***
Тэхен возвращается в здание клуба и, проходя к их столику, поднимает с него свой телефон. Его взгляд падает на ещё один мобильник. Альфа поднимает его и прокручивает в руке, пытаясь определить по памяти владельца. В голове вспыхивает воспоминание: обжигающее прикосновение с легким холодком мягкой кожи. Тэхен нажимает на боковую кнопку, через несколько мгновений телефон откликается вибрацией, и экран вспыхивает. На нем высвечивается более пятидесяти пропущенных звонков и не меньшее количество сообщений в различных мессенджерах. Последнее, которое возможно прочитать, гласит о том, что Джина ждут серьезные неприятности, если он не объявится. Номер не подписан, как и тот, с которого пытались дозвониться до отключенного абонента. Ненадолго задумавшись, Тэхен кладет телефон Джина в задний карман своих штанов и оборачивается. Неподалёку стоит Чонгук, он словно прячется за колонной, рассматривая среди уже небольшого числа посетителей спины двух людей за барной стойкой. Чимин по-детски покачивает ногами в воздухе, отпивая через соломинку какой-то яркий коктейль из высокого стакана. Омегу серьезно ведет от количества выпитого, смешав в организме ром, виски, а теперь еще и коктейль, вероятно не первый по счету. Он устремляет пьяный взгляд на Юнги, сидящего все это время рядом, и улыбается, закусив нижнюю губу. Рука Юнги же уже нашла свой покой на обтянутой узкими джинсами коленке. Альфа не менее пьян, возможно, даже не соображает, что перед ним сейчас не красивый, сексуально одетый и приятно пахнущий незнакомец, а Чимин. Тот самый Пак Чимин, которому иногда слишком сильно завидует Юнги. Тот самый Чимин, которого любят все в студсовете, тот самый Чимин, которого хвалят преподаватели и даже сам декан. Тот самый Чимин, который никогда не парится, но при этом остается в центре внимания и всегда услышанным. Безумно красивый Чимин, который сидит рядом и щурит в улыбке лисьи глаза, ощущая приятные поглаживания холодных пальцев на своей коленке, бесстыдно выглядывающей из крупной дыры на джинсах. Хочется обнять, согреть, спрятать от всего мира, но что-то держит за глотку костлявыми пальцами. Чимин не принадлежит Юнги, но хотя бы раз в жизни хочется прикоснуться не только по-дружески, а интимно к блестящим от коктейля губам, к бархатистой коже, туго обрамляющей шею, по которой рассыпаны маленькие родинки. Словно в подтверждение своих мыслей, Юнги касается одной из них пальцем. — Я читал старую легенду, — хрипло начинает парень, переводя палец с одной родинки на другую и игнорируя немного удивленный пьяный взгляд, — родинки у людей появляются в тех местах, куда их чаще всего целовали в прошлых жизнях. — Юнги придвигается ближе, игнорируя свои собственные мысли, в которых сирена орёт благим матом, да красным светом всё заливается. Губы легко касаются кожи, накрывая первую попавшуюся родинку. Омега застывает, округляя глаза и отодвигая языком трубочку в бокале, прислоняется к грани, выпивая напиток залпом. Тэхен хватает сереющего от гнева Чонгука за воротник и тянет в сторону выхода. Пьяный Чонгук — опасный Чонгук. Никто никогда не был уверен в его чувствах к Чимину настолько, как Тэхен. Со стороны эти двое были похожи на чокнутых друзей-подростков, которые могут легко троллить друг друга, но при этом всегда окажутся рядом, если того требует ситуация. Но и никто не относился к друг другу с такой же нежностью и трепетом, не переступая границ личного пространства, не принуждая, а лишь наблюдая со стороны. — Тэ, отпусти! — шипит Чонгук, пытаясь выпутаться из крепкой хватки брата, которая с каждым движением становится только сильнее. Тэхен игнорирует все потуги крепко выпившего младшего, волоча его за собой на свежий уличный воздух, пропитанный влажностью прошедшей грозы. Возле входа останавливается черный автомобиль, задняя дверь открывается, и Чонгук летит на сидение, утыкаясь в него лицом. Тэхен садится вперед, приветствуя водителя отца, и бросает взгляд назад. Младший находится уже в глубоком отрубе, что неудивительно, учитывая количество алкоголя в крови. Авто размеренно шуршит колесами по мокрому асфальту, за окнами проносится спящий город с редкими прохожими. Тэхен вздыхает, представляя, что ему еще тащить это пьяное тело до комнаты, а, вероятно, и бегать к нему с водой и тазом.***
