Сквозь игольное ушко

Толпа начала собираться еще с утра, Пол поглядывал за стекавшимся людским потоком из окна гостиницы напротив. Все номера в ней начали бронироваться буквально в момент объявления гастрольного тура, но Пол наряду с прочими везунчиками успел урвать не самую, впрочем, хорошую комнату. Поскольку билет у него был в фанзону, по-хорошему ему бы тоже следовало мчаться занимать очередь, но мелькать в толпе ему совсем не хотелось, поэтому он тянул, размышляя, стоит ли подключить вездесущие связи или положиться исключительно на удачу. К обеду вся улица была заполнена девчачьими визгами, гудела и переливалась всеми оттенками разношерстной фанатской публики. Они то распевали на все голоса Imagine, то вдруг зачем-то затягивали Yesterday, кричали She loves you и Give peace a chance. А Пол шагал из угла в угол и снова курил – пагубная привычка вернулась сколь неожиданно, столь же неотвратимо и намертво. Он прекрасно осознавал, что при таком раскладе сможет попасть лишь на самые задворки танцпартера и не то чтобы посмотреть Джону в глаза, а и просто рассмотреть что-либо кроме затылков впереди стоящих возможности у него не будет, но упорно продолжал стоять у окна, пронзать расфокусированным взглядом толпу и курить сигарету за сигаретой. Подспудно он понимал, что это никуда не годится в его возрасте. Что Ринго его бы сейчас за такое с потрохами съел, Нэнси бы в ужасе схватилась за голову, Линда – молча отобрала бы пачку, Джордж поинтересовался бы, что такого произошло, а Джон… Джон, наверное, закурил бы вместе с ним без лишних вопросов и сантиментов. Двери спорткомплекса распахнулись ровно за два часа до объявленного начала, и толпа тут же хлынула внутрь. Пол продолжал ждать, надеясь, что когда-нибудь она рассосется, и вот тогда он выскользнет и как-нибудь незаметно прокрадется в зал, но народ продолжал прибывать. Улица была полностью запружена, даже этот комплекс не вместил бы столько посетителей. Вероятно, они надеялись просто хоть сквозь стены послушать голос Джона и иметь возможность лицезреть хоть край его одежды, когда он будет покидать здание. Надо было решаться и идти прямо сейчас. Пол вышел с черного хода, прошел три квартала по соседней параллельной улице, затем свернул на параллельную же с противоположного входа в комплекс и в итоге вынырнул из переулка, неизбежно уткнувшись все в ту же толпу. Впрочем, этот маневр позволил ему не пробиваться сквозь плотную стену людей, отгородивших гостиницу от комплекса. Стоявших в очереди оставалось уже не так много, здесь толкались уже по большей части те, кто не успел приобрести билет. На него никто не обращал внимания, его толкали с такой же силой и агрессией, как и остальных, но Пол не пытался дать сдачи, он понимал этих несчастных, оставшихся без заветного билета. Охранник флегматично охлопал его карманы, провел по нему металлоискателем и позволил войти. Как и ожидалось, фанзона была забита до отказа, и Пол скромно примостился в самом дальнем ее углу, оказавшись зажатым между вконец одуревшими подростками. Сцены с этого ракурса не было видно вовсе. Ставшим привычным уже за эти две последние недели движением Пол схватил пачку сигарет, но вовремя одумался, вспомнив где он, и просто сжал ее в кармане, нервно теребя ровный срез одной из сигарет, сминая ее до фильтра, ощущая, как хрустит и рассыпается на пальцах табак, а потом принялся жадно нюхать пальцы в темных крошках, издававших резкий горький аромат. Концерт задержали примерно на час, когда ноги у Пола уже немилосердно гудели, и лишь по резко усилившемуся визгу в первых рядах он догадался, что Джон, вероятно, уже на сцене. В следующий миг кто-то взял на гитаре аккорд, и из динамиков бодро зазвучала Instant