Не потеряй меня

Хосок был абсолютно прав, когда заметил, что Юнги не похож на Тэхёна. Он и не мог быть похож, потому что мироощущение, стиль жизни, привычки и характер — все было другим. Не только в одежде и увлечениях, но даже в манере разговора Юн отличался от Тэ. Безусловно, это расстраивало и раздражало, но альфа был крайне терпеливым, не выдавая ни одного из своих внутренних демонов. Разливая вино по бокалам, давая попробовать своё блюдо, приглашая на танец и держа за талию, Хосок взглядом, улыбками показывал, что ему действительно нравится это свидание, этот вечер. О Юнги же и говорить не стоило… Омега был так счастлив последний раз только тогда, когда ему удалось проспать более суток. Но это счастье, счастье быть нужным, не шло ни в какое сравнение. Все взгляды альфы Мин ловил жадно, будто боялся, что больше его не увидит. Улыбки Хосока попадали прямо в сердце, укрепляя, подпитывая ту влюбленность, что горела ярким огнем, находящим отражение в искорках в глазах самого омеги. Юнги был пьян, но не от вина, пусть и очень вкусного, а от своего спутника. Танцевал и не чувствовал пола под ногами, едва не паря в воздухе. Омега смеялся со всех шуток, хотя раньше рассмешить его было крайне сложно. Улыбался счастливо почти все время, хотя до этого улыбку могли вызвать только Джун или еда Джина. Юнги и не думал, что влюбиться в кого-то может быть такой потрясающей идеей… Он уже и забыл о том, что Хосок сбежал в первый раз. Забыл о том, что при той встрече под дождем что-то внутри на мгновение забеспокоилось. Забыл обо всем, кроме этого голоса, этих глаз, этих рук на своей талии… —Спасибо за вечер, он был прекрасным, — выходя уже из ресторана, все еще не чувствуя землю под ногами, омега прижимает осторожно букет к себе, вдыхая нежный цветочный аромат. — Я очень рад, что тебе понравилось. Надеюсь, я смогу увидеть тебя завтра? — поправляя мятные волосы Юнги, спрашивает с легкой, такой же будто влюбленной улыбкой Хосок, склоняя голову слегка набок в вопросе. — Я… Да, конечно, да. Только у меня учёба до шести вечера, а после я свободен, — если бы не темнота ночи, то альфа бы мог заметить легчайшее смущение, проступившее от этого жеста. Как же хочется, чтобы Хо делал так чаще… — Я заберу тебя, если ты не против, — альфа убирает руку, решая про себя начать постепенное превращение чудовища в красавицу именно с волос. — Нет. То есть я не против, — не раздумывая, соглашается омега, осознавая, что, если сейчас не уйти, то точно земля уйдет прочь из-под ног. — А сейчас мне пора. Спасибо ещё раз за вечер, все было действительно просто прек… Но голос затихает, потому что дыхания вдруг резко не хватает. Хосок, наклонившись, мягко целует омегу в щеку, ловя украдкой его запах, приятно медовый, но с какими-то горьковатыми нотками. «Что это? Будто ром какой-то…», — проносится в голове, и альфа отстраняется так же мягко. — До завтра, — Юнги совсем теряется и, чтобы не показаться в чужих глазах приторно-сладким, уходит первым, скрываясь в темноте парковки, чувствуя спиной взгляд Хосока и от этого даже не попадая ногой по подставке байка, на котором катался с закрытыми глазами. Альфа действительно провожает Юна взглядом, вдалеке еще слыша рёв мотора. Вдруг он ловит себя на мысли, что трогает свои губы, и с остервенением убирает руку, вытирая её о пальто. Только этого не хватало. Надо зубы почистить, причем крайне срочно. Хосок вызывает такси, едет домой в молчании, погруженный в собственные мысли. Однако он так занят планированием изменений Юнги, что совсем не замечает одного: своего собственного горящего взгляда в зеркале заднего вида. Уже дома, закрывая двери на ключ, вешая пальто, альфа действительно идет чистить зубы. Без привкуса кожи омеги на губах будто стало легче, только вот легче что? Жить? Или, быть может, врать себе? — Не против он. Еще бы он был против, — вдруг, смотря на себя в зеркало, произносит Хо, расстегивая пуговицы рубашки. — Против…- хмыкает он тихо, скидывая одежду на пол. Прохладный душ помогает расставить всё по местам. Начать следует с волос, продолжить одеждой и завершить поведением. Такой план вполне устроил, и, ложась после душа в постель, альфа засыпает вполне спокойно. Только вот снится ему не кафе, где меркнут цвета, а, почему-то, пчёлы, выпивающие в каком-то баре ром. Крайне странный сон, больше похожий на бред. И приснится же…

