День одиннадцатый. Воскресенье
Великобритания. Лондон
Монако. Монако-Виль
Когда на экране телефона всплыло сообщение о видеозвонке с номера Шарля, у Криса от страха свело живот: кто мог поручиться, что это был сам Шарль, а не пригрозившая пару часов назад продолжением разговора Мики? Но зачем бы ей звонить по видеосвязи?.. Так что, скорее всего, это был Шарль. Или не Шарль?.. Телефон продолжал терроризировать уши соседей, и Крис, торопливо оглядев себя и обстановку вокруг, принял вызов. — Ты там столько времени любовника в шкафу прятал, что ли? — фыркнул язвительный чертёнок, чуть отодвигаясь от камеры, так что стало видно не только хитрый зелёный глаз, обрамлённый длинными тёмными ресницами, но ещё и влажно поблёскивающие губы, при виде которых Крису снова нестерпимо захотелось целоваться. Крис глупо улыбнулся в ответ: ничего остроумного в голову не приходило — хоть убей. Хотелось лишь пялиться на губы Шарля и мечтать о четверге, когда эти губы можно будет не только разглядывать на экране, но и украдкой целовать в каком-нибудь укромном уголке в задней части гаража, куда нет доступа журналистам и камерам. Или, если они окажутся в одной гостинице, утащить мальчишку в свой номер и беспрепятственно целоваться там. Может, даже немного потискаться перед сном… Нет, ничего такого! Максимум — чуть-чуть пообниматься в кровати, поболтать, прижимаясь друг к другу… — Руки покажи, — фыркнул молча наблюдавший за ним какое-то время Шарль, ещё немного отодвигаясь от камеры, так что теперь в поле зрения попадала и родинка на шее. Крис невольно облизнулся, вспомнив, как целовал её во время вчерашнего кинопросмотра, и поднёс к камере свободную руку. Не удержавшись, потянулся коснуться пальцами родинки, но вовремя сообразил, что сенсорный экран вряд ли потерпит подобную вольность. — А теперь — вторую, — продолжил ухмыляться Шарль. — Второй я телефон держу, — сглотнул Крис, залипая взглядом на появившейся на экране ключице с ещё окончательно не сошедшими следами его собственных зубов. — Точно телефон? Глядя на выражение твоего лица, можно предположить, что кое-что другое, — нахально дёрнул бровями мальчишка. — Ты ведь там не дрочишь сейчас, правда? — Господи, Чарли! — Крис закрыл глаза незанятой рукой, чувствуя, как от слов Шарля обдало жаром щёки. — Конечно, нет! Я просто… Детка, я уже скучаю по тебе. Места себе не нахожу. Как приехал, так и слоняюсь весь вечер по квартире, не зная, чем себя занять. — Отчёт какой-нибудь напиши, — явно издеваясь, с усмешкой закусил губу Шарль. Крис сосредоточился на дыхании, стараясь не думать, как хотелось бы заменить на этих губах зубы Шарля своими. — Пробовал подготовить опись того, что понадобится на тестах. Пять раз перепутал колонки в таблице и понял, что только добавлю себе работы на завтра, если не прекращу. — Может, тогда ляжешь спать? — На экране снова мелькнула ключица, ухо, костлявое плечо на фоне подушки, и Крис в очередной раз отметил, каким обманчиво хрупким выглядит его мальчик. Именно — обманчиво. Потому что всего несколько часов назад, когда они в очередной раз целовались на кухне, висевший в ставшей их излюбленной позе Шарль в какой-то момент просто отцепился от его шеи, встал на мостик, расцепил ноги на его пояснице, прошёл полкухни на руках и после этого со смехом встал на ноги. За себя вот Крис не был уверен, что сумел бы повторить подобный трюк да ещё и не разнести всю кухню к чертям. — Хорошая мысль, — улыбнулся он, забираясь в кровать и подгребая в охапку едва уловимо пахнущую Шарлем подушку. — Крис? Ты там где? — подался вперёд мальчишка, так что опять стало видно лишь встревоженный взгляд. — Прости. — Перекатившись на живот, Крис устроил телефон на подушке, которую так и продолжал обнимать. — Забыл, что ты тоже меня видишь. — Забыл? Ну, ты даёшь! — фыркнул Шарль, снова отодвигаясь. Теперь на экране было видно не только лицо, но и шею и одно голое плечо. — Ты дома спишь без