***
Попытка 2. - Я же говорил. Если мы избавимся от Винченцо и Хон Чхаён... - Shut up! - Говорю это, потому что на твоей стороне! - Не повышай на меня голос. Ты меня пугаешь. Ащ! Хансо так увлёкся идеей избавиться от назойливых мошек и заполучить компанию, что даже не уследил за голосом и наорал на брата. Это опасно. Надо быть внимательнее. "Он и глазом не моргнул, убивая отца. А сейчас колеблется?" - нервный смешок вырвался из Хансо. Он уже сам не понимал, какие испытывает эмоции. После вчерашней стычки с Винченцо, он словно был в эйфории. Ладно, он сам его прикончит. Надо лишь сказать верным людям, а те всё устроят. Даже встреча с прокурорами из Намдонбу была не такой тяжёлой, как бывало раньше. Он почти искренне смеялся над их попытками его унизить. Серьёзно, как можно унизить человека, который не чувствует себя униженным? Пожалуй, впервые у Хансо появилась реальная надежда, если не уверенность в том, что он сможет обрезать эти ниточки, управляющие каждым его действием.***
О, это ощущение власти, когда те, перед кем ты стелился весь вечер, сидят напротив тебя в каком-то контейнере, связанные, и дрожат. - Вы похитили двух ведущих прокуроров. Понимаете, что это значит? - А не надо было мне хамить сегодня. Приняли меня за слабака, потому что я был милым. Верно. Милым. А они милыми не были. Чувствовать такую силу в своих руках очень приятно. Может, он даже начал понимать братца. Смотреть, как трясутся эти ничтожества, волей-неволей заставляло расплываться в улыбке. А потом пришёл брат. И улыбка исчезла. На её место пришёл ужас. Пелена эйфории и ощущение вседозволенности тоже сгинули, вслед за самодовольной улыбкой. Всё тело парализовал страх при виде Хансока, радостно замахивающегося клюшкой над месивом, в которое превратился один из прокуроров. Брызги крови попадали на лицо. Горячей крови. Хансо не мог больше на это смотреть и зажмурился, как в детстве, в надежде, что так монстр его не заметит и не тронет. - Председатель! Умоляю, пощадите! - от вида главного прокурора, умоляющего на коленях, захотелось блевать. Воздух кончился. Хансо не мог сделать ни вздоха. Пара угроз брата, и прокурор вновь заладил: - Председатель, я был слишком высокомерен! Умоляю, простите. Я ошибся! "Это не я..." Только вот что, "не я"? Не я председатель? Или не я был слишком высокомерен? Хансо смотрел на этого ничтожного мужчину и видел в нём себя. Последние сутки он был слишком самонадеян, слишком самоуверен, слишком высокомерен. Хансок показывает ему, что будет, если так продолжится. Он бросает взгляд на Чжуну, а тот показывает знак, мол, улыбайся, братишка. Еле собравшись, Хансо орёт на