«Разоблачение: младший сын известного архитектора Фугаку Учихи скончался от передозировки наркотиками…»
Сакура таращилась на заголовок статьи и глазам не верила. Пальцы крепко сжимали бумагу, пока она сканировала взглядом текст, чувствуя, как сердце с каждым новым словом билось всё быстрее. Этого просто не могло быть: расследование, над которым она столько времени трудилась, для которого по крупицам собирала информацию, убеждалась в достоверности и которое хранила в секрете от коллег, было опубликовано утром, вызвав тот самый сенсационный бум и ажиотаж, к которому в своей карьере стремилась Харуно. Гибель Саске Учихи стала для неё шансом — золотой жилой, за которую Сакура ухватилась, точнее — попыталась, так как автором статьи, чьё имя указывалось под скандальными параграфами, была не она. Перечитав несколько раз это имя, она стиснула зубы. Пока к ней приходило осознание произошедшего, по спине бегали мурашки, как от озноба, а сердце в груди било чечётку. — Стерва… Прикрыв глаза, Сакура опустила газету на стеклянный столик, откинувшись на железную спинку стула. Порыв тёплого летнего ветра шмыгнул над зонтиками кафе: ткань затрепетала, а газета чуть подлетела, но Харуно мигом поставила пустую чашку на свежее издание, сэкономив деньги и предотвратив необходимость ловить парящие над асфальтом листы. Она слепо глядела вдаль, размышляя о том, что случилось и как можно исправить ошибку, которую ненамеренно, но допустила. В мыслях всплыл образ Итачи, еле заметно усмехающегося ей, отчего в душе всё болезненно сжалось: в первую очередь эта чёртова статья навредит ему. Сакура пообещала себе, что никогда не обидит этого человека, а получилось, что именно из-за неё всё полетело в тартарары. Она не удивится, если Итачи после этой публикации знать её не захочет — имеет право, ведь половина всех фактов о смерти Саске, которые перечислил автор статьи, взята из её записной книжки. Кстати об этом: покосившись на кожаный переплёт, Харуно с горечью оглядела исписанные ею же страницы. Посередине недоставало нескольких листов, что были вырваны и нагло сворованы хорошо знакомым Сакуре человеком. С выходом статьи всему пришёл конец, так как нет стимула отстаивать своё право на материал — это жёлтая пресса. Как говорили сотрудники в их офисе: кто успел, тот и съел. Видимо, у неё украли этот лакомый кусочек информации, и теперь уже ничего не изменить, в плане карьеры — так точно. Но это не значило, что она могла так просто отвернуться от второй части проблемы. Подорвавшись на ноги, Харуно поспешила оставить деньги за кофе на столике и собрать свои вещи в сумку, буквально сгребая всё одним движением и игнорируя тихий звон предметов внутри. Она понимала, что ситуация чрезвычайно деликатная и сложная, что Итачи, скорее всего, даже не выслушает её, но попробовать всё же стоило. За прошедшее время он стал для неё чуть ли не родным человеком, и она поклялась себе, что не раскроет тайну его семьи. Сакура должна была сжечь этот чёртов блокнот, когда была возможность, но вместо этого подчинилась глупой привычке, спрятала записную книжку, посчитав, что никто не додумается, не сообразит, где её искать. Но, как оказалось, нашлась всё же особа, что осмелилась испоганить жизнь человеку — и не одному — ради мимолётной сенсации на первой полосе паршивой газетёнки. Прижимая сумку к себе, Харуно в спешке передвигалась по тротуару, рядом с которым было припарковано несколько жёлтых такси. Открыв заднюю дверь первой в очереди машины, она плюхнулась на сиденье, назвав водителю адрес. Тот незамедлительно повернул ключ зажигания, двинувшись с места в заданном направлении. Она молча сидела у окна, подавляя дрожь в теле и вызванные волнением тошноту и головокружение. У неё всего один шанс исправить ситуацию, одна попытка доказать Учихе, что она его не обманывала, что для неё всё давно перешло черту глупого расследования ради статьи в жёлтой прессе; для Сакуры возможность подняться по карьерной лестнице давно перестала быть заманчивой, ведь эту цель затмила обыкновенная, нежданно вспыхнувшая любовь к Итачи. Этот человек своими принципами и жизненной позицией изменил не только её мировоззрение, но и её саму, притронулся к её душе, а от подобных чувств очень сложно отмахнуться. Возможно, он не испытывал подобного нежного трепета к ней, но это не значило, что они не могли побеседовать как нормальные, цивилизованные люди. Если Итачи готов принять правдивые факты, то исправить многие ошибки ещё не поздно, но если он решит иначе, то они оба потеряют буквально всё, в том числе и друг друга. Принять такое решение мог только Учиха, и Сакура хотела услышать его ответ как можно быстрее, чтобы наконец расставить все точки над «і». Прижавшись лбом к стеклу, она прикрыла глаза, собираясь с мыслями и соскребая остатки храбрости в кучу. Очень скоро её жизнь сделает крутой поворот, а вот в какую сторону — решит только Итачи.***
