Переплетение веских причин остаться

Время истлевает песком сквозь напряжённые пальцы рук, сыпется вниз, где предается сожжению, подобно хворосту, что должен быть предан огню ради жизни, ради тепла. Пейзажи, знакомые с детства, сменяются новыми — неуютными, слишком мрачными. Длинные тени возрастают на окраине пути, молчаливо сопровождают каждый шаг и терпеливо ждут, когда же человек отдаст себя в их безграничную власть. Юн Мэн был знаком с момента рождения, с первого взгляда на окружающий мир. Каждый миллиметр родной земли был изучен-переучен сотни и сотни раз, вот только мерный стук колёс отдалял от дома, пересчитывая томительными секундами биение несуществующих стрелок, возводя тонкую грань между двумя жизнями: прошлой и новой. Вступать в новую жизнь не хочется. Она стоит на краю обрыва, боясь сдвинуться с места и взглянуть в сторону. Её волосы треплет ветер, но ему не заменить руку брата. Ей тихие волны напевают по ночам колыбель, но матушкин голос золотой булавой прикреплён к сердцу, и его не заменить тонкими иллюзиями. Она ежедневно видит, как адепты старательно показывают успехи и как супруг ими мастерски руководит, но его уже сломленному, пропустившему в нотах уязвимость, не сравниться с голосом отца. Её зовут на чай девушки-целительницы, но и ими не заменить дорогих друзей, оставшихся дома, в Пристани Лотоса. Тех самых, что шли бок о бок всю её жизнь, что переживали взлеты и падения, коим единственным препятствием стало, увы, расстояние. Цзян Фэнг одна. Одиночество закрадывается сквозь щели уязвленного, израненного сердца — её голову кружат яркие и тёплые признаки прошлого, но она конкретно осознаёт, что в Ци Шань Вэнь ей никто ни друг, ни враг. Пустые люди, слоняющиеся в поиске свободы тени. Она не запоминает их лица, одинаково друг на друга похожие, и пусть забудутся её же слова, что каждый человек индивидуален и прекрасен по-своему. Цзян Фэнг здесь, но одновременно с этим до сих пор в ордене Цзян. В Ци Шань Вэнь неплохо. Ей уважительно улыбаются вслед, произнося непривычное «госпожа Вэнь», не называются с просьбами и помощью, только показывают, где лекарская палата, и на том спасибо. Кропотливо сортируя травы, она пытается забыться в листвяном запахе, уносящем далеко в прошлое, но получает лишь обрывки того, что было когда-то. Её свадьба — формальность на формальности. Она родилась наследницей Юн Мэн Цзян, не способной даже взрастить нормальное золотое ядро, а значит, должна была принести пользу хотя бы выгодным замужеством. Её отец и бывший глава Вэнь состояли в крепких дружеских отношений, а значит, и дети должны состоять в таких же. Трагедия перевернула спокойную жизнь с ног на голову, прежнего главы Вэнь и его супруги не было в живых, единственному наследнику едва удалось спасти — и опять же, не дав времени ему оправиться, встал давно решëнный вопрос о помолвке. Цзян Фэнг не знала, какой тип женщин нравился Вэнь Жоханю. Её учили быть в меру скромной, держать осанку прямо, не встревать в диалог, когда не стоит, всячески восхвалять супруга — подобные правила составляли собой едва не целую книгу. И она свято верила, что это правильно, что не бывает другого выхода, как слушаться мужа, быть покорной женой и хорошей матерью. Когда ты живешь с надеждой в свои предубеждения, а потом встречаешь людей, противоречащих вбитым в голову нормам, изученная система даёт сбой. Юй Цзыюань — воспитанница Мэй Шань Юй, супруга Цзян Фэнмяня, её отныне сестра, ни капли не похожа на скромницу, которой правилами предначертано растить детей и находиться в тени мужа. И брат любил её всей любовью, на которую только был способен — это Цзян Фэнг знала точно. Цансэ-саньжэнь — странная девушка с горы, ученица Баошань-саньжэнь, что о правилах, кроме основ, не слышала вовсе, привлекала внимание больше, чем любая дева из благородного ордена. Она, А-Фэнг, спокойно согревалась в тени, но теперь её силы иссякли. Её удивляло то, что Вэнь Жохань согласился связать жизнь с ней — скорее, это был знак того, что он оправился от трагедии, произошедшей с родителями. Они взаимно друг друга уважали — так ей казалось — в редкие встречи даже находили темы для разговора. Но вот беда в том, что с замужеством чаще видеть друг друга они не перестали. Все так же навязанно улыбались по утрам, прежде чем разойтись, под вечер перекидывались парой фраз, а после от усталости засыпали на разных кроватях. Цзян Фэнг грызла вина: что она делает не так? Тот пример любви, который был у неё на глазах — разве что Фэнмянь с Цзыюань, не обремененные столь тяжелыми заботами. Мать с отцом, редко проявляющие чувства при людях, даже при детях. Цансэ и Чанцзэ, которых в любой момент мог подхватить вольный ветер и сорвать с места, заставив резко сбежать путешествовать. Цзян Фэнг надеялась, что делает достаточно. Из всевозможных вариантов Вэнь Жохань выбрал её, и она права не имеет его подвести. Он же глава клана. У него много дел, но это не мешает ей беспрепятственно проникнуть в его кабинет посреди дня. Цзян Фэнг держит в руках поднос с едой, которую сама приготовила, заставляя вкусный запах распространяться по залу. Она поймала на себе несколько любопытных взглядов адептов, уже услышала несколько просьб научить готовить так же — и каково было её удивление, когда выяснилось, что в Ци Шани готовкой занимались только слуги! Дома всё не так. Юн Мэн славился своей свободой действий и мыслей. Здесь же — золотая клетка, а её вырядили в белое-красные наряды, сотканные из чужих предрассудков. — Ты опять забыл про обед? — скрывая дрожь в руках, Цзян Фэнг ставит тарелку супа на стол как можно быстрее. Свет падает на Жоханя под прямым углом, и она вновь попадает в сети его пленительной красоты — сердце вновь терзает давняя обида об их даже внешнем различии. Она же бледная тень на его фоне. Вэнь Жохань отрывает внимательный взгляд от очередных бумаг, и А-Фэнг предаётся новой обиде. Пока её брат и друзья, адепты того же возраста, безмятежно запускают воздушных змеев, он в пугающем одиночестве стен разбирает важные дела. Без родителей, которые подставят плечо. Без друзей, которые помогут советом. — Ах, да, — давно изученная практика невыявления эмоций в голосе применяется превосходно, — спасибо, что побеспокоилась. Он тоже не знает, как вести себя правильно с ней. Цзян Фэнг подобна нежному цветку, растущему под слабыми лучами Солнца — красок, отбрасываемых им, не хватило для более четких контуров неизменно аккуратных лепестков — но в теплой среде. Её учили не этой неловкости.

