День пятый. Понедельник
Великобритания. Лондон
Направляясь к выходу с фуд-корта и заметив, что подбросившая ему свой номер девчонка по-прежнему украдкой за ним наблюдает, Шарль не удержался от небольшой шалости, без тени смущения по-хозяйски сунув руку в задний карман джинсов Роджерса. Англичанин испуганно дёрнулся, но быстро сообразил, ради чего Шарль затеял весь этот цирк, и даже немного подыграл, слегка приобняв его за плечи и чмокнув в висок. Девчонку за кассой аж перекосило от отвращения. Шарль фыркнул: ну, а вот нефига! — и, схватив шефа за руку, со всех ног припустил к эскалаторам. Зачем? Да просто захотелось. — Теперь она точно тебе не даст, — буквально внёс его на ленту врезавшийся сзади не успевший затормозить Роджерс и тут же сложился пополам от смеха. — Не велика потеря, — повис на поручне хохочущий ещё громче него Шарль. — Господи, Крис, ты видел её лицо? Зуб даю, она решила, что ты — мой папик. — От воспоминания о том, как он сам же и назвал Роджерса на кассе «папочкой», Шарль снова расхохотался, но тут же резко осёкся, заметив удивлённое лицо шефа. — Мистер Роджерс… Я… Я случайно оговорился. Роджерс нахмурился и нервно облизнул губы, смотря куда угодно, но только не на собеседника: — Если хочешь… можешь звать меня по имени. — Хочу, — ляпнул прежде, чем подумал, Шарль. — Ну, то есть, если вы не против. Ну, типа, субординация и всё такое… — Я не против, — не поднимая глаз, принялся играть с молнией на кармане куртки Доннингтона Роджерс. — Гастон зовёт. Чем ты хуже? — Я — лучше, — попытался скрыть смущение за показным нахальством Шарль. Роджерс негромко рассмеялся и, притянув Шарля за локти, поцеловал в макушку. Если подумать, это было странно. И, определённо, за гранью деловых отношений, которые подразумеваются между руководителем команды и его пилотом. Да если подумать, кому-то другому за все те вольности, что позволял в отношении него Роджерс, Шарль уже давно съездил бы по яйцам. А вот со стороны Роджерса — Криса — оно почему-то больше не напрягало. Когда Фицрой называл его котёнком, у Шарля руки чесались дать ему в морду. А когда так звал его Крис, Шарлю и в самом деле хотелось мурлыкать и сворачиваться клубком у него на коленях, подставляясь под усыпляющие почёсывания за ухом. В этих желаниях не было абсолютно никакого сексуального подтекста. Не со стороны Шарля, во всяком случае. Просто Роджерс был весь такой большой, милый и уютный, в него хотелось завернуться, словно в мягкий флисовый плед, и впасть в спячку, набираясь сил для нового чемпионата. Да, энергия из Шарля била ключом, но и она была не бесконечной. Шарлю хотелось её сохранить, чтобы потом — в гонке — выдать максимум и даже больше, а не бестолково растрачиваться по мелочам, выискивая очередной временный контракт, деньги на покупку места в команде получше или в преддверии гоночного уик-энда — потерявшийся в аэропорту багаж. Крис уже решил большую часть его проблем, убедив владельцев «Альбиона» подписать с ним полноценный контракт. И на этом останавливаться, определённо, не собирался, добровольно взвалив на себя обязанности персональной няньки Шарля, как в рабочих вопросах, так и в бытовых. С Крисом было легко и интересно. У него были знания и опыт, которыми он щедро делился со своими питомцами, и Шарль, раньше продиравшийся в этих дебрях самостоятельно и словно на ощупь, жадно впитывал всё, что ему сейчас предлагали. В какой-то момент он понял, что начинает ревновать Роджерса: сначала к Гастону, которого Крис старательно выгораживал перед начальством, а затем — к Доннингтону, чья куртка обнаружилась у Роджерса в шкафу, несмотря на то, что