День седьмой. Среда
Великобритания. Лондон
Проснулся Крис — как обычно — от воплей будильника, и — не как обычно — со счастливой улыбкой откинулся обратно на подушку, запуская пальцы в щекочущие подбородок и шею волосы распластавшегося по нему Шарля. По всей видимости, мальчишка замёрз ночью под своими пледами и, словно котёнок, в поисках тепла устроился на соседе по кровати, как на большой грелке. От вчерашней его утренней позы нынешнюю отличало лишь то, что с кровати свешивалась не правая, а левая рука. — Утро? — не поднимая головы, промычал в ключицу Криса Шарль и вдруг, видимо, только теперь осознав своё местоположение, испуганно вскинулся, готовый или бежать, или драться.***
Чёрт-чёрт-чёрт! Он снова это сделал, причём без всякой на то причины, вроде слишком узкого дивана или отсутствия места на переднем сиденье малолитражки. На сей раз оправдаться теснотой уже не получится: траходром Роджерса был в ширину едва ли не больше, чем в длину. И при этом, проснувшись, Шарль всё равно обнаружил себя спящим не на своей половине кровати, чью неприкосновенность так принципиально отстаивал вчера вечером, и даже не на половине Роджерса, а, как и прошлым утром — на нём самом. Когда в едва пробудившемся от сна мозгу сложилась вся ситуация целиком, первым порывом Шарля было сбежать и запереться в ванной. Лет эдак на пятьсот. Потому что… Ну, потому что, блин! Он даже рванулся было вскочить с кровати, но Роджерс среагировал быстрее, обхватив поперёк спины и со смешком повалив обратно на себя: — Замёрз, Котенок? Оправдание было так себе, но всё же лучше, чем ничего, и Шарль поспешил подтвердить озвученную версию, какого чёрта он опять во сне залез на своего шефа. Действительно такого теплого… И удобного. Шарль с довольным вздохом вжался в обнимающего его Роджерса и чуть не замурчал от удовольствия, почувствовав осторожные поглаживания вдоль позвоночника. Всё-таки у Криса были волшебные руки… Шарль почти бессознательно подался им навстречу в попытке усилить приятное давление пальцев на слегка ноющие после вчерашней тренировки мышцы и не сдержал довольного стона, почувствовав ответное нажатие. Джейн, безусловно, была профессионалом, и починила его спину после ночёвки на диване довольно быстро, так что особой необходимости в повторении процедуры сейчас не было. Необходимости не было, а вот желание было. Кажется, он мог часами вот так вот лежать на Роджерсе и кайфовать от его неторопливых поглаживаний. Шарль слегка выгнул спину, следуя за нажимом пальцев Роджерса, блаженно вздыхая и постанывая ему в шею, толком не отдавая себе отчёта в том, что творит, и как это выглядит со стороны.***
Крис поглаживающими движениями прошёлся ладонями вдоль позвоночника Шарля, кончиками пальцев выискивая проблемные места: — Как спина? — Со вчерашним не сравнить, — мурлыкнул ему в шею мальчишка, тем не менее подставляясь под нажим ладоней, по-кошачьи выгибая спину. — А как твоя? — Тоже лучше. Погоди, не елозь. Вот тут? — М-м-м… Да-а-а… Криса едва не перетряхнуло. Господи… Да под ним во время секса далеко не каждый вот так стонал и подавался навстречу, жадно тянясь за прикосновениями… — Детка, ты меня когда-нибудь точно с ума сведёшь. — Дрожь и хрипота в голосе, скорее всего, выдали его с головой, но Крису было плевать: его солнечный мальчик сладко постанывал в его руках, и от этого мозг отключался напрочь, уступая место животным инстинктам. До одури хотелось опрокинуть Шарля на кровать, стянуть с него свободно болтающуюся футболку и едва держащиеся на бёдрах штаны, а затем бесконечно долго гладить, целовать, вылизывать каждый сантиметр обнажённой кожи, жадно вслушиваясь в стоны удовольствия. Крис представил, каково было бы взять у Шарля в рот, и тот в предвкушении мгновенно наполнился слюной.***
