Не потеряй меня

Хосоку много раз удавалось обвести Чимина вокруг пальца. Успешно альфа врал о том, что всю ночь видел сладкие сны, удачно лгал, что чувствует себя живым, полным сил. Но самая грандиозная ложь только брала первые, неясные, но уверенные аккорды. Он не боялся, что не найдет. Он боялся, что более такого удачного шанса так просто отыскать омегу не представится. Садясь в такси, Хосок прекрасно осознавал, что Чимин не отстанет от него и, если потребуется, сам приведет мятного парня за руку к дверям квартиры. Куда проще и удобнее было согласиться и отправиться на поиски, а тут такой джек-пот! В темных глазах альфы светился интерес, но в душе не было ни капли заинтересованности. Тело действительно пылало, но пылало не от романтического чувства, а от злости. Почему он так не похож на Тэхёна? Почему он такой низкий, почему его глаза такие маленькие, почему одежда совершенно другая? Еще десяток «почему» кружился в голове, но Чон не выдавал этой разочарованности и агрессии ни одним мускулом. Как можно так сильно отличаться? Как может это создание занимать его место? Взгляд Юнги осторожно скользит по фигуре напротив. Что-то внутри подсказывает, что не все так просто. Не зря же он сбегал! Но эти глаза, светящиеся каким-то внутренним светом, эти губы, блестящие от капель дождя, этот голос — весь этот альфа будто вышел из фантазий Юнги, став их реальным воплощением! Так хотелось верить, чувствовать наконец-то не банальную страсть, а нечто большее! Быть может, есть разумное оправдание тому побегу? Омега тоже не так прост, как кажется, только в душе его нет скрытого отвращения. Есть настороженность, даже осторожность, но никак не злоба и агрессия. — Раз так боишься, то попробуй больше не убегать. Говорят, помогает наладить контакт с людьми, — усмехаясь, произносит Юнги. — Сегодня на разговор я не настроен, но могу дать номер. От дождя, грома и молнии было действительно не очень хорошо. К тому же море алкоголя и ночь без сна, объединившись, теперь нападали со спины, обрушиваясь тошнотой и усталостью. Альфа охотно соглашается, доставая телефон, чудом не выпавший при беге, из кармана куртки. Мысленно Чон благодарит высшие силы за то, что это чудовище не настроено на разговор сегодня. Не придется притворятся и импровизировать одновременно, рискуя себя выдать. — Да, конечно, — с улыбкой произносит Хосок, записывая номер омеги быстро, даже под тьмой дождя светясь будто изнутри счастьем. «Даже номер у него убогий. Собственно, как и он сам», — добавляет про себя альфа, но отрывает от экрана взгляд, полный удовольствия и облегчения. — И как же зовут того, кто оживил мой мир? — Юнги. Мин Юнги, — омега понимает, что этот взгляд проникает в самое сердце. Он не верил в любовь с первого взгляда, но во влюбленность — вполне. Быть может, это она?.. И, кажется, альфа напротив чувствует то же самое! «Какое удивительно глупое имя. Ему подходит», — усмехается внутри себя Хосок. — Какое интересное имя… — улыбается Чон вновь. — Я позвоню завтра, можно? — Рискни, — отзывается Юнги, и на губах его снова появляется усмешка, делающая его похожим на чеширского кота. Крайне отдаленно похожим, но все… — А сейчас мне пора. Понимая, что больше тонуть в этих глазах он позволить себе не может, Юн еще раз осматривает своего соулмейта и, развернувшись, делает несколько шагов. Однако вдруг останавливается, не оборачиваясь. — А как зовут тебя? — слышится его голос в пелене дождя. — Чон Хосок. Как же хорошо, что Юнги не обернулся. Иначе бы этой глупой улыбки омега себе в жизни не простил. Альфа провожает взглядом удаляющуюся фигуру, которую постепенно забирает дождь в свои объятия. Улыбка сходит с лица, будто и не было её вовсе. Во взгляде сквозит такая ненависть и неприязнь, будто только что Хосок увидел не своего соулмейта, а преступника-педофила. Чон поднимает голову к небу, умоляя избавить его от этого кошмара. Холодные капли падают на лицо крупными горошинами, а Хо сжимает телефон в руке так сильно, что кровь выступает из незаживших ран. Когда Хосок возвращается в машину в одиночку, Чимин удивленно моргает и уже открывает рот, чтобы узнать, что случилось, как альфа его опережает. — Он решил проучить меня за вчерашний побег. Зато дал номер, — Чон откидывается на спинку кресла и медленно, словно умиротворенно выдыхает. — Ты видел его? Как тебе? — не открывая глаз, интересуется Хо. — Ничего, вроде бы… — Пак, признаться, видел того парня мельком. Вчерашний