Начало новой жизни

— Я отпустил тебя, Сара. Слова набатом стучали в голове, причиняя тупую боль. Я знала это, я догадывалась, что так и будет. Но все же, когда Майкл произнес эту фразу вслух, стены палаты закружились перед глазами. От падения меня спас лишь тот факт, что я уже сидела на кушетке. Тёрнер же будто о чем-то задумался, не замечая моей реакции.  — Погоди, — он нахмурился, как будто только что что-то понял. — Стоп. Что? Жена? — он засмеялся. — Ну конечно, жена. Вполне логично. Но нет, Сара, жениться мне так и не довелось. — Но как же… — в который раз за день я опешила, но постаралась взять себя в руки. — Обычно наличие ребенка предполагает и её мать. И чаще всего это жена отца. По крайней мере в начале девяностых так было. Не знаю, откуда во мне нашлись силы шутить. Я ничего не понимала, а мой мир стремительно летел в пропасть. — Все верно, Сара. Мать у Кэти, конечно же, есть, но мы не женаты. — Тебе не хватило порядочности жениться? Господи, что я несу! Зачем мне это? Пытаюсь уколоть? Сама же не верю, что Майкл мог так поступить. И да, он нахмурился — ему совсем не понравились мои слова. — Не из-за этого, Сара. Я тебе уже сказал, что длительных отношений у меня не получалось. Так и случилось со Сьюзен. Мы расстались, и только спустя пару месяцев она сказала мне, что беременна. На тот момент у неё уже был другой мужчина, и менять они ничего не собирались. Я был рад, узнав о ребенке. Но положа руку на сердце совершенно не обрадовался бы женитьбе на той, с которой был знаком едва ли полгода. Поэтому могу сказать, что так сложились обстоятельства. Я настоял на признании отцовства и том, что буду принимать активное участие в жизни ребёнка. Но не более того. Честно? Мне как будто легче стало дышать, даже несмотря на его предыдущие слова о том, что Майкл отпустил меня. Разрушать чужую семью я бы никогда не стала, а здесь, хоть и призрачная, но все же надежда. — Я не знаю, радоваться ли мне за тебя или же грустить, что ты так и не обзавёлся своей семьёй. — Моя семья — это Кэти, — он пожал плечами, — Бобби. Да, у меня есть племянник, он на год младше, — его глаза светились, когда он говорил про детей. Майкл чуть помялся, но потом все же произнёс: — Ну и я встречаюсь кое с кем. Черт! Когда-нибудь, я уверена, все сказанное им перестанет меня удивлять. Но сейчас его слова снова больно ударили где-то в районе сердца, чуть повыше злосчастной гематомы. Ответить мне не дал врач, вошедший в палату со снимками в руках. — Что же, поздравляю, мисс О’Нил, внутренних повреждений нет. Мы можем отпустить вас домой. Вот это купите в аптеке, — мужчина протянул небольшой список, — обрабатывайте ежедневно. — Спасибо, доктор, — я встала с кушетки, забирая протянутый лист бумаги.

***

Не говоря друг другу ни слова, мы с Майклом вышли из здания больницы, и он тут же поймал для нас такси. Какое-то время мы ехали в тишине. В голове я пыталась уложить всю информацию, озвученную им. Но понимала, что это очень сложно. У него есть дочь, но он не женат. При этом он с кем-то встречается. Голова шла кругом. Я посмотрела на некогда родной мужской профиль. И только сейчас стала понимать, что рядом со мной действительно сидит совершенно другой человек. Не тот, кого я когда-то знала и провела бок о бок десять лет жизни. Он другой — взрослый мужчина со своим грузом ответственности, боли и тяжести прожитых лет. Это уже не тот мальчишка, в которого я влюбилась однажды за дерзкий поцелуй на поляне. Боже, как сложно! — Майкл, — прервала я наконец устоявшуюся тишину. — Да? — Мне неудобно об этом спрашивать… В общем, мои документы и прочее — диплом, гранты… — Я понял. Все в нашей старой квартире. Я ничего не выбрасывал, все должно быть на месте. — Хорошо, — хоть от этого небольшое облегчение. Шанс вернуться к нормальной земной жизни не потерян. — А как бы мне их можно было забрать? Он недолго молчал, обдумывая мою просьбу. Наверняка придется ждать его следующего приезда. — Слушай, а ты планируешь оставаться в Сентфоре? Просто я знаю, насколько ты не любишь этот городок. — Что? Господи, нет! Я бы хоть сейчас уехала отсюда, — слова были сказаны, конечно, с