Письма в никуда

Драгоценная моя Анна Викторовна! Возвращаюсь к своему привычному уже за столько лет занятию – пишу к Вам очередное послание. Судьбе, по-видимому, угодно, чтобы мы с Вами общались только так и никак иначе. Что же, ей виднее. Видите, каким я стал фаталистом? Ну, вот так нынче. И всё же невероятно жаль, что встреча наша не состоялась. Хотя я и рад, и не рад этому обстоятельству. За окном поезда стремительно пролетают станции, аккуратные домики, бесконечные поля, леса, напротив меня дремлет Климов, а я сижу, откинувшись на спинку дивана, и сна как не бывало. Хотя на вокзале думал: сяду в купе и тут же засну, такая выдалась нервная напряженная поездка. Но в голове крутятся, всплывают эпизоды, которые уже – прошлое. Пытаюсь побороть разочарование, Видимо, очень рассчитывал, что всё-таки увижу Вас. Но – не сложилось. На фоне многих разочарований последних лет изумлен, что последнее так больно стукнуло по нервам. По привычке пытаюсь разложить в голове все по полочкам. Итак, прибыли мы в Париж, как и планировалось, после пятнадцатого. Поскольку в посольстве о нашем приезде было известно, нас встречали. Правда, с предосторожностями, чтобы никто сию встречу не приметил. Мы отправились на одну из посольских квартир, где я к своей радости обнаружил записку от моего друга Николая Раковского с адресом и приглашением на обед в ближайшую субботу, куда и отправился через несколько дней. Был весьма рад увидеть всё его семейство, кроме старшего сына, который остался в Петербурге. Малютка Дотти узнала меня и несказанно обрадовалась моему приходу. Ольга Дмитриевна даже изумилась столь явному выказыванию приязни к Вашему покорному слуге. Возможно, это оттого, что я и сам был очень рад видеть эту непоседу, а дети, видимо, чувствуют отношение к себе взрослых. Устроились мои друзья неплохо, квартира вполне обустроена, вид из окон замечательный, Ольга выглядит довольной, правда, несколько беспокоится о сыне, но Николай только отмахивается, дескать, все мы рано или поздно начинали вести взрослую жизнь. Тем более, что за сыном есть кому присмотреть в Петербурге. После обеда мы отправились для разговора в кабинет моего друга. Он рассказал о том, как ему служится на новом поприще, конечно, о чем смог рассказать. Работа весьма интересная, но трудностей хватает. Полно бумажной работы. Штат не до конца еще укомплектован. После поговорили и о моем деле. Николай сообщил, что в списках приглашенных на бал-маскарад значатся баронесса фон Берг и её спутница Анна Викторовна Миронова. Так что пока всё идет по плану. Ежели угодно и сообразно моим задачам, он пришлет записку с адресом интересующей меня персоны, который есть в канцелярии ведомства. И я, конечно, же согласился. Как иначе? Далее Николай с участием порасспрашивал о нынешнем житье-бытье моём, о возвращении к службе, об отношении сослуживцев и начальства. А после настоятельно посоветовал принять рекомендательные письма в несколько столичных домов, где будут весьма рады принять у себя его доброго друга. Но изменять свой нынешний образ жизни у меня, покамест, желания нет, и я, хотя и с благодарностью, но довольно твердо отказался расширить круг своих знакомств. Но сказал, что в будущем буду весьма рад принять его помощь, буде такая понадобится. Ваш адрес прислали мне на следующий же день, и я, улучив время, отправился туда. Правда, увидеть Вас мне на сей раз не удалось. Я добросовестно отдежурил возле Вашего дома несколько часов, но, увы, затея провалилась. Оставшиеся до бала-маскарада дни мы проверяли имеющиеся оперативные данные, изучали все укромные места в помещении, где состоится мероприятие, разрабатывали планы. И вот, наконец, этот день настал. Я занял потайную комнату на антресолях левого крыла, чтобы появиться на балу, когда гости почти все прибудут. Климов фланировал внизу, я же внимательно наблюдал через замаскированное под круглую розетку оконце за прибывающими гостями. Зала постепенно заполнялась людьми, разодетыми во всевозможные костюмы. Кого здесь только не было! Конечно, за столько лет, проведенных в застенке, я отвык от увеселений и празднеств. Тем с большим интересом наблюдал за происходящим. Ни Коломбин, ни Пьеро, ни Арлекинов здесь не было. Что и немудрено. При государе нашем весьма популярны стали балы a la russe. А для тех, кто давненько не был в родных палестинах, - превосходная оказия прикоснуться к России, пусть и таким причудливым образом. Боярские кафтаны, расшитые рубахи, безрукавки, отделанные мехом, шаровары всевозможных цветов, сафьяновые сапожки, кокошники, вуали. Видать, знатные особы изрядно потратились, дабы блеснуть на столь важном событии года. Разглядывая всё прибывавшую публику, я с нетерпением ждал, в каком же наряде явитесь Вы, Анна Викторовна. Оркестрик на возвышении в углу залы до сего момента наигрывал легкую мелодию. Но вот, наконец, прозвучал сигнал к началу бала. Это был и мне знак, я стремительно вышел из своего убежища и сбежал по лестнице вниз. После осторожно, не привлекая особого внимания, принялся прохаживаться меж гостей. На меня никто не обращал внимания. Через какое-то время возник рядом Климов и тихо шепнул, что Вы пока не прибыли. Да я и сам чувствовал: Вас здесь нет. Мы тщетно прождали Вашего с баронессой приезда почти до самого конца маскарада. Не передать словами моего разочарования. Оно было стократ сильнее, чем в тот день, когда я также напрасно прождал возле Вашего дома. На следующий день я получил сообщение от осведомителя: Вы не пришли на бал, поскольку имя Ваше было замешано в скандальном происшествии. Оказывается, накануне состоялась дуэль между французским виконтом Б* и неким русским студентом Н* из разночинцев. К сожалению сия информация пришла, когда мы уже были на бале, и нас не успели предупредить. Дуэль сия показалась мне весьма странной: вряд ли она была возможна в России. Дворянин и разночинец - этого быть просто не могло. В Париже, насколько мне известно, сие правило так же действует. Потому возникла необходимость изучить всё, касаемо этой схватки. Я придерживаюсь того правила: если что-то не так, ищи в этом направлении. Сие происшествие бурно обсуждалось в гостиных, о том нам докладывали непрестанно. Газетчики также старались на славу. Мне же хотелось броситься к Вам, защитить и оградить от черных сплетен, марающих Ваше доброе имя. Но одновременно росло и некоторое недоумение от масштаба сего скандала. Париж - большой город, и ежедневно случается немало событий, чтобы о таком незначительном происшествии слухи не утихали столь долгое время. После всестороннего анализа обстоятельств был сделан единственно верный вывод. Вас отсюда вытесняют насильно. Вы должны уехать из Франции и вернуться домой. И нет сомнений, кому сие выгодно. Крутину не нужно ходить за Вами по пятам и, улучив момент, похитить или навредить иным способом. Он просто выманит Вас в то место, где сможет осуществить свой дьявольский план. А буквально два дня назад я получил подтверждение своим выводам: осведомители сообщили, что Вы и баронесса фон Берг собираетесь уезжать домой. Что же, в России у нас будет больше возможностей оградить Вас от неприятностей. Верю в это. Вот такими мыслями переполнена моя голова. Какой уж тут сон! Прощайте, друг мой. Держитесь. Всё будет хорошо! Ваш Штольман.