белобрысый недомерок уже год, как выступал за другую команду. Шарль и сам не понял, зачем вцепился в эту куртку. Просто отчаянно захотел, чтобы эта вещь принадлежала ему. Не чёртовому Донни, стоившему Крису стольких нервов, а ему, Шарлю. Забирать её домой в Монако Шарль, разумеется, не собирался. Куртка так и останется в шкафу у Роджерса, но теперь это уже будет его куртка. Шарль чуть не прыснул, сообразив, что он таким образом пытается сделать. Пометить территорию — по-другому и не скажешь. Крис, скорее всего, это тоже понял, но возражать не стал, из чего можно было сделать вывод, что покушение на его жилище и личное пространство со стороны Шарля Роджерса напрягало уже не так сильно. Звонок от матери застал их возле холодильников с замороженными полуфабрикатами. Решив, что с этим выбором Роджерс и сам вполне справится, Шарль быстро шмыгнул между стеллажами, пробежал несколько рядов и завернул в отдел с игрушками, справедливо полагая, что уж там-то его Крис точно искать не будет. — Привет, мам! — слегка запыхавшись, выдохнул он в трубку. «Что у тебя с дыханием? И почему так долго трубку не берёшь? Чем ты там занимаешься?» — Господи, мам, чем я могу заниматься в супермаркете?! Явно не тем, о чём ты уже успела подумать. — Шарль, зная, что словами мать не убедишь, сделал снимок стеллажа с игрушечными машинками и скинул матери. «Ты там что, в детство впал, в машинки играешь? — Мать, разумеется, тут же нашла новый повод для раздачи воспитательных пиздюлей. — Тебе других «машинок» не хватает? Чем ты там вообще занимаешься в Лондоне?» — Готовлюсь к следующему сезону, мам, — закатил глаза Шарль. «В отделе с игрушками?» — А где ещё мне от Роджерса прятаться, чтобы с тобой поговорить? Или ты предлагаешь при нём тебе звонить? Отличный диалог получится: «Да. Нет. Ага. Нет». «Не умничай. Если бы сделал, как я сказала, и прятаться бы не пришлось». — Ты снова про гостиницу? Мам, ну я не вижу в этом никакого смысла. Тем более, что у Роджерса дома мы работаем, — нашел веский аргумент Шарль. — Мы смотрим мои старые гонки, и он сам комментирует мои ошибки и заставляет меня пересказывать ситуацию на трассе от лица владельцев команд и спонсоров. Очень круто, мам! А ещё он обещал познакомить меня с одной спортивной журналисткой. Она сможет поднатаскать меня в правильном общении с прессой. Да, и он нашёл мне физиотерапевта, которая будет заниматься моим питанием и тренировками. Мам, можно, я останусь у Роджерса? Он мне столько всякого полезного рассказывает! Ну, ма-а-ам?.. «Всё, выдохся? Можно теперь мне слово вставить?» — Прости, мам. Я правда очень-очень хочу остаться. Ну, пожа-а-алуйста! «Как он с тобой себя ведёт?» — Я же говорю: учит всяким полезным вещам. Следит, чтобы я не ходил голодным. Разрешает пользоваться всем, что есть в квартире, даже своим ноутбуком… «Зубы мне не заговаривай. Ты понял, что я имела в виду». — Да не пристаёт он ко мне! У него вообще, как я понял, прямой запрет от руководства на связь с подчинёнными. «История с тем пареньком — отличное тому подтверждение, дорогой!» — Доннингтон — сам крыса та ещё! Мог и без реального повода скандал закатить, когда понял, что из команды его в конце сезона попрут. «Что-то ты больно этого своего Роджерса защищаешь…» — Он хороший. Добрый. Заботится о своих людях. Выкладывается на работе по полной. А его потом всякие уроды дерьмом поливают. Обидно за него — вот и защищаю. «Ладно. Пока можешь остаться». — Спасибо, мам! «С кем ещё успел пообщаться?» — Ну, вчера, когда контракт подписывал, разумеется, с Фицроем и его… Я не понял: то ли она ему сестра, то ли кузина, то ли