преувеличением, пусть доля правды в них и присутствовала. Но, похоже, Майкл воспринял их всерьез: — В той квартире я не живу уже несколько лет. Но продавать так и не отважился, сам не знаю почему. В общем, ты можешь пожить в ней. В конце концов, она ведь и твоя тоже. Знаю, что он кривил душой — когда я исчезла, мы только-только рассчитались за половину квартиры. Значит, Майкл все же выплатил полностью по закладной. Но отказываться и призывать к совести сейчас было не в моих интересах — перспектива уехать из Сентфора была очень заманчивой, хоть я и не ожидала, что это произойдет так скоро. — Я не знаю, — пожала плечами, — это немного неожиданно. — Смотри сама. Мы с Кэти уезжаем в Балтимор через пять дней. Если хочешь — поехали с нами. Ну или приезжай, как будешь готова. — Хорошо, я подумаю. Посоветуюсь с родителями, — такси как раз подъехало к дому, и я уже собралась было выходить. — Спасибо тебе, Майкл. За все. Мне хотелось сказать ему, за что я ему так благодарна: за откровенность, за десять прекрасных лет, проведенных вместе, за то, что являлся каждую ночь мне во снах, не давая опустить руки, за то, что помогает сейчас. Но я больше не сказала ни слова и покинула салон автомобиля, оставляя в душе смятение. Родители не очень радостно восприняли новость о том, что я собираюсь вернуться в Балтимор. Да еще и пришлось объяснять ссадину на лице. Вот их дочь спокойно мыла посуду после ужина, а вот она возвращается посреди ночи со следами драки. — Детка, мы только обрели тебя, а ты уже нас покидаешь. — Мама, ты же знаешь, что я не могу здесь находиться, Сентфор душит меня. Особенно после всего, что случилось. И я еще не решила, когда ехать. Майкл уезжает через пять дней. — Вы будете снова вместе? — в мамином голосе четко слышались нотки надежды. Одно дело отпускать меня одну в другой город, а другое — с мужчиной, с которым я прожила много лет. — Нет, он просто предложил пожить в квартире. Хоть мне и неудобно, но отказаться я не могу. Это мой шанс вернуться к прежней жизни — найти работу, стать самостоятельной наконец. — Одну я тебя точно не отпущу, так что поезжай с Майклом. — Мне нужно все обдумать. Эти дни я провела в раздумьях. Решение ехать с Тёрнером и его дочерью я приняла практически сразу. Ни к чему оттягивать неизбежное. На моем сберегательном счету должны были остаться кое-какие деньги, которых хватит на первое время, пока буду искать работу. Сколько там было, я точно не знала, но подумала, что по приезду в Балтимор обязательно схожу в банк. А еще я очень много размышляла о чувствах к Майклу. Я увидела, как он изменился, как ошарашенно смотрел на меня, как будто видел незнакомого человека. И четко осознавала, что он другой. А еще его слова о том, что он отпустил меня, постоянно вертелись в голове, причиняя боль. Исходя из этого, закрадывался вопрос: уж не стал ли Майкл для меня навязчивой идеей? Я грезила о нем каждую ночь, мне снилось, как он обещает вырвать меня из лап Человека, а я в свою очередь растворяюсь в его объятиях. Не стали ли эти сны тем самым наваждением, из-за которого я продолжала думать, что все еще люблю? Не играл ли мозг таким образом со своей обладательницей, внушая чувства, которых, возможно, давно и нет? Голова шла кругом, а сомнения не отпускали. В любом случае я понимала, что только время расставит все по местам. На неделе пришлось снова посетить полицейский участок и пройти процедуру допроса. В общем, ничего нового я не сказала, Дерек и так был в курсе всего. Пришлось предупредить его о том, что я планирую уехать из города, на что он известил меня о необходимости вернуться в Сентфор чуть позже, чтобы посетить суд. Вечером накануне отъезда я позвонила Майклу, нарвавшись на его мать, которая засыпала меня вопросами о моем возвращении и самочувствии. После получасовой беседы мне все же удалось поговорить с сыном миссис Тёрнер и сообщить о том, что завтра я еду с ними в Балтимор. Утром к дому родителей подъехал черный внедорожник, и лишь когда стекло со стороны водителя опустилось и в окне показалась каштановая макушка Майкла, до меня дошло, что это за мной. Папа подхватил мой единственный чемодан с вещами, провожая