футболки? — голодно облизнулся Крис. — Да. Тепло, — дёрнул голым плечом Шарль. — Тебе здесь было холодно? — растерялся Крис. — Почему ты не сказал? Господи! А я, дубина, даже ни разу не поинтересовался… — Крис… — Я привык к такой температуре в квартире и даже не подумал… — Крис! — Нужно было сказать, Чарли… — Крис! Наседку выключи. — Что? — Прекрати это, — недовольно свёл брови Шарль. — Когда мне было холодно, я надевал толстовку. Я уже не маленький — способен о себе позаботиться. Тем более, с тобой спать — всё равно что с грелкой — ты же горячий, как батарея! — Так ты на меня греться заползал, что ли? — не удержался, чтобы не подколоть мальчишку Крис. — Конечно. Я же — котик, — хитро сверкнул глазами Шарль. — Люблю спать на тёплом. — Уже не протестуешь против "котёнка"? — улыбнулся Крис. Шарль, видимо, тоже лежал в кровати и держал телефон над собой, что создавало иллюзию, будто это не телефон, а он сам лежит сейчас здесь и почти игриво ухмыляется Крису с подушки. — Не вижу смысла, — повёл плечом мальчишка, и взгляд Криса сам собой опустился вниз, вслед за сползшим с груди Шарля одеялом. — Мои глаза выше, — резко приблизил к себе телефон Шарль, так что теперь в камеру попадало лишь лицо — и то не всё. — Дразнишься? — догадался Крис. Ухмылка мальчишки стала ещё глумливей. Вот ведь стервец! В Лондоне-то побаивался так бессовестно провоцировать, а дома осмелел. — Не боишься возможной расплаты? — Нет, — закусив нижнюю губу, бросил в камеру кокетливый взгляд Шарль. Нет, ну, каков нахал! — А вот и зря… — Собираешься мстить? — Угу. — И как же? — Что-нибудь придумаю. — Что-нибудь? — Да. Что-нибудь, отчего тебе снова придётся в срочном порядке переодевать штаны. — М-м-м… А можно поподробнее? Крис растерянно моргнул: — Ты меня что, провоцируешь на… секс по телефону? — М-м… Да? — и не подумал отпираться Шарль. — Мне скучно. Ну, охренеть! Скучно ему, видите ли! — Ладно, — сглотнул Крис, судорожно соображая, что теперь делать и говорить. — Ты уже когда-нибудь это делал? По телефону? — Пару раз, — легкомысленно пожал плечами мальчишка. — А ты? — Д-да. — Крис почувствовал, что начинает краснеть: и от вранья, и оттого, что оказался совершенно неопытен в таких вещах, о которых восемнадцатилетний пацан говорит, как о чём-то простом и совершенно естественном. — Помимо вашей порнушной переписки с бухим Фицроем? — ухмыльнулся Шарль. Вот засранец! — Помимо, — спрятал глаза Крис, всё ещё соображая, с чего следует начать предложенную мальчишкой игру. — Что на тебе надето? Шарль всхрюкнул, изображение на экране затряслось, перевернулось и почернело, но связь не оборвалась — из динамиков продолжал доноситься заливистый, всхлипывающий хохот Шарля, который время от времени на секунду-другую прерывался глубокими вдохами, после чего возобновлялся с новыми силами. Крис постучался лбом о подушку: ну, вот, выставил себя перед пацаном полным кретином… «Хватит там гоготать, как лошадь, со своими придурками! Клади трубку и марш спать!» Смех Шарля резко оборвался, остались слышны лишь негромкие всхлипы и поскуливания. Изображение вновь замельтешило, мелькнула рука, изголовье кровати, пальцы, вытирающие слезящиеся от смеха глаза… Шарль сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться, не удержался и снова захихикал: — «Что на тебе надето?»?! Серьёзно?! «Я сейчас приду и отберу у тебя телефон», — прервал очередной взрыв хохота приглушённый женский голос — видимо, из соседней комнаты. — Всё, всё, — запрокинув голову, проорал в стенку Шарль. — Уже ложусь. «Господи, Мишель, ты можешь зайти к нему и поговорить по-человечески, а не орать на весь дом?» — вмешался незнакомый мужской голос, мало чем уступавший по громкости первым двум. «Мне делать больше нечего, как только на костылях мотыляться туда-сюда?!» «Да ты уже неделю без костылей носишься, если тебе надо! А тут до соседней комнаты дойти не в состоянии!» «Прекрати орать, Дюран: ребёнок спит!» «Спит