***
По бледным щекам бесшумно скатились блестящие слезы. Люмин поспешно вытерла их, дабы не привлекать внимание. Гнетущая тишина в покоях придавила к полу и не давала покоя. Она крепко зажмурила свои раскрасневшиеся глаза и сжала губы в тонкую полоску, лишь бы не издать звуки рыданий. Как же ее сердце рвало на куски при виде такого безмятежного и спокойного лица любимой подруги. — Нин Гуан, посмотри же! — Люмин обернулась на фрейлину в длинном платье и простом чепчике, скрывающий серебристые волосы. — Леди, молодой господин, нам уже нужно возвращаться, — проговорила Нин Гуан, внимательно осматривая местность, но везде была тишь да гладь. — Уже? — вздохнула леди. Итэр молча спрыгнул с булыжника, а после протянул руки, чтобы спустить сестру. — Спасибо, — Люмин встала на землю. — Я понимаю, но если кто-нибудь узнает, что фрейлина помогает сбегать наследникам благородного рода, то мне несдобровать. Ночь, мрачные сумерки и темный небосвод, усыпанный миллиардами красочных звезд, на которые Люмин и Итэр так любили смотреть. Но без верной фрейлины этого могло бы не быть. Казалось бы, это было совсем недавно. Люмин сжалась в кресле, зажимая себе рот обеими руками, чтобы не забиться в конвульсиях от силы своих рыданий. Лорд Аякс накрыл подрагивающую спину возлюбленной своей теплой ладонью. Он хотел привлечь маленькую леди в свои объятья и заставить ее боль уйти в одночасье, но та ответственность, что залегла на его плечах, давила тяжелым грузом. По его вине. Из-за него сбежала госпожа Нин Гуан, из-за него советники начали действовать, из-за него половина империи разрушена, из-за него ни в чем невиновная Нин Гуан лежала в беспробудном сне и возлюбленная Люмин, которая должна была стать женой, корчилась в рыданиях. Люмин спихнула с себя руку лорда и встала со своего места, подойдя к окну. Она смотрела на разрушенный город, тихо выдыхая, дабы усмирить свою боль. Аякс поджал губы, сжимая свою руку в кулак. Он опустил голову, принимая весь тяжкий груз на свои плечи. Он этого боялся. Он этого ожидал. Слегка приподняв голову, он искоса глянул на самого императора. Тот сидел на табуретке возле кровати, на которой расположили Нин Гуан, накрытую белоснежной простыней по грудь. Император не касался леди, не разговаривал с товарищами. Он замолчал. Джинн подтерла скатившуюся слезу и зажевала нижнюю губу, ощущая всю боль императора на себе. Хотя ей было страшно оказаться на его месте. Она судорожно втянула воздух, не в силах больше находиться в комнате. Джинн тихо покинула покои, не закрывая за собой дверь. Канцлер шел с хмурым выражением лица на встречу Джинн, которая тут же замедлилась и, в конце концов, остановилась. — Он не разговаривает и ни на что не реагирует, — проговорила Джинн, будто услышала мысли канцлера. — Это плохо, — пробубнил Дилюк и обогнул Джинн, решив посетить своего императора. Дилюк вошел в покои, привлекая всеобщее внимание, кроме императора, который продолжал наблюдать за бесстрастным лицом своей возлюбленной. Канцлер подошел к императору, обращая внимание на леди. Она совсем не испортилась, сохраняя всю красоту на своем лице. Это вызывало удивление на лице Дилюка. — Советники ожидают в темнице, — оповестил Дилюк, на что император молча поднялся со своего места и тут же покинул покои. — Я готова разорвать их своими руками, — прошептала Люмин, обернувшись на канцлера. Тот слегка поднял брови вверх, заметив разгневанный взгляд юной леди. — Не смотрите на меня так удивленно, Ваше Святейшество. Моя любимая подруга мертва по их вине! — Люмин, не вставай на темную сторону, будь лучше, — тихо проговорил Аякс, привлекая к себе внимание. — Вам лучше не вмешиваться, лорд, — бросила Люмин, быстрым шагом покидая покои. Аякс тяжело сглотнул слюну, ощутив как сердце пропустило удар. Он встревоженно уставился на канцлера, выискивая в его глазах ответы, но тот стоял все с тем же удавленным выражением лица. Дилюк обвел комнату взглядом, а после покинул покои следом, чуть ли не столкнувшись лицом к лицу с фрейлиной по имени Эбмер. Тяжело дыша, Эмбер проскользнула в проем и замерла на месте, уставившись на кровать леди. Бесшумно сглотнув слюну, Эмбер заставила себя подойти ближе. Глаза начали прожигать горячие слезы, которые тут же скатились по щекам. Сократив оставшуюся дистанцию, фрейлина рухнула на колени рядом с кроватью и вцепилась в прохладные руки леди своими теплыми. Ее соленые слезы капнули на бледную кожу госпожи. — Я думала это не правда, — прошептала Эмбер, рассматривая застывшее лицо госпожи. — Госпожа Нин Гуан, это же не правда! Вы же… Вы же такая сильная, почему Вы не справились? — она крепко зажмурилась, опуская голову на чистую постель. — Кому же мне теперь помогать выбирать платья? А чьи слушать истории рано утром, пока спят даже птицы? — Аякс сжал челюсть и покинул покои, не в силах слушать служанку. — Я же… кто поможет мне, как не Вы, если я буду нуждаться в советах? Нин Гуан продолжала лежать без единого вдоха, вынуждая фрейлину бесшумно забиться в рыданиях. Император грозно вышагивал посреди пустующего коридора, направляясь в темницу. Он крепко сжал ладонь, на пальцах которой в миг проросли острые когти, впиваясь в грубую кожу под натиском кулака. В голове было пусто. Слишком пусто для дракона, чья любовь умерла не только на глазах, но и на руках. Он до сих пор ощущал легкую тяжесть ее расслабленного тела, пока держал на земле. Он до сих пор вдыхал чарующий запах ее волос и шеи. Его сознание не могло полноценно принять тот факт, что ее больше нет. Он не хотел принимать этот факт. Слушая приглушенные