Переминаясь с ноги на ногу, она стояла под закрытой дверью кабинета своего начальника, сосредоточиваясь на том, чтобы случайно не подслушать его разговор с вошедшим туда посетителем — неприлично же. Прижимая к груди папку с документами, Сакура обдумывала свою краткую речь, которую готовила вот уже не первую неделю: она собиралась просить повышения, и сам факт её не на шутку пугал. Почему-то профессия журналиста в школе ей казалась другой. На это детское представление повлияли многие факторы, но самым главным были уговоры отца. Он был настоящим фанатом прессы, ненавидел телевизор (не любил узнавать новости с экрана бесполезного ящика) и мечтал когда-нибудь увидеть на одной из полос его любимых изданий имя своей дочери — автора статьи, что поставит весь город на уши. Из-за таких толчков со стороны родителей в старшей школе Сакура была членом информационного кружка: они ежедневно выпускали школьную газету, и если сперва она боялась что-то писать, занимаясь в основном оформлением и редактированием, то, будучи выпускницей, частенько снабжала издание различными интервью с учителями или рецептами домашней выпечки. Однако в реальном мире всё оказалось не так легко, как Харуно это представляла. Окончив факультет журналистики, она устроилась в престижную компанию, но за два года работы никаких сдвигов в карьере не наблюдала. Сакура добросовестно исполняла свои обязанности, лезла из кожи вон, чтобы доказать, что способна строчить не только колонку на последней странице, но пока её труды никто не оценил по достоинству. Она, разумеется, понимала, что не одна такая в офисе: все молоденькие журналистки хотели сделать себе имя, все искали зацепки, а некоторые откровенно флиртовали с боссом, будто это их куда-то продвинуло, но известными становились немногие. Сакура детально изучила пару биографий здешних журналистов со стажем и увидела общую тенденцию в их карьерах: у каждого была статья, после которой всё поменялось. К примеру, для Конан это было разоблачение мэра города и обнародование его грязных делишек, после чего его уволили, а потом ещё и посадили за решётку. Эта история стала не только сенсацией, о которой жители города вспоминали очень часто, но также имела продолжение в виде отслеживания судебного процесса мэра и его дальнейшей судьбы. Иными словами, Конан попала на человека, который снабжал её всё новыми историями. В современном мире благо таких скандальных персон предостаточно, но добыть разрешение на сбор информации сложно. Газетные издания соревновались за каждую каплю информации, ведь даже самая мелкая, способная создать ажиотаж история в журнале о знаменитостях поднимала продажи и тираж. После переполоха, который устроила работа Конан, начальник повысил её, предоставил личный кабинет и другие привилегии в компании. Именно к такому карьерному росту стремились все новенькие журналистки, и Сакура оказалась в их числе. А кто хотел бы до конца жизни писать небольшую колонку на последней странице газеты, куда девяносто процентов читателей даже не доходило? Никто. Вот и Харуно считала, что способна на большее, — требовалось лишь доказать это на деле. Послышались приближающиеся шаги, и дверь в кабинет распахнулась. Сакура отскочила, делая вид, что занималась чем-то более продуктивным и ни в коем случае не летала в облаках посреди рабочего дня. Вышедший в коридор покосился на неё, но ничего не сказал, продолжив путь в сторону стеклянной двери лифта. Она проводила незнакомца взглядом, отметив его зализанные пепельного оттенка волосы, малинового цвета глаза и самодовольную ухмылку. Кто он, Сакура не знала, но в данный момент это не важно. Повернувшись к тихо захлопнувшейся двери в кабинет, она сглотнула робость и страх перед боссом и подошла ближе, прижимаясь плечом к дверной раме. Райга