***
Чёрный Мерс скользит по узким улочкам еле заметной тенью. Тэхен морщится, вдыхая сигаретный дым, и отбрасывает окурок в приоткрытое окно. Лёгкий осенний ветер щекочет вздымающиеся волосы, распространяя по салону хвойный аромат. Город живёт своей жизнью, переливаясь светом многочисленных вывесок и витрин. По просторным аллеям гуляют люди. Здесь и влюбленные пары, и семьи с детьми. Их жизнь наполнена счастливыми моментами, она дышит этим городом, пробираясь новой порцией кислорода в лёгкие. Альфа невольно улыбается. Когда-то давно он тоже был счастлив и жив. Когда-то давно у него была настоящая семья. Нет, он не жалуется, дядя принял его, как родного сына, всегда любил и любит не меньше, чем «Куки». Тэхен прыскает от смеха, как давно в его голове не всплывало это милое прозвище. Сейчас Чонгука уже нельзя так назвать. Парень вырос, стал статным, сильным и таким же независимым, как и его отец. Они чётко сохраняют иерархию и устои семьи, подчиняясь многовековым традициям рода. Чего нельзя было сказать об отце Тэхена. Донук был своеобразным анархистом и шел против семьи, стараясь не влезать в дела старшего поколения, которое упорно желало видеть его новым господином семьи Чон. Вместо дележек, криминальных стычек с погоней за новыми контрактами мужчина предпочитал тихие пекарни, открывая их одну за другой в разных районах Сеула. Чоны же держали власть над основными портами Кореи, имея абсолютное влияние над этой инфраструктурой, из-за чего назвать их жизнь тихой и размеренной было невозможно. Несмотря на то, что Тэхен был еще очень мал, когда проживал свою жизнь в окружении самых родных для него людей, он ярко помнил многочисленную охрану дома и постоянное сопровождение. Даже на детской площадке он никогда не был один, малыша оберегали не только родители. В отличие от отца папа Тэхена был из простой семьи. Он сбежал к Донуку, когда ему только стукнуло двадцать, скрываясь от навязчивого преследования своего бывшего одноклассника, что сейчас был известен под именем человека, которого Чоны не просто не любили, а вели с ним открытую войну. С годами Тэхен начал понимать, что авария, в которой погибли его родители, не была несчастным случаем. Этот мужчина ненавидел его отца не только за то, что он Чон, но и за то, что забрал у него любимого омегу, увел из-под носа, нахально, красиво, принимая в свою семью не только его самого, но и меняя свою фамилию. Из собственных мыслей парня выводит звук входящего сообщения на дисплее телефона. «В 22:30 жду тебя на крыше гостиницы Роял» Авто лязгает тормозами перед поворотом и плавно входит в него, оставляя за собой еле заметный след шин на асфальте.***
Железные двери лифта закрываются с характерным лязгом, а начало движения мгновенно вызывает мурашки где-то в районе живота. Тэхен немного повисает на небольшом циферблате, указывающем стрелкой наверх и отсчитывающем этажи. В районе десятого парень запускает руку в карман куртки и достает холодную сталь своего кольта. Бегло снимает с предохранителя и проверяет количество патронов в магазине. Больше всего на свете он не любит, когда холодная сталь нагревалась, не любит сам вид оружия в своих руках, но давно понял, что без такого опасного, но верного друга его жизнь становится более опасной. Тэхен помнит, когда его руки впервые ощутили тяжесть этой стали. Не сказать, что само оружие тяжелое, тяжелее альфе даются последствия его применения. Он не кровожадный, в его голове люди вокруг никогда не представляются чем-то настолько опасным, чтобы пускать пули им в лоб. Но лишняя осторожность никогда не бывает плохим признаком. Чоны не скрываются за спинами охраны, ведут открытый образ жизни, со стороны даже кажется, что семья состоит из абсолютно обычных людей. Только с оружием Тэхен научился обращаться еще в восемь, когда его впервые привезли в какой-то загородный дом, на территории которого