В небольшой прихожей в квартире Юнги вспыхивает настенный светильник. Теплый свет разливается по стенам и лицу омеги, отражая дрожащие ресницы на плохо заметных скулах. Мягкие губы Чимина уже сводит от бесконечных поцелуев, но мозг противится, не позволяя прийти в себя. Пальцы до болезненных полустонов врезаются в худые, но крепкие плечи. Юнги вваливается в гостиную, определяя путь по памяти и скидывая с ног туго затянутые кроссовки. Трахнуть этого омежного зазнайку кажется ему сейчас классной затеей, тем более Чимин не отдает отчета своим действиям и со стороны это выглядит обоюдным желанием двух задурманенных алкоголем голов. Но по факту Юнги лишь хочет хотя бы на одну ночь стать более весомым, чем покрасневший и стонущий от сжатых на бедрах пальцев омега. Юнги не ведет от приторно-сладкого запаха, наоборот, для него он кажется отталкивающим, но вид такого Чимина определенно заводит альфью сущность, заставляя сознание Юнги покрываться липкой дымкой, а самоконтролю рассыпаться под его ноги осколками. Диван прогибается под весом двух тел, а губы Юнги соскальзывают вниз, запечатывая поцелуи на россыпи родинок, выделяющихся на светлой коже очень контрастно даже в полутьме комнаты. Чимин закусывает свои губы, позволяя чужим рукам скользить под легкой рубашкой и расправляться с бесчисленными застёжками корсета. Когда последний наконец падает на пол, приминая ворс ковра, Юнги вздыхает, справляясь с пуговицами и впиваясь взглядом в тело Чимина. Цепляет татуировку на ребрах, что написана рвано, словно не для этого омеги. Пальцы ведут по тату и опускаются вниз, пробегаясь по чужому возбуждению. Планку кроет окончательно, когда омега выдает протяжный стон, толкаясь навстречу ладони Юнги. Контролировать действия становится сложнее, но парень все же освобождает Чимина от остатков одежды. Тонкие ноги тут же сгибаются в коленях и разводятся в стороны, открывая сногсшибательные виды, все это время прятавшиеся под одеждой. Юнги не нужно быть нежным, ведь в данный момент его желание не зависит от возбуждения, поэтому парень подхватывает лёгкие ноги и толкается вперед, моментально понимая, что натворил. Красивое лицо омеги пронзает гримаса боли, и в этот самый момент до Юнги доходит, что Чимин непорочен. Между стройных ног спадает возбуждение, альфе становится мгновенно стыдно за свое поведение, несмотря на играющий в крови алкоголь. Он целует Чимина в висок, шепча слова извинений, оглаживает мягкое тело, опускает вниз согнутые колени. Но омега не сдается, тянет ласковые руки к чужой шее, томно скулит, обхватывает ногами чужие бедра и толкается вперед, заставляя еще не упавший орган проникать в себя. Альфу кроет, как под действием мощного афродизиака, поэтому, игнорируя скатывающиеся из уголков глаз Чимина слезы, он входит на всю длину, вынуждая омегу громко застонать и прогнуться в спине. Возвращающееся возбуждение лишь сильнее давит на стенки, вызывая мгновенное желание кончить, но Юнги сдерживает эти порывы, позволяя уже Чинину руководить процессом. Хрупкое тело вздрагивает, подаваясь вперед, игнорируя нарастающую боль и стекающие из-под ресниц хрустальные капли слез. Атмосфера меняется, накаляется до предела и взрывается, разносясь по комнате звездной пылью. Юнги ловит чужие губы губами, толкаясь глубже и срывая из глубины звонкие стоны Чимина. Омега плавится под горячим телом, отдаваясь полностью, царапая короткими ногтями влажную от пота кожу на спине альфы. Первым сдается Чимин. Из пухлых губ вырывается протяжный стон, а тело покрывается крупными мурашками, вынуждая парня кончить и лишь сильнее насадиться, срывая планку Юнги. Альфа не выдерживает потока непонятных ощущений, угрызения совести и собственного желания, освобождая Чимина и кончая следом на плоский живот, задевая каплями рваную татуировку. О последствиях он подумает завтра, а пока, покинув засыпающего Чимина и накрыв его идеальное тело пледом, Юнги удаляется в свою спальню, гоняя разношерстные мысли в трезвеющей голове.***
В огромном особняке возле кровати Джина стоят двое. Намджун внимательно слушает монотонно говорящего доктора, стараясь не отвлекаться на вибрацию телефона в кармане и запах своего омеги, прижавшегося с противоположной стороны к двери и источающего абсолютное беспокойство. — Скорее всего, проблемы возникли из-за стресса, такое бывает даже от смены часовых поясов. Сейчас с вашим сыном все в порядке, несколько первых дней ему стоит принимать препараты, чтобы уменьшить боль, а ещё показан постельный режим. — Доктор водит по бумаге ручкой и прикусывает губу, стараясь вспомнить название очередных таблеток. — Значит, его организм полностью функционирует? — с интересом отзывается Ким. — Но что могло послужить толчком к возобновлению? — Факторов много, — доктор поправляет круглые очки на переносице, — один из возможных — это встреча с запахом истинного. Ваш сын ещё очень юн, подобные инстинкты способны пробудить многое в ещё растущем организме. Он протягивает Намджуну лист с прописанными препаратами и удаляется из комнаты, провожаемый одним из людей Кимов. — Вот теперь-то мы поиграем по-крупному, — шепчет в темноту старший альфа, сжимая в руке шуршащую бумажку. Он с интересом поглядывает на бредящего в кровати Джина, улыбаясь животным оскалом.