Переплетение веских причин остаться

Цзян Фэнмянь влюбился. Безнадежно, безответно, по-детски наивно и глупо. Когда тебя не завлекают девушки-заклинательницы из благородных семей, можно оправдаться коротким «не подходит». Когда ты чувствуешь к ним перманентное отвращение — начинаешь беспокоиться. Цансэ-саньжэнь ни на одну из них ни капли не похожа. В ней нет степенности и величия, им присущих; взгляд не снизу вверх поднят, а вровень, и вообще всë не так. Глаза искренне-чистые, серые, блестящие на солнце, отливающие серебром. Цзян Фэнмянь не знал, что он такой романтик — при надобности придумает ещё эпитетов. Волосы заделаны в высокий хвост, пусть сами по себе не особо длинные — чуть ниже плеч. В них вплетена красная лента, подаренная Чанцзэ. Цансэ-саньжэнь с любопытством смотрела на мир, что окружал её. Она долго рассказывала о горах и своём обучении, хотя по её же словам рассказывать было почти нечего. Цзян Фэнмянь восхищался её умением жестикулировать во время разговора и интонацией подкреплять сказанное, чтобы уж наверняка въелось в память наравне с образом. И — вот, что самое удивительное — Цансэ своей притягательности не замечала. — Я же обычная девушка, как вы! Ну подумаешь, что обучалась у бессмертной — она сама меня забрала. В такой ситуации любой из нас мог оказаться, и, кстати говоря, я совершенно не понимаю, почему меня называют странной. «Потому что ты ничего не понимаешь» — горечь оседает на языке Фэнмяня, но он молчит, покорно оставляя Вэй Чанцзэ с возлюбленной. Ему сказали о помолвке с Цзыюань несколько лет назад, и он права не имеет любить Цансэ. И никому не интересно то, что третья госпожа Юй ни капли им не любима, что ей противно его общество — стерпится-слюбится, а Юн Мэну нужен выгодный брак. Цзян Фэнмянь принимает это вместе с растоптанными и разбитыми чувствами. Он изо дня в день наблюдает за тем, как разжигается огонь в карих глазах Чанцзэ, когда тот восторженно смотрит на Цансэ. Как она доверительно склоняет голову на его плечо и нежно смеется над самыми несмешными шутками. Цзян Фэнмянь помнит, насколько закрытым был его друг, видит, как он меняется рядом с ней — и может искренне улыбаться им, желая счастья. На самом деле он правда надеется, что их чувства взаимны, и ни один из них не останется с разбитым сердцем. Поэтому спрашивает ночью, когда все, даже Цансэ, расходятся по покоям и уж точно спят: — Ты её любишь, да? Вэй Чанцзэ раньше бы вздрогнул от неожиданно заданного вопроса, его глаза бы округлились, и он бы из всех сил попытался окреститься от этой мысли: такое бывало с девушками из Юн Мэна, что не могли не привлекать внимание. Вот только сейчас друг казался спокойнее. Он лишь улыбнулся — искренне, без единого намека на фальшь или сожаления. — Думаю, так оно и есть. «Я не буду мешать тебе» — думает Цзян Фэнмянь и переводит тему на более нейтральную. На самом деле его горло царапает дурное предчувствие и полное нежелание уступать, контрастирующее с долгом перед орденом. Собственная свадьба проходит как в тумане. Они бегло, бесчувственно совершают три поклона, он имитирует мягкую улыбку на лице, Цзыюань — остаётся более недовольной, чем обычно. Она прекрасно понимает, зачем нужен этот брак и что из него выйдет — в этом они, по крайней мере, пришли к полнейшему согласию. Юй Цзыюань, бесспорно, красива, умна и одарена от природы великолепным для заклинателя характером. Огонь и вода, они полные противоположности, только вот притяжения почему-то не чувствуется. Отчаяние. Ощущение, будто сам себя безрассудно предал. Цзян Фэнмянь будет ей хорошим мужем. Он никогда эту девушку не полюбит, но и жизнь портить не станет. Заставит себя навсегда остаться в клетке из собственных чувств не к той, которая уже жена — и продолжит мелкими шагами управлять кланом. С Цансэ они всё дальше отдаляются друг от друга. Нынешний глава Юн Мэна вздыхает горестно: так будет лучше, так правильно. Но почему сердце продолжает биться в неспокойной тревоге? Она находит его поздно вечером, рядом с пристанью, на которую он смотрит. Бесшумно подкрадывается сзади и опускает тонкие девичьи пальцы на напряженные плечи. Цзян Фэнмянь улыбается впервые за день — на него такая уловка не действует, он знает, что только Цансэ может настолько бесцеремонно вторгаться в личное пространство. — Ты даже не