Сессионная неделя перед долгожданным отдыхом выматывала всех без исключения. Особенно трудно пришлось братьям Ли и Донхёку. Альфы выглядели, как живые мертвецы, которые выполняли все действия на автомате. Хэчан ещё держался, благо омежье очарование тоже играло свою роль, помогая иногда получать оценки улыбкой и фразами: «Ну вы же понимаете, что я и так всё знаю, сэм». На общение не оставалось времени, от слова «совсем». Омеги на обеде старательно пытались не уснуть; какими бы прилежными студентами они ни были, сессия не жалела никого. Профессора университета N во время зачётных и сессионных недель становились настоящими деспотами, которые считали, что студенты должны знать предмет не хуже их самих. Студенты не могли противиться, поэтому у них не оставалось выбора, кроме как смиренно учиться, стараться и совсем немного страдать. Но это только по мнению преподавателей «немного». Студенты же в суровых реалиях изводились, как могли. Последний экзамен закончился в пятницу, после которой все студенты дружно отправились отсыпаться. На следующей неделе обещали рейтинг, ради которого они и горбатились.
Хоть эти пять дней прошли сухо, и, как выражался Чэнлэ: «Эта неделя прошлась по нам…», некоторые события всё же разбавили скучные будни сессионной недели. Во время одного из перекусов, в середине недели, случилась небольшая стычка. Омеги сидели за столом, но общались только Донхёк и Чэнлэ. Отношения между На и Хуаном, по понятной всем причине, стали до невозможности натянутыми. Страдали, конечно, оба, но омеги решили дать им остыть. Ведь Ренджун не простит себе, если сорвётся, а Джемину просто стало плевать. Персиковый омега затолкал все чувства и эмоции поглубже и с головой ушёл в учёбу. Альфы отошли за едой: они понимали, как омеги устают, поэтому просили не утруждать себя ещё и этим. Перекус они брали просто для вида, всё равно кусок в горло не лез. Как раз в тот момент, когда братья Ли хотели сесть за стол, к ним подошёл знакомый омега. Внешность была приятна, но не прекрасна. Одет он был в свитер с глубоким вырезом, открывающим ключицы, и в узкие кожаные джинсы, а его глаза были ярко подведены. От омеги разило чем-то приторно-сладким, да так сильно, что альфы невольно шарахнулись в противоположную от него сторону: настолько был противен аромат.
— Приветики, — на губы натянулась притворная улыбка, голос был наигранно-весёлым. — Как сессия?
В ответ омеги за столом лишь бросили взгляды исподлобья.
— Ну что ж, хотелось бы спросить, другими словами, уточнить, — омега поддел пальцами цепочку на шее, игриво стрельнув глазами в сторону Джено. — Я тут слышал, что сам На Джемин помолвлен.
На лицах омег легко можно было прочитать удивление, Марк взволнованно взглянул в сторону брата, но тот сохранял невозмутимость, словно был высечен из камня.
— Меня вот удивляет в тебе, Кан Санмин, то, что нелепым слухам ты веришь больше, чем своему голосу разума, если таковой имеется, — Донхёк ответил, даже не взглянув в сторону названного.
— А что? Наш Джемин весь из себя такой недотрога, но ведь говорят, что истинную натуру не скроешь, — Кан опёрся на стол. — Залетел небось?
Джено сжал стул рукой, а Джемин только усмехнулся.
— Пфф, солнце моё, давай не будем упоминать твою истинную натуру. Ты бы за себя в этом плане боялся. Не от меня же за версту несёт, как от постоянного работника трассы, — с лица Санмина тут же пропала улыбка, он открыл было рот, чтобы ответить, но ему не дали даже начать.
— Я вижу, тебя не учили держать рот закрытым, а я думал, у альф всегда есть, чем заткнуть, — Хэчан звучал нагло, смотрел прямо в глаза, впечатывая самолюбие Санмина в землю каждым произнесённым словом.
— Санмин, если появятся какие-либо новости о Джемине, думаю, ты первый об этом узнаешь от своих достоверных источников, — Рен в долгу не остался, сделав акцент на последних словах, а названный поспешил удалиться, пытаясь не зарыдать на виду у всех.