Понимание, что что-то не так, пришло, когда ритм дыхания Роджерса внезапно изменился, и Шарль вдруг почувствовал, как в живот ему упёрлось… Ну, понятное дело, что именно там могло упереться… — Крис? — Шарль испуганно замер, боясь даже пошевелиться, и, невольно покраснев, указал взглядом вниз. Роджерс смутился не меньше него и, извинившись, тут же отпустил. Шарль с облегчением скатился на матрас, но далеко отползать пока не стал. К немалому его удивлению, он и сам заметно возбудился от их с Крисом возни. Раньше у него с парнями подобного никогда не случалось. Даже когда они с Ману по пьяни целовались взасос под бестолковый гогот Фаби. Пожалуй, именно тогда Шарль как раз и понял, что мужчины его не возбуждают. Да и о каком возбуждении могла идти речь, когда от Ману несло перегаром, травкой и дешёвыми сигаретами, отчего Шарлю хотелось лишь блевать, а сам этот придурок больше кусался и ржал, чем целовался. Закончилось всё предсказуемо: разошедшийся Ману прокусил Шарлю губу, тот двинул ему в грудь, приятель навзничь опрокинулся с дивана и рассёк кожу на затылке об угол журнального столика. Пришлось звонить сестре Пьера, учившейся на медсестру, и, пока та зашивала голову именинника, вместе с Фаби отмывать кровь с пола. В конце концов пострадавшего уложили в кровать, Фаби пошел провожать Селин, а Шарль завалился спать, придя к выводу, что нахуй такие эксперименты. И ещё сильнее утвердился в этой мысли на следующее утро, наблюдая, как решившийся всё же довести их дебильный эксперимент до конца Пьер нелепо ковыляет враскорячку и болезненно морщится от каждого резкого движения. Нет уж, всё это, пожалуйста, без него! — Я… — Шарль слегка растерялся, когда Роджерс тоже перекатился на бок и, подняв руку, коснулся пальцами его лица. Что делать, если тот его сейчас поцелует, Шарль не представлял. — Я пока кофе, — ухватился он за внезапно пришедшую в голову идею. — Сварю. — Хорошо. — Роджерс с видимой неохотой убрал руку, но останавливать не стал, и Шарль со всех ног рванул на кухню, чтобы уже там перевести дух и обдумать ситуацию. Переходить границы в отношениях с Крисом отчаянно не хотелось, но и балансировать на грани становилось с каждым днем всё сложнее. Если они это немедленно не прекратят, закончится тем, что Роджерс его трахнет. А к этому Шарль был, определённо, не готов: всё-таки между тем, чтобы немного потискаться через одежду и подставить задницу, разница огромная.***
Крис проводил умчавшегося на кухню Шарля тоскливый взглядом, с досадой посмотрел на натянувшуюся ткань собственных штанов и решительно поднялся. Сегодня можно было не сдерживаться и не делать вид, что в ду́ше он просто моется — Шарль был взрослым парнем, не понаслышке знакомым с подобными проблемами, и прекрасно понимал, чем Крис собирается сейчас заняться. И, вроде как, его это даже не особо напрягало. Захватив из шкафа смену чистой одежды, Крис прошёл в ванную, по дороге воровато бросив взгляд на кухню, где звенел чашками Шарль. Дверь в ванную он, тем не менее, за собой тщательно запер и лишь после этого приспустил штаны. От первого же прикосновения член нетерпеливо вздрогнул, обещая быструю разрядку: просто физиология и практически никакого удовольствия. По́шло и стыдно, но необходимо. Крис зажмурился от отвращения к самому себе и постарался не помогать своему телу так и напрашивающимися фантазиями с участием Шарля. В спальне приглушённо зазвонил забытый на тумбочке телефон. Нахуй! Левой рукой Крис нашарил в навесном ящике флакончик со смазкой, которую держал в ванной на случай, если вдруг захочется чего-то, кроме банальной дрочки. «Барнетт