Прошло семь лет.
— Миссис Забини, добрый день, — мужчина сдержано улыбнулся и придержал перед ней дверь. — Добро пожаловать домой. — Мистер Фоули, — Гермиона окинула мужчину взглядом. — Моим домом уже семь лет является Италия. — Простите, миссис Забини. Гермиона перебирала каблуками по мраморной плитке Британского Министерства, где ничего не изменилось за последние лет десять. Все те же мрачные серо-черные тона, текучка министерских клерков и утренняя суета. Тут все кардинально отличалось от Италии, никаких ярких цветов и приветливых улыбок, все слишком хмуро и уныло. Даже темно-синее платье Гермионы казалось слишком пестрым для этого места. — Миссис Забини, — девушка поприветствовала Гермиону. — Министр Бруствер вас ожидает. — Благодарю. Она бесцеремонно оттолкнула дверь кабинета ногой и показалась в дверном проеме министерского кабинета. Кингсли восседал в своем кресле и что-то усердно читал, пока не заметил её в дверях. Он тут же отложил газету и тепло улыбнулся. — Гермиона Грейнджер! — радушно поприветствовал старый товарищ. — Сколько лет, сколько зим! Здравствуй, дорогая! — Добрый день, господин министр, — как можно приветливее ответила Гермиона. — Ну, во-первых, миссис Забини, а во-вторых, семь лет и семь зим, министр Бруствер. — Конечно-конечно, миссис Забини. Какая же ты красавица, Гермиона! Италия явно пошла тебе на пользу. — Благодарю, министр. Думаю, что мы можем перейти сразу к делу, — она присела на кожаный диван и закинула ногу на ногу. — Не поймите меня неправильно, но меня под Министерством ждет муж. — Мистер Забини тоже прибыл в Лондон? Вы ведь за все эти года ни разу тут не появлялись? Даже проездом. — Нет. У нас с супругом хватает дел в Италии, некогда разъезжать по другим странам. — Да, наслышан. Благотворительные фонды, свой бренд одежды, частные пансионаты для волшебников. Ты все время на слуху, Гермиона. Как ты успеваешь все это совмещать с работой в Министерстве? — Министр, поверьте, это несложно. Я всего лишь возглавляю Департамент международного магического сотрудничества Италии, а не являюсь Министром магии. Так что у вас случилось? Что потребовало личной встречи Министра магии Великобритании со мной? — Дело вот в чем, Гермиона, — начал Бруствер. — Недавно в Италию перекочевало несколько семей кентавров, которые бесследно исчезли. Сначала мы не придали этому серьезного значения, но после этого на границах Великобритании были обнаружены целые захоронения разных волшебных существ, которые прежде пересекали границы Италии. — Мне кажется, что это вовсе не повод вызывать меня срочным патронусом в Лондон, Кингсли. — Гермиона, это все ведь не заканчивается убийствами магических существ. За последние несколько лет был убит далеко не один посол магической Великобритании, а убийство Долорес Амбридж полгода назад? Она была убита в Вероне во время своего отпуска, — Министр прокашлялся. — Гермиона, слишком много скандальных убийств произошло, с которыми так или иначе связана Италия. «Амбридж? О, она этого заслужила. Не терпела эту суку еще со школы. Ей следовало выбрать другую страну для своего отпуска. Разве я не права?» — То есть, вы сейчас открыто обвиняете Италию во всех своих бедах? — Гермиона приподняла бровь. — Нет, я… — Вот и отлично, Кингсли. Потому что я сейчас могу Вам припомнить исчезновение синьора Бруно и его супруги год назад, которые посетили Лондон и больше их никто не видел. А как насчет разодранного тела Финоккио, который, на секундочку, был замминистра Романо? «Эх, Арландо Финоккио — славный мужчина был, даже жаль его. Но он слишком много стал себе позволять.» — Мы уже проясняли эту ситуацию, миссис Забини, — затараторил Кингсли. — Финоккио должен был нанести официальный визит в Министерство… — Да, я слышала это, — возразила Гермиона. — И по итогу был найден разодранным в клочья в съёмных апартаментах. Но, почему-то, Италия после этого не начала выдвигать обвинения в сторону Англии, хотя имела веские на то причины. — Миссис Забини, я считаю, что нам следует поговорить в спокойной атмосфере, без конфликтов и ссор. — А я думаю, что мы все прояснили, Министр, — она поднялась с дивана. — Ваши пустые предположения и