была своеобразная площадка по боевой подготовке. Поначалу они с Чонгуком стреляли из пластмассовых пистолетов маленькими шариками по недвижимым мишеням, позже им дали оружие для пейнтбола, и они охотились друг за другом, устраивая засады за бетонными блоками, и разукрашивали в разные цвета стены пустого дома. Для двух мальчишек это была игра в войнушку, которая часто встречалась в школьном дворе во время длинных перемен либо на общих игровых площадках. Но приблизительно к двенадцатилетию альфа осознал, что игра перестала быть игрой. Тогда в его руки впервые попало настоящее оружие, было жутко интересно, но и до боли страшно. Игры закончились, наступила ответственность, способность делать верные выводы и принимать правильные решения. Чонгука это затянуло сильнее, и он долгое время таскал с собой Тэхена, чтобы практиковаться с снайперскими винтовками. Поэтому к двадцати Тэхен уже мог бы конкурировать с целым отрядом специального реагирования, но в любом случае оружие носит не для того, чтобы применять. Лифт останавливается, и альфа выскальзывает из него, пряча кольт под поясом темных джинс. На крыше ветрено, а восходящие порывы треплют темные волосы, отражающие неоновую вывеску, располагающуюся на длинных но устойчивых балках. За спиной слышатся размеренные шаги и доносится запах одеколона. Тэхену он знаком и довольно давно, как и сам обладатель, но в любом случае осторожность никому никогда не навредила. — В Пусане не очень спокойно, — слышится тихий голос, и чужая фигура равняется с Тэхеном, практически задевая его плечо своим. Хосок округляет глаза, когда его взгляд падает за выступ, перед которым стоит альфа, и отходит немного назад. Он кутает себя собственной распахнутой курткой и складывает руки на груди. — Я не знаю точно, сколько времени пасут склад за территорией порта, но я явно не видел там эти машины раньше. Тэхен в ответ кивает и закусывает обветренную губу, оборачиваясь в сторону Хосока. Сколько лет они знакомы? Похоже, что с начальной школы. Когда-то парня не особо интересовали чужие проблемы, но он был вхож в дом Чонов, поэтому довольно быстро завоевал доверие. Хосок внимательный, даже слишком, и в этом та самая черта, которая по сей день держит их вместе. Помимо внимательности он способен легко манипулировать, выводить на откровенные разговоры, оставаясь при этом лучезарным парнем, зная, что уже завтра того человека, который в пьяном угаре пошел на контакт, — может уже не стать. Но Хосока это мало волнует, он получает за работу деньги, а деньги становятся весомым аргументом на пути к его целям. Они ещё пару минут стоят в полной тишине, слушая лишь порывы ветра, пока Тэхен набирает по горящему экрану сообщение. Говорить о «работе» долго не приходится, обычно Тэхен получал информацию, отправляя её дальше для проверки, а потом всё вставало на круги своя, и общение продолжалось в дружеском ключе, хотя по факту они и являются друзьями. — Кто тот омега? — всё же решается задать вертящийся в голове вопрос Хосок. Не сказать, что Джин сильно его заинтересовал, но самолюбие парня явно задето проигрышем, несмотря на то, как с ним в итоге поступили. — Хочу когда-нибудь получить его тачку, — завершает сам свой монолог. Тэхен все же блокирует телефон и подходит ближе к ёжащемуся от холода Хосоку. — Честно сказать? — В глазах напротив вспыхивает неподдельный интерес. — Не знаю. — Альфа пожимает плечами, наблюдая за вытягивающимся лицом напротив. — Спроси Чимина, они одногруппники. — Хосок кивает в ответ и резко разворачивается в сторону выхода. — Пойдём, а то заболеть нам еще не хватало, — голос становится еще тише, а порывы ветра усиливаются. Альфа последний раз смотрит вниз, проводя взглядом по пустынной улице и направляется следом. — А если он враг? — не унимается Хосок, останавливаясь у дверей лифта и рассматривая профиль поравнявшегося с ним Тэхена, мгновенно повисая. Альфа смотрит вперед, даже взгляд неподвижен. Этот вопрос должен был когда-то прозвучать, но Джин является лишь однокурсником Чимина, не более, по крайней мере так хочется думать, и поэтому Тэхен отрицательно машет головой, оставляя ответ неозвученным.***