звонит». — Голос Шарля раздался прямо за дверью, заставив Криса от неожиданности испуганно вздрогнуть и слишком резко дёрнуть рукой, едва не отломав дверцу шкафчика к чертям собачьим. — Прости. Мне немного… не до него. Шарль снаружи понимающе хмыкнул, и звонок тут же оборвался. Ладно, за это он сопляку уши позже оторвёт… Крис быстрее заработал рукой, доводя себя до разрядки, и со стоном кончил на бортик ванны. С кухни раздались отчётливые издевательские хлопки. Вот ведь сучёныш! — Кофе готов. — Шарль встретил его на кухне с нахальной ухмылкой на пол-лица. — Не подумал бы, что ты настолько громкий… Крис ответил наглому поганцу оттопыренным средним пальцем, молча отбирая у него из рук чашку с кофе. Шарль расхохотался, пожал плечами и взял с кухонной тумбы другую. — Звонок зачем сбросил? — Чтобы Барнетт всё правильно понял и прекратил долбить по мозгам своими звонками. — Очень надеюсь, что как раз всё правильно он не понял, — покраснев, буркнул Крис и, не выпуская чашки из рук, полез в холодильник. — Пф! — закатил глаза Шарль. — Барнетт — вроде, уже большой мальчик, так что должен быть в курсе, чем по утрам все нормальные мужики заняты. Ну да, в восемнадцать-то лет, пожалуй, и впрямь без этого ни одно утро не обходится! Тем более — без постоянной подружки. — Поглядите-ка, специалист выискался! — Крис со смехом замахнулся полотенцем на языкастого паршивца. — Всё, ставь чашку и вали в душ. Посмотрим, насколько ты у нас… громкий. — Это вызов? — Медленно поставив чашку на стол, Шарль окинул Криса таким взглядом, что тот сразу понял, насколько глубокую яму только что себе вырыл. — Можешь считать, что да. — Крис понадеялся, что мальчишка решит, будто его пытаются взять на «слабо», и пойдёт на попятный. — Попробуешь сорвать аплодисменты? — Главное, чтобы тебе было, чем аплодировать. А то мало ли, чем руки будут в это время заняты. — Шарль бросил совершенно блядский взгляд из-под ресниц и, вильнув задницей, умчался в ванную. — Вряд ли твоих способностей хватит отправить меня так быстро на второй заход, — проорал ему через стенку Крис, только сейчас сообразив, что за всей этой перепалкой так и не узнал, какую диету мальчишке назначила Джейн. Ладно, тогда повторим вчерашний омлет, раз уж он так пришёлся Шарлю по вкусу.***
К немалому облегчению Шарля, неловкого момента из-за того, что было в спальне, всё же не случилось. Крис расслабленно шутил и необидно подкалывал, Шарль отвечал тем же. В какой-то момент он даже подумал, что был бы не прочь… поэкспериментировать с Роджерсом. Не так, конечно, как Фаби с Пьером, но… От Криса пахло кофе, шампунем и зубной пастой, а не дешёвым виски и сигаретами, и в голове у Шарля даже мелькнула шальная мысль попробовать его губы на вкус, но, к счастью, дальше дурацких идей дело не зашло — Роджерс со смешками погнал его полотенцем в ванную. Так, значит? Ну, хорошо же. Сам виноват! Роджерс хочет шоу? Он его получит! Только пускай потом не жалуется. Шарль быстро скинул с себя одежду и забрался в ванну. Спавшее было на время возбуждение накатило снова, стоило лишь пару раз провести по члену скользкой от геля ладонью. Шарль откинулся затылком на стену и, прикрыв глаза, взял самый медленный темп, напоминавший тот, которым обычно поглаживал его спину Крис. Не спеша. То слегка усиливая давление, то ослабляя. Шарль издал довольный стон, продолжая неторопливо ласкать себя. Запах незакрытого шампуня напомнил о Роджерсе, и Шарль коротко вскрикнул от резкого всплеска наслаждения при мысли о том, что это не его собственная рука сейчас доставляет ему удовольствие, а… Чёрт! Он что, правда представляет, как Роджерс ему дрочит?! Похоже на то… Чёрт-чёрт-чёрт! Чёртов Роджерс! Интересно, он