Karma. Тур был объявлен с полностью сольным репертуаром, лишь на бис пообещали несколько битловских хитов, но публика была рада и этому. Большинство так и вовсе пришло просто посмотреть на воскресшего кумира, чего бы он там не пел. Пол не сводил взгляда с гигантского экрана слева от сцены, разбивавшего лицо Джона на множество цветных квадратиков, никак не желавших сливаться воедино. Джон явно чувствовал себя не в своей тарелке. На первом концерте он просто нервничал, это бросалось в глаза, боялся ошибиться, забыть текст и вообще сделать что-то не так, а здесь ему всего лишь было неуютно, хотя он и сам скорее всего не смог бы сформулировать причину. Может, он не хотел больше заниматься музыкой, а его силой вытолкнули на сцену, чтобы он отрабатывал собственное воскрешение и содержание. Может, ему не нравились эти песни, и он предпочел бы спеть что-то другое. А вероятнее всего отторжение вызывало само выступление, эти изнурительные многодневные гастроли, толпы и полное одиночество, на которое он когда-то обрек себя самого, лишившись поддержки трех остальных. В его взгляде читалась растерянность и унылая обреченность. Его не радовала ни возвращенная ему жизнь, ни фанатская любовь. И что мог дать ему Пол, чтобы облегчить все это? На что он вообще надеялся, заявившись сюда? Чем он, 79-летний старик, поможет воскресшему из праха Джону, безнадежно устаревшему для нынешнего времени, не желавшему вписываться в него, утратившему интерес даже к музыке? Разве смогут они писать как раньше? Или хотя бы даже просто выпить и поболтать? В полночь Пола потянет спать, и Джону придется допивать одному, одиноко пялясь в ночное небо. Хоть сигареты и вернулись в жизнь Пола, но бессонные ночи и более тяжелые вещества потянуть он уже не в состоянии. Наверное, он все-таки совершил ошибку, заявившись сюда. Конечно, ему ничего не стоит пройти сейчас за кулисы, дождаться Джона там, проехаться с ним до гостиницы и поговорить, наконец, по душам, но вот прежние сомнения и страхи снова вернулись и осели в душе Пола тяжким грузом. Он смотрел на распавшегося на экранные квадратики Джона и пытался прикинуть, а как бы в этой ситуации поступил его Джон. Не этот восставший из пепла, а тот – сидевший спиной к нему на полу ашрама и бормотавший мантры просто потому, что не знал, чем же ему еще заняться в Ришикеше в 6 утра. Тот Джон не спасовал бы. Уж он бы, по крайней мере, попытался… А, впрочем… Пол настолько погрузился в собственные безрадостные мысли, что не сразу почувствовал, как кто-то методично трясет его за плечо. Поначалу ему показалось, что это просто стоявшие рядом подростки прыгают от радости при виде кумира, но потом на плечо его легла чья-то рука и принялась тормошить, а полудетский голос прокричал в ухо в который уже, наверное, раз: - Пол! Это же вы, да? Пол вздрогнул и повернулся. Рядом скакал парнишка лет 14, глаза его горели безумным блеском, и он все повторял: - Вы Пол Маккартни, да? Я не ошибся? Я был на вашем концерте! Я вас узнал! Пол приложил палец к губам, но парня было уже не остановить. - Пол Маккартни! Пол Маккартни! – все громче визжал он. – Вам надо к сцене! Джон должен вас увидеть! Эй, вы! – завопил он, толкая впереди стоящих в спины. – Пропустите вперед Пола Маккартни! Джон должен его увидеть! Люди не сразу поняли, чего от них хочет малахольный подросток, но, когда до них дошла суть происходящего, они завизжали еще громче него, и Пол понял, что у него просто не остается иного выхода, как покориться и позволить им пропустить себя вперед. До сцены было метров семьдесят, которые в пустом помещении легко было бы преодолеть за пару минут, но каждое движение при просачивании сквозь толпу давалось с неимоверным трудом, хоть люди и