Это событие нисколько не поспособствовало улучшению общения между Джено и Джемином. Наоборот, Ли старался сделать так, чтобы омеге было комфортно, поэтому особо с ним не разговаривал. Да и некогда было общаться, учитывая степень нагрузки на учёбе. Выходные все провели лениво. В понедельник ходили в университет только для того, чтобы показаться перед преподавателями и поддержать высокий процент посещаемости, хотя все осознавали, что это мало что меняет.
Последний день семестра начался, как самый обычный день: все прошли в аудитории, преподаватели работали с теми, кто явно отставал по программе, остальным разрешалось просто сидеть либо спать. Вторая пара прошла идентично, за исключением того, что выспавшиеся студенты теперь тоже общались, и гул в аудитории походил на жужжание в улье. Следующая пара должна была быть последней, поэтому студенты всего университета побрели к стенду в главном корпусе.
Рейтинг лидерства был самым тяжелым испытанием во всей системе обучения. Многие родители требовали убрать его, но правительство дало добро на огласку рейтинга, поэтому университет N был единственным и последним, что практиковал данную систему. На втором этаже было яблоку негде упасть — весь университет собрался у стенда, начиная с первого курса и заканчивая четвёртым.
Чэнлэ пнули, как самого младшего, подружки-омежки ждали поотдаль от толпы. Джено, не успевший встретиться с братом, пошёл сам. Толпа всё не хотела рассасываться, но альфе всё же удалось из неё выбраться, да ещё и найти свою компанию.
— Джено, ты читер, как ты оказался на втором месте? — сказал Донхёк, ударяя того по плечу. В ответ Ли только улыбнулся. — Даже я на четвёртом…
— Джемин, поздравляю, ты действительно заслужил это место, — альфа это сказал от всего сердца, удивляясь и в какой-то мере гордясь первым местом омеги, но в ответ лишь недовольно буркнули: «Да, спасибо» и отошли.
Хуан виновато улыбнулся и поспешил к персиковому омеге.
Джено, наученный годами, даже не поменялся в лице, хотя в душе будто что-то с грохотом рухнуло вниз.
Следующую пару альфа просидел в одной позе, игнорируя всё, происходящее вокруг. Его аура давила на окружающих, указывая на отсутствие расположения к разговорам, и одногруппники сидели, как в воду опущенные. По окончании пары он вылетел из аудитории в числе первых, перехватывая на улице брата. Он увёл Марка к самому дальнему корпусу, за которым обычно курили студенты. Место было закрыто от чужих глаз, кое-где лежали бутылки и банки от пива или чего-то покрепче. Все окурки лежали в одной из бутылок, но неподалёку валялись шприцы. Дети, привыкшие к роскоши, любили баловаться опасными вещами, о которых родителям знать было не обязательно.
Из глубин сумки Ли-младший вытащил пачку дорогих сигарет, в которой не хватало пяти штук. На немой вопрос в глазах Минхёна младший ответил сухим: «Ношу на такой случай». Первую сигарету альфа скурил молча, смотря себе под ноги. Вторую — явно погруженный в свои мысли. Когда Джено закурил третью, начался и неспешный рассказ.
— Вот мне интересно… Почему я всю жизнь делал всё ради довольства родителей и старался для компании, забивая на себя и на свой комфорт, и мне было нормально? Но, блять, когда моё собственное желание и желание моих родителей совпало, этот самый объект моего желания от меня отворачивается? — Джено звучал, как обиженный ребёнок. Горечь и обида в его голосе захлестнула даже Минхёна.
— Ты про Джемина?
— Именно про него…
— Так ты хотел на нём жениться? Почему молчал?
— Я знал, что родители имеют на меня планы…
— Джено, нельзя отдавать свою жизнь в чужие руки, даже если они всё делают во благо. Надо самому строить свою судьбу! — старший Ли был возмущён, и это было заметно в его голосе и жестах. — Так он тебе нравится?
Альфа помладше выкинул окурок и поджёг четвертую по счёту сигарету, усмехаясь на слова брата.