доводы не имеют никакого обоснования, это просто пшик. Не стоит делать необдуманных поступков, это может быть смертельно опасным. Всего хорошего, Министр. Она не стала дожидаться ответа Бруствера и вышла из его кабинета. Преодолев душные и неприветливые коридоры Атриума, Гермиона оказалась на улице под проливным лондонским дождем. Этот визит в Лондон стал сравни глотка старого прокисшего вина, которое оставляло ужасно приторное послевкусие. И всю эту сырость разбавляло лишь яркое пятно, которое очень настырно кружило возле Блейза, ожидающего под Министерством. Гермионе тут же захотелось раствориться в воздухе, когда она узнала в этом пятне Миреллу Забини — мать Блейза. Они не виделись уже несколько лет, Гермиона всячески избегала все семейные ужины и благотворительные вечера, которые устраивала Мирелла. Но, видимо, визит детей в Лондон не обошёлся без ее внимания. Леди Забини сразу же после их свадьбы перебралась в туманный Лондон, но от этого менее навязчивой не становилась. — О, моя пташка, — пропела Мирелла, бросаясь в объятия. — Как я соскучилась по тебе! Как я рада тебя видеть, дорогая! Гермиона буквально утонула в слишком сладких духах своей свекрови, а дыхание перехватило от сильных рук женщины, которые сжимали ее. Мирелла выделялась на фоне этого унылого города своим приподнятым настроением и нескрываемым восторгом. Эта женщина была воплощением самого настоящего фейерверка эмоций, которые уже давно стали неприемлемыми для самой Гермионы. — Мира! — постаралась отделаться она от объятий женщины. — Я тоже очень рада вас видеть! Когда только Блейзи успел вас предупредить о нашем приезде? — Деточка, ты шутишь? Этот мальчишка даже не удосужился меня поставить в известность, — леди Забини осуждающе посмотрела на сына. — Если бы не Габи, которая услышала в Министерстве, что «миссис Забини должна навестить Министра», то я бы так и оставалась в неведение. Но ты же заскочила бы ко мне в гости? «Я не знаю, кто такая Габи, но она уже удосужилась себе подписать смертный приговор.» — Конечно, Мирелла! — как можно вежливее ответила Гермиона. — Видишь, Блейз! — женщина с упреком обратилась к сыну, который не решался вставить свои пять галлеонов в разговор. — У тебя золотая жена, просто невероятная! Гермиона, я так рада, что вы приехали именно сейчас! — Неужели? — Сегодня вечером, — заговорщически начала Мирелла. — Я провожу благотворительный аукцион, и ты с Блейзом обязательно должна там побывать! Ты сама проводишь столько благотворительных вечеров, но ни разу не бывала на моих мероприятиях. — Но мы… — Ничего не хочу слышать! — женщина выглядела слегка обижено. — Семь лет вы в браке, долгие семь лет, а я видела вас всего несколько раз за эти года. Ни наследников, ни семейных посиделок, абсолютно ничего. Все мои друзья уже давно проводят свои вечера с внуками, а я с бутылкой вина. Единственная, кто разделяет мое одиночество — это Нарцисса Малфой. Почему-то ее сын тоже не спешит обрадовать мать юным Малфоем. Разряд тока прошел по телу от волос до кончиков пальцев при упоминании этой фамилии. За все эти года никто при ней не говорил об этой семье, эта фамилия была просто непозволительной в лексиконе. Ни Блейз, ни Пэнс никогда не упоминали при ней о нем, даже не подводили к этому разговор. И казалось, что она даже смирилась со своим прошлым, приняла и забыла. Она смогла абстрагироваться от того, что не видела родителей все эти года, что все общение с ними сводилось к обычным письмам, но стоило ей сейчас услышать о Малфоях, как карточный домик в голове распался. Гермиона даже не могла предположить, что усилия всех этих лет окажутся столь ничтожными, что ее выдержки не хватило на «просто фамилию». — Мама, — заговорил Блейз. — Гермиона ведь не просто так вернулась в Лондон, того требовала работа. Ей нужно было встретиться с Министром. И полагаю, что она хочет вернуться домой и отдохнуть. — У меня отдохнет, — не унималась Мирелла. — У меня достаточно гостевых спален, чтобы вы с Гермионой отдохнули к вечеру. — Но… — Никаких «но», Блейз Забини! — тон леди Забини не терпел возражений. — Я прошу об одном вечере, завтра вы уже вернетесь в Италию. На этом разговор был