и в постели такой же нежный и неторопливый? Чёрт! Нет, ему точно не нужно знать, какой Роджерс в постели. Абсолютно. Шарль со стоном опёрся на стену, продолжая сладко мучить себя неторопливыми ласками, лениво отгоняя мысли о чужой ладони на своем члене. Хотя с другой стороны — кому какое дело, о чём он наедине с собой фантазирует! Да хоть о розовых пони! Поэтому если ему вдруг взбрело в голову подрочить на собственного шефа, никого это ебать не должно. Включая этого самого шефа. Тем более, что ещё не известно, мыслями о ком тот сам так задорно вдохновлялся, что его аж на кухне было слышно… Хотя — почему же не известно?.. При мысли о Роджерсе, думающем о нём в момент оргазма, Шарль сам едва не кончил. Чёрт! Нет, надо поскорее завязывать со всей этой гомосятиной, а то уже явно крыша едет. Шарль задвигал кулаком энергичнее, представляя на месте своей руки наманикюренные пальчики Денизы. Нет, вот длинные острые когти — пожалуй, едва ли не последнее, что бы он хотел видеть на собственном члене! Мысли снова свернули не туда, возвращаясь к рукам Криса. Да и опыт у Роджерса в этом деле, пожалуй, будет побольше, чем у соседской девчонки, учитывая, сколько времени он один живёт… Шарль запрокинул голову и принялся двигать рукой ещё быстрее, сбивая дыхание почти непрерывными стонами и уже не пытаясь отогнать от себя мысли об ублажающем себя Роджерсе. Шарль понадеялся, что кончил он достаточно громко и впечатляюще, чтобы виновник его нездоровых фантазий во время завтрака как следует помучился стояком.***
Крису хватило пары минут понять, что он сильно недооценил либо свой организм, либо темперамент парня, либо его актёрские способности. Шарль был не просто громким. От издаваемых им звуков мозги Криса стекали прямиком в трусы и возвращаться обратно наотрез отказывались. Впрочем, а чего другого он ожидал от мальчишки, который стонет, будто кончает, даже когда его просто по спинке гладят! — В каком гей-порно снимался? Я бы посмотрел на досуге, — не удержался от ответной подъёбки Крис, когда довольно ухмыляющийся раскрасневшийся Шарль вернулся на кухню. — Почему же сразу «гей»? — с ленивой самодовольной улыбочкой потянулся тот за своей чашкой. — Потому что в порнухе так стонут только те, кто снизу, — со смехом взъерошил мокрый ёжик Крис. — Садись завтракать… порнозвезда. Шарль ответил позаимствованным у него же жестом со средним пальцем. Быстро учится, паскудник…***
Крис встретил его очередной ехидной подколкой, Шарль ответил оттопыренным средним пальцем и с довольным видом развалился на стуле, потягивая подостывший кофе и принюхиваясь к запаху готовящегося омлета. На миг пришло осознание, что всё это: вкусный завтрак, весёлые перепалки на кухне, дружеские поддразнивания, теплый Роджерс под боком ночью, обнимашки на диване под обсуждение гонки — у него лишь временно. Ещё несколько дней, и придётся возвращаться домой и считать дни до следующего вызова на базу. Хотя, возможно, на базе ему понадобится бывать гораздо чаще и дольше, чем он предполагает? Особенно — в межсезонье. Было бы здорово провести всю зиму у Криса, лишь ненадолго уезжая домой проверить родителей и отремонтировать «пежошку». Кстати, надо бы обсудить эту тему с Ману и Пьером — вдруг удастся обойтись своими силами, и не придется искать деньги на ремонт. Шарль тряхнул головой, отгоняя грустные мысли, и с вызовом оскалился: — Кстати, аплодисментов я так и не услышал. Роджерс запнулся о собственные ноги, шваркнув на стол тарелку с омлетом: — Извини, руки были заняты. Шарль поперхнулся сэндвичем. — Жрать тебе готовил. Ну, спасибо, хоть не дрочил… — Кстати, по поводу «жрать», — вернул разговор в конструктивное русло Роджерс. — Что