тётка. Короче, родственница какая-то близкая. Ещё фамилия у неё, как у одного бывшего гонщика… Фессенден! Она совладелица «Альбиона». «И как они тебе?» — Фессенден — суровая тётка. Меня прямо мороз по коже продрал от её взгляда. Хотя, как выяснилось, это она профинансировала мое выступление в Гран-При Макао. Представляешь? «Я в курсе». — В курсе?! И как давно?! — опешил Шарль. — Мне ты об этом когда сообщить собиралась? «А тебе до этого какое дело?» — Какое мне дело?! Мам, я себе весь мозг сломал, пытаясь понять, что, блять, за фея-крестная такая объявилась и чем мне это грозит, а ты, оказывается, была в курсе и молчала?! «Ничем тебе это не грозит. Прекрати орать и следи за языком, когда с матерью разговариваешь». — Зачем ей это? «Уверяю, малыш, ты — далеко не первый, кого она подбирает чуть ли не под забором и превращает в принца. Тебе повезло. Радуйся и не задавай глупых вопросов». — Что она получает взамен? Что она захочет от меня за свою помощь? На добрую тётушку-меценатку она как-то не особо похожа. «Она уже получила то, что хотела. Тебя». — Сейчас я не стою даже тех денег, что она на меня потратила. «А через несколько лет будешь стоить миллионы, детка. И ты же подписал договоренность об отчислении им процентов со всех своих будущих контрактов? А если Фессенден возьмётся за дело всерьёз, контракты у тебя будут». — Ты говоришь так, словно знакома с ней. «Не очень близко, но… да, пересекались не раз. Она работала у твоего деда в «Эрроу». — В Формуле-1? «Сначала в Формуле-3, потом — в Ф-1. По большому счету, она и «Альбион»-то создала на базе «Эрроу», когда та пошла с молотка. Просто отец был романтик, а Фессенден — прагматик. Она поняла, что бюджета на Формулу-1 у неё нет, и не стала туда соваться. Зато теперь у нее команда, лидирующая в двух самых престижных после Ф-1 сериях». — Почему её заинтересовал именно я? «Спроси у неё сам». — Мне почему-то кажется, что ты тоже знаешь ответ. «Знаю». — Но не скажешь. «Нет». — Ясно. — Шарль понял, что большего от матери всё равно не добьётся. — Как там папа? «На работе. Обещает скоро привезти на тест-драйв что-то интересное. Не уверена, что нога мне позволит, так что придется тебе покататься». — Мам… «Да, дорогой?» — Я «пежошку» помял. «Сильно?» — Бока — не очень. Крышу — сильно. В трубке повисла напряженная тишина. — Мам? «Не поломался?» — Нет. Ты очень сердишься? «Да». — Прости. «Чтоб я этого слова больше никогда не слышала! За глупости не надо извиняться — их надо исправлять. От меня на ремонт не получишь ни цента. Узнаю, что просил деньги у отца, отберу все игрушки, будешь только на велике кататься». — Хорошо, мам. Я понял. Спасибо, что не ругаешься. «А смысл? У тебя два месяца. Чтобы в феврале «пежошка» выглядел, как новый». — Да, мам. Я всё решу, не волнуйся. У тебя всё? А то мне надо бежать искать Роджерса, пока он всех на уши не поставил из-за моей пропажи. «Беги. Звонить не забывай». — Хорошо, мам. Пока! «Целую, милый». Шарль с облегчением перевёл дух и сунул телефон в карман. Что ж, могло быть и хуже. Он быстро огляделся, соображая, куда мог ломануться на его поиски Роджерс. Да, стратег из него пока — не очень. В отличие от Криса, через десять минут поисков обнаружившегося ровно на том месте, где Шарль его «потерял». — Ну, и где тебя почти полчаса носило? — Роджерс оторвал тоскливый взгляд от упаковки замороженных овощей, которую держал в руках — видимо, от скуки начал уже читать состав на этикетках того, что успел набрать в тележку. — Простите. Я… заблудился, — выдал заранее заготовленную версию Шарль. Роджерс смерил его очень сложным взглядом и молча покатил тележку к следующему