закончен. И Блейз, и Гермиона понимали, что продолжать его бесполезно, Миреллу не переубедишь. Они с щелчком перенеслись в поместье леди Забини, где уже вовсю суетились домовые эльфы, украшая зал к торжеству. Дом был большим и просторным, очень много зелени внутри, которая напоминала леди Забини о теплой Италии. В целом, весь дом кричал о горячем темпераменте хозяйки и никак не вписывался в рамки сырой Англии. Гермиона постаралась, как можно живее, скрыться в спальне до самого вечера, настраивая себя на мероприятие. Она знала, что это будет самый тяжелый и долгий прием в ее жизни. Просторная спальня в ярко-голубых тонах давила на сознание Гермионы и не позволяла хотя бы на секунду расслабиться, отпустить весь груз с плеч, что удосужился навалиться на нее за последние несколько часов. Казалось, что за все семь лет, за которые она убила сотню людей и всяких тварей, не было еще так горько и безнадёжно плохо. Она попыталась очистить сознание или отвлечься мыслями о работе, но все было тщетно. Весь отточенный самоконтроль покатился в тартарары, оставляя Гермиону один на один со своими всплывшими тягостными воспоминаниями. — Ты в порядке? — Блейз очень тихо зашел к ней в комнату. — Я хотел дать тебе немного времени побыть наедине. Гермиона сорвалась с места и кинулась в объятия мужа. За все года брака они стали самыми родными людьми друг для друга. Это была самая большая и искренняя любовь, но не та, в которой люди дарят сердца и сгорают в страсти, это было что-то неподдельно душевное и сокровенное. Она могла доверить ему все свои тайны и убить любого, кто посмел бы отобрать его у нее. А Блейз преподнёс весь мир к ее ногам и сделал Гермиону самой важной женщиной в своей жизни. — Да. Я в порядке. — Хорошо, тогда я спокоен. Это была обоюдная ложь, и они знали об этом. Она была далеко не в порядке, а он уж точно не был спокоен. Блейз впервые за все эти года видел растерянность в ее глазах, привычный стальной взгляд стал пустым и бесцветным. Вся властность покинула бездонные карие глаза и заместилась мольбой о помощи. Он знал, как сильно она страдала от боли, когда пыталась искоренить в себе остатки чувств к бывшему однокурснику, а теперь все усилия накрылись медным тазом. — Внизу уже начинают собираться гости, — Блейз еще крепче прижал ее к себе. — Мать хочет, чтобы ты открыла вечер. — Он тут? — Да. Прибыл вместе с Нарциссой и Асторией несколько минут назад. «Почему убить человека проще? Я видела столько умирающих глаз, столько окровавленных и замученных трусов, а сейчас трясусь, словно осиновый лист лишь от мысли, что вновь увижу его. Почему?» — Я даже не приготовила себе наряд… — Я уже обо всем позаботился, — Блейз отстранился от Гермионы. — Кьяра! В спальне тут же появилась маленькая эльфийка, которая держала в своих маленьких ручках небольшой сверток белого упаковочного пергамента. — Надеюсь, тебе понравится, — Забини мягко улыбнулся. — Я всегда буду рядом! Я обязан тебя всегда спасать, Гермиона. Ты же помнишь? — Да. Спасибо тебе. Мулат поклонился ей и вышел из спальни. Гермиона развернула упаковку и увидела изумительное атласное платье цвета морского дна с тонкими серебристыми бретелями. В нем не было ничего лишнего, но от того оно не переставало быть неземным. Легким движением палочки, платье оказалось на ней, становясь второй кожей. Оголенная спина и в меру глубокое декольте подчеркивало ее неестественную бледность. Она посмотрелась в зеркало и тут же преобразила свой конский хвост на голове в сдержанные аккуратные локоны, а на губах заиграла уже привычная бордовая помада. Образ дополнили серебряные серьги с белыми бриллиантами, которые Блейз подарил на Новый год, а на ногах красовались белые лодочки на высоком каблуке. И только бешено колотящееся сердце в груди нарушало картину. Грохот сердцебиения оглушал Гермиону и заставлял ноги подкашиваться, а руки неестественно трястись. «Это будут самые настоящие танцы на стеклах.»13
14 июля 2021 г. в 15:40
Дорогое кремовое кружево нежно покрывало её спину, подчеркивая бледность кожи. Шёлк идеально ложился по талии, подчеркивая все изгибы тела, а длинный шлейф тянулся, пока она шаг за шагом приближалась к алтарю.