Джейн тебе разрешила есть? — Пока — практически всё. В разумных пределах, конечно. — Шарль жадно набросился на умопомрачительно пахнущий омлет. — Сказала, что это даже хорошо, что я худой — не придётся потом в старших Формулах сидеть на жёсткой диете, чтобы сбросить вес. — Хорошо. — Крис тоже взялся за ложку. — Надо тогда подумать, чем тебя по вечерам кормить. Потому что жрать замороженную дрянь вместе со мной ты больше не будешь. — Героически сдыхать после работы у плиты я тебе тоже не позволю, — закатил глаза Шарль, вспомнив наказ Джейн приглядывать за этим самоотверженным придурком. Да, вопрос питания нужно было как-то решать, но, как именно, Шарль пока не придумал. В принципе, вариант с базовской кафешкой был вполне себе ничего — пожалуй, стоило обсудить его сегодня с Джейн. — Малыш, а ты не многовато на себя берёшь — позволять мне что-то или не позволять? — взбеленился вдруг на пустом месте Роджерс — Шарль даже растерялся от такой внезапно агрессивной реакции с его стороны. — Твоя задача — жрать, что дают, и делать, что велят. Остальное — не твоя забота. О-пля… Приехали! Роджерсу вступило поиграть в строго начальника, что ли? — Ты сейчас говоришь о работе или вообще? — на всякий случай решил уточнить Шарль, прежде чем тоже встать в боевую стойку. — А есть разница? — Есть. — И в чём же? — В том, что иди-ка ты нахрен, Роджерс! — взорвался Шарль. Вот и помечтал о переезде в Лондон! Что там был у матери на коротком поводке, что здесь — никакой разницы. Только здесь ещё и раком ставить будут, когда Роджерсу приспичит. А ты делай, что велят, да помалкивай — ясно? Нахуй! Играйтесь, мистер Роджерс, в строгого начальника со своими сладкими мальчиками, которых вам обещала Джейн, и им указывайте, что жрать и куда и в какой позе ложиться. Шарль, выпалив всё это на одном духу, со злостью отпихнул стул, с грохотом опрокинув его на плиточный пол. Собрать вещи в сумку было делом пары минут. За спиной снова раздался грохот, затем скрежет и звон — не иначе этот неуклюжий танк своротил стол со всем, что там стояло. — Шарль! Детка! Детка?! Да пошёл ты со своей деткой знаешь куда! — Отвали, мудак, пока снова по яйцам не получил! — рванулся Шарль, но силы, разумеется, были не равны. Качок хренов! Шарль, стараясь не запаниковать, попытался вывернуться из обхвативших его поперёк живота рук. Безуспешно. Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Шарля прошибло потом от накатившей паники. Все его попытки освободиться приводили лишь к тому, что Роджерс крепче сжимал руки, вынуждая выбиваться из сил бессмысленным сопротивлением. — Тш-ш-ш… Шарль. Котёнок. — Пошёл ты в жопу со своим «котёнком»! — с отчаянным визгом лягнулся Шарль. Не достал. Он был уже близок к тому, чтобы начать не только брыкаться, а кусаться и царапаться, и плевать, насколько жалко и не по-мужски это будет выглядеть. — Заебали уже с этим грёбаным зоопарком, зоофилы хреновы! — Хорошо, хорошо… — неожиданно пошёл на попятный Роджерс, слегка ослабляя хватку. Хотя бы стало возможно дышать… — Никакого больше зоопарка. Как скажешь. Как скажешь, Шарль. Как скажу? Как скажу… — Отпусти меня. — Шарль понадеялся, что голос у него не сильно дрожит, а просьба не звучит слишком уж жалко. — Сейчас отпущу. Ты ведь не станешь убегать? Ты позволишь мне с тобой поговорить? — ещё немного ослабляя хватку, зашептал ему в макушку Роджерс. От его дыхания волосы на голове слегка зашевелились, напоминая о том, как совсем недавно Крис их перебирал, когда они вместе валялись на диване. Чё-ё-ёрт! Шарль против воли издал едва слышный жалобный писк. Нет, он не поддастся. Не поддастся! — У тебя претензия, что не посчитались с твоим мнением? — продолжал шептать