стуки своего сердца и умеренное дыхание, он убеждал себя в том, что это лишь странный сон, который в конечном итоге прекратится. Вдруг он просто лежал в бессознательном состоянии и ему это просто кажется? Злое воображение от того, что он потерял контроль над драконом. Жалкое видение, которому нет места в настоящем. Тихо шагая по коридору, он продолжал ощущать легкую боль в своих руках. Боль отрезвляла и приводила разум в реальность, в очередной раз доказывая ему, что все по-настоящему. Она мертва. И он идет в темницу к предателям, которых готов разорвать своими руками. Кровь начала закипать от гнева, который начал брать резкие обороты и контролировать ситуацию. Он не мог противиться ему, зная, что мерзкие люди сотворили с его будущем с прекрасной леди. Спрятав боль и разочарование глубоко в сознание, он встал напротив темницы, сверкая своими разгоряченными глазами в мягкой темноте. Император даже не заметил присутствия юной леди, что так спешила за ним по следам. Гневные и заплаканные глаза Люмин уперлись в лица предателей, вызывая у одного из них усмешку. — Вы… вы… — дрожащим голосом начала Люмин, пытаясь проговорить гневную тираду о том, как они ужасны, но дар речи вдруг затерялся среди омута необузданной печали. Она глубоко вздохнула, пытаясь унять свою дрожь от обиды. — Зачем Вы так поступили? — она вцепилась в железные прутья, вызывая их угрожающий скрип. — Она вам ничего не сделала! Вы, гнусные подлецы, не знающие ничего, кроме собственной алчности! — слезы Люмин вырвались на свободу, скатываясь по раскрасневшимся щекам. — Кто вы такие, чтобы решать жизнь чужого человека ради вашей выгоды?! Почему вы решили, что вправе сделать такое?! Почему?! — она отчаянно выкрикивала вопросы, прекрасно зная, что не получит на них ответы. Люмин плавно опустилась вниз, скользя пальцами по прутьям клетки. Плечи вновь содрогнулись от рыданий, хотя казалось, что она выплакала все, что у нее было. — Она не заслужила такой смерти, не после того, что пережила… Вы, подлые уродцы, решили, что можете заполучить власть, которая вам даже не приснится. Моракс внимательно наблюдал за мимикой бывших советников, пытаясь распознать в них сожаление. Его не было. Они знали на что идут, прекрасно осознавая последствия их провала. Синьора не поднимала голову, позволяя светлым прядям спасть на лицо, скрывая ее от пронзительного взгляда императора. Она крепко зажмурила глаза, пытаясь отогнать от себя непрошеные слезы отчаянья. Советница так глубоко впадала в свою бездну мести и гнева, что не видела другие пути, более светлые. Но все же Синьора нашла в себе силы встать на ноги и поднять голову, заглянув в медовые глаза императора. Гнетущая пустота в его взгляде вынуждали съежиться и покрыться колкими мурашками, а легкому холодку пробежаться по спине. Ее волосы встали дыбом на затылке, отчего она тяжело сглотнула слюну, чувствуя как живот скручивается в тугой узел от страха. — Скажи уже что-нибудь, — голос Синьоры разрезал всхлипы Люмин, привлекая ее внимание. Леди взглянула на советницу, которая блестящими глазами смотрела на императора. — Чего ты молчишь, а? Моракс, великий император! Дракон, который так любит защищать своих людей! — воскликнула Синьора, вызывая непонимание на лице Скарамуччи. Император продолжал молча смотреть на советницу, прожигая ее своим взглядом. — Раз ты такой добрый и мудрый, почему ты позволил утонуть собственным советникам в горе? — злостно прошипела Синьора, вгрызаясь своим гневным взглядом в императора. Он слегка наклонил голову на бок, пытаясь понять о чем спрашивает бывшая советница. Дилюк Рагнвиндр бесшумно прошел в темницу, замерев в нескольких шагах от императора. Потоки гнева и боли нахлынули на канцлера бурным вулканом, окуная его в непроглядную тьму – настолько сильны были эмоции бывшей советницы, которая бесстрашно смотрела в глаза императора. Дилюк перевел взгляд на Моракса, ощущая от него гнетущую пустоту, будто он был спокоен. Будто. Вскоре взгляд канцлера спал на Люмин, которая держалась за прутья и рыдала, наблюдая за всей ситуацией. Он считал, что юной леди не стоило находиться именно здесь, но не стал вмешиваться. Он понимал как для нее была важна Нин Гуан, которая теперь, по вине советников, лежала в покоях и спала мертвым сном. Грязный запах темницы въедался в кожу, пронизывая каждую клетку организма. Запах разъедал кожу, вынуждая принимать свою обреченность. Дилюк слегка прокашлялся, ощущая давящую силу уныния, которое заполнило каждый угол подземелья. — Что ты так смотришь на меня? — огрызнулась Синьора, продолжая бесцеремонно переходить на «ты» к императору, который не повел даже бровью. — Надеюсь ты сгораешь внутри неистовым пламенем боли и будешь страдать так всю свою бессмертную жизнь! — снова повысила тон, резанув уши канцлера. — Ох, видел бы ты ее жалкое лицо, когда она узнала, что я вколола ей яд, — жалобно проскулила Синьора, после чего залилась звонким смехом. — Что, жалеешь о том, что мало провел с ней время? — она подошла к прутьям, заглядывая в пустые глаза императора. — Ты даже не представляешь себе, как я хочу, чтобы ты изнывал от своей потери. Хочу, чтобы ты прочувствовал всю ту боль и скорбил каждый, мать твою, день, что не смог прожить с ней всю свою жизнь! — она злостно ударила по прутьям, вынуждая Люмин резко дернуться назад. Император сглотнул накопившуюся слюну, чувствуя как слова бывшей советницы прибивали к полу. — Пока люди не ощутят на своей шкуре боль, они не поймут ее. Так вот теперь знай, что я ощущала, когда ты, подлое животное, убил моего жениха! Ты, своими