Белые розы украшали всю аллею, а маленький букетик из этих же роз аккуратно поместился в руках. Фата в тон с платьем контрастировала на фоне каштановых волос, уложенных в изящную прическу, что открывала тонкую девичью шею. В тёплых солнечных лучах голубой рубин обручального кольца пускал нежные блики в лица гостей. Молодой парень, который ждал у алтаря, ласково улыбнулся своей избраннице и протянул свою руку.
— Клянусь быть с тобой…
— … в радости и печали …
— … в болезни и здравии…
— … в богатстве и бедности…
— … любить тебя и оберегать наш союз …
— … до конца жизни.
«Новоизбранная миссис Забини покинула Лондон и заявила, что не намерена больше возвращаться в Англию»
Десятки колдографий со свадьбы Блейза и Гермионы разместились на нескольких разворотах «Ежедневного пророка», «Новостях Волшебного мира», а колдографии свадебного образа Гермионы украшали несколько выпусков «Спеллы». Уже бывшая гриффиндорка сидела у бассейна их виллы с Блейзом в пригороде Флоренции, которую им на свадьбу подарила миссис Забини, и перебирала утреннюю почту.
Свадьбу с размахом отгуляли ещё неделю назад, но газеты не переставали пестрить однотипными заголовками, а поздравления приходили со всех уголков Англии. Очень многие ведьмы и волшебники не переставали задавать Гермионе один и тот же вопрос, который касался её переезда в Италию. Но истинную причину знали только они с Блейзом и Пэнси, даже для родителей она придумала легенду с перспективной работой и рвением жить в тёплой стране.
Гермиона так же приняла для себя важное решение в отношении родителей, которое заключалось в том, чтобы все чаще и чаще ограничиваться лишь общением письмами. Она была безумно рада, что смогла вернуть им прежнюю жизнь, но боялась ранить своим холодным отношением.
Выражать свою любовь словами на бумаге было куда проще, чем все время фальшиво улыбаться. Хизер и Том были в Италии на свадьбе и Гермиона с ужасом поняла, что даже эти люди теперь не вызывают в ней никакого эмоционального отклика, внутри были слишком тихо. Оставалось надеяться только на то, что такая же тишина будет внутри и тогда, когда «Пророк» опубликует новости со свадьбы Малфоя.
— Доброе утро, — Блейз появился рядом. — Ты во сколько проснулась?
— У меня сегодня была встреча в Министерстве, я же говорила тебе, — Гермиона протянула супругу кофе. — Я вот минут десять назад только вернулась.
— Ты все-таки решила согласиться?
— Блейз, у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать. А у них для того, чтобы проверить мои способности.
— Гермиона, ты ведь понимаешь, что эта работа… — Блейз запнулся. — Твой потенциал, твои знания, откроют тебе дорогу к любой должности. Эта работа не совсем для тебя. Тебе ведь придётся…
— Убивать, — спокойно закончила она его фразу. — Я все это понимаю. Кто бы мог подумать, что в волшебном мире, где все решается палочкой и магическими законами, требуются киллеры, — она звонко рассмеялась. — Но мы с тобой много раз говорили об этом, я не могу остаток жизни сдерживать в себе всю ту темную магию. Когда-то я не смогу себя контролировать и причиню боль тебе.
— Ты волнуешься за меня?
— Ты — единственный человек во всем магическом мире, за которого я переживаю. Еще есть Пэнси, но она слишком далеко.
— Я тоже за тебя переживаю, Гермиона! — Блейз отодвинул от себя чашку. — И именно поэтому я не хочу, чтобы ты там работала. То, что у тебя нет души — не означает, что убивать будет легко. У тебя есть сердце, есть чувства…
— Не лги себе, Блейзи, — Гермиона подошла к нему и нежно обняла. — У меня нет ни сердца, ни души, ни чувств.
Она оторвалась от парня и направилась в сторону дома.
— Поэтому ты до сих пор плачешь по ночам по нему? — крикнул он ей в след. — И с ужасом ждешь, пока в газетах появятся их колдографии? От того, что у тебя нет ни души, ни сердца, ни чувств? Так вот, они уже поженились, Гермиона. На следующий день после нашей свадьбы.
Дрожь пробила тело до кончиков пальцев, руки сжались в кулак, но она не остановилась и ничего не ответила. Слова Блейза прошлись лезвием по пустоте, оставив глубокий кровоточащий порез. Каждое упоминание Малфоя наносило непоправимый ущерб искалеченному нутру. Она прекрасно понимала, что Забини не хочет причинить ей боль и не хочет травмировать, но он не мог ощутить даже сотую часть её боли.