Куросуки был весьма пугающим человеком, поэтому не все осмеливались идти с ним на прямой контакт, предпочитая общаться через личного секретаря — Хаку, у которого, признаться, нервы были стальными. Но Сакура подумала, что раз уж она собралась просить повышения, то ради приличия было бы разумно явиться к начальнику в кабинет лично, а не передавать просьбу через посредника. Сделав глубокий вдох, Харуно обхватила пальцами дверную ручку и надавила, приоткрыв проход. Её сюда никто не звал, да и помощницы Райги нет на месте, поэтому существовала вероятность, что буквально через три секунды она вылетит из этого кабинета как пробка, но попытаться стоило. Толкнув дверь, она медленно прошла внутрь, пристально наблюдая за человеком, что сидел в кресле с высокой спинкой. Он держал в руке смартфон, ухмыляясь, но как только услышал шорох, исходящий от ткани её блузки, поднял взор. У Райги были голубые глаза с тёмной рябью вокруг зрачков, из-за чего Сакуре всегда казалось, что он смотрел прямо в душу человека, будто знал все тайны собеседника; зелёные волосы длиной чуть ниже плеч, с чёлкой, спадающей на щёки с обеих сторон, были весьма запоминающимися. Его тёмные мясистые губы всегда искривляла усмешка, зачастую самодовольная и хитрая. Куросуки в море городской прессы был акулой, и его боялись многие важные личности. Все знали, что этого человека лучше не злить, потому что отмыться от грязи, которой провинившегося будут поливать во всех газетах, буквально невозможно. Приближаясь к рабочему столу неспешными шагами, Харуно пыталась не думать обо всех своих грехах, которые этот человек сможет нарыть в случае, если она оплошает. Колени предательски дрожали и словно налились свинцом, что было сложно передвигать ноги, но Сакура продолжала идти, ведь если повернёт, то больше никогда не осмелится на такой поступок. Райга приподнял бровь, изучая её незаинтересованным взглядом, но пока что не срывался на крик, а значит, не всё так плохо, наверное. Остановившись в нескольких метрах от длинного стола, Харуно крепко прижала к груди свою папку, точно черпала оттуда силы и смелость, а затем, чуть прочистив горло, спокойным и ровным тоном промолвила: — Здравствуйте, господин Куросуки. Меня зовут Сакура Хар… — Да знаю я, кто ты, — прервал он, отложив телефон. — К делу: у тебя минута на монолог, а затем — на выход. — Х-хорошо, — захлопав ресницами, продолжила она. — Я принесла досье на некоторых бизнесменов, которых, как мне кажется, было бы неплохо разоблачить в прессе. Есть парочка имён, способных вызвать недовольство публики, статьи могут получиться сенсационными, если добыть ещё немного информации и изложить всё подходящим образом. Первый в моём списке Забуза Момочи. Там фигурирует тема отмывания денег и… Заметив, что её даже не слушали, Сакура замолкла, прикусив от досады нижнюю губу. Райга после первых нескольких слов вернул своё внимание к смартфону, точно не замечал свою подчинённую. В груди что-то от обиды кольнуло, и Харуно на миг задумалась: зачем она явилась в этот кабинет? Надо возвращаться к себе на рабочее место и обыскивать просторы Интернета, записывая информацию для следующего номера газеты. Там её ждала нелепая информационная колонка для пенсионеров о пользе целебных трав для здоровья. Вместо этого она неведомо зачем распиналась перед человеком, который даже её не слушал, что говорить о том, чтобы замечал. Подбор имён в её списке был сделан с расчётом на то, что они привлекут внимание её начальника. Все в офисе знали, что Райга яро ненавидел Забузу Момочи, а значит, если следовать логике, он должен бы одобрить на него статью, только услышав имя, но почему-то этого не произошло. Реакция босса совершенно не проявилась, и, казалось, Сакура могла с таким же успехом трижды подряд выговорить «водогрязеторфопарафинолечение», при этом не сломав язык, а он всё равно бы молчал. Потупив взор, она молча дожидаясь того момента, когда Райга прикажет ей удалиться и не показываться ему на глаза в течение недели. Её попытка с треском провалилась, и этого, наверное, следовало ожидать, ведь повышение в фирме, если верить слухам, получали лишь избранные личности, а Сакура не являлась одной из них. Сглотнув неловкость, Харуно уже хотела сдвинуться с места, как её остановил голос Райги: — Вы не умеете продать читателям свои глупые информативные статейки