мерзкими руками, подписал приговор об измене родине рыцарю, который всю свою жизнь был предан тебе! — выкрикнула Синьора, срываясь на хрип. Ее глаза вновь заслезились, когда она столкнулась с напористым безразличием императора. Дилюк нахмурил брови, пытаясь вспомнить кого имела ввиду бывшая советница. На ум пришел лишь один ответ. Рустан Аждах. Канцлер позволил себе окунуться в воспоминания, игнорируя всплески эмоций бывшей советницы, которая от отчаянья спустилась вниз. — Ваше Святейшество, — покорно склонил голову рыцарь, слегка откинув голову в сторону, дабы оголить шею. Канцлер оторвался от своего занимательного дела, слегка приподняв уголок губ. — У меня есть к Вам очень важное дело. — Я тебя слушаю, Рустан, — канцлер поставил бутылку вина на место и обратил все свое внимание на рыцаря. Счастливая улыбка озарила лицо преданного воителя. — Помните, как я Вас выручил и Вы пообещали, что поможете мне в трудную минуту? — решил уточнить рыцарь, на что канцлер согласно кивнул. Рыцарь питал положительные эмоции и никогда не хотел причинять вред своему государству, за что получил доверие императора и канцлера. Канцлер никогда не сомневался в намерениях рыцаря, а потому был согласен выполнить любую его просьбу. — Я клялся в верности нашему государству, никогда не нарушал правила, но… — канцлер сдержал порыв нахмуриться, чувствуя сомнения, исходящие от рыцаря. — Хочу сделать одно исключение. Я влюблен в одну женщину и решился сделать ей предложение… но она выше меня по статусу. — Ты знаешь, что я не могу с этим помочь, не в моих силах изменить законы, — осторожно проговорил канцлер, прекрасно понимая намек. — Она согласилась, — продолжил рыцарь, вызывая на лице канцлера недоумение. — И мы сбежим из королевства, чтобы начать новую жизнь. — Ты – верный рыцарь нашего императора, твой побег будет признан изменой родине, ты прекрасно это понимаешь, — произнес канцлер, нахмурив брови. Рыцарь вновь лучезарно улыбнулся. — Я люблю ее, Ваше Святейшество, — легко проговорил рыцарь. Он опустил голову, не сумев сдержать улыбку, когда в голове появился образ улыбающейся блондинки. — И она питает ко мне взаимные чувства. Я лишь прошу Вас о том, чтобы нас не задержали. — Пойми, Рустан, это… — начал канцлер, но рыцарь осмелился перебить его. — Я все равно это сделаю, или Ваша клятва ничего не значит? — склонил голову набок рыцарь, заставляя канцлера тяжело вздохнуть. — Я постараюсь. Вина расползлась по венам, уколов канцлера в сердце. Он тяжело сглотнул слюну, не в силах удержать свои эмоции под контролем. С появлением возлюбленной это стало невыносимо трудно, ведь она пробуждала все его потаенные чувства. Дилюк вернул свой взгляд на Синьору, которая беззвучно плакала, облокотившись на прутья. Она спрятала свое лицо в ладонях, выбрасывая всю боль в пространство, не в силах держать ее под запретом. Так долго она копила в себе всю боль, превращая ее в гнев, что она вырвалась под натиском беспомощности. Горячие слезы бурным потоком скатывались по румяным щекам, которые она больше не старалась скрывать. — Просто убей меня, Моракс, — прошептала Синьора, судорожно вздохнув. Император внимательно наблюдал за ней, пытаясь ощутить хоть что-то, но гнетущее отсутствие эмоций погружало его в тину. — Чего уж растягивать, почему бы тебе не разорвать нас прямо здесь и сейчас? — хмыкнул Скарамучча, привлекая к себе внимание. Он поднял взгляд на императора, исказив губы в ухмылке. — В чем проблема? Испугался? — Казнь состоится завтра утром, — проговорил Дилюк за императора, поскольку тот молчал на протяжении всего времени. — Наш император сожрал свой язык? — насмехался Скарамучча, внимательно анализируя язык тела императора. Моракс в последний раз окинул бывших советников непринужденным взглядом и решил покинуть темницу. — Трус. Канцлер взглянул на усмехающегося советника, слегка исказив свои губы в отвращении, а после обратил свое внимание на юную леди. Он помог встать Люмин и начал выпроваживать ее из темницы, пока им вслед кричали оскорбления и мольбы о скорейшей казни.***
Нин Гуан выбралась из леса, застывая. Ветер снова принялся играть с её собранными в хвост волосами и подолом сиреневого платья. Но та не двигалась. Её золотые глаза медленно наливались блеском восхищения, а рот приоткрылся в немой радости. Подобрав подол длинного платья, девушка принялась осторожно спускаться с холмика, чтобы оказаться среди прекрасных лазурных цветов. Наплевав на осторожность и этикет, леди сбросила свои чёрные лодочки и подняла подол выше, спрыгивая вниз. Ступни начала щекотать короткая пушистая трава, заставляя улыбнуться. Почва за весь день нагрелась и теперь передавала своё тепло леди, которая радостно понеслась по полю, рассматривая лазурные бутоны. Император вышел на холмик, выискивая леди взглядом. Улыбка расплылась на его лице, когда янтарные глаза нашли фигуру среди цветов, которая начала кружиться по оси. Взгляд случайно наткнулся на туфли, которые мужчина со вздохом решил поднять, чтобы не потерять, хоть он и может купить ей совершенно новые. Моракс спустился к полю, медленной походкой направляясь к девушке. Леди сидела на своём платье, рассматривая красивые бутоны цветов. Она касалась их голубых листьев, проверяя на нежность и бархатность. — Глазурные лилии, — произнёс Чжун Ли, не отрывая взгляд от улыбки леди. — Нравятся? — Очень, — на выдохе ответила Нин Гуан, срывая один цветок. — Отныне эти цветы – мои самые любимые растения в мире. И не сыскать никому красивей этих лилий. Он медленно открыл глаза, не совсем понимая как смог уснуть. На