зеленый чай с персиком

      Остаток дня они провели, выбирая костюм для Джемина. Будущего жениха вертели во все стороны работники, очевидно, престижного салона. Ведь не дай бог сын крупных конгломератов на свадьбе будет в костюме от никому не известного бренда. Смазливый омега причитал, что это будет шедевр, а стайка бет и омег носились вокруг него, записывая непонятные для На фразы.       Джемин стоял на пьедестале, словно манекен, с вытянутыми в стороны руками, пока тот самый смазливый омега, который представился именем Ноэль и имел приятный французский акцент, носился вокруг него, снимая мерки и бурча что-то себе под нос. Он долгое время жил во Франции, отчего и использовал французский псевдоним. Омега выглядел хрупким, у него был вздёрнутый носик, раскосые лисьи глаза и изящная родинка под глазом. Образ дополнял маллет, косой пробор и пара заколок. Ноэль двигался, словно ветер, по салону, перебегая от одного каталога к другому. Омега не лебезил, пытаясь впечатлить покупателей с толстыми кошельками, он просто делал своё дело.       Джемин чувствовал себя как минимум неловко, а если точнее — как цирковой пудель. Старшее поколение омег сидело за журнальным столиком, просматривая каталоги и предлагая носящемуся по помещению модельеру оптимальные варианты.       — Что ж, я понял, — выдал вдруг Ноэль, наконец остановившись перед будущим женихом. Весь салон уже пропах лавандой от активных передвижений «француза». — Ни один костюм в нашем салоне не сможет украсить мистера На в самый счастливый день в его жизни!       После этих слов омега радостно хлопнул в ладоши, Джемин же причину его радости не понял и заранее не разделил.       — И что теперь?       — А теперь, голубчик мой прекрасный, я буду кроить тебе новый, эксклюзивный, единственный в своем роде костюм, — Ноэль активно жестикулировал, выдавая своё предвкушение.       Джемина наконец отпустили с пьедестала, на что он облегчённо выдохнул. Непрерывные взгляды работников салона, а так же родителей уже будто лезли под кожу. Ренджун в приободряющем жесте сжал его плечо, стараясь поддержать его сочувствующей улыбкой. Не успел персиковый омега сесть, как снова подпрыгнул от того, что на столик перед ним упала увесистая папка, за ней — ещё одна, только потоньше, а уже за ними виднелся сам Ноэль с карандашом в одной руке и со скетчбуком в другой.       Началось бурное обсуждение дизайна его костюма. Старшие активно участвовали во внесении поправок в дизайн, а сам виновник торжества лишь кивал и качал головой на вопросы.       «Господи, да зачем столько заморочек?» — думалось На.       Когда примерный дизайн был готов, в ход пошли игнорируемые на протяжении получаса папки. Папка потолще оказалась полна образцов тканей: для рубашек, для костюмов, для брюк, виднелась ткань для фаты, кружева и прочие нужные для шитья образцы. В папке потоньше оказались заклепки и пуговицы. Ноэль яростно листал папку, показывая самые подходящие варианты для костюма и рубашки. Было видно, что модельер жил своим делом. Было сложно не заметить, как загорались его глаза, когда он подправлял что-то в эскизе или подбирал ткань. Было очевидно, что Ноэль получает удовольствие от происходящего, и Джемина это восхищало. Восхищало, как может быть воодушевлен человек, делая своё дело. На и сам мечтал о таком. Он мечтал так же делать что-то ради удовольствия, он мечтал получать кайф от того, что он делает, жить своим делом и воодушевлять других, но вот только найти себя не мог.       Модельер наконец определился с фактурой ткани и типом пуговиц и повернул скетчбук к заказчикам.       Омеги ахнули.       Рубашка с рукавами фонариками и широкими манжетами, с воротником-стойкой, полностью закрывающим шею, обработанным плессировкой. Брюки имели высокую посадку, и отдельно прилагался широкий пояс, «который удачно выделит осиную талию омеги», — подчеркнул Ноэль. Пиджак был укороченным и являлся скорее дополнением к образу, а не чем-то функциональным.       Родители результатом остались более чем довольны, а когда Ноэль подсказал, какую обувь лучше купить и где можно купить хорошие украшения, подходящие к образу, то вообще были в восторге. Тэён причитал, что обязательно приведёт сюда Джено, и сетовал Доёну спросить Ноэля про наряд Джемину для афтерпати. Персиковый, услышав эти слова, был готов рвать на себе волосы, но благо папа сказал, что обязательно сделает это в следующий раз. На мгновение омега всё же немного успокоился. Весь этот балаган отнимал очень много сил. Джемин завидовал Чэнлэ и Донхёку — им не приходилось терпеть чужие взгляды и выбирать ненавистный костюм. На воротило от мысли, что надо будет приходить на примерки и терпеть это ещё несколько раз в месяц. Джемин, к счастью, забыл, что кроме костюма надо ещё выбрать цветы, меню, цвет салфеток, дизайн помещения, дизайн в ресторане для афтерпати и многое другое. Вспомни он эти детали подготовки к свадьбе, то точно бы разревелся. К счастью Джемина, многие организационные обойдут его стороной благодаря его родителям.       