Джин съеживается на огромной кровати, прижимая ноги к груди и тихо скуля от пронизывающей боли. Единственное, чего сейчас хочется, — это разорвать себя, вынуть гудящий от боли орган и швырнуть в приоткрытое окно. Прокушенные и окровавленные губы пачкают белую наволочку, а ослабленная рука тянется к стакану с водой, стоящему на краю прикроватной тумбы. Новая порция таблеток прорывается в горло, вызывая лёгкое удушье. Дрожь не прекращается, а проявляющийся зуд только усугубляет ситуацию. Омегу бесит противная липкость постельного белья, и он резко встаёт, сдергивая все на пол. Взгляд цепляет собственное отражение в зеркале. Тело противно пышет здоровым цветом, даже по щекам крадется заметный румянец. Если бы не чрезмерно болезненные ощущения, стекающая по тонким ногам прозрачная вязкая жидкость, непрекращающийся зуд и перепады настроения (от желания сдохнуть и воскреснуть одновременно), то омегу можно было бы назвать вполне здоровым. Двери в ванную распахиваются, и Джин ощущает босыми ногами холод кафеля. Просторная футболка летит на пол, а в душевой кабинке включается вода. Прохладные, даже слишком для этого времени года, струи обрушиваются на сухую кожу, заставляя все тело тут же покрыться ощутимыми мурашками. Джину не нравится, когда его тело выглядит так, он уже привык к бледному, даже серому цвету кожи, к постоянным синим мешкам под глубокими глазами, к чрезмерной худобе. Раньше он любил себя, заботился о себе и своем здоровье, хорошо питался, даже зарядку по утрам делал, йогой по выходным занимался. Но не теперь. После возвращения в Корею ему стало нравиться, что он выглядит так, словно сейчас упадет и испустит дух. Рука все же хватается за регулятор, и вода становится теплее, вызывая новые и странные ощущения. Омега поднимает голову вверх, вздергивая подбородок, и поток мелких струек срывается вниз, попадая по животу и слегка возбужденному члену, который мгновенно прикрывают дрожащие ладони, а сдавленный стон отражается от светлых стен. Трогать себя не хочется совсем. Это стало противной процедурой, но разум поддается на игры сущности, явно делая это не в свою пользу. Тонкие пальцы обхватывают член грубее, пытаясь хоть как-то сбавить обороты и уменьшить болевые ощущения. Сокджина бросает то в жар, то в холод. Ладонь касается натянутой до покраснения головки, а длинные ноги безвольно разъезжаются, из-за чего омега падает на колени, но той мелкой боли даже не ощущает. Живот крутит сильнее, и парень скулит протяжно, болезненно. Заводит свободную руку за спину, тонкие пальцы тут же проходятся по напряжённому колечку мышц и исчезают в гладком нутре, выбивая последние остатки разума. Омега стонет громче, щедро удобряя влажный воздух кабинки ярким ароматом лаванды и пошлыми всхлипами. Джину от самого себя противно, но другого пути нет. Он знает, что в особняке и за его стенами достаточное количество альф, стоит только свистнуть, но лишь мысленно бьёт себя по голове. Справится сам. Джин обязан. «Он не шлюха!». С первым оргазмом из глаз хлынут слезы, а слегка запекшиеся ранки на губах будут вновь сочиться алой кровью. Джин выскользнет из ванной комнаты, не удосужившись даже вытереть воду с тела полотенцем, и, свернувшись клубком, будет лежать на потрепанной кровати, обнимая свои собственные колени и дрожа от холода. Он снова не уснёт, мысленно осыпая себя проклятиями, а новый день добавит только новую порцию боли. Неделя. Ему нужна всего неделя, а после он будет искать выход, и не важно каким он будет. В глубине души омега все ещё надеется на счастливый финал, но сознание даёт только один ответ…