Искры, звезды, темнота

Разговор и вправду вышел непростым. Наполненный перекрестием настороженных взглядов, от мимолётных и скользящих до клейких и цепких, ощущаемых почти физически, прямыми рубящими вопросами, на которые так непросто было подобрать ответ, и туманными недомолвками, он вызывал в Май неоднозначные чувства. Сначала она, умостившись на один из грязных матрасов, представилась вымышленным именем, обменялась множеством рукопожатий со всеми, кто скопился вокруг жаровни, а затем принялась вслушиваться в негромкие диалоги, неровно и обрывисто текущие промеж участников обсуждения. Большинство реплик, знатно сдобренных метафорами, аллегориями и каламбурами вперемешку с неуместными шуточками на темы совершенно сторонние, походило на расплывчатый, дурманящий разум дым. Либо члены «подземной» группировки не желали разглагольствовать о своих планах при «новенькой», либо это был их привычный стиль общения. Первый вариант казался Май весьма нелогичным, ведь они сами пригласили её к этому странноватому обсуждению. С другой стороны, это вполне могло оказаться проверкой на истинность повстанческой принадлежности. Затем девушку заставили сжевать весьма объёмный кусок сомнительно блюда, приготовленного на жаровне. По консистенции кушанье смахивало на котлеты, только отчего-то сладкие. Май, несмотря на свою любовь к необычным сочетаниям продуктов, постаралась проглотить это нечто максимально быстро, чтобы не углубляться в разбор вкусовых особенностей (мысленно девушка горячо молила судьбу о том, чтобы эта дегустация не стала для неё последней). Впрочем, желудок Май, прошедший через суровую школу смешивания чилийских перчиков с растопленным шоколадом, лягушачьих лапок в кисло-сладком соусе, поджаренных скорпионов и тушёных улиток, успел выработать в себе некоторую крепость. По завершении недолгой трапезы на Май накинулись с расспросами. Подражая самим организаторам беседы, она весьма красочно, сопровождая каждую фразу кучей ненужных и совершенно бесполезных подробностей, принялась раздавать ответы, рассказывая об успехах группировки, в которой она якобы состояла, и жалуясь на несправедливость и беспредел, охватившие Питер в кольцо своих удушающих объятий. Девушке даже пару раз удалось процитировать Достоевского и вставить несколько колких острот. В конечном итоге информация, выцеженная из не слишком разговорчивых ртов, была весьма скудной. Тем не менее Май сумела выяснить, что разыскиваемая ею девушка не просто была членом одной из повстанческих группировок, но и руководила какой-то из «наземных». Также внезапное исчезновение Лады стало неожиданностью и для её сотоварищей. По крайней мере, именно об этом сообщала едва уловимыми намёками царившая вокруг жаровни атмосфера. Вместе с тем Май разузнала, что под «Кучей» подразумевается некая весьма грандиозная и масштабная демонстрация наверняка насильственного характера. Её сроки были расплывчаты, но близились к последним денькам текущего месяца, до конца которого оставалось чуть более двух недель, потому «борцы за справедливое общество» пребывали в радостном возбуждении. Однако с каждым новым вопросом, адресованным Май, изворачиваться и выкручиваться становилось всё сложней. Придя к выводу о том, что ещё чуть-чуть — и обитатели подземки что-нибудь да заподозрят, девушка энергично подскочила с матраса, сославшись на неотложные и важные дела, и поспешила ретироваться. К счастью, Май удалось убраться из тайного подземного «логова» без каких-либо потерь. Никто даже не швырнул ей ножа или чего похуже вслед, и под тусклое питерское солнце девушка выползла целой и невредимой. Вспоминать об этой относительно продуктивной работе, шагая по неровной каменистой дорожке, кое-где поросшей травой, впитывая и вбирая в себя свежую вечернюю прохладу, было умиротворяюще приятно. Осознание того, что тёмная и мрачная, заполненная сладковато-замшелым густым воздухом, бледным светом и призрачным шелестом подземка осталась где-то далеко, успокаивало и расслабляло. Блестящие в ласковом розоватом свете заката лаково-чёрные волосы Май трепал ветер. Широкий воротник рубашки выглядывал из неизменного тёмно-зелёного свитера. Небрежно наброшенный на плечи шарф развевался на ветру, подобно причудливому хвосту самодельного воздушного змея. Цепко ухватившись за лямки потёртого дорожного рюкзака, девушка бодро шагала вперёд, не забывая внимательно глядеть себе под ноги, чтобы не споткнуться в подступающих сумерках о торчащий из