на последней странице, поэтому я от вас, мисс Харуно, не ожидал ничего иного и в беседе, касающейся вашего будущего в этой фирме: набор имён известных людей, которые могут хоть как-то задеть мой слух и приковать на пару секунд внимание. Больше у вас с собой ничего нет, а этого не хватило даже для завершения презентации, к которой вы, по всей видимости, неплохо подготовились. Исходя из всего, что я увидел и услышал, — в повышении вам отказано. Скажите спасибо, что не уволил за то, что вы ворвались ко мне в кабинет без стука. Сакура стояла неподвижно, пошатываясь в такт сбившемуся пульсу. Она чувствовала, как её щёки наливались румянцем, и хотелось одного: провалиться под землю от стыда за свои глупые, необдуманные действия. Казалось, она взвесила все свои шаги, тщательно подыскала информацию, но этого, по-видимому, недостаточно, как правильно подметил Райга. Вероятно, колонка на последней странице — это предел её воображения и возможностей. Не стоит утруждаться, мечтать о чём-то лучшем — и так всё понятно. В крайнем случае Харуно могла сменить место работы, но пробившись в такое известное и престижное издание, причём самостоятельно, без каких-либо знакомств и рекомендаций… Она буквально выбросит последние два-три года на помойку: все те ночи, что провела в попытках довести статью до идеала, все письма от немногих читателей, которых всё же интересовал её труд. От одной мысли о таком решении становилось тошно и хотелось поскорее вернуться на своё рабочее место. Несколько раз кивнув, она отступила на шаг от стола, не глядя на Куросуки, намереваясь скрыться из виду быстрее, чем он сменит милость на гнев. Пора возвращаться в реальность и обдумывать, что сказать родителям, которые обязательно спросят о разговоре с начальником, особенно это касалось отца. Чуть поморщившись, Сакура развернулась, приближаясь к выходу. — Мисс Харуно, я не отпускал вас, — раздался голос Райги, в котором были слышны нотки насмешки. — Подойдите. Зажмурив глаза, она сделала глубокий вдох и незамедлительно вернулась на место, где стояла минутой раньше. В этот раз пришлось встретить взгляд Куросуки, причём не показывая того, что она расстроена или что не желает находиться в этом кабинете дольше, чем планировала. Райга отложил свой телефон, откинувшись на спинку кресла, немного покрутившись из стороны в сторону, будто активно размышлял над чем-то, а после произнёс: — Мне только что поступил заказ на сложную, но важную для одного влиятельного человека статью, и я собирался попросить Хаку подыскать журналиста, чтобы тот занялся этим делом. Удачно, что вы зашли, ещё и с таким размахом крыла, стремящаяся доказать свои навыки и так далее. И вот я подумал: отдам-ка вам это задание, посмотрим, как вы с ним справитесь. От ваших успехов зависит ваше будущее в этой компании. Если сдадите мне на стол сенсацию — взлетите до уровня Конан, а если провалитесь… Сами понимаете расклад. Я считаю такую сделку справедливой, ведь именно об этом вы меня просили пять минут назад, да? — Д-да, — кивнула Харуно, парализованная услышанным. — Мне нужен чёткий ответ: возьмётесь за чрезвычайно сложное расследование и статью или нет? — А детали, имя и… — Сперва я хочу знать: вы согласны? — прервал её Райга. — Если нет, то нюансы вам знать ни к чему. — Да. — Отлично, — довольно усмехнувшись, ответил Куросуки. — Тогда ваше задание в следующем: заказчик хочет, чтобы мы обнародовали подлинную причину смерти сына архитектора Фугаку Учихи. Их семья происходит из аристократов, поэтому дело быстро замяли в прессе, чтобы не навредить репутации знатного рода. Саске Учиха скончался полтора года назад, так что новость достаточно свежая, шансы расшевелить возможных свидетелей и разнюхать новую информацию есть — заказчик в этом уверен. К большому сожалению, почти все члены семьи Учиха проживают за океаном, и я пока не готов оплачивать командировку сотруднику, не проявившему себя с положительной стороны, — всему своё время. Но вам, мисс Харуно, несказанно повезло: старший сын Фугаку, Итачи, проживает где-то в этом городе. Так что всё в ваших руках. — Поняла. — Оторвав взгляд от листа бумаги, который она впопыхах вытащила из своей папки и на котором корявым почерком записывала каждое слово босса, Сакура кивнула. — Остаётся вопрос времени, — хмыкнул Райга. — Так как это ваше первое серьёзное