до автомобиля. Обняв на прощание, он сунул мне конверт, в котором оказались деньги. — Что ты, пап, не нужно. — Не вздумай отказываться, на первое время пригодится. Это меньшее, чем мы можем тебе помочь, раз уж ты не хочешь оставаться с нами. — Спасибо, спасибо за все. Как обустроюсь — обязательно приезжайте в гости. — Посмотрим, — он обнял меня еще раз, и как раз вышел Майкл, чтобы уложить мой чемодан в багажник. Он тепло поздоровался с отцом и пообещал, что доставит меня до Балтимора в целости и сохранности. — В этом я не сомневаюсь, — папа лукаво блеснул глазами и поспешил вернуться к крыльцу, где стояла мама, едва сдерживающая слёзы. Ну что же, прощай Сентфор. Забравшись в машину на переднее пассажирское сидение, я тут же услышала позади себя громкое: «Привет!» Я повернулась к Кэти, которая сидела в детском кресле, и не смогла сдержать улыбки: ну до чего же лучезарный ребенок. — Привет, малышка. — Ты та самая леди, которой я подарила цветочек! Пап, это она! — обратилась она к только что севшему за руль Майклу. — Я же говорила, что она красивая! — Да, ромашка, ты оказалась невероятно права, — Майкл улыбнулся, скользнув по мне взглядом. А я вдруг почувствовала, как на щеках разливается румянец. — Меня зовут Сара, — наконец опомнилась я, когда автомобиль тронулся с места, — и у меня кое-что для тебя есть. Я протянула девочке плюшевого зайца, заранее купленного перед поездкой, и на детском лице тут же расплылась счастливая улыбка. Кэти обняла игрушку и прижалась к ней щекой. — Кэти, что нужно сказать? — Майкл глянул на дочь в зеркало заднего вида. — Спасибо, Сара! — Нравится? — Да, очень! С чувством выполненного долга и какой-то детской радостью я развернулась по направлению движения машины, поудобнее устраиваясь в кресле. — Ехать около шести часов, но Кэти уснет буквально через полчаса, — Майкл не отрывал взгляд от дороги. — Неправда! — завозмущался ребенок. — Как скажешь, родная! — а потом добавил чуть тише, чтобы услышала только я: — Вот увидишь. И действительно, едва мы пересекли границу Сентфора, как Кэти прикрыла глазки и уснула, обнимая своего нового зайца. — Теперь будет два-три часа тишины, — подытожил Тёрнер. — Расскажи про мать Кэти? Майкл нахмурился, видимо не понимая моего вопроса. — Что конкретно ты хочешь узнать? — Ну, какие у вас отношения. Охотно ли она отпускает с тобой дочь, особенно в другой город? — А, ты об этом, — Майкл взъерошил волосы, а я улыбнулась: это был такой знакомый жест, который остался у него со школы. — Сейчас спокойно отпускает, она видит, как Кэти тянется ко мне. Поэтому практически каждые выходные дочь проводит у меня. Бывает, что я забираю ее на несколько дней, как сейчас, когда беру на работе небольшой отпуск. Хорошо, когда ты сам себе начальник, — он подмигнул. — Но так было не всегда. Поначалу она категорически отказывалась признавать мое отцовство. Сьюзен хотела, чтобы Джеймс — её нынешний муж — удочерил Кэти и они бы благополучно забыли о моем существовании. Пришлось настоять на своем. Майкл усмехнулся, и я поняла почему. Я прекрасно помнила, каким он был настырным, если пытался доказать свою правоту. Даже самый стойкий человек не мог выдержать его напора и рано или поздно сдавался. Кстати, именно так он впервые попал в банду Черных Драконов. Аарон категорически не желал зачислять в свои ряды школьника, но Тёрнер не прекращал попыток убедить его в том, что уж он-то точно тот, кто просто необходим банде. Тогда-то Хилл и сдался: непонятно, правда, действительно ли подействовали аргументы или же главарь порядком устал и таким образом решил отвязаться от надоедливого парня, просто спихнув его на Вишню. Но факт остается фактом: Майкл умел добиваться невозможного. — То есть сейчас все хорошо? — Можно и так сказать. У меня приятельские отношения и со Сьюзен, и с Джеймсом. Мы с ним никогда не делили одну женщину. Все, что меня интересует — это Кэти, — он бросил теплый взгляд на спящую дочь. От которого и мне почему-то потеплело на душе. Я помнила такого Майкла: любящего и заботливого, готового защищать до последнего тех, кого любит. Жаль, что я больше не вхожу в их число. От грустной мысли