сухой земли острый осколок камня или извилистый, прикрытый травой корень. Проникшийся уверенностью Май Разумовский шёл позади неё, периодически поглядывая по сторонам. Пряди янтарно-рыжих волос, зачёсанных набок, то и дело спадали молодому человеку на лицо, заставляя его морщиться и вскидывать голову вверх. Изучение окрестностей не особенно удовлетворяло любопытство Разумовского, да и в целом не имело смыла, ибо по обе стороны от тропинки всё поросло густыми и высокими колючими кустами, кажется, ежевики. Через плотное переплетение гибких ветвей не проглядывалось абсолютно ничего. Единственные выводы, к которым сумел прийти мужчина, заключались в том, что молодые люди неизменно двигаются вверх, и постепенно тропинка становится всё более крутой. Периодически они обменивались короткими фразами, однако старательные попытки Разумовского выяснить, куда же всё-таки ведёт его Май, терпели одно поражение за другим. — Ты же говорил, что привлечение повышенного внимания общественности всегда имеет последствия весьма негативные, да и жутко назойливое оно в целом, вот я и решила выбрать местечко поуединённей, — отозвалась девушка на очередной вопрос об их местонахождении, перепрыгивая особенно крупный валун. Пухлый рюкзак с мягким хлопком ударился о её спину. Свой собственный Разумовский небрежно перекинул на плечо, предпочтя препятствие просто перешагнуть. — Как заботливо с твоей стороны, — молодой человек хмыкнул. — Романтичная таинственность этих мест просто восхищает. Издав напыщенный возмущённый вздох, Май поинтересовалась: — Неужели я различаю нотки сарказма в твоих словах? — Вовсе нет! — воскликнул Разумовский с насмешливой театральностью. — И всё же, я уже всерьёз начинаю сомневаться в том, что мы по-прежнему в Питере. — Хм-м, — Май резко остановилась, отчего молодой человек чуть было не навалился на неё сзади. Стремясь удержать равновесие, он замахал руками. Обернувшись к нему через плечо, Май с ухмылкой заметила: — Если ты планируешь перелететь эту штуку, пообещай захватить меня с собой. Разумовский, нечаянно зацепившийся рукавом толстовки за одну из колючих ветвей, скептически нахмурился, глянув на Май, а затем, аккуратно высвободившись из цепкой хватки зловредного растения, поглядел поверх головы девушки в попытке обнаружить причину столь неожиданной остановки. Причиной оказалась огромная живая изгородь, устремляющаяся вверх непреодолимой стеной. — Кажется, не это являлось конечным пунктом нашего путешествия, да? — поинтересовался молодой человек, возвращая Май усмешку. — Боюсь, мои птичьи таланты здесь непригодны, — дополнил он вдруг каким-то изменившимся, странно весёлым голосом. — О-о, ваша догадливость поражает воображение, о мудрый сэр, — фыркнула Май, а затем вдруг прильнула к изгороди, практически вжимаясь в густую растительность всем телом и разгребая пальцами колючие ветки. Разумовский сощурился и сложил руки на груди, наблюдая за девушкой с недоумевающей полуулыбкой. — Что ты делаешь? — с любопытством поинтересовался молодой человек. — Ищу проход, конечно же, — донеслись до него заглушённые листвой слова. — Ага-а, — отозвался Разумовский. — Твой скептицизм сейчас попросту неуместен, — буркнули из кустов, а затем живая изгородь, вдруг словно сделавшаяся жидкой и подвижной, проглотила девушку. — Май? — нахмурившись, Разумовский бросился к участку зелени, в котором она только что растворилась. В следующую секунду показавшиеся из листвы ладони цепко ухватили его за рукава толстовки и потащили за собой. — Глаза! — донеслось до него запоздалое предупреждение аккурат в тот момент, когда лицо молодого человека ткнулось в холодные листья. Он поспешно наклонил голову, сморщившись и шагая сквозь переплетение гибких ветвей. Неожиданно густые заросли сделались совсем редкими, а затем и вовсе исчезли. Распахнув глаза, Разумовский обнаружил, что зелёная стена изгороди осталась позади. Довольно ухмыляющаяся Май раскинула руки и, обведя пространство вокруг себя широким жестом, провозгласила: — Мы пришли! — Кажется, там впереди забор, — беззастенчиво разрушил её ликование молодой человек, указывая рукой за спину Май. Девушка обернулась и недовольно прицокнула языком. — Его тут быть не должно, — заявила она, окидывая высокое металлическое сооружение недобрым взглядом. — Ладно, тогда, — девушка медленно двинулась вдоль забора в поисках калитки, — последнее препятствие — и мы у цели! Кажется. Кстати, — мимоходом обронила она, — я не упоминала, что