Завтра у Гермионы первый рабочий день и в голове витал образ первой ее жертвы, о которой Блейз даже не догадывался. Она не смогла утаить от него суть своей будущей работы, но всех подробностей рассказывать не стала, ради его же безопасности. Первым ее «клиентом» был предводитель оборотней на севере Италии, который стал слишком неудобным для Министерства.
На протяжении всего дня они с Блейзом не разговаривали, что позволило Гермионе полностью уйти в себя и почистить свою библиотеку. Она постаралась как можно дальше и выше на стеллажи засунуть сегодняшний разговор о свадьбе Малфоя и Гринграсс, как каждое утро делала со своими снами. Ночи в Италии были невероятно теплыми, что позволяло Гермионе часто гулять под луной и не беспокоиться, что конечности просто отмерзнут. Только восходящее солнце вернуло к реальности и напомнило о том, что пора собираться.
Гермиона тихо пробралась в свою комнату и наложила заглушающие чары. Спустя несколько минут она облачилась в черный комбинезон, волосы были собраны в тугой пучок, а на ногах красовались удобные чёрные ботинки. Палочка отправилась в боковой карман, последний вздох и она тихо аппарировала.
Щелчок аппарации перенес в темный лес, где было значительно прохладнее и враждебно тихо. Гермиона быстро осмотрелась и достала палочку. Единственным шумом, который слышался –был хруст веток под ногами. Она ступила несколько шагов и почувствовала, как наткнулась на антиаппарационный барьер.
— Синьорина, вы заблудились? — хриплый голос послышался из-за спины Гермионы.
Она резко развернулась и увидела перед собой рослого мужчину, на котором была свободная серая рубашка и светлые перепачканные брюки. Грубые черты лица сразу же бросались в глаза, а длинные русые волосы были собраны в небрежный хвостик.
— Полагаю, что я прибыла как раз по адресу, — протянула Гермиона и лукаво улыбнулась. — Сеньор Грассо?
— Еще одна министерская шлюха, — процедил оборотень. — Тебе начальство не рассказало, что стало с твоими предшественниками?
— Нет, — сухо ответила Гермиона. — Сейчас тебе стоит побеспокоиться о том, что станет с тобой.
— Какая уверенная девчонка, даже жаль тебя.
С этими словами за спиной Грассо начали появляться отдаленные силуэты, которые стремительно приближались. Через мгновение перед Гермионой стояло около сотни оборотней, которые ждали команду вожака.
— Грассо, не глупи, — спокойно начала Грейнджер. — Мне нужна только твоя голова, убивать твоих тварей-сородичей мне совершенно не хочется.
— Ах ты, маленькая сука, — раздался грубый голос где-то за спиной главного оборотня. — От тебя и мокрого места не останется.
— Синьорина, я предлагаю разойтись мирно, — заговорил Грассо. — Даю вам последний шанс уйти отсюда живой и невредимой.
«Развернись, и твоя голова полетит с плеч.»
— Вы слишком громко думаете, сеньор Грассо…
Она не успела договорить, как несколько оборотней, стоявших поодаль, бросились в её сторону. Один из них оказался быстрее и цапнул Гермиону за руку прежде, чем она выкинула перед собой палочку.
— Авада Кедавра! — выкрикнула она, и зеленый луч поразил оборотня.
Мертвое тело рухнуло рядом, а с руки начала сочиться кровь, обливая ветки под ногами алой жидкостью.
— Мерзкая тварь! — крикнул кто-то из толпы.
Гермиона не успела опомниться, как вся орда оборотней ринулась на нее. Прожигающая боль пронзила тело где-то под ребром, а второй оборотень вцепился ей в шею. Палочка выпала из рук, а собственная кровь чувствовалась на языке.
Она смогла отбросить несколько оборотней от себя с помощью невербальной магии, но их было слишком много. Гермиона рухнула на колени и начала судорожно перебирать под собой хворост в поисках палочки. Пока что-то обжигало спину, пальцы нащупали древко.
— Экспекто дементум! — выкрикнула девушка и перед глазами начало все плыть.
Тучи над головой тут же начали сгущаться, чёрный дым вокруг девушки закружил вихрем, и темный образ кровожадного шакала в отвратительной манере замахал хвостом. Дымчатое животное бросилось к израненной хозяйке и заскулило у лица хозяйки.