он, конечно! Эрик, ты спишь?» — Как будто с вами заснёшь! — проорал всё так же в стенку Шарль и виновато пожал плечами в камеру. «Не смей так разговаривать с отцом, сопляк!» «Отцепись уже от ребёнка, Мишель!» «Тебя спросить забыла, как мне своего ребёнка воспитывать!» — У вас дома всегда так? — ужаснулся ставший невольным свидетелем семейных разборок Крис. Теперь понятно, почему Шарль ухватился за возможность остаться у него в Лондоне, а не возвращаться в этот дурдом. Шарль неопределённо дёрнул плечами: — Не обращай внимания. Сейчас до папы дойдёт, чего она сегодня к нам так настойчиво прикапывается, они доломают кровать и наконец угомонятся. — Доломают кровать? — не понял Крис. — О, уже начали, — закатил глаза Шарль и, приподнявшись, побарабанил кулаком в стену. — Эй, а потише там можно? Я вообще-то сплю! За стеной что-то с грохотом упало. — Что там происходит? — встревоженно подался вперёд Крис, прислушиваясь к неясным звукам на заднем плане. — Что-что? — насупился Шарль. — Что ты, как маленький! Трахаются. Погоди, я сейчас на балкон выйду, а то они иногда бывают слишком уж шумными. — Не надо. Твоя мама права: тебе нужно соблюдать режим. Ну, — смутился Крис, — если ты сможешь заснуть под… это. — Да я привык уже, — фыркнул Шарль. — У нас тут слышимость — просто звездец! — И… давно вы так живёте? Шарль вопросительно моргнул, явно не понимая смысла вопроса. — Раньше… когда ты был младше… вы жили в другом месте? — попытавшись представить себе, что бы почувствовал, услышь он собственных родителей в подобной ситуации, как можно аккуратнее сформулировал вопрос Крис. — Нет. Это папина квартира. Мы всегда тут жили, — зевнул Шарль и, недовольно нахмурившись, снова побарабанил кулаком у себя над головой. — Эй! Кровать, блин, от стены отодвиньте, что ли! Прямо по мозгам мне долбитесь. — Так ты и в детстве… вынужден был всё это слушать?! — ужаснулся Крис. — Ну, обычно они отрываются в папиной комнате, а оттуда не так слышно. Ну, и у меня есть это, — потянулся за чем-то Шарль. — Беруши? — хлопнул глазами Крис. — Ага, — довольно улыбнулся мальчишка. — Классная штука! Я один раз из-за них даже не слышал, как мама половину посуды на кухне перебила. — Как? Зачем? Упала с костылей, что ли? — Да нет, в папу кидалась. Что-то он ей сказал… — Господи… В тебя она, надеюсь, ничем никогда не кидала? — Один раз кроссовком по спине прилетело. Но обычно я успеваю увернуться. А тут чего-то зазевался — вот и получил. — О, Боже… За что?! — Оставил кроссовки посреди коридора, а она за них запнулась. Мама тогда жутко рассердилась и с порога звезданула ими в меня. Первым мне прицельно прямо между лопаток прилетело, от второго я успел за кровать нырнуть, — фыркнул Шарль, словно в его воспоминаниях было что-то весёлое. — Тебе кажется это забавным? — ужаснулся Крис. — Да? — растерянно распахнул глаза Шарль. — А тебе — нет? Крис решил промолчать, вспомнив мудрую мысль про яблочко и яблоньку. Шарль в телефоне сонно улыбнулся и зевнул в плечо, заставив Криса вспомнить, который час. — Детка, давай-ка ты уже спать ляжешь? — пересилил он эгоистичное желание полюбоваться Шарлем ещё немного. — Я лег, — снова зевнул тот, укладываясь на бок и, пристроив телефон напротив, свернулся клубком. — Но мне уже не хватает моего плюшевого мишки. — Плюшевого мишки? — опешил Крис: Шарль как-то совсем не производил впечатления ребёнка, спящего в обнимку с мягкими игрушками. — Ага. Бамбукового. — Бам… Господи, малыш… — Крис почувствовал, что начинает лыбиться совсем уж по-идиотски, но ничего не мог с собой поделать. — Мне тоже тебя очень сильно не хватает. Шарль, уже с закрытыми глазами, осоловело улыбнулся. — Засыпай, я сам отключусь, не беспокойся. Шарль в ответ пробормотал что-то совсем уж неразборчивое, пряча нос в одеяле. Крис, пользуясь возможностью, ещё с полчаса любовался мирно спящим Шарлем, пока его самого окончательно не сморило, так что сил хватило лишь на то, чтобы ткнуть пальцем в экран и отрубиться.***
