подобает настоящему итальянцу. Одет он был в темно серый костюм, зная его любовь к дорогим вещам, можно было сразу сказать, что стоил костюм не мало, как и часы – к ним он никогда не был равнодушен.       Услышав, что дверь в кабинет открылась, Карло обернулся. Пристально посмотрел на сына, в который раз удивляясь тому хамоватому тону, который всякий раз в разговоре с отцом использовал Майкл. — Часы сломались? — холодно и равнодушно, намекая на опоздание сына, спросил старший Балистиери. — Сейчас посмотрю. Нет, все в порядке, не беспокойся. — Перестань паясничать. Распишись и можешь идти куда угодно. — А вот тут не все так просто. Пока я не прочитаю все от начала до конца, причем несколько раз, подписи не будет. Давай бумаги, — протягивая руку, таким же холодным тоном ответил парень. — С чего такое недоверие? — Ой, правда. Чего это я? – театрально удивляясь, спросил парень, – ну, знаешь, у нас, у юристов, принято вчитываться в такие вещи. Одна подпись иногда имеет слишком большую важность.       Карло усмехнулся: — Думаешь, я буду тебя подставлять? — Никому нельзя доверять, — медленно произнес Майкл, листая договор, — зачем тебе это? Я имею ввиду, ладно, стройка, недвижимость, но казино.. — Это уже мое дело. — Но без моей подписи твоего дела не выйдет. Так что насчет казино? — Это прибыльно. Тем более безопасно, зачем упускать такую возможность. — Все равно, — расписываясь на одной, а затем на другой странице, сказал Майкл. — Я думал, будет труднее, — сказал мужчина, кивая на стопку документов. — Я не в настроение, чтобы ругаться. Подставлять таким образом ты, действительно, меня не будешь. А другими способами я не позволю. Так что больше нам разговаривать не о чем. Всего хорошего, — произнес Майкл, усаживаясь в кожаном кресле напротив отца и закидывая ноги на стол и указывая отцу рукой на дверь. — Если я позволяю тебе себя так вести, то только из-за Джулии, — словно констатируя факт, осведомил отец, проходя к выходу. — Ты позволяешь мне так себя вести, потому что знаешь, что я имею полное право так себя вести. Ты сам это сделал. Это было твое решение. Так что Джулия тут не причем.       Продолжать перепалку не было ни сил, ни желания. Все это было сказано уже много раз и все это не имело никакого эффекта. Карло на секунду замер у самой двери и произнес с совершенно другой, не такой грубой интонацией. — Ты ведь ее даже не любил.       Майкл обернулся, в упор глядя на отца. Откуда этому человеку знать, кого он любил или не любил? Во взгляде читалось презрение, и даже когда он говорил, что все это не имеет значения, он тоже врал самому себе. Он все смотрел на него самым ненавидящим взглядом, на который только был способен, а затем медленно, будто приговор произнес: — Иди к черту.       Карло лишь фыркнул и вышел из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. С недовольством посмотрел на Ханну, сидящую с какой-то огромной папкой документов, и ушел. Майкл скинул черный пиджак и нервно постучал пальцами по столешнице. Карло был прав. И это была единственная вещь, в чем он был прав. Но ведь дело было далеко не в любви. И снова он перекручивал в голове причины, возможные варианты и исходы, снова прошлое приходилось тащить за собой. Каждый раз одно и тоже. Но он все-таки решился. Сегодня вечером он сделает то, что стоило сделать давно. Ни ради отца, ни ради Рэйчел, для себя, хотя бы попробовать.       