***

Она твердо решает, что перестанет держаться правил и давних установок — какой в них есть смысл, если они не помогают? Её шаткий мирок разбивается на хрупкие осколки, но ранить руки не хочется. В Ци Шань Вэнь всегда светит солнце. Вроде должно быть радостно выходить на улицу и подставлять ему ласковые лучи — но оно выжигает всё на пути. Цзян Фэнг по ночам тонет в реке крови, захлебывается пеплом разрушенных надежд и сплетает последний крик с устрашающим смехом человека, что всегда на голову был выше. — Я недостаточно хорошая жена для тебя? И лучше спросить прямо, чем идти окольными путями. В этом, возможно, и было главное различие между ней и братом. Цзян Фэнг резко серьезная, не утратившая своей природной мягкости и спокойствия речи. Вэнь Жохань рефлекторно опускает руку на её каштановую макушку, позволяя мимолетной улыбке сверкнуть на губах. — Нет. Это я слишком плохой муж. Где-то в горле застревают слова: «но достаточно быть просто друзьями, способными при необходимости сформировать крепкий союз, разве не так?» — Если я не противна тебе, то не вижу никаких препятствий, — настойчивость применять приходилось редко, и Цзян Фэнг совсем не знала, как её правильно использовать. — Препятствия есть и всегда были. Я не буду осквернять тебя. …она стояла на родной земле, вот только вместо озера — нескончаемый поток чужой крови, вместо мягкой травы под ногами — пропахший дымом огня пепел. От родного дома остались руины, от того, что когда-то величалось Пристанью Лотоса — осколки. Цзян Фэнг падает на колени перед склонившимся в таком же заключительном жесте братом и подносит ладонь к его обожженному лицу. Юй Цзыюань безжизненно смотрит в небо, но у неё нет Цзыдяня на пальце. Она не скрывает свои слёзы и сквозь нестерпимую боль произносит молитву. Цзян Фэнг надеется, что её племянники успели сбежать. Она не знает, почему её дети выросли монстрами. Она не знает, где настолько облажалась, чтобы стоять посередине полыхающего огня на кровавом поле. *** Цзян Фэнг просыпается с мыслью, что у неё нет времени. Она совершит всё, чтобы кошмар наяву не повторился — и отныне не позволит себе никакой слабости.