Шарль зевнул и, не открывая глаз, пошарил рукой в поисках опять куда-то подевавшегося Роджерса, но вместо него наткнулся лишь на собственный орущий на соседней подушке телефон. Точно! Он дома, и Роджерса здесь просто не может быть. А телефон орёт, потому что он сам вчера установил на нём будильник, чтобы не проспать условленную с Фицроем встречу и не добираться до самолёта на такси. Твою ж!.. Шарль кубарем скатился с кровати, рысью слетал в ванную, натянул первую попавшуюся чистую одежду, схватил с кровати жалобно мигающий айфон, обозвал себя тупым ослом, прихватил зарядное устройство и собранный с вечера рюкзак, едва не своротил косяк в гостиной, щёлкнул тумблером на кофеварке, воткнул айфон на зарядку и растерянно замер у плиты. Не то чтобы он никогда раньше не готовил сам себе завтрак, но без омлета Криса раннее утро уже казалось каким-то неправильным. Шарль сунулся в разграбленный им же накануне холодильник. Яйца, молоко, ветчина… Почему бы и нет? — Пахнет неплохо. Что это? — Омлет, — обернулся Шарль на стоящую в дверях кухни мать. — По рецепту Криса. Мистера Роджерса. Мать бросила тяжёлый взгляд, но от комментария на сей раз воздержалась. Прохромала к кофеварке, заглянула в сковороду и с чашкой и сигаретой в руках рухнула на стул: — Он тебе ещё и готовит, что ли? — Да? — растерялся Шарль. — А я ему кофе варю, — попытался он было оправдаться, но понял, что лишь усугубляет впечатление об их с Крисом отношениях, и поспешил сменить тему. — Омлет будешь? — И, не дожидаясь ответа, плюхнул на стол две тарелки. Порции получились не впечатляющими — на то, что завтраком придётся с кем-то делиться, Шарль вообще-то не рассчитывал. — Ничего, съедобно, — ковырнула вилкой у себя в тарелке мать, после чего вывалила свою порцию в тарелку Шарля. — Ешь давай. — А ты? — Сейчас что-нибудь сделаю, не парься. — Как нога? — Болит, будто сломанная. — Да неужели? Кто бы мог подумать! — хмыкнул Шарль, сгребая ложкой остатки омлета и запивая большим глотком кофе. — Можно, я посуду оставлю? — Вали давай, недоразумение, — отмахнулась от него зажженной сигаретой мать. — Я позвоню оттуда, — чмокнул её в висок Шарль и, на ходу схватив рюкзак и выдернув айфон из розетки, выскочил из квартиры. От Монако-Виля до соседнего Ла-Кондамина Шарль добежал за девять минут, по дороге чуть не сбив с ног какого-то зазевавшегося школьника и распугав стаю наглых жирных голубей. Эдди Линдстрём, если верить присланному вчера Фицроем адресу, жил в новой высотке неподалеку от набережной. Шарль потоптался немного около дома, понял, что примчался на пятнадцать минут раньше назначенного времени, и, расценив как приглашение присланный вместе с адресом номер квартиры, набрал цифры на домофоне. В динамике мурлыкнул знакомый голос. Шарль назвался, влетел в открывшуюся дверь, прикинул примерно нужный этаж и, кое-как пригладив в лифте взъерошенные волосы, выскочил на лестничную площадку. Дверь с указанным в сообщении номером была слегка приоткрыта, и Шарль, сочтя это просьбой не трезвонить в звонок, крадучись протиснулся в квартиру. Чтобы тут же столкнуться с высоченным, жилистым и абсолютно голым мужиком. Оба удивлённо замерли. — Ты, блять, кто? — первым пришёл в себя мужик. — Шарль, — выдал совершенно идиотский ответ Шарль, поднимая взгляд от находившейся на уровне его глаз груди на покрытое вчерашней щетиной смутно знакомое опухшее лицо с красными воспалёнными глазами. — В смысле, Дюран. — Заебись! И какого хрена ты, Шарль-в-смысле-Дюран, делаешь у меня в квартире? — Мужик резво метнулся в находящуюся в паре метров левее ванную и тут же вернулся, на ходу обматывая бёдра полотенцем. Шарль беспомощно взглянул на пристроившегося на подоконнике и невозмутимо потягивавшего кофе Фицроя. Мужик сделал то же самое. Фицрой, явно забавляясь зрелищем, сделал ещё глоток, медленно, со вкусом затянулся сигаретой и лишь после этого ухмыльнулся: — Ну, знакомьтесь, что ли… Шарль, это Эдди. Эдди, это Шарль. — Твою мать! — облегчённо выдохнул Линдстрём, до безобразия мало походивший на самого себя на рекламных табло и обложках спортивных журналов. — Я уж думал, ты — очередной долбанутый фанат, сумевший пробраться мимо консьержа. Ну, чего в дверях встал? Проходи давай. Шарль, всё ещё под впечатлением от их нелепой встречи, машинально уронил с плеча рюкзак и, оставив его валяться возле двери, нерешительно опустился на подлокотник заваленного барахлом дивана в центре огромной комнаты, служившей, судя по меблировке, сразу и гостиной, и спальней, и кухней. Все остальные горизонтальные поверхности от дивана по степени захламленности отличались не слишком сильно. — У меня немного не прибрано. Не обращай внимания. — Линдстрём прошлёпал мокрыми босыми ногами к окну, сунул нос в чашку Фицроя и, сделав из неё глоток, скривился. — Крепкий, зараза… — Ты свою рожу видел? — со смешком отобрал чашку обратно Фицрой. — Тебе сейчас другой и не поможет. Не представляю, как ты будешь на базе фейсконтроль проходить — тебя ж ни одна собака не узнает! — Мужик! Я за последние трое суток спал, от силы, часов шесть! Грёбаные спонсорские мероприятия! Ей-богу, проще гонку проехать, чем этой хернёй заниматься. Дай сюда чашку! — Швед сделал ещё пару жадных глотков, снова скривился и, пихнув опустевшую чашку напарнику, побрёл к шкафу. Поковырявшись на полке, вытащил форменную алую футболку, попутно уронив на пол ещё пару таких же и, кажется, даже не заметив этого. — Бухать на спонсорских мероприятиях меньше надо, — ухмыльнулся Фицрой и, заглянув в чашку, протянул её в направлении Шарля, недвусмысленно кивнув на стоящую на барной стойке кофеварку. — Падаван, чего расселся, как в гостях? У Роджерса ты был более бойким. Давай-ка, подними задницу и сваргань нам ещё кофейку, пока Линдси снова не задрых прямо стоя. Линдстрём, как раз пытавшийся натянуть узкие джинсы, ответил напарнику оттопыренным средним пальцем. — Побриться не хочешь, квазимодо? — и не подумал отстать Фицрой. — А то пацан вон при виде твоей рожи от страха аж дар речи потерял. — И так сойдёт, — огрызнулся швед, прежде чем отобрать у Шарля чашку с остатками слитого из кофеварки кофе. — Так это и есть тот самый юный БДСМ-щик? — Линтстрём окинул гостя оценивающим взглядом и, кажется, не впечатлился. — Ну, Роджерс даёт! Я думал, мальчонка всё ж постарше… — Мне восемнадцать, — скрипнул зубами Шарль. — И я как бы тоже тут присутствую. — Ого! — Линдстрём снова поглядел на Шарля, но теперь уже с куда большим уважением. — А малыш-то с гонором! — Ещё с каким! — хмыкнул с подоконника Фицрой. — Шустрик, что там с кофе? Шарль демонстративно отвернулся от кофеварки и даже скрестил руки на груди. Фицрой молча с вызовом вздёрнул бровь. Шарль сжал губы и не двинулся с места. — Только не говорите, что вы вот так себя всю дорогу вести будете! — возмущённо вскинул руки Линдстрём и, подойдя к Шарлю, подпихнул его в направлении двери. — Всё, выметайтесь! Оба. Малой, как там тебя… упихивайся как-нибудь назад и радуйся, что у меня «калифорния», а не «берлинетта». — Можешь ко мне на колени, — не упустил возможности поглумиться Фицрой. — Уж лучше в багажник, — огрызнулся Шарль, втискиваясь в узкое пространство за передними сиденьями темно-красной «феррари». — Кончайте собачиться, не то пешком пойдёте, — впихнулся следом за ним на водительское место Линдстрём. — Парень, без обид: отодвинуться не могу — иначе рулить мне придётся коленями. — Никаких проблем. — Шарль засунул за водительское кресло рюкзак с вещами, сам кое-как пристроившись за спинкой пассажирского. Ну, да, забыл, с кем он едет! Фицрой хлопнулся на сиденье и, разумеется, сдвинул кресло до упора назад. Урод. — Никогда бы не подумал, что, сидя в «феррари», буду вспоминать «реношку» Роджерса с такой теплотой, — попытался извернуться хоть как-нибудь зажатый в узком пространстве Шарль. — Всё ещё можешь