Грани

Удар был сильный, это почувствовали даже дети, охнувшие: «Мама!». Да у меня и не было никаких иллюзий по поводу легкой Янкиной руки, я прекрасно помнила, какой она может быть в ярости, впрочем, сейчас эти воспоминания были донельзя неуместными. В глазах Янки на какой-то миг мелькнуло смятение – все-таки внешне я сильно изменилась, но я успокоила её: – Не волнуйся, ты не ошиблась. Дети снова прижались ко мне, и, хотя я тебя не видела, почувствовала, что ты тоже подошла ближе. Янка молчала и только смотрела мне в глаза, и в этом взгляде можно было прочитать все, что она обо мне думала. Ничего лестного там не было, да и быть не могло. В мыслях я уже не раз представляла себе эту встречу, но ни тогда, ни сейчас не могла придумать нужных слов. Но глядя на пылающую гневом Янку, я, наконец, произнесла: – Прежде, чем ты начнешь меня убивать, давай поговорим. Я понимаю, что вряд ли мои слова убедят тебя в том, что я не хотела никому зла, но, по крайней мере, смогу рассказать тебе всё. Ты согласна? Янка ответила не сразу: – Хорошо. Но только не сегодня и не в ближайшие дни. А то действительно дело кончится убийством. – Скажи, как тебя найти? Где вы живете? – Телефон я не меняла. Живем в нашем доме, а где еще? Мы приехали неделю назад. – А сюда как добирались? – На машине. Бэла, я давно уже за рулем. Я тяжело вздохнула, и тут почти одновременно заговорили дети: – Мама, мама Бэла не будет с нами жить? Этот бесхитростный вопрос прогремел как гром среди ясного неба. Янка вздрогнула: – Нет, пока не будет. – А потом? Ну, через несколько дней? Я поняла, что не имею права бросать Янку в такой ситуации: – Так, слушайте меня. Сейчас останется всё, как было, вы с мамой Яной вернетесь домой. Потом я приеду, и мы все решим. Хорошо? Клер и Дима переглянулись. Я видела, что им не осознать сложную логику взрослых, но они кивнули. А потом Клер спохватилась: – Мама, мы же сегодня выступаем, ты пойдешь смотреть? Я обняла её: – Конечно, сейчас идем! И обернулась к тебе: – Наташа, доставай все камеры. В этот момент Янка в первый раз на тебя посмотрела. Ваши взгляды встретились. Ты была удивительно спокойна, но я понимала, что это внешнее, а вот Янкин взгляд неожиданно потеплел. Она даже слегка улыбнулась и кивнула. Ты тоже кивнула в ответ. Янка оглянулась на меня: – Надо же, как у тебя поменялись вкусы! Потом она снова обернулась к тебе: – Простите. Но думаю, Вы в состоянии понять. Сегодня непростой день. – Я понимаю. У меня тоже, – ответила ты. Тут мимо нас прошла компания наших знакомых, и несколько человек кивнули нам: – Наташа, Ника, вы идете? – Мы позже. Мы сейчас к спортсменам, – ответила ты за нас. Янка удивленно выгнула бровь: – Значит, ты теперь Ника? – Для тебя нет, – ответила я. – Ну ладно, – вздохнула Янка, потом кивнула детям, – Ребята, пойдемте! – и, развернувшись, пошла прочь. Я смотрела ей в спину, и чувствовала её страшное напряжение. А дети не сразу пошли следом, они переглянулись и вынули телефоны: – Мама, скажи свой номер! Я от волнения запнулась, а ты быстро его продиктовала. Димка после этого сразу побежал за Янкой, а Клер задержалась и повернулась к тебе: – Вы же мамина подруга? – Да, – кивнула ты. – А скажите и Ваш телефон. Ты наклонилась к девочке и назвала ей цифры. Она улыбнулась, и неожиданно быстро чмокнув тебя в щеку, побежала следом за братом. Ты медленно поднялась, и в какой-то момент мне показалось, что мне сейчас прилетит вторая пощечина. Снимая соревнования, на которых выступали мои дети, я в первый раз в полной мере оценила, насколько мы можем с тобой работать, как единый механизм. Такой слаженности, такого понимания даже не с полувзгляда, а на уровне мысли, у меня ни с кем не было. Я не решилась сфотографировать Янку, но видела, что ты неоднократно поворачивала камеру в ее сторону. Клер и Димка заняли второе место, и когда они бежали к нам, Димка повис на Янке, а Клер обняла нас с тобой. Янка вздохнула, и, взяв за руки детей, кивнула нам и повела их в сторону стоянки машин. Вечерний концерт мы отсняли на автомате, после чего я предложила ехать домой. Ты попыталась отговорить меня: – Бэла, ты устала, давай лучше завтра утром! – Наташа, я всё равно не усну. Давай