Роджерс, всё сильнее выбивая почву из-под ног Шарля. — Но и ты тоже забил на мою просьбу обо всём говорить словами, а не бить и бежать. — Роджерс ткнулся носом ему за ухо, а его чёртовы руки вместо того, чтобы удерживать, принялись неторопливо поглаживать по животу — чуть-чуть щекотно, но так приятно… Нечестно! Шарль едва не всхлипнул от обиды на Роджерса, собственную реакцию на его прикосновения и голос, шепчущий слова извинения. Шарль почти не вслушивался в слова — смысл их был и так понятен. Важнее была успокаивающая интонация. И руки. И то, как приятно щекотало за ухом тёплое размеренное дыхание. Как чёртов Роджерс умудрялся делать с ним такое?! — Ты — невероятный умница, — начали достигать сознания Шарля отдельные фразы. — Но ты ещё слишком юн. Тебе не хватает знаний и опыта. Позволь их тебе дать. Чтобы стать лучшим, тебе придется очень многому научиться. Очень многому и очень интенсивно. На реверансы порой не будет хватать времени. Поэтому да: сказали — делай, а не разводи полемику. Иногда неспособность вовремя подчиниться может обойтись слишком дорого. Но это вовсе не означает, что твоё мнение никого не интересует, — продолжал шептать Роджерс, едва ощутимо щекоча дыханием и губами чувствительное место за ухом. — Ты можешь его высказать, и оно будет учтено. Но решение будет приниматься не тобой. Смирись с этим, если хочешь чего-то добиться. — Ты сейчас снова говоришь про гонки, — попытался упереться Шарль. Слишком неубедительно — даже на свой собственный взгляд. Хотелось прямо сейчас прекратить эту нелепую ссору и просто завернуться в тёплые, убаюкивающие объятия. Но так просто сдаваться Шарль не собирался. — Что касается их, я с тобой согласен и готов подчиняться любым приказам и рекомендациям специалистов, если они направлены на улучшение результата. — Никаких «если», Шарль. Ты пока не в состоянии верно оценить, что принесёт результат, а что — нет. Поэтому просто — безоговорочное подчинение. — Роджерс чуть наклонил голову, и теперь его дыхание дразнило уже не ухо, а шею, медленно и неотвратимо стекая теплом вниз. Чёрт-чёрт-чёрт! У него же не встанет из-за такой ерунды, правда? — Ладно. — Что именно «ладно», Шарль даже толком не понял — просто всё это нужно было срочно прекращать, пока он ещё в состоянии контролировать свой голос и подгибающиеся колени. — Да, я понял. Я согласен. Но… — Опять «но»? — Меня взбесило, — Шарль сглотнул, почувствовав лёгкое прикосновение губ к своей шее, — что это распространяется не только на работу, но и вообще по жизни. — А ты правда думаешь, что, кроме работы, у тебя ещё останется какая-то другая жизнь? — грустно усмехнулся Роджерс, внезапно отстраняясь, но всё ещё продолжая осторожно обнимать. Просто обнимать и говорить о том, что ждёт Шарля впереди и чем ему придётся расплачиваться за осуществление своей мечты. По мере того, как он говорил, обрисовывая Шарлю перспективы его будущего, сладкий туман в голове потихоньку рассеивался, и теперь Шарль уже не понимал, как буквально минуту назад он был практически готов уступить Роджерсу, если бы тот решился зайти куда дальше невинных обнимашек. — По Фицрою не скажешь, что он живёт по чьей-то указке, — попытался парировать доводы англичанина Шарль. — Титулы завоёвывать ему это не мешает. — Фицрой? — рассмеялся ему в макушку Роджерс. — Господи, малыш… Да я бы рехнулся жить в тех рамках, в которых с семнадцати лет живёт Рик! За него всегда всё решали — Хлоя и остальные. — Что не мешает ему бухать на спонсорских мероприятиях, гонять пьяным на мотоцикле и материться, как сапожник. — Или просто очень хорошо делать вид, что всё именно так. Рик отлично придерживается образа «последнего бузотера Формулы-1». Фанаты