лицо императора падали мягкие лучи солнца, которое говорило о новом дне. Мужчина неуверенно моргнул, пытаясь выкинуть из головы звонкий смех и пьянящую улыбку леди. Моракс выпрямился и протер глаза, вставая с насиженного места. Его спина начала хрустеть от того, как он долго сидел на одном месте. Рассвет не приносил ему радости, он не видел в нем ничего прекрасного и трепетного, как было раньше, когда он вставал с новыми силами, чтобы увидеться с ней. Восход солнца лишь говорил о том, что ее больше нет и все, что было – реальность, от которой невозможно скрыться во сне. Плавно проведя взглядом по плывущем облакам, он лишь вздохнул, понимая абсурдность всей ситуации. Он не помнил, когда ел, когда заснул и как сидел, непрерывно наблюдая за пустым выражением леди, до последнего надеясь, что она проснется и скажет, каков он дурак, что снова пропускает свой сон и пищу. В его пустоте застрял образ холодной леди, которая так умело меняла маски. Она заволокла весь обзор, не давая двигаться дальше. Сильные чувства, связывающие его разум с ней, заставили пойти на необдуманные поступки. Император опечатал покои, запретил входить слугам и даже канцлеру, чтобы они не мешали. Он огородился от внешнего мира, не зная, что происходит с его империей. Он застрял во временной петле отчаянья и неведения, граничащие с безумством. Где-то глубоко внутри он понимал, что нельзя запираться в покоях с покойником, который вот-вот начнёт разлагаться. Он не хотел стать обезумевшим императором, бросив свое государство на самотек. Но как?.. Как встать на ноги, когда по ним ударили так сильно, что он их не чувствовал? Моракс был убежден, что после казни предателей, все встанет на свои места и эта зудящая боль утихнет. Оказалось наоборот. Душа, разрывающая плоть дракона изнутри от изнывающей боли, не хотела успокаиваться и пыталась найти утешение в объятиях той, что ушла из бытия. Как начать свой новый день, не застревая в пучине неведомой боли? Тоска грызла его, въедаясь своими клыками в самые болезненные участки. Моракс прикрыл глаза в надежде, что жгучая боль в глазах утихнет. Он вновь поник в свои мысли, которые метались вокруг возлюбленной, пока в покои не раздался стук. Ему не хотелось разговаривать, он замкнулся в себе, пытаясь справиться со своей пустотой сам. — Ваше Величество, — послышался голос канцлера по ту сторону двери. В его голосе слышалось сожаление. — Казнь советников завершена, Вам следовало присутствовать на ней, — заговорил Дилюк, облокотившись спиной на закрытые двери. Он медленно опустился по ним вниз, горько усмехаясь. — Я понимаю, что Вам тяжело, но… Жизнь на этом не заканчивается. У Вас еще остались те, кому Вы очень нужны, — канцлер на секунду замолчал, пытаясь подобрать слова. Он знал, что император его слышит. И ему казалось, что он сможет ему помочь своими словами, хотя боль от утраты любимого человека ничем не замазать. — Нужно лишь немного подождать, пока боль утихнет. Время поможет с этим смириться и идти дальше, — неуверенная улыбка прорезалась на лице канцлера, когда он понял абсурдность своих слов. — Госпожа Нин Гуан не хотела бы для Вас такого, — император слегка дернулся от слов Дилюка, будто пробуждаясь от дремы. Моракс открыл глаза, устремив свой взгляд на постель. Он тяжело сглотнул слюну, не увидев леди. Император поспешно приблизился к кровати и смахнул белое покрывало, открывая взор на небольшой стебель цветка. Он замер, не смея отвести взгляд от глазурной лилии, что мирно покоилась на кровати вместо спящей девушки. Он слегка мотнул головой, думая, что ему приводилось, но картинка перед глазами не исчезала. Взяв в руки цветок, он медленно направился к дверям и щелкнул замком, открывая их. Канцлер тут же поднялся с пола, поправив свою одежду. Он, прочистив горло легким кашлем, неуверенно открыл дверь, слегка заглядывая внутрь. Он был уверен, что император не впустит его, поскольку он постоянно топтался возле двери и в ответ получал мертвую тишину. Наконец заметив своего императора, повернутого к нему спиной, он приготовился к худшему – ощутить неприятный запах гниющего тела, чего не последовало. Удивленно вскинув брови, канцлер проник в покои и устремил взгляд на кровать, не увидев на ней тела. Не решившись задавать вопросы, Дилюк начал ждать, пока император наконец заговорит. Моракс обернулся с цветком в руках, глядя на канцлера. Дилюк тут же опустил взгляд на растение в руках императора, задавая немой вопрос. — Все, что осталось, — пробормотал император. Он медленно осел на стул, вернув свой взгляд на цветок. Дилюк подошел ближе к императору, решив, что тот наконец созрел для того, чтобы выплеснуть все свое горе. Накрыв плечо императора своей рукой, он крепко сжал его, чувствуя под ладонью легкую дрожь. Канцлер прикрыл глаза, даруя молчаливую поддержку, в которой так нуждался его… друг. Горячая слеза скатилась по щеке императора, приземлившись на лепесток лилии. Он неподвижно смотрел на него, будто пытался превратить его в свою возлюбленную. И если бы это было так просто, он бы наверняка не сидел, поникнув в своем болоте необратимой боли. Мягко поглаживая стебель цветка, император позволил себе исказить губы в гневе и нахмурить брови. Горечь напитала соленые слезы, что начали стекать по лицу мужчины, снова и снова напоминая ему о том, кого он потерял. Приятный запах окутывал его, вспышками напоминая все прожитые моменты с возлюбленной. Ее взгляд, ее ухмылка, ее фигура, ее нежные руки. Он еще помнил, как он заснул на балконе на ее коленях, пока она поглаживала его волосы. И сердце сжалось от