у меня периодически случаются приступы топографического кретинизма? — Как-то не припомню, — изобразив на лице глубокую задумчивость, отозвался Разумовский. — Как неловко-о. Калитку молодым людям обнаружить не удалось. Май взглянула на Разумовского с едва заметной провокационной улыбкой: — Будем лезть? Он вопросительно изогнул бровь, а затем, коротко вздохнув, ответил: — Будем лезть. — Кажется, это не особенно законно. — Как же весело заниматься преступной деятельностью под покровом ночи. — И это слова известного на всю страну филантропа с безупречной репутацией! — изобразив глубочайшее изумление вперемешку с негодованием, провозгласила девушка, широко распахнув глаза. — Выходит, я была права с самого начала, и ты далеко нет так прост и безобиден, как кажется. — О да, — в лунном свете блеснули его белые зубы, — ты меня раскусила. — Как же так? — Май облокотилась о переплетение металлических прутьев спиной, воззрившись на Разумовского с выражением глубокого ужаса на лице, однако на самом донышке её зрачков по-прежнему плясали смешинки. — Теперь мне пора начинать справедливо опасаться? — девушка сделала особое ударение на втором слове, припомнив собственное обещание убийства. — Хм, — он упёрся ладонью в холодную поверхность железной решётки в нескольких сантиметрах от головы Май и склонился к ней, насмешливо прищурившись: — Пожалуй… — Ты сегодня какой-то другой, — обронила девушка, вглядываясь в его ставшие почти чёрными в густом сумраке глаза. — Особенно сейчас. Думаю, это влияние свежего воздуха так сказывается. — Разве? — улыбка Разумовского сделалась шире. Вместо ответа девушка ухватила его пальцами за подбородок, вынуждая наклонить голову вниз. Кожа на тыльной стороне ладони Май, которую зелёная изгородь заботливо исполосовала тонкими росчерками мелких царапин, отозвалась лёгким пощипыванием. Кончики носов молодых людей почти соприкоснулись. Май сосредоточенно вглядывалась в казавшиеся сейчас такими огромными, чарующе бездонными глаза Разумовского. Он опустил ресницы, чуть наклонил голову вбок, и девушка вдруг почувствовала чужое дыхание на своей щеке. Май глубоко втянула носом воздух и ощутила едва уловимый аромат жжёного сахара, причудливо смешивающийся со свежим бодрящим запахом хвои. Длинные тонкие пальцы перехватили её руку. Ладонь Разумовского была горячей и немного шершавой. От этого прикосновения волна мягкого тепла пробежалась по руке девушки: кольнула кончики пальцев, скользнула по запястью, поднялась от локтя, плавно перетекая к плечу. Он наклонился чуть ниже и вдруг поцеловал одну из костяшек её пальцев, слизывая выскользнувшую из раскрывшейся царапины капельку крови, а затем вновь посмотрел Май в глаза, вкрадчиво, внимательно и как-то по-плутовски. В его собственных вспыхнули золотые искры. От едва уловимого влажного прикосновения её бросило в жар. — Май… — произнёс он негромким тягучим шёпотом, девушка невольно прикусила губу. — Поосторожнее… Её веки, будто бы налившиеся свинцом, сомкнулись. Май потянулась вперёд… — Подхватишь ещё какую-нибудь инфекцию, — молодой человек разжал пальцы, рука девушки, ставшая отчего-то непослушной и словно бы набитой ватой, скользнула вниз. Она раскрыла рот, намереваясь высказать какую-нибудь изощрённую колкость, сомкнула губы, так ничего и не придумав, а затем произнесла елейным голоском, нацепив издевательски вежливую улыбку: — Спасибо за заботу, — вышло не слишком остроумно, но вполне удовлетворительно, — очень мило с твоей стороны. Он ответил ей лучистой, совершенно невинной улыбкой и повернулся к забору: — Продолжим восхождение? Май задумчиво нахмурилась, глядя молодому человеку в спину. — Поворачивать назад поздно, — отозвалась она небрежно. Разумовский кивнул и вдруг, словно и не прилагая каких-либо усилий, оказался на вершине забора. — Ого, — изумлённо выдохнула Май, — у тебя отличная физическая подготовка. — Ничего особенного, — он слегка пожал плечами, вновь сделавшись самим собой. — В подростковом возрасте я и не таким занимался. Подождать тебя здесь? — Вот ещё, — фыркнула девушка, подтягиваясь и закидывая ногу на верхнюю перекладину. — Я и сама справлюсь. — Ах точно, я совсем позабыл об обстоятельствах нашей первой встречи. — Как ты мог, это ведь было столь эпично! Молодой человек вскинул руки: — Ладно, признаюсь во лжи. Мой затылок периодически побаливает до сих пор. Май рассмеялась, перебрасывая рюкзак на другу сторону забора, а затем молодые люди вместе спрыгнули вниз.