— Нравится — это как-то мягко сказано. Я влюблён в него по уши… Да не смотри ты на меня так! — посмеялся он на удивлённо вытянувшееся лицо Марка. — Я влюблён в него ещё с первого курса. Как сегодня помню нашу встречу, точнее момент, когда я его впервые увидел. Ты же помнишь, что после старшей школы я стал немного замкнутым и безразличным ко всему?
Альфа снова затянулся сигаретой, делая небольшую паузу и позже продолжая:
— Но та встреча будто разбудила меня. Этот милый омега сидел на третьем этаже второго корпуса и плакал. Пары давно уже закончились, а я тогда остался сдавать какой-то из наших первых проектов. Мой пофигизм и неопытность сказали мне не показываться, поэтому я ускользнул оттуда, — рассказ прервался очередным глубоким затягом. — Потом я узнал, что он на нашем потоке, хотя правильнее будет сказать, я его заметил. Потому что до того момента мне было что? Плевать, правильно… Через две недели после того случая я хотел подойти и познакомиться, но увидел то, чего не должен был видеть. Около омежьего туалета целовались Джемин и Ренджун… После того случая я стал к ним больше приглядываться: оказалось, они встречаются.
— Они что? — Марк от удивления уронил сумку. Джено на такую реакцию поднял бровь и снова затянулся.
— Донхёк тебе не рассказывал? — в ответ посмотрели с таким выражением лица, мол, «я совсем ничего не знаю…». — Хён, будь внимательнее. В общем, не суть. После того, что я узнал, я ударился в работу, чтобы отвлечься и не думать, о чём попало. Тот случай стал причиной того, что я стал пахать как не в себя. Я, конечно, не жалею, но очень хотелось двинуться в противоположном направлении. Хотелось забухать, набить тату, но… Я сам себе не позволил.
Воцарилось молчание. Младший потянулся за пятой сигаретой, что стало причиной недовольного взгляда Минхёна, но он решил промолчать, понимая, что такое происходило нечасто, и младшему брату иногда это даже было нужно.
— Заебало всё, честно.
— Понимаю, Джено, понимаю…
— Сколько там до свадьбы? Пять-шесть месяцев? — кивок от брата в ответ. — Перекрашу волосы в блонд.
И когда он произнёс эти слова, выдыхая сигаретный дым, на него с объятиями бросился слышавший весь разговор Хэчан. Джено бросил окурок и неловко ответил на объятия.
Когда омега отлип, старший потянул его к себе с немым вопросом во взгляде.
— Да, я тут с самого начала, и нет, я ничего не расскажу Джемину, — омега заметил скинутый окурок. — Да ладно тебе, Джено, докурил бы. Полсигареты скинул. Чего стесняться-то?
— Я о тебе забочусь, а не стесняюсь, — фыркнули в ответ.
— Ой, больно надо. А волосы у нас будешь красить, да? — радостно потёр ладони Донхёк.
***
Ли Донхёк — приёмный сын Со Ёнхо и Тэна. Его отец Ёнхо, или просто Джонни, — профессиональный фотограф, а папа — модель и танцор по совместительству. Познакомились они, как ни странно, не на съемке, а в магазине техники, где Джонни искал примочки для камеры, а Тэн — новые колонки. Только вот с детьми у них были проблемы и, устав от клиник, молодая пара обратилась в детдом. Тэн сразу влюбился в очаровательного Донхёка: его смуглая, будто бронзовая кожа, очаровательные кудряшки и медовый голос растопили сердца его будущих родителей.
Омеге тогда было четыре года, его любили, как родного сына, потакая почти всем его шалостям. Поэтому Донхёк и вырос сильным, умеющим постоять за себя и знающим себе цену омегой. Бизнес у Тэна и Джонни рос: с появлением ребёнка у альфы снова заиграла предпринимательская жилка. Он остался в Корее, а Тэна с ребёнком отправил в Таиланд на неопределённый срок. За это время Со открыл модельную школу, советуясь с мужем дистанционно. Альфа, конечно, просил приехать, ведь омега в этой сфере разбирался намного лучше, но тот не мог, ведь его родители наотрез отказались отпускать внука. В Корею они вернулись только через четыре года. К приезду его семьи у альфы была школа фотографии. А через пару лет, когда Донхёку исполнилось десять лет, ему открыли первый салон красоты, о котором он грезил всё детство. Конечно, Джонни помогали его друзья со времён университета. Ёнхо почти всю свою жизнь жил в Америке, где он встретил Чон Джехёна, который обучался там по академической мобильности. Дружба прошла сквозь годы, а потом Чон позвал Джонии в Корею на заработки. Кто же знал, что его решение так скажется на его будущем.