***

Рассекая прохладный ночной воздух, Юнги то и дело оборачивался назад, проверяя, на месте ли букет. Ему ещё не верилось, что все это было взаправду. Так хорошо не бывает ведь. Так легко, так уютно и спокойно было рядом с Хо, что создавалось впечатление, будто они знакомы всю жизнь. Хотя, кажется, так и говорил Намджун, рассказывавший о Сокджине когда-то давно? «Так не бывает, дурачок», — возражал тогда Юнги, а теперь сам чувствовал то же самое. И даже эта прохлада улицы, скользившая по рукам и лодыжкам, не могла остудить всего жара, плавившего омегу изнутри. Заходя домой, Юнги мельком ловит своё отражение в зеркале и не узнаёт себя. Эта улыбка, этот слегка шальной взгляд — откуда всё взялось и почему не уходит? Снимая кеды, омега проходит в кухню и ставит первым делом букет в вазу, наклоняясь и вновь вдыхая запах пионов, осторожно проводя по нежным лепесткам пальцами. Мин закрывает глаза, мысленно возвращаясь к моменту прощания. Так ненавязчиво, так легко и уверенно одновременно прикоснулся альфа губами к щеке, что внутри до сих пор все трепетно сжимается. Хорошо, что в этот момент его никто не видел, и только цветы были свидетелями счастливой улыбки и осторожного прикосновения аккурат к месту поцелуя. — Невероятный… — шепчет Юнги одними губами, усмехаясь. Разве много нужно для счастья? Достаточно лишь нескольких пунктов, чтобы очутиться на седьмом небе. Хотя, вернее, достаточно лишь одного — быть нужным и любимым. Юн проснулся по будильнику, но недовольство его не продлилось дольше нескольких мгновений. Все сгладило простое пожелание доброго утра от того, кто заставлял сердце биться в три раза быстрее обычного. Намджун, согласившийся подвезти друга до университета, признаться, даже не сразу решается спросить, как всё прошло. Вернее, даже не знает, с чего начать. Плавно сворачивая в сторону учебного заведения, альфа рассматривает Юнги боковым зрением. — Я не видел тебя таким никогда, — с легкой улыбкой замечает всё-таки Ким. — Замолчи. И только попробуй рассказать Джину. Я тебя убью, — отвечает тут же Мин, но улыбка на его лице говорит о совсем другом настроении. Рядом с Джуном можно расслабиться и быть собой, поэтому Юнги говорит это больше для того, чтобы альфа сильно не расслаблялся. — Все-все, молчу! — в знак того, что он сдается, Намджун отрывает обе руки от руля, поднимая их. Машина тут же резко виляет. — Намджун! — смеясь, Юнги пихает его в плечо, откидываясь на спинку кресла, опираясь локтем о дверь, подпирая голову и закрывая глаза. Омега чувствует, что машина снова вернулась на прежнюю траекторию, и расслабленно усмехается. — Он невероятный, — все же тихо признается Юн, и пальцы его вновь неосознанно тянутся к месту поцелуя. «И его запах невероятный. Морской, с нотами сандала… Такой же невероятный, как и он сам», — мечтательно разносится в голове, но об этом Джуну знать уже не обязательно. Правда, даже несмотря на душевный подъем, Юнги резко добрым ко всем не стал. По-прежнему сесть с ним можно было только на ручку, а попить можно было только последние капельки воды. Однако, на испанском омега был сегодня особенно разговорчив, чем, несомненно, порадовал преподавателя. Обычно молчаливый, предпочитающий писать ответы, а не произносить их, Мин поразил сегодня всю группу. Разумеется, приятно. Чем ближе стрелка часов была к шести вечера, тем страшнее и волнительнее было. Если бы Юн курил, то уже целая пачка была бы пуста. К счастью, этой привычки у омеги не было, иначе бы Хосок просто этого ужаса не пережил. Юнги был сегодня настолько в ударе, что даже не разочаровал альфу своим нарядом так же сильно, как вчера. Чон прекрасно понимал, что манипулировать нужно постепенно. Выходя из машины, он вновь дарит букет, только в этот раз букет белых эустом в черной матовой упаковке. Розы были бы слишком банальным выбором. — Я даже не думал, что рубашки тебе так идут, — делает альфа будто невзначай комплимент, а впечатлительный омега отмечает это в невидимый блокнотик, благодаря себя, что сегодня решил соблюсти дресс-код университета, надев классические рубашку и черные брюки. — Правда? Спасибо, мне всегда казалось, что в этом я смотрюсь нелепо, — признается Мин, принимая букет, проходя вместе с альфой к машине и садясь на переднее сиденье. — Что ты. Тебе, я уверен, идет все, но это… особенно, — Хосок одаривает омегу нежной улыбкой, заводя машину. В кожаном салоне пахнет чистотой и свежестью. Юн осматривается осторожно, чувствуя себя каким-то героем из фильма. И даже рубашка, все это время давившая у горла, вдруг перестает это делать. — Я знаю одно место, там очень красиво. Доверишься мне? — голос Хо словно втекает в сознание омеги, извилистыми тропинками доходит до сердца и там оставляет насечку. — Доверюсь, — соглашается Юн, кивая. Даже ремень, упиравшийся неудобно, теперь нигде не давит. Как легко может все измениться, едва нужный человек скажет комплимент! Удивительно, но теперь Юнги, кажется, не так сильно ненавидел рубашки и брюки. Машина, плавно развернувшись, выезжает с парковки, а после — из города. Тихая лёгкая музыка сопровождает неспешный разговор о банальных, но очень нужных вещах. Автомобилей на дороге становится все меньше, и постепенно вокруг становится таинственно-интересно. Хосок съезжает с дороги, останавливая машину. — Нужно немного пройти, но обещаю, будет красиво. Только это сюрприз, — помогая омеге выйти из автомобиля, альфа закрывает за ним дверь. — Предлагаешь закрыть мне глаза? — Юн осматривается. Тут он никогда ранее не был. Он даже не знал, что недалеко от города есть лес. — Да. Ты ведь сказал, что доверишься мне. Или передумал? — Хосок усмехается, протягивая руку. — Ну же, я не укушу. «Давай же. Ничего ведь страшного не произойдет, он ведь твоя родственная душа», — уговаривает себя Юнги, кивая все же медленно. — Да, я помню. Доверюсь, — соглашается он, вкладывая свою руку в горячую руку альфы и закрывая глаза. Сердце пропускает удар, когда приходится сделать первый шаг в неизвестность.