неимоверной тоски, которая пожирала его без конца. Император никогда не ощущал себя настолько слабым и беспомощным над судьбой, решившая сыграть с ним злую шутку. Ему казалось, что он не справится с этим. Не справится с этой болью. Дракон внутри утробно рычал и скреб клетку, в которую вновь запрятали. Он выл и извивался, пока из его золотых глаз стекали слезы. Дилюк слегка поморщился, когда его глотку свело спазмом от того, как ему стало обидно за своего императора. Сердце бешено колотилось, будто пыталось выбросить из крови буйствующий поток боли. Сжав плечо императора чуть сильнее, канцлер вздохнул. — Нужно двигаться дальше, — заговорил Дилюк, привлекая внимание Моракса. — Я буду рядом, как и всегда. И вместе мы справимся со всеми трудностями. — Лучше бы ты не знакомил меня с ней, — хриплым голосом проговорил Моракс. Дилюк опустил голову, вспоминая свои слова, когда убеждал императора, что тот скажет спасибо. — Лучше бы она оставалась мне чужой. Если бы мы были не знакомы, она бы не пала от рук… советников. — Я… я понимаю, Ваше Величество, — тихо пробормотал Дилюк, не бросая надежды вразумить императора. — Но также и Вы должны понимать, что… К черту это все, — Дилюк быстро оказался перед императором и дёрнул его вверх, вынуждая встать на ноги. Император, казалось, даже не обратил на это внимания, наблюдая за цветком. Дилюк накрыл цветок рукой, преграждая путь назойливому взгляду золотых глаз. — Хватит мучить себя и угождать тьме своим горем. Госпожа Нин Гуан не одобрила бы то, что Вы сидите сложа руки, пока Ваши люди страдают и пытаются сгрести останки своих домов. Вы должны вернуть былое величие своей империи! — Я прекрасно слышу тебя, Дилюк, — проговорил император, поднимая глаза на канцлера. — Я бы посмотрел на тебя, будь Джинн на месте Нин Гуан. — Но она не на ее месте, — отрезал Дилюк, почувствовав укол гнева от Моракса. — И смерть ничем не исправить. — Объясни мне какого черта здесь этот цветок, — тон императора стал сердитым. Он начал подозревать канцлера в том, что тот украл тело возлюбленной, чтобы попытаться вразумить его. — Если ты причастен к этому, я снесу твою голову с плеч, не моргнув и глазом! — Нет, Ваше Величество, к Вашим покоям никто не подходил, — искренне ответил Рагнвиндр и раскрыл свой разум, дабы император прошелся по нему и убедился в правдивости. — Я, честно, не знаю почему все так получилось, но… Я знаю, что все, что не делается, все к лучшему. И, возможно, это просто то, что Вам стоит пройти с поднятой головой. Император опустил голову, тяжело дыша от испытывающего гнева. Он понимал, что канцлер прав и нельзя бросать людей, которые отчаянно нуждались в его помощи. Также осознавал реальность, которая говорила о том, что горем не вернешь свою любовь и стоило просто идти дальше. Идти дальше.***
Спустя два года.
Солнце озарило империю своими лучами, накрывая головы мирных жителей, что работали не покладая рук. Не все дома были полноценно застроены, поскольку не хватало ресурсов и приходилось заключать контракты с другими королевствами, чтобы они помогли. Постепенно всё возвращалось обратно, забывая о том, что приходилось пережить. Не все люди забыли, что было два года назад, но это внушало уверенность в том, что их император не так ужасен. Он встал на их защиту, расформировал советников и принял новые решения. Вернулись другие древние драконы, о которых, казалось, будут слагать лишь легенды. Люди не забыли о прекрасном белом драконе, который будто ангел взлетел в небо, озаряя их своей любовью. Они признали в нем любовь императора и даже чувствовали горе от потери столь юной леди. Но глазурные лилии, что мирно покоились в вазе, были напоминанием о том, что эта леди существовала, пусть они и не видели ее. Но они знали, как важна она была их правителю, который так трепетно относился к этим цветам. По империи стали разводить глазурные лилии, которые украшали собой каждый дом жителя. И если раньше они цвели только на одном поле, теперь они являлись достоинством каждого дома и уголка империи. Жители считали своим долгом посадить в своем саду глазурные лилии, чтобы все помнили о ней. Император втянул свежий воздух, устремляя свой взгляд на город. Окинув город в последний раз, он покинул свои покои и решительно направился в зал совета, где его уже ожидали. Венти расселся на своем стуле, проверяя на мягкость. Он, хоть и не отошел от военных действий, но пытался воодушевиться тем, что жизнь продолжается дальше. Потеря одного из древних драконов вновь стала трагедией, как много-много тысяч лет назад в кровопролитной войне. Розария рассматривала свой кинжал, считая это более занимательным делом, чем рассуждение каких-либо тем. Джинн и Барбара тихо перешептывались на свободную тему, пока ожидали императора. Втянув воздух в легкие, Сяо откинулся на спинку стула, ощущая дикую усталость и скукоту, которые заставили его прикрыть глаза. Фишль тихо хихикнула, прикрывая рот рукой, отчего Сяо тут же раздраженно выдохнул, поскольку понимал, что эта девушка смеется над ним. Но древние драконы и Джинн разом начали вставать со своих мест, когда услышали грозные шаги. Зал в миг окунулся в тишину, которую прерывали парные шаги. Канцлер и рыцарь императора обогнули стол, вставая поодаль от главного императорского стула. Чжун Ли прошелся по всем пустым взглядом и встал возле своего стула. — Ваше Величество, — первая поприветствовала Джинн, склонив голову. — Сегодня будет принято решение насчет последнего советника, — проговорил Моракс, решив перейти к делу. Древние драконы переглянулись между собой, не