поедем. А ты поспишь на заднем сиденье. Ты обняла меня: – Хорошо. Но ты обещаешь быть осторожной? Я улыбнулась и поцеловала тебя. Уже на подъезде к городу я съехала с трассы и проехала по ночной улице почти на границе города. Дом был темным, только над крыльцом горела лампочка. Во дворе стояла машина. Я опустила стекло и закурила. – Это твой дом? – твой голос заставил меня вздрогнуть. Видимо, ты проснулась, когда машина остановилась. – Да, я заехала посмотреть, как они добрались. Ты села, перелезла на переднее сиденье, долго смотрела на темные окна, а потом повернулась ко мне: – Бэла, я все понимаю, но пожалуйста, не оставляй меня! Я понимаю, что они твоя семья, но я тоже не могу без тебя! Если мы не сможем жить вместе, я согласна на то, что мы будем хотя бы встречаться, я согласна быть твоей любовницей, да кем угодно! Ты обхватила меня и прижалась лицом к моему плечу. А я вдруг остро осознала, в какой ужасный капкан я себя загнала! Именно сейчас, когда я увидела всех, я поняла, какая непосильная задача встала передо мной, потому что прекрасно понимала, что не могу позволить себе потерять никого из вас! – Наташа, не говори ерунду, пожалуйста, не надо! Да, я не знаю, как теперь жить, но я не собираюсь тебя бросать, это совершенно точно. Я сама боюсь, что это ты меня бросишь, потому что не представляю, как всё устроится. Ты молодая, ты такая красавица, а из-за меня оказалась втянута бог знает во что! Я не могу тебе ничего предложить, я сама не знаю, как быть! Я обняла тебя в ответ, а ты подняла лицо и потянулась к моим губам. Спустя какое-то время я поняла, что ты дрожишь явно не от прохладного ночного воздуха, и, осторожно отстранив тебя, прошептала: – Наташенька, давай, поехали домой! Через полчаса мы уже были дома. Ты пошла в ванную, и, как часто бывало, не закрыла за собой дверь. Я стояла в дверях комнаты и смотрела на тебя. Ты неторопливо сняла толстовку, футболку. Бюстгальтер, так же, как и я, ты обычно не носила. Расстегнула джинсы, стянула их, стоя на одной, потом на другой ноге. Подхватив по бокам резинку трусиков, наклонившись, избавилась и от них. Я столько раз наблюдала этот процесс, неизменно заходясь от вожделения, и, подозреваю, ты это прекрасно знала. Ты встала в ванну, задвинула прозрачные створки и включила воду. Струи стекали по твоему телу, рикошетили, разбивались о прозрачный пластик, который постепенно покрывался каплями, и твой силуэт казался всё более расплывчатым, как будто ты растворялась, ускользала от меня. Я не могла сдвинуться с места, хотя от желания меня практически скрутило, я держалась на ногах только благодаря опоре о дверной косяк. Я не видела, что там точно происходило, видела, как ты поворачиваешься, как сползают по перегородке облака пены, а потом вдруг твоя рука с раскрытыми длинными пальцами оперлась о прозрачную створку и спустя какое-то время ты застонала. Я оторвалась от своей опоры, метнулась в ванную, раздвинула створки, и ты, мокрая, горячая, практически упала мне на руки. – Наташа, ну что ты делаешь?! – я обхватила тебя, ставя на ноги, – Что с тобой? Ты подняла на меня полные муки глаза: – Понимаешь, я теперь ни на что не имею права! – Да ты с ума сошла, честное слово! Если кто и не имеет на что-то права, то это я! Это моя дурь привела нас всех к такой ситуации! Давай, вылезай! – Я помогла выбраться тебе из ванны, вытерла, довела до тахты, уложила, завернула в Галкино покрывало, которое тебе так понравилось, сама быстро пошла в ванную, молниеносно приняла душ и вернулась к тебе. Ты смотрела блестящими в темноте глазами, я села рядом: – Наташа, меньше всего я хочу, чтобы кому-то из всех нас было больно, но понимаю, что легко сейчас не будет. Я пойму, если ты решишь уйти, но если ты останешься, я буду счастлива. Я люблю тебя! Да, их тоже люблю, но я умею это делать одновременно. Только прошу тебя – не молчи, если что-то будет совсем не так! И знаешь, меня так удивило, что ты понравилась Клер! Она совсем не восторженная девочка, долго приглядывается к людям, а тут, на тебе! – я помолчала, – и, кстати, не только Клер ты приглянулась… – Я не понимаю, что ты хочешь сказать. – Да просто, если бы не ты, Янка бы меня точно убила.