я отвернулась и уставилась в окно. Не хочу, чтобы он понял, как резко изменилось мое настроение. Какое-то время мы ехали в тишине, пока Майкл не задал мне вопрос: — Чем думаешь заниматься в Балтиморе? — Постараюсь найти хоть какую-то работу, — пожала я плечами, — не знаю, конечно, на что могу рассчитывать. — Город активно развивается, так что обязательно что-нибудь найдешь. Если что я помогу. — Спасибо. Но ты вовсе не обязан это делать, — я потупила взгляд в пол. — А если я хочу это сделать? — мы как раз остановились на перекрестке, и Майкл внимательно на меня посмотрел. Проницательные зелёные глаза, казалось, считывали каждую эмоцию. Непреодолимое желание сократить расстояние между нами не давало покоя. Боже, как же мне хочется коснуться тебя! Чтобы хоть как-то сбить наваждение, я позорно отвела взгляд. Только ли про желание помочь он говорил? — Только если тебе очень хочется. — Хочется. Кэти и вправду проснулась через пару часов, и мы заехали в придорожное кафе, чтобы перекусить. Майкл заказал еды и категорически отказался от того, чтобы я сама за себя заплатила, хоть я и пыталась настаивать. В чемодане у меня нашлись кое-какие деньги, а тот конверт, что дали родители, я решила вскрыть в последнюю очередь, только если будет совсем худо с работой. Перекусив, мы продолжили путь. Но так как Кэти уже окончательно проснулась, они с Майклом начали играть в словесные игры, а через пару минут, поняв суть, к ним присоединилась и я, что помогло скоротать время в поездке. Откровенно говоря, мне понравилось проводить время с дочерью и отцом. Кэти лишь пару раз капризничала, когда ей было скучно, но в общем и целом, назвать её избалованным ребёнком было нельзя. Она изрядно поднимала нам настроение своей детской непосредственностью, а её комментарии о мелькающих за окном пейзажах неизменно вызывали у нас с Майклом смех. Мир глазами ребенка имел совсем другие краски. Поэтому, когда мы проехали табличку с надписью «Добро пожаловать в Балтимор», мне даже стало немного грустно, что наша поездка подошла к концу. — Я отвезу сначала Кэти к матери, подождешь в машине? — Конечно. Спустя несколько минут мы остановились у небольшого светлого коттеджа. Солнце уже садилось за горизонт, освещая улицу закатными бликами. Все-таки люблю Балтимор и невероятно рада снова оказаться здесь. Майкл направился к багажнику за вещами Кэти, а я тем временем помогла малышке отстегнуть ремень безопасности. Выскочив из машины, она распахнула мою дверь и бросилась мне на шею. — Пока, Сара, — произнес ребенок. — Пока, милая. — Я обязательно приеду к тебе в гости! — Отлично, буду тебя ждать, — улыбнулась я ей, заправляя волнистую прядь за ушко под неотрывный взгляд Майкла. Я не была уверена, что мы когда-нибудь с ней еще увидимся, но, естественно, не стала говорить об этом ребенку. Ох, детка, тут все зависит только от твоего папочки. Пятнадцать минут ожидания в машине, и наконец Майкл снова приземлился на водительское сидение. — Прости, что так долго, но Кэти с порога принялась рассказывать о своей новой знакомой, и на меня посыпалась масса вопросов. — Ничего, зато я успела выйти из машины и подышать воздухом Балтимора. Его ни с чем не спутаешь. — Это точно, — хмыкнул Тёрнер, — запах реки и рыбы. — Н-е-е-е-т, — засмеялась я, — это запах свободы. Если подумать, только в этом городе я была счастлива и провела лучшие годы своей жизни. «С тобой» — очень хотелось добавить, но я вовремя себя одернула. Но, кажется, он понял недосказанность, потому что проницательный взгляд снова стал изучать моё лицо, а я не знала, куда себя деть. Не буду больше отводить глаза. Собравшись с духом, я встретилась с Майклом взглядами. Любимые глаза смотрели с интересом, а их обладатель как будто ждал, что я продолжу фразу. Я тонула в этой зелени. Сомнения, что чувства к Майклу лишь наваждение, испарились мгновенно, стоило ему коснуться моей руки и прошептать, что все будет хорошо. А я лишь неуверенно кивнула, борясь с переполняющей меня нежностью, и прикусила губу, чтобы ненароком не вырвалось совсем неуместное: «Я тебя люблю». — Едем? — выдернул он меня из мыслей. — Или хочешь еще подышать? — Едем.