образ из кинотеатра стерся, а мимолетное видение из окна такси мало что дало. Но впервые за долгое время омега видит друга более-менее спокойным, и это дает надежду. Может, все будет хорошо… — Да, ничего, — усмехаясь, соглашается Чон. «Ничего для уродца», — добавляет он про себя, но об этом ни Чимину, ни чудовищу знать не обязательно. Это будет маленькой тайной, которую навсегда разделят лишь двое: Хосок и Тэхён. Только вдвоем они будут знать истинные чувства к омеге. Хо боковым зрением смотрит на Чимина. На его пухлых губах покоится умиротворенная улыбка. Видимо, шалость удалась. *** В уютной квартире пахнет тыквенным пирогом. В гостиной еще не везде доклеены обои, но это никак не влияет на атмосферу тепла и семейности, которые дарит это место. Головная боль проходит словно сама собой, тошноты и вовсе как ни бывало! В будущем Юнги хотел бы, чтобы его квартира была такой же притягательной, магнетической. Омега и не сомневался, что Намджун рассказал мужу о недавних событиях. Поэтому Джин, открывший дверь и увидевший рассеянную, блуждающую улыбку на лице Юнги, сразу догадался, что встреча всё-таки состоялась. Это потом уже он возмутился по поводу насквозь мокрых вещей, заставил переодеться, вручил теплые носки и налил горячего чая. Разумеется, под тихое бурчание. Но ни бурчания, ни не доклеенных обоев Мин не замечал. Поджимая под себя ноги, и без того укутанные в плед, держа в руках большую кружку пряного чая, он все смотрел куда-то в пространство, видя эти невероятные глаза, эту улыбку. Джин впервые видел таким обычно серьезного, строгого Юна. Даже на их с Джуном свадьбе этот омега не проронил ни слезинки! А тут… — Судя по тому, — выслушав рассказ о повторной встрече, начинает Намджун, — что ты не ударил его за новую рубашку, он действительно тебе понравился, — смеется тихо альфа и получает подушкой по колену от мужа. Взглядом Джин просит замолчать, чтобы супруг не наговорил лишнего, но Юнги кивает, делая глоток чая. И даже смеется тихо. — Да, ты прав. Его глаза, они… невероятные… — говорит он тихо, отрывая задумчивый взгляд от журнального столика рядом с диваном. — А голос… — А он высокий? — видя, что Юн настроен романтично, осторожно спрашивает Джин, подсаживаясь ближе. Альфа только тихо цокает, понимая, что на этот вечер друга потерял. И действительно: тихий щебет двух омег не прекращался до глубокой ночи. Когда же кончился и чай, и пирог, Юнги опомнился. — Черт, мне пора домой. Спасибо за…- он уже порывается встать, как Джин останавливает его. — Ты время видел? Да и дождь не переставал. Оставайся. Джун уже постелил на диване, да, Джун? — омега оборачивается на мужа, задремавшего в кресле. — Да, Джун? — повторяет Сокджин громче, и мерное сопение прерывается. — А? Да, да, — соглашается альфа, сам не понимая, с чем. — А что да? — Ты уже постелил на диване, говорю, — повторяет с милой улыбкой Джин и, проводив мужа взглядом, снова возвращается к теме, любимой всеми омегами. До Намджуна долетают лишь обрывки фраз, но куда важнее то, каким голосом они были сказаны. Сколько невиданного ранее трепета, сколько тепла в голосе того, кто может послать с закрытым ртом! Удивительно. Признаться, Джун и не верил, что Мин может быть таким. — … очень. Большие, такие темные, как ночное небо… — прислушавшись, альфа улавливает часть диалога, надевая на подушку наволочку. Приятное тепло разливается в душе. Быть может, все будет хорошо? *** Но если в этот вечер с губ Юнги слетали только комплименты, то Хосок был абсолютно другого мнения. Распрощавшись с Чимином, наконец-то успокоившимся, альфа поднялся к себе и уже за закрытыми дверьми опустился медленно на пол, закрывая лицо руками. Это невыносимо. Это отвратительно. Он отвратительный. Он невыносимый. — Это ж надо было такое создать… — усмехается Хосок в пустоту квартиры, и смех, издевательский и громкий, вдруг вырывается из груди. — Ну ничего, ничего. Посмотрим, что с этим можно будет сделать, — убеждает он сам себя, вставая со своего места. Альфа проходит в спальню, подходит к тумбе и берет в руки фотографию Тэхёна в светло-бежевой рамке. Единственное, что не было пыльным в этой квартире. Проводя с нежностью по темным кудрям, Хосок кусает губы. Снова чувствует тот же жар злости, но глаза Тэ его успокаивают. — Да, да. Ты прав. Может, удастся из чудовища сделать что-то приличное, — произносит тихо и задумчиво Чон. «Что-то, похожее на тебя, любимый», — разносится в голове эхом.