расступались, едва заслышав от стоявших сзади, кто сейчас движется прямо к первому ряду. Пол краснел, бледнел, беспрестанно извинялся, стараясь выглядеть как можно незаметнее и причинять как можно меньше дискомфорта. Но люди вопили, смеялись, старались ненавязчиво дотронуться до него, кричали что-то вроде: - Передай от нас привет Джону! И - Ребята, пусть у вас все будет хорошо! Ну и самое безумное: - Возродите Битлз, а? Возьмите Дхани на гитару, Джордж бы точно не был против. Пол не спорил, он вообще за все это время, что проталкивался к сцене, произнес всего несколько слов в духе «спасибо» и «извините». А толпа все расступалась, наполняясь постепенно счастьем и радостным предвкушением от осознания того, что Пол все ближе к сцене, к Джону. Казалось, не одна вечность ушла на это протискивание сквозь наполненную восторгом толпу. Передние ряды и вовсе готовы были поднять его на руки и буквально забросить на сцену, но тут Пол категорически воспротивился, вцепившись в металлическое ограждение. И тогда стоявшие рядом с ним девчонки громко завизжали: - Джоооооооон! Здесь Пол! Посмотри на нас! – и принялись махать руками. – Он здесь, смотри! Он пришел к тебе на концерт! И все это время, пока Пол двигался все ближе к сцене, из динамиков раздавалась (Just like) Starting over. И он не мог видеть, как Джон не сводил глаз с все приближавшейся фигурки, перед которой благоговейно расступалась толпа, словно воды Красного моря. Поэтому крики фанаток не могли сообщить ему ничего нового: Джон заметил его гораздо раньше, и Пол каким-то животным чутьем уловил это и боялся поднять взгляд. - Поприветствуем вновь прибывших! – крикнул Джон, закончив петь, и в голосе его послышалась странная насмешка. Пол вцепился в заграждение, глубоко вдохнул и посмотрел Джону прямо в глаза. - Специально для них прозвучит сейчас следующая песня, - и Джон отошел от микрофона и двинулся в сторону гитариста. Тот нахмурился – видимо, Джон решил сыграть что-то за рамками утвержденного сетлиста. Пару минут Джон совещался с музыкантами, потом плюнул, вернулся к микрофону и взял стоявшую у монитора акустическую гитару. - Эта песня прозвучит вне конкурса, поэтому сыграю ее я один. Мои ребята пока сходят перекурить. Несколько неуклюжих переборов струн, и надтреснутый голос принялся выводить: - Forgive me my little flower princess for crushing your delicateness… Кажется, когда-то давно эта песня была написана о Мэй – ну, по крайней мере, Пол всегда думал именно так. Но сейчас она лилась из уст Джона, не сводившего при этом насмешливого взгляда со своего бывшего друга. В памяти всплыли вдруг шутки техников Эбби Роуд, называвших Пола принцессой Джона. Серьезно? Джон все еще помнил эти глупости, когда сочинял ее? Кстати, а где сейчас может быть Мэй? Наверняка она тоже была бы не прочь встретиться с Джоном. Хотя, в отличие от Йоко, она вполне может застесняться до полного ступора и отказаться показываться ему на глаза, ведь Джон помнил ее юной стройной малышкой, и нынешняя располневшая пожилая дама почти ничем не напомнила бы ему его прежнюю странную любовь. Пол задумчиво уставился на собственный росчерк на левом бедре Джона. А ведь они теперь поменялись ролями, и в зале стоит уже он и не знает, как себя вести и что сказать, когда концерт закончится – а рано или поздно это все-таки произойдет. Джон все пел и пел, пожирая Пола взглядом, и с каждым следующим мигом тот чувствовал себя все неуютнее. Почему он так пялится? Оценивает, насколько Пол постарел? Ищет былой блеск в глазах? Надеется рассмотреть в нем того 38-летнего Пола? Просто привыкает к новой реальности? Допев, Джон по-дурацки поклонился в своей обычной шутовской манере и расхохотался, вытягивая шею и обнажая