Время на часах уже давно перевалило за 17:00.       «Господи, мы профукали тут весь день».       Джемин уже ненавидел эти нежно-голубые стены свадебного салона. И когда Тэён, говоривший с Ноэлем о фасоне костюма для Джено, вернулся, то радости Джемина просто не было предела.       — Что ж, давайте завершим этот приятный день не менее приятным ужином. Вы не против? — Ким Чону, скромно молчавший почти весь день, наконец подал голос.       Доён и Ренджун просияли. Омега, закрывшийся ото всех на многие годы, впервые проявил инициативу. Сын радовался за отца, понимая, что он наконец решил возобновить общение с братом и выйти в свет. Доён же даже смахнул слезу. Чону сильно заботился о своём здоровье. Когда после Ренждуна он не мог забеременеть, он ушёл глубоко в себя. Его мечтам о большой и шумной семье было не суждено сбыться из-за него самого. Омега уговорил мужа переехать из шумного Сеула в пригородный дом, где он запер самого, словно в замке. Ким перестал появляться на званых вечерах, забыл, что такое пресса, конференции и работа в офисе. Он просто ушёл в себя или, вернее сказать, попытался сбежать от самого себя.       Ренджун был очень зал на папу за это. Он ушёл из дома, думая о том, что папа слишком занят своим горем, чтобы обращать внимание на имеющегося сына, особенно, когда тот уже вырос. Но последняя истерика сына будто пробудила Чону: он понял, как много потерял за эти годы, и собрался с лихвой это восполнить.       — Я очень даже не против, — поддержал его брат.       Доён был очень рад за брата и всеми силами хотел поспособствовать возвращению Чону в общество. Ким-младший всегда был человеком общества, он любил находиться в центре внимания, а так же имел особую черту — улаживать любые конфликты. Люди всегда восхищались Чону. Омега был вежлив и мог вести разговоры о чём угодно, а так же очень хорошо разбирался в бизнесе: он знал, что и как делать, чтобы его дело шло в гору. Но вот только проблемы со здоровьем и отсутствие возможности иметь больше одного ребёнка очень подкосили его состояние как в плане здоровья, так и в моральном. Предлагая младшему брату принять участие в подготовке к свадьбе, Доён был готов снова услышать отказ, но был приятно удивлён, когда Чону согласился.       — Я тоже не против, и, если вы не возражаете, я позвоню сыну, — не встретив возражений, Тэён потянулся за телефоном, а Джемин шумно выдохнул. — Он такой трудяга, что может забыть о таком элементарном, как поесть.       Старшие одобрительно кивнули, а Джемин помолился, чтобы Ли сегодня оказался чуть более благоразумным, чем обычно, и поел. Судьба-хозяйка сегодня была явно не на стороне персикового омеги, что ужасно раздражало самого На. Джено не поел и, мало того, был ещё и без водителя, на своём ходу. Уже в ресторане Тэён рассказал про сыновей и старшие омеги мило защебетали о своих детях, рассказывая о веслёых случаях из детства. Разговор не был пропитан бахвальством, как обычно бывало в слоях общества, в которых они постоянно находились. Наоборот, омеги, кажется, впервые наслаждались беседой. В их голосах не было той фальши, напускного уважения и неискреннего довольства беседой, что было обычным делом во время собраний такого рода.       «Да уж, родители точно будут ладить гораздо лучше детей», — проскочило в голове у Ренджуна.       Делая вид, что разглядывал меню, Джемин думал только о том, как ему вести себя с альфой за одним столом, учитывая, что они сидели рядом в буквальном смысле этого слова. Все, как сговорившись, оставили стул справа от него свободным, и, к слову, это было единственное свободное место за столом. Стол, как назло, был круглым, спрятаться было некуда. Омега целый день обмозговывал и размышлял над словами Ренджуна. Хуан был прав. Джено был обожаем и любим всеми: омегами, альфами, бетами, преподавателями и взрослым поколением. Альфа имел безупречную репутацию как сын, общественный деятель, как студент и просто как милый парень.       