понимая о чем пошла речь. — Аякс Чайлд, по прозвищу Тарталья. Верный спутник в моей жизни, который был мне предан, но… Оступился и пошел по неверному пути. По старому закону я не должен был позволять аудиенцию заключенному, поскольку новый совет был не до конца сформирован. Поскольку сейчас все в рамках закона, я освободил его, чтобы он смог выговориться. — Ваше Величество, он ожидает, — оповестил Кэйа Рагнвиндр. — Вы готовы выслушать предателя, который был заключен на два года? — уточнил император, обогнув драконов своим взглядом. — У всех должна быть причина, мы должны считать своим долгом выслушать, — неуверенно проговорила Барбара, поджимая губы. — Да, интересно было бы послушать, что скажет человек, который позволил себе такую роскошь, — усмехнулась Розария, прокрутив на пальце любимый кинжал. — Может, он вовсе не виновен, — пожал плечами Венти, облокотившись на спинку стула. Моракс молча махнул рукой своему верному рыцарю и тот сразу отдал приказ страже, чтобы привести заключенного. Через другую дверь привели Чайлда, под сопровождением двух стражей. Руки мужчины были обрамлены кандалами с антимагическими рунами, которые без сил повисли за спиной. Плечи были так низко опущены, будто пытались своим видом сказать о том, что он принял всю ответственность еще очень давно. Отросшие рыжие волосы спадали на лицо, скрывая его опустевшие глаза в обрамлении синяков. Он был пуст, от него не осталось ни гроша эмоций. Он был подавлен и заперт в разуме, наказывая себя каждый день за свершенный поступок, который повел за собой необратимые последствия. Его император страдал и пытался смириться с потерей возлюбленной, которая за считанные секунды обрела вечный сон от яда. От яда, который вколола бывшая советница. А ведь Чайлд до сих пор не знал всей правды. Он не знал по какой причине эта женщина решила свергнуть императора. Аякс встал напротив нового совета, не поднимая головы. Он крепко закрыл глаза, пытаясь спрятаться от назойливых глаз, которые с жалостью и любопытством рассматривали его. В какой момент все пошло наперекосяк? Как он мог позволить себе так низко пасть? Пытался спасти семью, а в итоге заслужил нескончаемый поток обид. Люмин не хотела на него смотреть, едва позволяла себя касаться. Как только его заключили под стражу, он едва видел свет. Люмин не навестила его ни разу, очевидно запираясь в своей комнате. Она не могла простить его, и он это чувствовал. Он чувствовал ее гнев на себе. Моракс разминал руку, сжимая в кулак и разжимая. Он внимательно рассматривал Аякса, не понимая почему он перешел на сторону тьмы. Он никогда не давал повода для предательства. — Аякс Чайлд, по принятому закону, Вы… Вы можете сказать правду, которая будет рассмотрена законом, по которому в дальнейшем смогут принять справедливое решение, — проговорил Рагнвиндр, чувствуя зудящую мошку под сердцем. Канцлер искренне надеялся, что за свершенным проступком стоит весомая причина. Аякс поднял голову и попытался выпрямить плечи, кости которых характерно хрустнули. Он взглянул в глаза канцлера, встречаясь с его взглядом. Голубые глаза, которые раньше искрились как волны океана под лучами солнца, вдруг оказались совершенно пусты и безжизненны. Канцлер издал бесшумный выдох, чувствуя как сердцебиение усиливается. Ему стало внезапно жаль, что когда-то близкому другу пришлось пережить столько страданий. Взгляд бывшего советника говорил о многом. Он все потерял. — Ваше Величество, — тихо заговорил Тарталья, заставляя Моракса заострить на нем взгляд. Император почувствовал, как его сердце затрепетало. — Моя семья подверглась угрозе для жизни. Мне сказали убить Госпожу Нин Гуан и я, должен признать, пытался это сделать, — Аякс опустил взгляд на пол, интуитивно ощутив как император сжал кулак. — Что-то не так? — спросила Нин Гуан, заметив странное поведение лорда. Тарталья мигом пришёл в себя. — Н-нет, — мотнул головой Тарталья, слабо улыбнувшись. — Вы уже прочли письмо от Люмин? — умело перевёл тему. — Ах, точно! — Нин Гуан вспомнила, что написала ответное письмо, но забыла отдать его. — Вы не могли бы передать письмо Люмин? Я написала ответ, но... он у меня в покоях. — Тогда, может, сходим за ним? — предложил лорд. Они вдвоем вернулись в покои леди. Тарталья сглотнул слюну, заметив, что Нин Гуан стояла к нему спиной и что-то искала в сундучке на своём столе. Он медленно подошёл к леди сзади, заставляя в руке появиться тонкому лезвию. «Что же ты творишь, придурок?» – думал Аякс, медленно направив клинок на леди. Один удар. Один чёртов удар и семья вернётся. Тарталья резко выдохнул, заставляя клинок исчезнуть. Он быстро отвернулся и отошёл, вынуждая леди обернуться и незаметно вздрогнуть, ведь он оказался непозволительно близко, и даже её острый слух не заметил этого. Нин Гуан прижала к себе письмо, внимательно осматривая напряжённого мужчину и не понимая, что случилось. — Но я не смог, — продолжил Аякс, пытаясь отогнать от себя мерзкие воспоминания. — А когда произошла вся эта ситуация с принцессой… Госпожа Нин Гуан была уверена, что Вы заинтересованы в другой леди. И я помог Госпоже сбежать из дворца. Если бы тогда я не оставил ее в городе, возможно, мне бы удалось ее сберечь, — нотки вины сквозили в голосе лорда. — Но Госпожа очень хотела вернуться к Вам, — Аякс не смел поднимать голову, когда закончил свою речь. Он даже не видел смысла в оправдании, ведь и так просидел два года под заключением. — Ваше Величество? — спросил канцлер, возвращая императора к реальности, поскольку он утонул в своих мыслях. — Я Вас услышал, лорд Аякс, — кивнул