отделу. — Мать звонила? — огорошил он ни с того ни с сего, когда Шарль уже расслабился и потерял всякую бдительность, копаясь среди флаконов со средствами для стирки. — Да? — поняв, что отпираться бессмысленно, обернулся с виноватым видом Шарль. — Мог бы просто сказать, что нужно отойти, а не устраивать весь этот цирк, — Роджерс, потеряв терпение, бросил в тележку две первые попавшиеся бутыли. — Всё, давай к кассам. Сейчас уже должны от Хлои с документами на подпись подъехать, а ты всё играешься. Шарль, и в самом деле забывший о назначенной встрече, виновато пожал плечами, на что Роджерс лишь обречённо вздохнул и легонько подтолкнул его ладонью между лопаток, придавая ускорения. Ну, хоть не по заднице отвесил… Правда, как заметил Шарль, в общественных местах Крис всё же старался держать руки при себе. До приезда курьера они вернуться, к счастью, успели и как раз пытались упихать невпихуемое в морозилку, когда зазвонил домофон. — Иди открой, — сделал очередную попытку закрыть отчаянно сопротивляющуюся дверцу Роджерс. — Если ночью дверца откроется, там всё размёрзнется и затопит и кухню, и соседей снизу, — воззвал к голосу разума уже из гостиной Шарль. — И что ты предлагаешь? — судя по звукам, не оставил своих попыток Роджерс. — Жрать. Всё, что не влезло. — Отличное решение! Полностью поддерживаю, — рассмеялся поднимающийся по лестнице высокий рыжеватый мужчина, отчего-то показавшийся Шарлю смутно знакомым. — Привет! Крис, я так понимаю, дома? — С холодильником воюет. — Шарль посторонился, пропуская курьера в квартиру. Мужчина снова рассмеялся: — Роджерс, бросай заниматься ерундой! Парень дело говорит: кидай в микроволновку всё, что не влезло. Я помогу, если что. — Тебя дома жена не кормит? — вышел из кухни улыбающийся Крис. — А я жену дома вижу? — Мужчина, словно только сейчас вспомнив, зачем приехал, сунул ему жёсткую черную папку, которую до этого держал под мышкой. — Держи. Сказала, тебе там где-то расписаться надо. — Вип-доставка? — фыркнул Роджерс, заглянул в папку, приподнял бровь, фыркнул ещё раз, с усмешкой посмотрел на отчего-то смутившегося курьера и — отбросил папку на журнальный столик. — Ладно, проходи, знакомься. Шарль Дюран. Уильям Фессенден. — О! — Шарль наконец сообразил, почему мужчина показался ему знакомым. — Мистер Фессенден! Не узнал вас с бородой. Для меня честь… — Шарль поспешно протянул руку для рукопожатия. — В детстве я был вашим поклонником. — Хорош поклонник: даже не узнал, когда встретил! — беззлобно поддел Роджерс. — Крис, не ругай мальчика. — Фессенден с улыбкой пожал предложенную руку. — Вряд ли он ожидал, что в «Альбионе» курьерами бывшие пилоты Формулы-1 работают. — На полставки заделался? Ну, всё лучше, чем дома сидеть, — хлопнул на кухне дверцей микроволновки Роджерс. — Короче, мужики… В холодильник не влезло пять коробок. — Отлично! Одну — ребёнку, и нам с тобой по две. — Фессенден по-хозяйски прошёл в ванную, затем на кухню. — Ты не знаешь этого ребёнка! — фыркнул Роджерс, легонько прихватив пальцами за загривок притащившегося следом за гостем Шарля. — Хотя после двух чизбургеров, картошки-фри и еще какой-то непонятной херни, может, он одной и ограничится. — А тощий-то чего такой? — с тревогой оглядел Шарля Фессенден. — Со здоровьем всё в порядке? — Уильям, ещё ты над ним квохтать начни! — сделал страшные глаза Роджерс. — Отстань от парня. Лучше ешь. На стол шмякнулась первая порция разогретых полуфабрикатов. Фессенден наклонился чуть вперёд, пытаясь рассмотреть содержимое пластикового лотка: — А это что? — Кажется, то же, что и вчера, — шваркнул дверцей микроволновки за