Не потеряй меня

Холодные струи воды смывают запекшуюся кровь с рук. Кожа вокруг ран, поначалу розовая, теперь от прохлады становится морозно-красной, а сколы начинает щипать. Заслуженная, вполне оправданная, необходимая боль. Опираясь на раковину, Хосок приближается к зеркалу, смотря в свои глаза обвинительно-злобно. Встретить соулмейта, заново начать видеть цвета, сбежать из кинотеатра, поджав хвост, как собака, чуть не потерять друга и разгромить большую часть коридора — список выполненных дел поражает, только ничего такого с утра альфа не планировал. И оттого втройне стыдно и мерзко. Ожидая друга из ванной комнаты, Чимин исследует полки в поисках заварки. Находит, правда, он совсем иное: кучу остатков круп, какие-то приправы, срок годности которых истек пару лет назад, несколько полупустых банок с чем-то внутри. Открыв одну такую, омега осторожно понюхал содержимое, едва успевая отставить от себя эту гадость и сдержать рвотный позыв. — Хосок! Что за хрень у тебя тут?! — оборачиваясь на шаги, Пак подергивает плечами. Кажется, этот запах вонючих носков будет с ним еще несколько дней. Чон останавливается в дверном проеме, даже не зная, о чем именно говорит омега. О крошках на столе, об остатках продуктов в холодильнике, протухших еще с месяц назад, о грязи на подоконнике или о чем-то еще. Он нерешительно осматривает кухню, предполагая уже самое страшное — забытое белье, которое последнее время Хосок раскидывал по всему дому. — А… о чем ты именно? — уточняет осторожно альфа, проходя маленькими шагами в свою же кухню, неосознанно рассматривая фисташковые шкафчики, черный электрический чайник, проводя взглядом по бежевому паркету, который под слоем грязи выглядел серым. Он вновь видит мир цветным, но радости от этого не ощущает. — Я об этом, — Чимин указывает на полупустую коробку, как на предателя. — Почему это воняет носками, в которых кто-то бежал кросс сто раз подряд? И почему это, черт возьми, у тебя в кухне?! — подходя осторожно, будто эта банка может взорваться, Пак улучает момент и закрывает её быстро, отпихивая теперь уже дальше. Хосок переводит взгляд с пола на Чимина, потом на банку и обратно. Вдруг тихий, давно не слышимый в этом месте смех разрывает повисшую тишину. — Это чай, — через хохот, становившийся с каждой секундой все ярче, пытается объяснить Хо. — «Лапсанг», — еле успокоившись, Хосок подходит к банке и, открыв крышку, вдыхает осторожно запах. На губах его все еще остается улыбка, но она тут же пропадает, стоило запаху затронуть струны воспоминаний. — Тэхён его очень любил. — Выкину это, — отбирая несчастный чай, скептически заявляет Чимин, — Судя по тому, что он так и остался, ты не пил его ни разу. Он отсырел уже давно, — аргумент кажется вполне разумным, хотя и не совсем правдивым. — Нет, Чимин! Верни! — возражает альфа, но не успевает спасти чайные листочки, падающие в мусорное ведро, как капли грязного дождя. — Что ты делаешь?! Это же… — Это же отсыревший чай, воняющий носками. Да, я в курсе, — тоном, не терпящим возражений, заявляет Чим, ставя пустую, но еще дурно пахнущую банку в раковину. — Помоешь потом, вдруг пригодится. Например, для нормального чая. В мусорку Чон не полез. Хотя, признаться, поначалу и хотел. Смерив омегу уничтожающим взглядом, Хо тихо выдыхает, вспоминая, что за сегодня уже натворил достаточно. — У тебя есть нормальный чай? — уточняет Пак, потому что натыкаться на очередного зверя в банке желания нет никакого. Хотя его любопытство всё-таки берет верх, и дверцы шкафчиков снова тихо стучат. — У меня нет чая, есть виски, — решив более не мучать друга поисками, признает Хосок, — бокалы в третьем шкафу от окна. От былого смеха не осталось и следа. Кажется, даже квартира, принявшая