— Помоги мне…
На морде темного патронуса тут же заиграл хищный оскал и среди высоких деревьев леса послышался животный рев, а температура сразу же упала на несколько градусов. Тьма дементоров повисла в воздухе, шакал еще несколько раз оббежал Гермиону, а потом растворился в мрачном куполе над ней, укрывая от безжалостных поцелуев дементоров. Смоляные сущности расправились с оборотнями за считанные минуты и исчезли. Шакал вновь запрыгал вокруг окровавленного тела Гермионы.
«Мерзкий оборотень Грассо еще жив, хозяйка. Разберись с ним сама», — патронус поклонился перед гриффиндоркой и растворился в воздухе.
Гермиона стиснула зубы и поднялась на ноги. Вокруг все было усеяно трупами оборотней и только одно тело среди них еще подавало признаки жизни. С огромным трудом девушка передвигала ногами, оставляя за собой алую дорожку.
— Сеньор Грассо, вы — ублюдок и трус, — Гермиона сплюнула кровь. — Сегодня могли погибнуть только вы, а теперь этот лес стал семейным кладбищем. Последнее слово?
— Ты ведь сегодня убила впервые, — он рассмеялся. — Первым ты убила моего сына, поганая тварь. Надеюсь, что ты запомнила его глаза, потому что они будут сниться тебе до конца жизни.
— Авада Кедавра!
Грассо перестал дышать, а на лице Гермионы появилась первая не фальшивая улыбка за столь долгое время вопреки адской боли, которую она чувствовала. Она склонилась над его телом, а первая попавшаяся ветка под рукой превратилась в топор. Взмах топором и голова оборотня была в руках Гермионы. Она с облегчением вздохнула и аппарировала в кабинет Министра.
— Министр Романо, — одними губами прошептала Гермиона. — Это ваше.
Она швырнула голову бунтаря на стол министра, перепачкав ею все бумаги. Ноги тряслись, а кожа стала бледнее на несколько тонов из-за большой потери крови, хотелось поскорее оказаться дома и забыться.
— Гермиона, bellissimo! — воскликнул Министр. — Ты справилась очень быстро.
— Думаю, что с оборотнями в принципе проблем не будет, — каждое слово давалось все труднее. — Грассо не собирался просто так сдаваться, и на меня в атаку бросилась вся его шайка. Думаю, что Министерству стоит почистить леса на севере Италии. А теперь, если вы не возражаете, я бы хотела отправиться домой.
— Конечно, синьора Забини, — пролепетал Романо. — Вы заслужили отдых. Может быть, вы нуждаетесь в помощи целителей?
— Нет.
Щелчок аппарации послужил своеобразным прощанием между ней и Министром. Как только ноги коснулись пола в гостиной, она провалилась в беспамятство. Боль от ран стала настолько сильной, что просто отключила сознание от реальности.
Когда Гермиона очнулась, то все раны на теле уже исчезли, а возле нее порхала Сара — их домовая эльфийка. На руках больше не было рваных ран, а вместо окровавленного комбинезона на ней была шелковая пижама.
— Синьора Забини, — тоненький голос эльфийки разливался по спальне. — Я сейчас позову хозяина.
Сара исчезла, а Гермиона встала с кровати и присела за стол, потянувшись за водой. Блейз тут же появился в спальне и обеспокоено посмотрел на нее.
— Мерлин, Гермиона! — он бросился к ней и упал на колени, склоняя голову к ногам. — Ты в порядке, я так переживал за тебя.
— Со мной все хорошо, Блейз, — Гермиона потянулась к мужу. — Ну же, ты чего? Я в норме.
— Сара нашла тебя посреди гостиной в крови, на тебе не было ни одного живого места. Что случилось? Ты была на задании?
— Да.
— Почему ты меня не предупредила? Я думал, что мы с тобой все обсуждаем, что между нами нет секретов.
— Блейзи, между нами нет секретов. Со мной все хорошо.
— Прекрати! Перестань это повторять, Гермиона! Романо отправил тебя на верную смерть. Это были оборотни?
— Да.
— Сколько их было?
— Много.
— Ты справилась с заданием?
— Да. Голова бунтаря на столе Министра, а вся его семья мертва.
— Непростительное?
— Не только.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ты можешь считать меня больной, — Гермиона запнулась. — Но мне понравилось.
Блейз ничего не ответил, только заключил в крепкие объятия, но ей больше ничего и не требовалось. Он принял ее, принял ее выбор и не стал осуждать. Они вместе справятся со всем.