Благодаря дружбе родителей сдружились и дети, только очень поздно. С семейством Чон Ли-омега познакомился только тогда, когда ему исполнилось четырнадцать. До этого времени он обучался на острове Чеджу, но его натура тянула его в шумный Сеул, а родители просто не могли отказать.
***
Трое Ли шли к выходу, а омега без умолку трещал о том, что они с Джемином, Ренджуном и Чэнлэ собираются отметить окончание семестра. Марк тяжело вздохнул и попросил сильно не напиваться. Эти двое были истинными, что было довольно редким явлением в их время. Чувства, которые они по ошибке приняли за взаимную ненависть, зародились ещё с самого знакомства и позже переросли в безграничную любовь друг к другу, поэтому в паре царила гармония.
У ворот ждали омеги, и, завидев Донхёка, самый младший попросил двигаться быстрее. Их уже ждала машина семьи Чжон. Донхёк прибавил шагу, а альфы последовали за ним. Персиковый омега стоял у открытой двери, ожидая медового. Внезапный ветер принёс с собой терпкий аромат дорогого одеколона, так хорошо сочетающегося с запахом зелёного чая и тонким, едва различимым запахом дорогих сигарет. Человек, не знающий его, и не различил бы. Вопрос вырвался неосознанно, о чём Джемин потом крупно пожалел:
— Ты куришь? — он воровато смотрел на друзей, проверяя, не услышали ли они его, но китайцы сидели в наушниках: младший уже смотрел какую-то дораму, а старший залипал в видеоигру.
— Нет, с чего ты взял? — ответ звучал резче, чем ожидалось, но Джено и не думал извиняться. Омега в ответ лишь промолчал, и Ли развернулся на пятках и ушёл, даже ни с кем не попрощавшись.
Старший альфа, наблюдавший за этим неловким диалогом, быстро поцеловал Хэчана, попрощался с Джемином и поспешил в подъехавшую машину, которая тронулась с места, стоило Минхёну закрыть дверь.
Двое омег наконец уселись в машину семьи Чжон, но Джемина съедало любопытство, поэтому, удостоверившись, что их друзья всё ещё были погружены в свои телефоны, он решился шёпотом спросить:
— Хёк, а Джено курит? — медовый омега помедлил, покусывая губу, но потом всё же ответил таким же шёпотом.
— Ну… Как сказать, он не курит, а балуется? — Донхёк будто спрашивал самого себя. — Он делает это не на постоянной основе, и только для того, чтобы снять стресс. Они с Марком считают, что есть несколько способов расслабиться: курить, пить, заниматься спортом и заниматься сексом, — считает, загибая пальцы. — Пить Джено любит, но для расслабления в его случае не подходит: если бы он так часто пил, то давно лежал бы без печени… Секс… Он не хочет ходить по, кхм, ну, ты сам понял. Джено говорит, что они мерзкие и ему самому противно... Да, у нас был разговор по этому поводу, не смотри на меня так. Поэтому наш принц занимается спортом, причём реально много. А курит он в очень редких случаях.
Омега пытался выгородить своего друга — не просто друга, а родственника, — хотя всё, что он сказал, было чистой правдой без прикрас. Джемин же в свою очередь всю дорогу молчал, не зная, что и думать, а образ курящего альфы не хотел выходить из головы.
Компания приехала в загородный дом Чэнлэ, где и устроила свои посиделки в честь окончания семестра. В дополнение хозяин дома открыл бутылку вина, которую они распили под конец, что спасло их от ненужных приключений и проблем.