Он взял телефон и набрал Агату, вот бы она удивилась, если бы узнала, как он собирается скрасить сегодняшний вечер. Она бы поддержала. И сказала, что он все делает правильно. Но сейчас он не хочет об этом говорить. Может быть, потом, через день или неделю, но не сегодня. — Ты что, только что проснулся? — в трубке послышался радостный голос. — Если бы.. Я в офисе, были дела. Ты дома еще? — Да, если Джеф не позвонит в течение часа, то сегодня у меня выходной. Приедешь? — Приеду. — Отлично. Кстати, я хотела узнать насчет субботы. Я так и не поняла, что вы там задумали, но идея мне нравится. Только почему меня ставят в известность в последнюю очередь? — Я вообще не собирался ничего устраивать. И приходить туда тем более. Но потом у меня возникла идея, от которой ты будешь просто в восторге. — Что ты уже задумал? — Это будет сюрприз, - таинственно произнес Майкл. — Как всегда. Ладно, приезжай, буду пытать тебя. Он был у Агаты спустя полчаса. Она была в домашней одежде, совершенно не собранная, а, значит, у нее действительно сегодня выходной. — Где мои круассаны? — пропела она с улыбкой, прислоняясь к дверному проему. — Да привез я их. Если бы я без них приехал, ты бы выставила меня за дверь. — Но ты бы не приехал без них. О, боже, они еще теплые, — откусывая свои любимые круассаны, простонала девушка, — будешь? — Нет, как я посмею лишать тебя единственной радости в жизни.       Это была негласная традиция, почти что обряд, который соблюдался беспрекословно. Если едешь к Агате домой, нужно привезти ей любимое лакомство из соседней кондитерской. Сначала это смешило девушку, она называла это глупостью. Но это была традиция, о которой знали они двое, и которая всегда поднимала настроение.       Довольная Агата уселась на диван, готовая слушать очередную «замечательную» идею Балистиери. Его идеи обычно пугали, впрочем, она привыкла ко всему, даже относиться спокойно к его планам. — Рассказывай, я слушаю, — жуя выпечку, обратилась девушка к Майклу. — Что именно? — О сюрпризе, от которого я буду в восторге и которого мне ждать до субботы. А я не хочу столько ждать и хочу знать сейчас, – по-детски произнесла девушка. — Ладно, от этого все равно сюрприз не испортится. Я тебя познакомлю кое с кем. — С кем? А хотя подожди, я знаю. Ты решился, да? Ну, наконец-то, Майкл. То есть, я правильно понимаю, это ведь значит, что все серьезно, да? Ты бы не стал делать этого просто так, а значит.. — Останови этот поток сознания. Ты думаешь, я хоть что-то понял из этого? — Ты понял. А она знает, что ты собираешься нас познакомить? — Да. — Она мне уже нравится. Что? Не смейся, я же вижу, что ты меняешься. И знаю, что у этого всего одна причина. Просто признай это. — Что ты хочешь, что бы я сказал тебе? Я не знаю, правильно ли поступаю. — В каком смысле? — Хочу ли я этого серьезно. Когда я с ней, то точно знаю, что хочу. И потом я сомневаюсь, что смогу ничего не испортить. Что, если я настолько привык играть, что мне все это надоест через месяц? И это не было бы проблемой, если бы..Не знаю. — Если бы «что»? Договаривай. — Я не могу с ней, как с другими, понимаешь? Ее нужно любить, ставить всегда на первое место, ее нужно окружить заботой. Думаешь, я на это способен? Нет. Вот в чем проблема. — Ага, проблема в тебе, тут прав, но не будь идиотом, если человек любит, он сделает все это потому, что сам будет этого хотеть. Идем от обратного: ты уже для нее этого хочешь. Какой вывод? — она демонстративно развела руками, — Почему я понимаю, что она нужна тебе, а ты нет? Я совсем забыла, но ты сейчас мне напомнил. Если я сильно отвлекусь, напомни, о чем я говорила.       