Не дышите на меня, пожалуйста

Чжон Ченле. Это имя в университете пока не знает почти никто. Он китаец и совсем недавно переехал в Корею. Его родители приняли решение переселиться сюда совершенно внезапно, так что парень совсем ни к чему не был готов. Он даже не знал языка. Будь на месте него, сына владельцев миллиардного состояния, безумно талантливого и потрясающе красивого юноши, кто-то другой, то не стал бы отбиваться от толпы желающих стать «лучшими друзьями». Однако, о существовании Ченле почти никто даже не знает. Ченле самое что ни на есть лучшее отражение стереотипа о хорошем мальчике. Он тихо, не выбиваясь из толпы, учится, ходит по коридорам из кабинета в кабинет, следуя переписанному на китайский язык расписанию, пытается слушать преподавателей и хоть чуть-чуть понимать, что те говорят. Он носит свою неизменную белую шелковую рубашку с тёмными прямыми брюками, аккуратно подчеркивающими его талию, и небольшой матерчатый рюкзак с идеально сложенными в нём вещами. Быть может, если бы он иногда хоть слово говорил своим сокурсникам, или те всего разок присмотрелись к тому, логотип какого бренда изображен на его одежде, то к неизвестному парню из далёкого Китая у всех было бы совершенно другое отношение. Но пока Ченле не может и слова никому произнести, стесняясь своего незнания языка. И почему он не учил корейский? Он знал английский, японский, итальянский, французский и немецкий, но вот корейский… Его жизнь никогда не была безумной и хаотичной, он всегда жил по строгому распорядку, следовал режиму, выполнял то, что говорили родители. Нет, ему из-за этого совершенно не было скучно, так как постоянную рутину разбавляли поездки заграницу, уроки фортепиано и вокала, живописи, скульптуры. Но вот сейчас он существует в полнейшем хаосе. Он не понимает язык, не успевает ничего переводить, постоянно теряется среди неизвестных стен, и его голова разрывается от множества совершенно непривычных вещей.

°°°

В тот день его группе изменили расписание, прислали новое всего за пятнадцать минут до начала первой пары, и Ченле совсем не успел ничего перевести и выяснить, что ему нужно делать. Как назло, вдобавок его пропускная карточка по неизвестной причине перестала работать. Он стоит перед зданием университета, и на его глаза уже начали наворачиваться слёзы. Зачем он только согласился переехать с родителями? Почему не остался в родном Китае, где всё было понятно, были друзья и он не чувствовал себя словно маленькая капелька пресной воды, потерявшаяся в неизвестном ей гигантском солёном океане? Он не может позвонить родителям — те заняты, да и будут разочарованы, что их сын не может всего-навсего сориентироваться в здании и расписании, совладать с пропускной системой. Он не может ни у кого попросить помощи, потому, что его никто не поймёт, да и совершенно никого вокруг сейчас нет. Все уже сидят на занятиях, а он единственный стоит здесь и так глупо их пропускает. Почему здесь нет совершенно никого, чтобы он мог хотя бы попытаться выбраться из этой безысходности? Слёзы начинают катиться по его щекам, а сам Ченле — злиться. Почему он такой слабый? Почему такой беспомощный? Внезапно до его обоняния доходит противный запах сигарет. Кто вообще курит на территории университета? Китаец поворачивается и замечает внизу ступенек какого-то парня одетого полностью в чёрное, как будто он собрался на спортивную прогулку, а не на занятия. Но, может, это его единственное спасение сейчас? Парень сбегает вниз и становится прямо перед лицом курящего студента, что оказывается почти на голову выше. — Вы не могли бы мне помочь? — изо всех сил пытается понятно выговорить Ченле. — Пропуск не работает, — достаёт и вертит свою карточку перед чужим лицом. Студент же снова затягивается сигаретой, зажимая её меж своих больших и пухлых губ, и смотрит на парня так, что у того внутри зарождается ещё большая неприязнь к нему, чем к отвратительному запаху. — Ты кто такой и с чего вдруг осмелился заговорить со мной? — парень в чёрном выдыхает сигаретный дым прямо в лицо Ченле, от чего того начинает сильнее тошнить. — Не дышите на меня, пожалуйста, — твёрдо и повелительно произносит он. — Я спросил, вы можете помочь мне? Пропуск не работает. Парень смотрит на него слегка опешив из-за такого обращения, к которому он совсем не привык. — Расслабься, детка, зачем тебе эти глупые пары? — Вы можете мне помочь? — продолжает стоять на своём Ченле, а сам еле сдерживается, чтобы не вывернуть содержимое своего желудка прямо здесь из-за этого ужаснейшего запаха. Студент ничего не отвечает, и лишь затягивается снова, разглядывая милое личико стоящего перед ним парня. Терпение Ченле начинает подходить к концу. Он понимает, что вряд ли сможет добиться чего-то от этого человека, и уже поворачивается, чтобы уйти, но вдруг чужая большая ладонь хватает его запястье и вновь разворачивает к себе. Парень с безразличным выражением лица достаёт из кармана штанов свой пропуск и, удерживая между двух пальцев, выставляет прямо перед лицом китайца. — Можешь взять, он мне не нужен. Ченле сначала смотрит в чужие глаза несколько секунд, переводя в голове фразу, а потом довольно резко выхватывает карточку из ладони, и отходит на несколько шагов назад. — Спасибо, — по традиции слегка кланяется он, и, не дожидаясь ответа, убегает обратно вверх по ступенькам, спеша успеть хотя бы на вторую половину пары и оставляя нового не совсем знакомого за спиной. Ченле влетает в здание и проводит чужим пропуском по датчику турникета. Он наконец добирается туда, куда ему нужно, и усаживается за самый последний и абсолютно пустой стол. Преподаватель объявляет перерыв, и парень обнаруживает, что всё ещё держит у себя в руках карточку того студента. «Пак Джисон. Значит, его зовут Пак Джисон». А обладатель этого имени всё ещё стоит перед институтом и выкуривает уже другую сигарету. И почему-то ему кажется, что в его жизни с этого момента что-то изменилось.