перебраться ко мне на колени, — подмигнул над приспущенными на кончик носа солнцезащитными очками Фицрой. Вот на кой этому мудаку тёмные очки в шесть утра в декабре на подземной стоянке?! Ясен пень — для тупых понтов. Шарль демонстративно промолчал. К счастью, Фицрой почти сразу переключился на Линдстрёма, продолжив какой-то начатый ещё до прихода Шарля разговор, смысл которого уловить не получилось. Линдстрём больше молчал, сосредоточившись на дороге, время от времени вставляя в монолог напарника фразу или две. Как это ни удивительно, поездкой Шарль оказался почти разочарован, и дело было даже не в том, что его запихнули за кресла, словно дорожную сумку. Просто когда ты садишься в «феррари», которой управляет чемпион Формулы-1, ты как-то не ожидаешь, что ползти вы будете со скоростью старой «ренохи», стоять на светофорах и материться на пешеходов, перебегающих дорогу в неположенном месте. Матерился, правда, в основном Линдстрём: Фицрой был на своей волне и трепался, не затыкаясь, а Шарлю тупо ничего не было видно из-за поднятой крыши кабриолета и высоких спинок передних сидений. А Шарль-то после разговора с Драконихой во время поездки в кафе уже предвкушал, как минимум, скорость под двести пятьдесят и раллийное прохождение поворотов… Разбежался! — Вы её прямо здесь оставите? — встревоженно обернулся Шарль на брошенную на парковке аэродрома «феррари». — Не боитесь, что угонят? — Да она застрахована, — беспечно пожал плечами Линдстрём. — Удивляюсь, как с твоим отношением к вещам страховщики всё ещё имеют с тобой дело, — фыркнул Фицрой. — Они имеют с меня неплохие бабки, в общем-то, — ухмыльнулся швед. — Вернусь — надо будет ещё яхту застраховать. — У вас есть яхта? — оживился Шарль. — Ага. Купил недавно. Обратно поедем — покажу: её с набережной видно. — Лучше б самолёт купил — больше толку было бы, — не оставил их без своего ценного мнения Фицрой. — На кой мне самолёт?! Я и на твоём полетаю. — А мне ты на кой сдался, нахлебник?! Возить тебя ещё! — Фицрой рухнул в ближайшее кресло и защёлкнул ремень безопасности. — Вы — как хотите, а я сплю. Линдси, тебе тоже советую — а то опять мне придётся весь брифинг тебя толкать, чтобы громко не храпел. — А что там ещё делать? Я половины не понимаю из того, что они там по-итальянски стрекочут, — плюхнулся в кресло Линдстрём. — Малой, вот ты по-итальянски что-нибудь понимаешь? — Да? — растерялся Шарль от неожиданности, что его, наконец, тоже включили в разговор. — Блин! Начинаю чувствовать себя совсем тупым, — фыркнул швед, но, вроде бы, не обиделся. — О, Линдси начал трезво оценивать вещи! — не упустил возможности съязвить Фицрой, за что получил от напарника кепкой по лбу и, посмеиваясь, заткнулся. Дальнейший перелёт прошёл в молчании: Фицрой спал или очень хорошо делал вид, что спит; Линдстрём храпел, едва ли не заглушая звук фильма в наушниках Шарля; Шарль в предвкушении предстоящего визита на базу легендарной команды и встречи с людьми, способными кардинально повлиять на его дальнейшую карьеру, сгрыз три пакетика фисташек и ногти на левой руке. Штаб-квартира «Феррари» встретила их удивительной тишиной, заставив Шарля в очередной раз ощутить огромную разницу между его представлениями о Формуле-1 и реальностью: за эти пару дней Фицрой показал ему то, что скрывается под яркой обложкой, беспощадно разрушая волшебную иллюзию — словно провёл восторженного зрителя за кулисы театра, показав гримёрки актёров и «мертвые» декорации. Пока Шарль восторженно озирался по сторонам в минималистично обставленном, полностью стеклянном холле, Фицрой успел пофлиртовать с девушкой на ресепшн, кинул своему гостю разовый пропуск и, велев ждать его возвращения, утащил зевающего Линдстрёма к турникетам, ведущим в глубь здания. Оставшись сам по себе, Шарль тоже немного построил глазки девушке-администратору, получил стаканчик кофе и, прихватив со стойки пару автоспортивных журналов, приготовился ждать.