Чжун Ли, заставляя Тарталью поднять голову от обращения. — Я приношу свои глубокие извинения за заключение, но, думаю, этим сроком Вы вынесли правильный урок. Есть ли желание высказаться советникам? — дракон обратился к своим советникам, которые внимательно изучали Аякса. — Здесь две стороны одной монеты, — заговорил Сяо, прищурив глаза. — Лорд Аякс, Вы могли просто рассказать обо всем императору или его канцлеру, чтобы облегчить ношу. Но из-за Вашей трусости, Вам пришлось идти на необдуманные поступки. Но если принять тот факт, что под угрозой была Ваша семья, то приговор о содеянном очевидно смягчается. Должен принять слова Его Величества, поскольку прожитые два года под заключением и стали Вашим наказанием, — Сяо мельком глянул на императора, который удовлетворительно наблюдал за ним. Императору несомненно нравилось участие древних драконов. — Я тоже соглашусь с вынесением вердикта, — подняла руку Барбара, внимая к себе внимание. — Лорд уже отбыл свое наказание и наконец должен быть отпущен на волю. Боюсь себе представить, если бы я оказалась на его месте, — советница глянула на свою сестру, которая тут же ободряюще улыбнулась. — Я считаю, что даже если он отбыл свое наказание, это не снимает с него вины и ответственности за свершенные действия, — заговорила Розария, слегка нахмурив брови. Она сжала свой кинжал в руке, глядя на Аякса. — Он не смог защитить свою семью, не уберег свой союз с благородной леди, не предупредил свое родное государство об опасности. Как можно верить такому человеку? — слова Розарии погрузили в сомнения. — Я не уверена, что хотела бы иметь такого человека в рядах близких людей. На Вашем месте, Ваше Величество, я бы не смогла довериться такому человеку вновь. — Но ему угрожали! А что если бы его семью перерезали, если бы он рассказал? Эти предатели были близко к императору и его рассказ, очевидно, добрался бы до них! — опровергла Фишль, глянув на Розарию. Император облизнул пересохшие губы, внимательно слушая выговоры древних драконов. — Он виновен лишь на сорок процентов, и эти сорок процентов он отработал заключением. Кто по-вашему помог вернуть госпожу Нин Гуан обратно в город? Кто рассказал ей обо всем? Не будь лорда Аякса, я думаю, она бы до сих пор слонялась за пределами империи, а наш император спал беспробудным сном! И предатели явно бы заработали в полную силу, — Фишль скрестила руки под грудью, чувствуя неприятное жжение под грудью. Она была уверена, что ей стоит встать на защиту лорда. Его безжизненный взгляд о многом поведал. — Он достаточно потерял, — разрезал тишину голос Джинн. Дилюк обратил на нее пристальное внимание, прислушиваясь к словам. — Лорд Аякс, посмотрите на меня, — Тарталья поднял голову, взглянув на леди. — Я Вас знаю очень давно, — уголки губ Джинн слегка дрогнули. — И я могу с уверенностью заявить, что этот человек ни за что не предал бы свое государство, не будь на то действительно веской причины. Он мог убить Госпожу Нин Гуан, но ведь не сделал этого, он обманул тех, кто угрожал ему, — мягко говорила Джинн, заставляя присутствующих верить ее убеждениям. — Он помог просто сбежать ей и скрыть запах. Он выбрал меньшее из зол, как и любой бы из нас, — Джинн осмотрела древних драконов и канцлера с рыцарем. — Я прощаю его и, надеюсь, вы поступите точно также. — Согласен~, — неловко протянул Венти, вздохнув. — Такое положение врагу не пожелаешь. — Ваше Величество, я бы хотел сказать слово, — попросил канцлер. Император кивнул, давая волю. — Я никогда не смешивал государство и личное, но сегодня хочу сделать исключение в пользу лорда, — Аякс перевел взгляд на канцлера, сжимая губы в тонкую полоску. Сердце защемило от вины и ему хотелось опустить взгляд в пол, чтобы скрыться за шторкой своих отросших волос. — Это не тот человек, на котором нам стоит отыгрываться. Те, кто заслужил смерть, уже давно ее получили. Император медленно кивнул, поглаживая свой подбородок в задумчивости. Он и не хотел отыгрывать свои злость и обиду на человеке, который оказался под горячей рукой. Аякс потерял доверие государства и любимой на несколько лет, застряв в темной клетке не только в темнице, но и в собственном разуме. Моракс с давних лет знал о том, каков он совестливый человек. И тот взгляд, который был обращен на него перед тем как заключить его под стражу во время формирования совета, о многом поведал императору. Аякс ждал этого, он знал, что его накажут. И тот момент, как его плечи опустились под натиском необъятной ответственности, заставил Моракса усомниться в решении. Но также он осознавал, что на то он и император – справедливый дракон, который создает баланс во всем мире, не смотря на личные отношения. Тяжело вздохнув, Моракс встал со своего места. Аякс опустил голову, прикрывая глаза от неприятного жжения. Он готов был к худшему, не смотря на то, что большинство советников были на его стороне. Он не ждал чего-то хорошего, понимая, что ему незачем возвращаться на свое место. Зачем? Его возлюбленная закрылась на сто замков, не позволяя даже стучаться в закрытые двери. — Ваше место Вас заждалось, лорд Аякс, — оповестил император. Моракс покинул зал совещания, оставляя за собой удивленные взгляды. Древние драконы переглянулись между собой, но не стали вмешиваться и как-либо комментировать решение. Розария осталась недовольна и лишь сильнее сжала свой кинжал, хмуро глянув на лорда. Канцлер и рыцарь выдохнули, чувствуя облегчение. — Стража, освободите советника Чайлда, — приказал канцлер, махнув рукой страже. Аякс открыл глаза, до сих пор не веря услышанному. Его сердце глухо стучало в груди, отдаваясь легкими стуками в ушах, которые плотно забились ватой. Ему хотелось засмеяться от безумства, накатившего на его разум, но он сдержал этот порыв. Канцлер приблизился к лорду, похлопав того по плечу в знак поддержки. Совет постепенно начал расходиться в разные стороны, дабы заняться своими делами.***