в себя веселые звуки, теперь стыдилась того, что на минуты сняла траур. Дождь, соизволивший наконец-то освежить пыльные улицы, тихо барабанил по стеклам. Холодные капли, покорные сильному ветру, порой попадали через открытое окно на подоконник, оставляя разводы на пыли, похожие на кляксы. Выбрав для начала разговора виски с мягким шоколадным вкусом, альфа разливал его теперь по бокалам. Преломляя свет лампы, напиток играл медово-янтарными, золотыми лучами, наполняя кухню ароматом дубовой бочки и табака. Отставив бутылку на середину стола, Хосок делает глубокий вдох. Чимин не торопит его, беря свой бокал и вдыхая запах уже куда более приятный, чем предыдущий. Омега прекрасно понимает, как тяжело начать говорить, а не убегать. Догадывается, что чувствует сейчас Хо. — Мы можем… выпить первый раз за… — альфа прикасается к своему бокалу, как к туманной дымке — осторожно, словно он вот-вот растает. — Выпить за Тэхёна? — Чимин кивает, покачивая в бокале напиток. Это вполне ожидаемое желание, поэтому Пак делает глоток, не поднимая руку в тосте. Молча. Алкоголь жалит змеёй, обжигая горло. Хосок отставляет бокал, закрывает глаза, не спеша их открывать. Это действительно слишком тяжело, чтобы вот так принять. Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Чимин ждет несколько минут, не отрывая внимательного взгляда от друга. Что у него внутри? Какие мысли в голове? Хотелось бы узнать, чтобы знать, как помочь. — Это тот парень из кинотеатра, да? — прерывая молчание, слишком затянувшееся, тихо спрашивает омега и в ответ получает кивок. — И потому ты так быстро ушел оттуда? — и на этот вопрос Чимин получает такой же молчаливый ответ. Пак делает еще один глоток, и мягкий шоколадный привкус остается на губах, слегка их пощипывая. Хосок откидывается на спинку стула, наконец-то открывая глаза. Взгляд его пустой, словно застывший, устремленный в одну точку. Нет ничего такого, что бы он мог сказать и удивить Чимина. Зато у омеги есть кое-что. — Ты идиот, ты в курсе? Хосок поднимает взгляд на парня, думая, что ослышался. Но, судя по серьезным карим глазам, услышал Чон все верно.

***

От громкой музыки звенит в ушах, но Юнги не волнует это абсолютно. Потная, горячая толпа танцующих тел затягивает его, как зыбучие пески, хотя омега этому и не сопротивляется. Сердце стучит в такт какому-то глупому, однообразному, но потому и запоминающемуся биту. Все мысли, все переживания улетучиваются, уступая место бесконечно сильным эмоциям и чувствам, переполняющим Юнги. Он кричит вместе с толпой диджею, прижимается к какому-то альфе, смотрит на него зазывающе-хитро, но вдруг спиной ощущает чей-то серьезный, строгий взгляд. Обернувшись, подняв глаза к местам со столиками, омега безошибочно находит Намджуна, наконец-то приехавшего. — Прости, малыш, не в этот раз, — бросает Мин альфе, в голове которого Юнги уже стонал в туалете. Подмигнув ему, Юн ловко скрывается в толпе, а через минуты две уже сидит напротив Джуна. — Вижу, поход в кино удался? — усмехается альфа, подавая Юнги напиток. Однако омега берет бокал Намджуна и делает глоток рома, выдыхая так жадно, будто испил воды в жаркий летний день. — Более чем, — наконец-то переведя дух от танцев, кивает Мин, устраиваясь удобно на диване, отлепляя от себя шелковую черную рубашку, обмахиваясь теперь ею. Прохладный ветерок приятно холодит кожу, и омега улыбается довольно. — Прости, что не смогли поехать с тобой, Джин решил переклеить обои в гостиной, нужно было ему помочь, — Намджун делает глоток того же рома, что пил Юнги, осматривая парня. — М, кстати. Где Джин сейчас? Неужели он отпустил тебя одного? Поверить не могу!