Агата подскочила с дивана и побежала искать телефон, жаль все-таки, что в таком человеке бесполезно погибает прекрасный психолог. Впрочем, ей с детства говорили, что она хорошо разбирается в людях. Потом добавился жизненный опыт, и в целом она и без соответствующего образования даже слишком хорошо понимала все эти механизмы в человеке, которую называют психикой. — Вот, нашла. О тебе люди книги уже пишут, между прочим. Что? Я серьезно. Вчера читала, как увидела, сразу подумала о тебе. Так вот, слушай: «Шизоидная личность отличается холодностью, надменностью, высокомерием и отстраненностью. Эти качества могут привести к взрыву агрессии. Все это, говорит Сторр, является сложной маской, за которой скрывается подавляемое стремление к любви. Отстраненность шизоида — это защита от враждебности, и источник ее кроется в искажении любви и недоверии ко всему, что выходит за рамки детства, которое заставляет его вечно бояться действительного осуществления любви, «потому что любовь угрожает самому его существованию», — с особым выражением прочла Агата последнюю фразу и перевела взгляд на парня, заметив как тот закатил глаза. — Я думал, ты что-то нормальное начала читать. — Ты – шизоидная личность, но тебя еще можно спасти. И чтобы говорить, что ты на что-то способен, надо хотя бы попробовать. Потом у тебя все получится, ты снова убедишься, что я как всегда права и все будет замечательно, — пропустив колкость мимо ушей, продолжала Ален. — Жаль, что тебя от этой секты уже не спасти. — Не язви. Лучше просто прислушайся. А вообще, раз у меня выходной, а ты никуда не торопишься, будешь мне помогать кое с чем. Элли переезжает, так что солистки у нас больше нет. Но Джеф уже нашел несколько девушек. Скинул их выступления, сказал мне выбирать любую, лишь бы пела хорошо и группе подходила. — Только не заставляй меня смотреть это вместе с тобой. — У тебя нет выбора. Тем более, я могу напомнить, что я смотрела вместе с тобой. Это было в сто раз хуже. — Ты была не против, — усмехаясь воспоминаниям, ответил Майкл, — Почему ты сама не хочешь петь? — А зачем мне это? У меня и так дел много, ты предлагаешь мне еще на сцене скакать? — Можно и не только на сцене. — У тебя одно на уме. Будем смотреть? — Будем, ты же не отстанешь.                                                                   ***       Мимо проносились машины, от того тишина внутри салона автомобиля становилась чересчур назойливой. Хорошее настроение испарилось также быстро, как и появилось, стоило зайти в цветочный магазин. На соседнем сидении лежит букет белых роз, точно таких же, как в тот день несколько лет назад. Правда, тогда они были перевязаны черной лентой, странная необходимость. В этот раз никакие черные ленты не нужны. Только белые раскрывшиеся бутоны. Он никогда не любил белые розы. Другое дело ярко красные, или выведенные сорта голубых и даже синих. Но ей нравились именно белые. Это он запомнил хорошо. Вот и сейчас они лежали на сиденье, от чего в машине приятно пахло цветами. Продавщица, милая пожилая женщина, так загадочно улыбнулась, дескать, девчушка то обрадуется такому букету. Да, ведь они любимые.       Он все не выходил из машины, то нервно взъерошивал волосы, то стучал пальцами по рулю, то долго и мучительно смотрел в сторону Вествудского кладбища. Куда бы мы не шли, рано или поздно все равно возвращаемся туда, где уже были, пронеслась в голове мысль. И вот он здесь. Он всей душой ненавидел кладбища. Может быть, они бы и не внушали такой панический страх, не будь всех этих воспоминаний, связанных с болью, рыданиями и пустотой в душе. Но эти воспоминания были и сбежать от этого всего не получалось.       