Не дышите на меня, пожалуйста

Время на часах движется, а Джисону с каждой секундой становится всё труднее здесь сидеть. Голос Ченле уже на довольно хорошем корейском частенько врывается в общий разговор, и он даже немного не узнаёт в нём того самого милого парня, которого тогда встретил. Его сестра, словно завороженная, не перестаёт общаться с китайцем, а тот с радостью ей отвечает. Джисона сейчас вывернет. Ему срочно нужно покурить. — Прошу прощения, я отлучусь ненадолго. Здесь немного душно, — родители добродушно кивают ему, радостные, что всё проходит отлично, и он уже встаёт из-за стола, как… — Пожалуй, я отойду вместе с вами, если вы не против, — произносит Ченле, и сердце у Джисона падает в пятки. Он лишь кивает. Ченле улыбается Джиён и та в ответ смущенно кивает. Да, она точно нравится ему. Очень милая, добрая и явно не глупая. В голове даже появляется мысль, что он не против такого брака по расчёту. Однако он всё ещё слишком молод, и ему всё ещё нужно поговорить с Джисоном. Только по этой причине он сейчас идёт за парнем, двигаясь к выходу на улицу. Джисон поворачивает в тёмный переулок, где нет людей, и Ченле уже не страшно, как в первый раз, последовать туда за ним. Чирканье зажигалки, быстро появляющийся огонёк пламени в темноте, и вот их окутывает запах сигарет. Ченле противно. Он терпеть не может этот запах, и в его голове немного не укладывается фраза Джисона о том, что он хочет выбраться на свежий воздух с тем, что прямо сейчас парень вдыхает совершенно отвратительный дым. — Почему ты так опоздал? — первый вопрос, на пробу, чтобы прочувствовать почву, понять настроение корейца и почему тому вдруг понадобилось закурить. Вряд ли это просто привычка, которую он не может держать под контролем. За время, что он его знает, Ченле понял, что парень вполне способен контролировать всё в себе и вокруг себя… Лишь только с небольшими исключениями, но курение сюда явно не входит. — Моя мать вам рассказала, разве не так? Я был занят учёбой. — Интересно какой, а то ты уже две недели не появлялся в университете. — Следишь за мной? — Джисон не может отрицать, что капелька надежды зажглась глубоко внутри него, но он чувствует, что в этих словах кроется что-то другое. Он глубоко затягивается дымом. — Не совсем. Просто после того, что ты устроил, мне некомфортно находиться там. Надеюсь, ты скоро вернёшься и успокоишь своих поклонниц. — Что же они такое говорят? — Джисон намеренно выпускает дым в чужое лицо. Ему хочется задеть, вывести на эмоции этого парня. Хочется этим белым облаком отгородиться вновь от всего мира и построить заново свою крепкую стену безразличия, что по кирпичику разбирает этот парень напротив. — Не дыши на меня, пожалуйста, — сухо говорит Ченле, стараясь держать себя в руках. — Эти девицы придумали небылицы о несуществующих между нами отношениях. Мне неприятно слышать об этом. — А я-то здесь при чём? Мне это никак не мешает, — Джисон и не думает переставать выдыхать дым на Ченле, это словно контратака для него, что помогает удерживать внутреннее равновесие. Ченле же закрывает глаза и задерживает дыхание, стараясь отмахнуться от вскипающей злости, пока облако вокруг него не расходится. — Тебе хочется, чтобы в будущем ходили слухи о твоих бывших романтических отношениях с твоим зятем? — удар под дых. Вот оно что. Вот, какие карты он решил достать, да только вот вряд ли парень думал именно об этом, услышав разговоры о них, потому что не знал тогда ещё таких подробностей о Джисоне. — Меня это никак не трогает. Я не имею ничего против этих слухов. — Что ты имеешь в виду? — Джисон может перевести вопрос на Ченле, вот только это заведёт разговор в тупик, а ему ужасно хочется посмотреть на то, как наконец начинающие проявляться эмоции сменяются на чужом лице. — Знаешь ли, в