острые зубы. На мгновение в нем проскользнул прежний совсем еще юный Джон, и Пол тряхнул головой, прогоняя морок. Вторую половину концерта Джон провел так, словно в первом ряду и не стоял никто особенный. Он скользил взглядом по бывшему другу ничуть не больше, чем по прочим рядовым фанам, но все равно что-то в его облике и поведении неуловимо изменилось. Исчезла мрачность, неуверенность в себе. Он начал улыбаться, смеяться и дурачиться. Болтал ерунду, выбивался из сетлиста, начиная вдруг петь что-то совершенно иное, просто аккомпанируя себе на гитаре. После очередного биса Джон скрылся за кулисами и больше не вышел. А когда толпа угомонилась, наконец, и начала потихоньку рассасываться, Пол решился и двинулся в сторону гримерки. Он тоже когда-то выступал в этом зале и запомнил расположение внутренних помещений. Однако, уже прямо за кулисами дорогу ему перегородил верзила с ничего не выражающим взглядом, пророкотавший нечто вроде: - Не положено. Пол терпеть не мог апеллировать к собственному статусу, но тут явно ничего иного не оставалось: охранник никак не желал узнавать его. Поэтому он достал паспорт и ткнул им прямо в квадратную физиономию громилы. - А теперь я могу пройти? - Не положено, - заевшей пластинкой вновь прозвучало из недр охранника. - Кем не положено? И почему? – в отчаянии не зная, что предпринять, возопил Пол. - Мисс Оно не велела никого пускать в гримерку мистера Леннона, пока он отдыхает после концерта. Вы можете пойти к служебному выходу и взять автограф там. Наверное, при других обстоятельствах Пол бы оглушительно расхохотался в ответ на эту нелепость, но сейчас даже мысли об улыбке не сформировалось в его сознании. Ну хорошо, Йоко запретила охране пускать кого бы то ни было. Это выглядело вполне разумным: под видом Пола туда мог прошмыгнуть кто угодно. Но сам-то Джон мог бы и позаботиться о том, чтобы запрет этот не коснулся старого друга! Пол тут же сам горько усмехнулся собственным мыслям: Джон слишком далек от подобных материй и размышляет сейчас вовсе не об этом. Поэтому Пол покорно кивнул и молча отправился к служебному выходу. Однако, и там шансы приблизиться к Джону равнялись нулю: казалось, весь зал переместился к этой двери и напряженно гудел в ожидании выхода воскресшего кумира. Пол потоптался вместе с ними несколько минут, плюнул и пошел назад в гостиницу. * * * - Не пришел… Ну что ж, этого следовало ожидать. Профессиональная ревность! – и Джон снова в который уже раз приложился к горлышку Джека Дэниэлза. Ринго не выдержал, наконец, и рванул бутылку на себя. - Хватит с тебя, и так уже надрался до предела. Его бугаи ваши наверняка не пропустили. Кто тренировал церберов? - Йоко, - пожал плечами Джон. - И ты все еще удивляешься, что он не пришел? - Риччи, давай не будем об этом, - отмахнулся Джон, заискивающе глядя тому в глаза в надежде вернуть отобранный виски. – У меня завтра очередной перелет, и я не хочу думать, что там происходит у Макки в голове. Ринго лишь покачал головой. А в это время в соседнем номере мерил комнату шагами возбужденный Берч. - Я, кажется, придумал! Я нашел решение! – хлопнул он вдруг себя по лбу и резко остановился. Сидевшая рядом в кресле Йоко нахмурилась. - Элиот, он должен завершить гастроли. А потом вы должны убедить его, что назад распылить его невозможно. В конце концов, это подсудное дело. Вы же не хотите за решетку? - Все можно организовать в лучшем виде: видеопослание, свидетели, наконец. Но и антиУшко пока еще не готово, нужны ресурсы. Я лишь понял, как можно попробовать осуществить это, как запустить реверс… - Вы оставите это знание при себе Элиот, ведь так? – вкрадчиво, но твердо изрекла Йоко. Но тот промолчал, а глаза его сверкнули нехорошим блеском.