и пресса его за это обожают, а они — одни из важнейших слагаемых успеха. Невзлюбившие тебя журналисты способны за один сезон напрочь уничтожить твою карьеру, раздувая мельчайшие промахи и ошибки до размера вселенской катастрофы. Равно как и наоборот — могут упомянуть твой эпичнейший провал лишь вскользь, как незначительный факт или досадную случайность. Поэтому прессе нужно нравиться. Как этого добиться — уже забота пиар-отдела. А твоя задача — делать, что они велят. Даже через «не хочу». Так что если пиарщики решат, что в твоём лице им нужен милый котёночек, кокетливо стреляющий глазками из-под ресничек, ты, блять, будешь мяукать и строить глазки, даже если тебя от этого тошнит. Потом можешь перебить на кухне всю посуду или расхерачить грушу в спортзале — никто тебе слова не скажет. Но на людях ты снова станешь нежной наивной фиалкой. Ясно тебе? — легонько встряхнул его закончивший свой монолог Роджерс. Куда уж яснее! Всем глубоко насрать на твою личность — будешь тем, кем тебе велят, и попробуй только что-нибудь пикнуть: сразу получишь пинка под зад, а твоё место займёт кто-нибудь более сговорчивый. Ладно. Ради титула можно и потерпеть один годик весь этот цирк с котятами. Шарль обернулся на Роджерса через плечо: — Мяу. Крис на миг ошарашенно замер, а затем облегчённо рассмеялся, явно довольный подобным ответом. Шарль невольно фыркнул в ответ и, развернувшись, зарылся лицом в его толстовку, обнимая в ответ: — Ты мне поможешь? Пройти через всё то, о чём рассказал. Не то, чтобы Шарль считал, что сам не в состоянии справиться со всем перечисленным Крисом. Особенно — имея таких наставников, как Хлоя Фессенден, Рик Фицрой и Айс Донелли. Но отчего-то при мысли, что Роджерс тоже будет рядом, становилось… спокойнее, что ли. — Конечно, детка. — Крис обнял его ещё крепче, и на этот раз вырываться Шарлю совсем не захотелось. — Именно затем я здесь. — А ты сам? — закусил губу Шарль. — Как ты со всем этим справляешься? — Джейн же сказала: тренажёры ломаю, — снова принялся поглаживать его за ухом Крис. — И тискаю котиков. — Хорошо. — Шарль потёрся щекой о поглаживающую его руку. Пожалуй, побыть котиком персонально для Криса он даже согласен. — Тогда тискай. — Спасибо. — Роджерс на миг чуть сильнее сжал объятия и тут же отпустил, словно испугавшись своего порыва. Ну, и что тут оставалось, кроме как обнять покрепче эту панду самому?.. — Крис? — Шарль поколебался, не решаясь задать следующий вопрос. — А ты на самом деле — гей? Или это тоже — придуманный пиарщиками образ? — На самом деле, малыш. — Роджерс невесело хмыкнул. — Я же говорил тебе: актер из меня никудышный. Но, похоже, Хлою вполне устроило и то, что есть. — То есть… Если бы ты не был геем, ты бы не получил эту должность? — удивлённо вскинул взгляд Шарль. — Скорее всего. Претендентов на неё хватало, но меня, видимо, посчитали самым… колоритным. — И тебя это не задевает? — А должно? Я справляюсь со своей работой — иначе бы меня на этой должности давно не было. Всё остальное — не имеет значения. Мне выпал шанс, я им воспользовался. Так же, как и ты, и Гас… Мы здесь все — счастливчики, вытянувшие выигрышный билет. — Да уж, счастливчики… — Хочешь поменяться местами с кем-то из парней, с кем в этом году гонялся в «евротрёшке»? — Не-а. — Тогда обувайся, и поехали, — отстранившись, хлопнул его по плечу Роджерс. — И шлем свой возьми. — Только шлем? — насторожился Шарль. — А комбез? — Комбинезон пока не понадобится. На симуляторе он тебе ни к чему. — А шлем тогда зачем? — Машина на базе осталась. — Роджерс, распихав по карманам кожаной куртки телефон, жёсткий диск, ключи и бумажник, достал с полки мотоциклетный шлем. — На «харлее» поедем.