попрощался с нами, — обиженно заявляет она, осторожно подгибая края серого ханьфу и садясь близко-близко, так, чтобы пальцы рук соприкасались. — Вы куда-то уходите? — как бы он не старался, голос звучит равнодушно. Цзян Фэнмянь чувствует, как внутри него ломаются все чувства, все так и не проросшие ростки любви, как обламывается несокрушимость — и сил на эмоции не остаётся. Цансэ-саньжэнь кивает. Вид у неё не такой, как обычно, а встревоженный. Она была эмоционально раскрепощенной по своей природе, и теперь глава Юн Мэна прекрасно видел, как подрагивают уголки её губ, как она сжимает ладони, лишь бы не… Расплакаться? Рассмеяться? Твори, что хочешь, Цансэ. Я уже ничего не поделаю. — Мы не вернемся в Юн Мэн больше, — утвердительно произносит она, внимательно глядя в его сиреневые глаза. Цзян Фэнмянь хочет усмехнуться — он видит её последний раз? Так будет лучше, верно? — Да осветят звезды вам путь, — монотонно проговаривает он, чувствуя, как сильнее отражается горечь на языке. Цансэ резко прерывает: — Не надо формальностей, Фэнмянь, ты мне друг, а не посторонний. Я просто пришла попрощаться — к чему эти молитвы? Боги, куда он её отпускает, такую наивную. Конечно, рядом будет Вэй Чанцзэ, явно знающий о жизни больше. Фэнмянь пытается себя успокоить этой мыслью. — Мне жаль, что я даже не увижу вашу свадьбу, — обрезает молчание он. (Ему совсем не жаль) Мгновение — и Цансэ держит в ладонях его лицо, приближая к своему. Её тонкие пальцы холодеют. Фэнмянь не уверен, что до сих пор дышит. Она не должна стоять так близко к нему. — Прости, — он не уверен, что слышит трепет её губ, — я… Так и не ответила на твоё письмо, Фэнмянь. Я испугалась. Чанцзэ тогда ненароком обмолвился о твоей помолвке, и я правда не знала, как поступить, — её ладонь бережно оглаживает щеку, заставляя мурашки бежать по коже, — мы бы ничего не смогли сделать, верно? Я знаю тебя, ты никогда бы не пошёл против навязанных правил. На твоих плечах слишком многое лежит. Он и правда отправлял письмо. Глупо, глупо, глупо. Не достойно наследника Цзян ещё тогда. Фэнмяня с головой обжигает чувство стыда, а после — вины. В словах Цансэ прослеживается то, что никак не звучало в её разговорах с Чанцзэ, как бы сильно не были уверены в их любви адепты. И к нему резко приходит осознание. Они одновременно пошли разными и неправильными дорогами. Оказались связаны не с теми людьми. И то хрупкое доверие, что воцарилось, обрывать отказываются. — Ты не любишь его, верно? — уже второй раз ему приходится задавать такой вопрос, только в противоположном значении. Цансэ молча соглашается и вскидывает голову, глядя в его глаза с веселым огоньком. — Братец Вэй — надежный друг и товарищи, он, как я, мечтает сбежать от мирской суеты. Кто знает, может, мы обоснуемся в горах, я буду обучать сирот, как Наставница, он поможет им с заклинательством. Думаю, мадам Юй не рада моему присутствию здесь, и я не хочу быть причиной для ваших с ней скандалов. Цансэ… Цансэ, она всё понимала. Она видела, как злобно поблескивает глазами Юй Цзыюань рядом с ней, хотя не замечать этого было невозможно. Она не хотела, чтобы Фэнмяню было хуже. Из-за неё. Она готова была бежать с нелюбимым человеком, чтобы даровать счастье тому, кого любит. И пусть в этой жизни им не сойтись, они могут даже и не увидеться никогда. — Не отрицай этого, — шепчет заклинательница, неуверенно привставая на носочки. Фэнмянь держит её за талию, уверенно, а не так, как Цзыюань — тогда ему казалось, что она либо сама выскользнет из постановочных объятий, либо упадёт. Они так и не разрешают себе поцеловать друг друга. Объятия — единственное, на что им можно рассчитывать. Тем более, на территории Юн Мэна будет неудобно — любой увидит и донесет. Все знают, что Цансэ-саньжэнь и Цзян Фэнмянь крепко дружили. Их объятия на прощание не вызовут подозрений. (А ещё больше всем известно про то, что Вэй Чанцзэ от неё без ума) — Если судьба будет благосклонна, мы ещё встретимся, — с сожалением шепчет Цансэ дрогнувшим голосом. Она отстраняется, и Фэнмяня прошибает холод. — Только обещай мне, что будешь счастлива, — обернувшись на прощание, просит он. Глава Цзян отныне не избавится от предчувствия трагического финала для них троих. Он чувствует заранее, что через несколько лет по Поднебесной разлетятся слухи об её смерти.