чем тут дело… Дело в том, что эти слухи делают меня ещё более интересным для них. Они ни за что не подойдут узнать всё напрямую, но станут ещё более зависимыми от желания раскусить меня. Я ужасно нравлюсь им. Они любят меня, потому что я для них тайна. А когда я даю им возможность хоть украдкой к ней прикоснуться, услышать обо мне хоть какой-то слух, узнать меня на капельку больше, они начинают ещё сильнее меня любить и становятся счастливее. Они счастливы понимать, что я, такой странный, интересный и загадочный, немного открываюсь им. Они счастливы следить за мной. А нет лучше способа управлять людьми, чем быть тем, кто может подарить им это счастье. Они становятся зависимы от этого. А я эту зависимость могу использовать в своих целях, — Джисон видит, как осознание отражается в чужих глазах. Как парень сопоставляет факты. Как в нём зарождается интерес. Джисону хочется вывести его из равновесия, хочется сделать то, что он делает с ним, хочется приковать все мысли парня к себе. — Надо же, слышу в твоей речи отголоски мыслей великого инквизитора. Даришь «счастье» людям, чтобы управлять ими? — Ченле посмеивается и склоняет голову на бок. — И что, этими словами ты хотел приоткрыть мне часть своей тайны, чтобы я тоже стал зависим от тебя? — Джисон смотрит уверенно в чужие глаза, дым тонкими струями вытекает из его пухлых губ. — Нет, я хотел показать, что я готов раскрыть тебе себя. Что это я уже зависим от тебя. Ты для меня тайна. Нет лучше способа сбить с толка соперника, чем открыть ему чистую правду. Правду, которую он не решался сказать даже самому себе. Джисон видит, как Ченле теряется. Он видит непонимание в его глазах. Он чувствует, как крупицы страха зарождаются в его сердце. Неужели он так боится того, что понравился парню? Или его пугает то, что это именно Джисон? Самое главное, что кореец больше не видит равнодушия. О нём теперь не может быть и речи, когда Ченле стоит, смотря на него теми самыми глазами котёнка, и не может произнести ни слова. Джисон будет глупцом, если продолжит врать самому себе о том, что не заинтересован в нём, что не… влюблен? Да, ему ужасно нравится Ченле, понравился ещё тогда с первого взгляда. Понравилось абсолютно всё, начиная от холодности и заканчивая тонкими чужими запястьями. Джисон открыто скользит по его силуэту глазами, сначала спускаясь вниз, а затем поднимаясь обратно к лицу, и замечает слегка налившиеся румянцем щёки. Он смотрит Ченле в глаза, долго, а потом опускает взгляд на чужие губы и видит, как кадык парня дёргается от волнения. Джисон подносит сигарету к губам, вбирает дым, и та сгорает до самого фильтра. Он задерживает дым в лёгких, чтобы успокоить себя, не дать бешено стучащему пульсу ещё быстрее разогнать кровь по венам, и делает шаг вплотную к Ченле, склоняя голову к чужому уху. — Позволишь мне разгадать тебя? Он выдыхает белый дым, и тот окутывает теплом чужую нежную шею. Джисон замечает, как мурашки расползаются по светло-молочной коже, как тонкие пальцы начинают подрагивать. Он отстраняется и видит то, что больше всего хотел увидеть. Чужие расширившиеся зрачки. Возможно здесь играет роль только полумрак, но он даёт себе надежду. Надежду, что больше не будет безразличен ему, что возможно его чувства в будущем станут взаимны. Он всё сделает для этого. Джисон отходит от парня и движется вновь ко входу в ресторан. Внутри взрывается фейерверк, и он дает себе на секунду счастливо улыбнуться, но после заново ныряет в свой холодный образ. Да, теперь он ни за что не отступится. Он хочет, чтобы этот парень стал его, хочет сам принадлежать ему. Хочет, чтобы это чужое равнодушие к нему пропало, и ему абсолютно всё равно на то, кем они являются. Когда-то давно он пообещал себе, что никогда и ни на что не променяет свои искренние чувства.