задание, я буду весьма снисходительным: на выполнение у вас шесть месяцев. Заниматься будете исключительно этой статьёй, не отвлекайтесь на свою колонку, Хаку поручит её кому-то другому. — Хорошо, господин Куросуки. — В таком случае — вы свободны. Молча кивнув, Харуно отвернулась, направляясь во второй раз к выходу из кабинета. В голове стоял непривычный гул, а тело дрожало, вот только непонятно от чего: страха или азарта, что совершенно внезапно прошёлся волной по её венам. Она добилась этого — своего первого серьёзного задания в качестве журналиста. Да, тема ей совершенно незнакома, Сакура даже не слышала о гибели сына Учихи, но это лишь доказывало, что статья будет стоить всех её стараний. Во всяком случае, так она старалась мысленно себя взбодрить, ведь что ещё оставалось делать? Обхватив пальцами дверную ручку, она проскользнула в коридор. За своим столом сидел Хаку. Он лишь взглянул на неё, не промолвив ни слова, точно знал, что она проникла в кабинет начальника без его ведома. Но почему-то Харуно всё казалось совершенно незначительным на фоне осознания произошедшего: ей наконец поручили статью, которая имела все шансы стать сенсационной. Оставалось вложиться в сроки и отыскать того самого Учиху Итачи, чтобы поговорить с ним и выведать причину смерти его младшего брата. План очевидный, и Сакура, чуть не срываясь на бег и подавляя улыбку, надеялась, что у неё всё получится, ведь не напрасно же она столько лет трудилась, незамеченная руководством, лишённая возможности проявить себя. Вот и настал её час, и Харуно не намеревалась тратить драгоценные минуты впустую: она приступит к сбору информации уже сегодня вечером, и самым главным шагом в деле будет знакомство с Итачи. Прикрыв папкой нижнюю часть лица, чтобы коллеги не заметили её радостную улыбку, Сакура поспешила на рабочее место, чтобы приступить к поискам скрытой связями аристократов информации. Кажется, её ждёт очередная бессонная ночь у монитора, но это того стоило.***
— Как же я рада, что тебе наконец поручили достойное уважения дело! — Голос Мебуки Харуно трещал в трубке телефона, отчего Сакура поморщилась. — Мы с отцом так гордимся тобой, солнышко. — Спасибо, мам. — Удачно получилось, — послышался отдалённый голос Кизаши. — Мы сегодня заходили к тебе и оставили на столе небольшой подарок. Ты, может, ещё не смотрела что внутри, м? Повернув голову, Сакура действительно увидела рядом со стопкой книг нечто прямоугольное, завёрнутое в коричневую бумагу и перевязанное бечёвкой. Она протянула руку, взяв подарок, и медленно осмотрела. Наверное, ещё один бестселлер на тему журналистики. Её отец обожал дарить такие вещи, особенно если считал, что содержимое поможет дочке с работой. Сакура так и не осмелилась признаться, что не читала эти книги, и не потому, что ей неинтересно, а потому, что времени для подобного отдыха катастрофически не хватало. Тем не менее распаковать и поблагодарить придётся, не забыть бы притвориться удивлённой, добавить в голос радости. Возможно, ей было бы полезно почитать что-то перед началом сбора информации, но Харуно знала, что её терпения хватит лишь на первую пару глав, а после книга будет пылиться на полке вместе с остальными. Потянув за нитку, она развязала бант и сняла бумагу, прижимая телефон щекой к левому плечу. Прикоснувшись к холодной кожаной обложке, Сакура осмотрела переплёт и пролистала пустые страницы: это записная книжка, очень красивая, скорее всего дорогая, из-за чего вдвойне приятно. Её родители не могли знать, что она получит ответственное задание — она и не должна была, но всё же они попытались опередить события и обзавестись подарком. Губы растянулись в улыбке, и Сакура, отложив блокнот, откинулась на спинку кресла, вздыхая. Вечно эта парочка суетилась по пустякам, за что Харуно и любила родителей. Они обожали её профессию больше, чем она сама, и это не позволяло Сакуре послать всё к чёрту. Она держалась за место в издании ради отца, ведь он не только мотивировал её с детства, но и оплатил учёбу и даже сейчас поддерживал, непоколебимо верил в талант своего ребёнка. — Очень красивая, спасибо, — промолвила Сакура. — Пустяки, милая! — ответил Кизаши. — Мы будем держать за тебя кулачки, удачи! — Спасибо… — в этот раз без улыбки ответила она, отодвинув телефон от лица и нажав на красную кнопку. — Вы, как всегда, самые лучшие.