Джемину всерьёз стоило немного оттаять, вины Джено в данной ситуации не было никакой. И На прекрасно понимал, что Ли — такой же заложник обстоятельств, как и он сам. Злостью и обидами он просто ничего не добьётся, а данный брак окажется для него полным адом и тюрьмой. Все они были не в праве что-либо решать. Омега прекрасно всё это понимал, но до сих пор не мог смириться и принять данный факт. В итоге он всё же решил: «Хватит вести себя, как грубиян. Джено буквально из кожи вон лезет ради меня. Рен прав. Нам ещё предстоит супружеская жизнь, и её нужно выстраивать прямо сейчас».       Джено появился незаметно и внезапно. Персиковый омега ещё не успел подготовиться к встрече с альфой лицом к лицу. На вздрогнул, когда он за его спиной прочистил горло. Омега резво развернулся и подавился вздохом. Ли был в обычной водолазке, заправленной в чёрные джинсы. Даже такая простая одежда выделяла его подтянутую фигуру и модельные пропорции тела. Альфа держался за спинку его стула, а в другой руке держал бумажный пакет.       — Я тут по дороге мандарины купил, — сказал он, садясь за стол, и улыбнулся. Той самой улыбкой, от которой у всех вокруг буквально таяли сердца. Смотря на то, как глаза альфы становятся полумесяцами, Джемин не мог не улыбнуться в ответ. И, кажется, это было не впервые.       Джено попросил подошедшего официанта подать мандарины к столу, не очищая от кожуры, и продиктовал свой заказ, даже не взглянув в меню. За столом снова завязалась беседа, в которой На охотно участвовал, наверное, впервые за день ощущая спокойствие. Хуан, сидевший напротив будущей супружеской пары, тихо шепнул папе на ухо, что зимние каникулы он проведёт в родительском доме. Чону в ответ лишь счастливо улыбнулся и ободряюще сжал плечо сына. На его лице была умиротворяющая улыбка, он светился изнутри от того, что сын стал на шаг ближе к тому, чтобы простить его. Ренджун же был разбит. Его опасения подтвердились, и от этого осознания его просто разрывало изнутри. Персиковый омега, напротив, сиял, сам того не понимая, и ловил нежные взгляды Джено, от чего путал слова и заикался, вызывая ещё больше улыбок в ответ. В очередной раз запнувшись на полуслове, Джемин извинился и стремглав умчался в уборную.       В отражении на него смотрел омега с сияющими глазами и алеющими щеками. На ополоснул лицо холодной водой, но это никак не исправило ситуацию. Персиковый продолжал сверлить своё отражение. Он вспоминал ощущения за столом. Запах Джено обволакивал и успокаивал. Аромат не был чересчур насыщенным и прилипчивым, но шлейф оставлял вполне приятный. Так уж повелось у них, в Корее, что чем незаметнее запах альфы, тем сильнее его обладатель.       Счастливые обладатели такой особенности считались прямыми потомками и носителями генов оборотней-ликанов. Ведь в древние времена умение скрывать свою ауру и запах считалось уделом лишь сильнейших альф, дабы не подстрекать и не обольщать омег лишь запахом, а добиваться их искренностью. То были легенды, но что-то величавое явно присутствовало в редких альфах со слабым ароматом.       — Да что ж такое? Что с тобой, Джемин? — отражение упорно молчало, и На с громким вздохом принялся снова обливать себя водой.       Когда он во второй раз поднял голову к зеркалу, то с громким «блять» дёрнулся в сторону, никак не ожидая встретиться в отражении со взглядом Ренджуна. Хуан даже не потрудился сдержать смешок.       — Ты чего подкрадываешься? — Джемин держался за сердце, оставляя на свитере мокрые следы от рук.       — Ну не знаю, я достаточно громко хлопнул дверью. Это ты настолько отчаянно пытался искупаться в раковине, что не услышал меня.       На только хмыкнул и принялся промакивать воду бумажными полотенцами.       — Эм… Джемин-и, послушай. Мне нужно тебе кое-что рассказать. Я и сам это заметил совсем недавно… — Хуан мялся, перебирая пальцы.       — Ты беременный?!       — Что?!       — Нет, я всё понимаю, но я клянусь, я не смог бы заделать ребёнка и…       — Джемин, стой! Какая беременность? Ты в своём уме? — Ренджун покраснел от услышанных слов. Сказанное его бывшим парнем застало его врасплох.       — Так ты не об этом? Обычно после слов: «Мне надо кое-что тебе рассказать» идут новости о беременности. Вот я и подумал. Ну да ладно, сказал не подумав. Это было не секси, ну так что там?       — Господи, Джемин, нет. Я хотел сказать, что мне кажется... Точнее, я почти на сто процентов уверен, что вы с Джено — истинные, — карамельный омега выдал всё это скороговоркой, не желая оттягивать момент ещё сильнее.       Джемин, отвернувшийся к зеркалу, настолько резко дернул головой в сторону говорящего, что Хуану показалось, что он слышал хруст позвонков в шее На.       — ЧТО?!