Небо постепенно окутывали мрачные тучи, которые начали свидетельствовать о приходе очередной грозы. Чжун Ли с благоговением втянул аромат влажного воздуха, который смешивался с чарующем запахом лилий. Она была повсюду, но не рядом. Она была рядом, но в то же время нигде. Моракс не понимал почему ее запах преследовал его, но убеждал себя в том, что смерть – не конец, а лишь начало чего-то нового. Возможно, где-то она уже нашла свое место в новорожденном, дабы начать новую жизнь. Хорошую жизнь, которую он не успел ей подарить. На его устах застыла легкая улыбка, когда приятный ветер начал обдувать его лицо. В покои раздался тихий стук, который тут же отвлек императора от своих мыслей. В покои проник древний дракон, привлекая внимание. Венти подошел к императору, одарив его лучезарной улыбкой. — Скучаешь? — тихо спросил Венти, заметив тоскливый взгляд Моракса. — Странное чувство, — поджал губы император. — Будто она где-то рядом, но в то же время очень далеко. — Может так и есть? — спросил Венти, устремив свой взгляд на город. Повсюду были рассажены прекрасные глазурные лилии, от которых веяло свежестью. — Почему именно глазурные лилии? — Она их очень любила, — ответил Чжун Ли, ощутив как тоска накатывает с новой силой. — Думаю, став она моей женой, то сделала бы то же самое. — Рассадила бы глазурные лилии? — усмехнулся Венти. — Да, уверен она бы этого хотела, — кивнул император. — Жаль, что она не застала этот момент. — Я тут подумал, — неуверенно начал Венти, в миг привлекая внимание императора. Он не хотел давать ложных надежд, но также хотел выдвинуть теорию. — Ладно, неважно, это глупости. — Я бы хотел выслушать, — попросил император, но Венти отмахнулся. — Ерунда! Увидимся за ужином, Моракс, — лучезарно улыбнулся Венти и ловко покинул покои прежде, чем император успел сказать хоть слово. Венти закрыл за собой двери, чувствуя свое тяжкое сердце, которое глухо отбивало чечетку под ребрами. Он сглотнул слюну, после чего ударив себя по щеке за глупость, которую чуть не сморозил. Он бы явно об этом пожалел. Давать ложную надежду дракону, который только-только начал мириться с потерей возлюбленной – хуже, чем потерять возлюбленную. И если бы источник жизненной энергии древних драконов действительно существовал, то Нин Гуан давно бы уже была рядом. Поджав губы, Венти глянул на закрытые покои императора, вновь тряхнув головой, дабы выкинуть это предположение из головы. Он заставил себя запеть легкую мелодию и продолжить свой путь.***
Резко распахнув глаза, она забилась в диком кашле, будто только что вынырнула из глубин океана. Легкие пронзила легкая боль от того, с какой силой ей пришлось кашлять. Ощутив небольшой холод под спиной, она тут же подскочила, осознав, что лежала на воде, которая чуть скрывала ее тело. Вата, которая заложила уши, начала постепенно рассеиваться, позволив услышать звонкое пение птиц и сверчков. Яркие лучи солнца начали слепить янтарные глаза леди, заставляя ее жмуриться и привыкать к свету. Мелководье блестело и переливалось, показывая мелких рыб, которые плавали вокруг леди. Она медленно поднялась на ноги, чувствуя легкий озноб после пребывания в воде. Вскоре леди обнаружила себя полностью обнаженной, отчего щеки опалил яркий румянец. Она была совсем одна и ее это пугало. Разве она не была пять минут назад на войне? — Наконец-то ты очнулась! — прозвучал звонкий голос где-то позади. Леди тут же обернулась, испугавшись. — Ты кто такая? — расширила глаза Нин Гуан, заметив порхающую в воздухе девочку. Маленькая девочка лучезарно улыбнулась, помахав рукой. Она была одета в причудливое пышное платье, а над головой парила золотая корона. — Меня зовут Паймон! — воскликнула девочка, грозно поставив руки в бока. — Грех не знать имя той, кто охраняет источник жизни! — Ты фея? — неуверенно спросила Нин Гуан, после чего нервно хихикнула. Кажется, ее воображение в избытке лихорадки начало рисовать сказки. — Нет, я хранительница очага жизни! А раз ты попала сюда, то очевидно не справилась со своей задачей носителя и твой дракон переместил тебя сюда, — проговорила фея, скрестив руки на груди. — Здесь дракон соединяется с твоей душой и становится един, дабы даровать тебе второй шанс на жизнь. — Что? — Нин Гуан сглотнула слюну и сделала шаг назад. — Я умерла? — Ага! — радостно воскликнула Паймон, вызывая больший шок на лице леди. — Прошло два часа с твоего появления, я думала займет меньше времени. — Уф, всего два часа, — выдохнула Нин Гуан, ощутив легкое облегчение. Ей показалось, что она лежала несколько лет, хоть и было ощущение, что она также пять минут назад была на войне. — Раз ты очнулась, то воссоединилась со своим драконом и вернула свою жизнь, — проговорила Паймон, подлетев к леди. — Теперь ты должна вернуться туда, где была. — Надеюсь, меня не зарежут, — слегка нахмурилась леди, когда вспомнила, что находилась посреди улицы в городе, где не очень далеко бродили тени. — Еще забыла сказать, — начала Паймон, вернув к себе взгляд янтарных глаз. — Один час в этой Вселенной равен одному году на земле. — Что? — расширила глаза Нин Гуан. — А как же теперь!.. — Надеюсь, мы больше не увидимся! — Паймон радостно хлопнула в ладоши, озаряя глаза леди ярким светом.