следующей порцией Роджерс. — А что было вчера? — А мы так и не выяснили, — фыркнул немного освоившийся и приободренный лежащей на плече рукой Криса Шарль. — Котёнок, достань лорду Фессендену тарелку и вилку, а то он так и будет молча страдать, — сжалился наконец над гостем Роджерс. — Если дома меня жена заставляет жрать с антикварного фарфора, это не значит, что я забыл, как мы в гараже сэндвичи бульоном из термоса запивали, — скорчил рожу Фессенден, решительно придвигая лоток поближе к себе. — Но от вилки не откажусь. — Ну, рад, что у тебя с памятью порядок, — хлопнул гостя по плечу Роджерс. — А то уж я решил, что ты и дальше будешь комедию ломать, как эти двое. — Кто? — не понял Фессенден, мимоходом кивком поблагодарив Шарля за вилку. — Ну, кто?! — пожал плечами Роджерс. — Устроили какой-то приём в Букингемском дворце! — А-а-а. Хло может… — Фессенден потыкал вилкой в лотке. — О, тефтелька! Шарль прыснул. Роджерс закатил глаза и выкинул на стол следующую порцию: — Детка, садись ешь. — А вы? — Шарль покосился на единственный оставшийся свободный стул. — Садитесь вы, я так… — Милый мальчик, старшим место уступает, — прочавкал тефтелькой Фессенден. — Да пошли вы оба! — рассмеялся Роджерс, падая на скрипнувший от такого издевательства стул. — Котёнок, а нам вилки? — Котёнок? — закашлялся Фессенден. — Я в первый раз решил, что ослышался… — Первым начал Рик, — словно оправдываясь, поднял руки с вилкой Роджерс. — Ну, ему можно, — дернул плечом Фессенден. Вдруг замер и испуганно посмотрел сначала на Шарля, затем на Роджерса. — В смысле, он вечно придумывает всякие дурацкие прозвища, так что все уже привыкли. Шарль вопросительно взглянул на покачивающего головой Роджерса, но тот лишь подмигнул в ответ и принялся уничтожать содержимое своего лотка. — А я не против, — из чувства противоречия заявил Шарль, ставя на стол свою порцию и закидывая на разогрев следующую. — Вот и молодец! Начнёшь возмущаться — точно не отстанут, — улыбнулся ему Крис и, отодвинувшись от стола, похлопал себя по колену. — Вы серьёзно? — моргнул Шарль. — Ну, из вариантов — либо ко мне на коленки, либо к Уильяму, — пожал плечами Роджерс. — А потом ты удивляешься, что тебя обвиняют чёрте в чём, — не поднимая головы, буркнул в «тарелку» Фессенден. Намек на историю с Доннингтоном тут же подтолкнул сделать всё в пику белобрысому гадёнышу и всем тем, кто повёлся на его враньё. Впрочем, кажется, он всё же слегка переборщил, приняв шутку за настоящее приглашение: Крис от его выходки испуганно замер с недонесённой до рта вилкой и, кажется, даже перестал дышать. Напротив подавился тефтелькой Фессенден. Нет, можно было, конечно, со смехом подняться и сделать вид, что тоже всего-лишь пошутил, но вот ситуация после этого точно станет совсем уж неловкой. Поэтому Шарль с как можно более невозмутимым видом воткнул вилку в котлету в своем лотке и пожелал всем приятного аппетита. Фессенден снова закашлялся и пробормотал что-то про яблочко и яблоньку. Шарль удивлённо приподнял бровь, но потом вспомнил, что Фессенден довольно долго выступал за «Эрроу», и с его матерью, наверняка, был знаком. Оставалось надеяться, что хотя бы с ним она не рассталась врагами. — Тебе удобно? — отвлекая от размышлений, сдавленно проскрипел бедняга Роджерс. — Да, вполне. — улыбнулся ему Шарль. — А вам? Крис тут же вспыхнул и принялся энергичней работать вилкой. — А пацан-то нас с тобой обоих уделал, — покончив со своей порцией, со смехом откинулся на спинку стула Фессенден. — Я в нём и не сомневался, — буркнул Роджерс. — Маленькая пиранья! Шарль самодовольно рассмеялся и принялся за вторую котлету.