И все же сейчас нужно было попытаться порвать со всем, что уже так долго доставляло дикий дискомфорт. Казалось бы, в такой момент должны нахлынуть воспоминания, снова и снова должны всплывать какие-то эпизоды из прошлого, чтобы чувство вины усиливалось и напоминало, вот оно я, здесь, некуда не исчезло. И всегда здесь будут. Но ни мыслей, ни воспоминаний не было. Была только пустота, тишина, длинная дорога, по которой хотелось уехать куда-нибудь в неизвестное еще место, и кладбище. И все же, он решился. Оттягивать можно до бесконечности, но какой в этом смысл, если это только продлевает присутствие дискомфорта. Майкл вышел из машины, взяв с собой букет белых роз, поставил машину на сигнализацию и только тогда понял, что не знает, куда именно нужно идти. Он был здесь четыре года назад, один единственный раз, и был не в том состояния, чтобы запоминать, где именно ее похоронили. Впрочем, примерно он помнил. А, там найти будет не трудно.       Сколько знаменитостей здесь похоронено.. Она, пожалуй, могла бы добиться не меньшей славы и тогда бы у ее захоронения часто собирались фанаты и почитатели. А с ее амбициями, фанатов бы было много. Казалось, ей и мира было мало.. Он усмехнулся своим же мыслям. Мало.. И все-таки страшно просто не успеть. Не успеть прожить жизнь так, как хотел, не успеть сделать все, к чему шел, не успеть просто жить. Она и не успела. По собственной глупости. Да, именно так. Изменить все мог один единственный разговор. И все. Абсолютно все было бы иначе. Но теперь уже глупо думать о прошлом, остались только воспоминания, обида, вопросы, на которые не хочется знать ответы и два билета в Париж, которые так и остались лежать где-то среди важных бумаг. И почему он до сих пор их не выбросил? Потому, что иногда, натыкаясь на них, снова попадаешь в этот бесконечный водоворот и тонешь в нем, запивая все это виски со льдом и закуривая крепкими сигаретами. Небо хмурилось. Людей практически не было. Мимо прошли только молодая женщина в сером коротком пальто и девочка лет пяти, которая все хотела вырвать свою руку от руки матери и убежать вперед. Но женщина все одергивала ее машинально, совсем ни на кого не обращая внимания. Временами дул ветер, по прогнозу на вечер обещали дождь. По памяти он дошел к месту. Он отчетливо помнил старое большое дерево, потому что стоял, прислонившись к нему спиной, смотря на небо и сознавая как смерть снова забрала дорогого человека. Да, он не любил ее. Во всяком случае, не по-настоящему. Это была именно влюбленность. Когда сносит крышу, энергия бьет через край и, кажется, что мир так чертовски мал, что можно пересечь его за несколько минут. Любовь это не.. Но какая разница, если она была родной и особенной. Если от ее смеха замирало сердце, если ее капризы сводили с ума. Взгляд пробежался по бетонным плитам. Где-то здесь..Он читал имена, пока не прочел то самое из-за которого сюда пришел. Рэйчел Лоренс. Он пытался вспомнить ее, то, какой она была. Лицо, серо-голубые глаза, натуральные светлые волосы, которые на солнце были практически белыми, и то как она смешно хмурилась, когда что-то происходило вопреки ее желаниям. Но все было каким-то расплывчатым, будто это было в прошлой жизни, а не четыре года назад. Зато само по себе всплывало другое воспоминание. Он стоял, прислонившись спиной к этому дереву, пытаясь справиться с истерикой. Рядом его мать, в черном платье до колен, старалась привести сына в чувства, хотя и понимала, что сделать это будет трудно. А он все спрашивал: «Почему она это сделала? Зачем?». Вопрос, ответ на который он так и не узнал. Да, все могло бы быть иначе. Но выбор был уже сделан. Ей всегда будет восемнадцать. Майкл посмотрел по сторонам. Пусто, все-таки близится вечер. Ноябрь давал о себе знать холодными порывами ветра, от которого хотелось скрыться. Парень присел на корточки, оставляя букет той, которая их так сильно любила. – Прости, Рэйч, – что-то говорить еще было излишним. Она и так все знает, а пришел он сюда скорее для себя, чтобы поставить точку и больше никогда не возвращаться к этому, – прости.