— омега усмехается, прекрасно зная, что Сокджин редко когда бывал где-то без своего альфы и в ответ просил того же. Джун делает вид, что не слышит, но Юн подсаживается ближе, грозясь повторить вопрос громче, чтобы точно услышал и альфа, и все рядом сидящие. — Я пообещал ему кое-что, — сдаваясь, Намджун делает еще глоток, складывая ногу на ногу. — Боюсь представить, что… Хотя… — Юнги успевает увернуться от подзатыльника, громко смеясь. — На месте Джина я бы заказал завтрак в постель. Ну, знаешь, омлет и… — но омега не успевает закончить фразу, в этот раз получая-таки подзатыльник. — Юнги, твою мать! Я уже много раз просил не лезть тебя в нашу с Джином постель, — напоминает альфа строго. — А вот Джин просил у тебя абсолютно противоположного, — смеется Мин, и Намджун поддается этому смеху, сбрасывая всю напускную серьезность. Эти две противоположности познакомились несколько лет назад на факультете испанского. Джун, правда, его уже заканчивал, но это никак не помешало продолжать общение и вне его стен. Во многом Юнги остался на этом языке из-за Намджуна, который сумел влюбить в него, показав всю красоту языка Сервантеса. Никто не мог предположить, что эта дружба действительно окажется такой крепкой. И теперь Юнги, который мог рассказать Намджуну все, что угодно, никак не мог заставить себя признаться в сегодняшних событиях. Не мог просто потому, что стыдился. Тот альфа бежал из кинотеатра так быстро, будто за ним гнались собаки и грозились укусить за одно место. Еще и под руку с другим. Юнги, правда, выбежал за ними, но наглотался только пыли из-под колес уезжающего желтого такси. Неужели Юн такой страшный? После кино омега рассматривал себя в зеркало несколько минут, убеждаясь, что глаза два, а рот и нос — одни. Так чего же еще надо? Хотя Мин и показывал всеми силами, что ему весело, Джун знал его слишком давно, чтобы не видеть мимолетной грусти в глазах, появляющейся сразу, едва омега замолкал. И алкоголь, и непонятные прижимания к какому-то типу эту грусть не заглушали. Едва сел Мин напротив, Намджун понял, что что-то не так. Смех смехом, но бросить друга в неприятной ситуации, какой бы она ни была, альфа не мог себе позволить. Сидя на диване, не ощущая волн танцующих мокрых тел, Юнги с каждой минутой становился все мрачнее. В конце концов, он позвал Джуна сюда именно за тем, чтобы рассказать все, попросить совета, хотя… Слишком сложно, наверное, дать совет, если твой соулмейт от тебя сбегает, как от прокаженного. — К слову, о кино, — не зная, куда деть взгляд, омега тянется к коктейлю и делает несколько глотков приторно-сладкой жижи. — Фууу… — убирая напиток подальше, Юнги запивает сладость алкоголем. Да, так определенно лучше. — Да? Что такое? — Намджун садится ближе, готовясь услышать что угодно, только не то, что выдает ему Юн. Глаза, похожие на драконьи, бегают по лицу омеги, пытаясь понять, не пошутил ли он. Шишка на лбу действительно имеется, но ведь это не показатель правдивости! Сам омега отводит взгляд в сторону, опускает его в пол. Он не знает ни имени, ни фамилии того альфы. Да даже если бы знал, что это дало? Хотя так можно было бы узнать, почему тот так быстро сбежал. Но знать причины Юнги не хочет. Зачем делать себе больнее и неприятнее, чем есть сейчас? — … и он просто уехал? — переспрашивает Намджун спустя молчание. — Он не просто уехал. Он сбежал, — плечи Юнги опускаются, и Джун понимает, что терзало друга все это время. — Ты помнишь, как он выглядит? — вдруг спрашивает альфа и, получив неуверенный кивок, подбадривает Юнги, похлопывая по плечу. — Не переживай, найдем. Но если он еще раз заставит тебя грустить, то я себя не сдержу. — Намджун, ты идиот, — грусть сменяется слабой улыбкой, и Юнги делает глоток розового коктейля с зеленым лаймом внутри. Хм, а он не такой уж и противный, этот напиток…