По причине «ты»

Минхо приходит лишь под утро, с поцарапанными ногами и ладонями. Он пробирался ночью через заросли шиповника к озеру, чтобы посидеть и подумать. Темная водная гладь молчала на его вопросы, слегка колышась от дуновения ветра. Хо замыкался. Все больше и больше. Когда он хлопнул дверью, Хан выглянул из комнаты, слегка приоткрыв дверь. Страх уже прошел, оставляя за собой лишь неприятный осадок на душе. Смотреть на старшего было… странно. Он не чувствовал неприязнь, тем более поняв, что их чувства взаимны… скорее всего. Минхо же поцеловал его не просто так? Но почему-то, все равно, как только Хо повернул голову в его сторону, Джисон испуганной мышкой нырнул обратно, прикрыв рот рукой. Парень услышал, как тот делает несколько шагов в его сторону, но потом останавливается. Сердце Хана заходится, бьясь об грудную клетку и, кажется, заглушает своим ритмом пение птиц за окном. Но Минхо не доходит — он стоит несколько секунд у двери и уходит на кухню. Хан сползает по двери вниз и садится на пол, оплетая руками свои ноги. Все же не так плохо, почему же он избегает Минхо? Почему просто не подойти и не сказать, что это все взаимно и не поцеловать его самому? Почему? Сон опускает голову на колени. Все просто. Он трус. Он боится, что после вчерашнего Хо испугается быть рядом с парнем, а Джисон боится того, что может сделать старший. Все же боится… — Мне надо завтра уехать назад. — Ты возвращаешься? Чонин сидит на краю кровати и смотрит, как Чан пытается найти свою сумку — скоро ему возвращаться на работу. — Да, я не могу иначе. — А ты хочешь? Ян встречается со взглядом чужих глаз и грустно улыбается, мотая головой, чтобы уложить волосы. — Это не имеет значения. Бунты бунтами, а лучше вернуться. Не хочу кому-то навредить. Крис задумчиво закусывает губу. Он никогда не думал о том, как живут дети важных людей. Мажорчики? Элита? Наследнички? Ни одно это слово не подходило Чонину. — Ты будешь счастлив? — Это не важно. Я уже сказал, что думаю. — А я говорю, что думаю я. Ян даже забыл прикрыть рот от того, с какой интонацией говорил последнюю фразу Чан. Парень бросает свое занятие и садится напротив на корточки, поднимая голову на Чонина. Крис серьезно смотрит на младшего и кладет ладонь на его коленку, похлопывая кончиками пальцев. — Я не говорю тебе что делать или думать. Я понимаю, что с твоим статусом тебе надо вернуться. Но просто хочу, чтобы ты сам решил. Точно ли ты будешь доволен, когда окажешься дома? Ян кладет свою руку на чужую ладонь и слегка сжимает ее, мягко поднимая уголки губ. — Ты так спрашиваешь, буду ли я скучать? — Не только, но и это тоже. — Конечно буду. Это были лучшие дни в моей жизни. И все благодаря тебе. Но мне стоит вернуться. Все когда-то заканчивается. — Чонин слегка шмыгает носом, уводя взгляд на окно - туда попадала ветка яблони, отсвечивая зелеными листочками. — Не хочешь оставить себе еще одно приятное воспоминание? — Что ты имеешь ввиду? Кажется, Чан в этот момент плюет на все правила морали и нравственности. Этот парнишка напротив скоро исчезнет из его жизни, а Крис только недавно понял, что терять его он не хочет. Сначала это была жалость и забота о младшем с постоянными кошмарами. Бан не понял, как за эти дни все это переросло в то, что люди называют «влюбленность». Просто однажды ночью он обнял его первее, чем кошмар успел коснуться парня и оставить на нем свои когтистые лапы. Провел по волосам и поцеловал в макушку, желая спокойных снов. Увидел, как Ян спокоен в его руках, размеренно обдает его шею тихим дыханием. И, кажется, снесло голову. — Не хочешь поцеловаться? — Что? Нет, Чан не настолько плюет на нравственность. Да, ему нравится этот парень, но совсем не обязательно, что он ему нравится в том же ключе. Тогда этот поцелуй выйдет нежеланным для Яна и неприятным. Крис был взрослым и заботился о чувствах младшего. — Я хотел, чтобы ты знал, что я думаю. Ты мне нравишься. Не хочу, чтобы ты уезжал, не зная этого. Чонин краснеет. Краска заливает кончики ушей, потом щеки и парень скрывает лицо в ладонях, совсем как малыш. Бан и сам старается не покраснеть от того, что сейчас наговорил и от того, как мило на это реагирует Ян. — А ты? — Я… я… — заикаясь, говорит Чонин, — Я… не знаю. — Просто закрой глаза и подумай. Ян убирает руки от лица и глубоко вдыхает. Он правда закрывает глаза и его реснички слегка подрагивают от волнения. Чан тянется к чужому лицу и кладет ладонь на макушку, слегка ероша волосы. — Да, хорошо, — Ян открывает глаза и смотрит на Криса, поднимая уголки губ, — Давай сделаем воспоминание? Бан, кажется, в данный момент был готов расплавиться от того, как звучала эта фраза. Слишком мягкий голос. Слишком тихий, буквально шепчущий тон. — Хорошо. Крис касается ладонями чужих щек и привстает, оказываясь перед парнем. Ян смотрел на него с легким испугом в глазах. Во первых, он никогда не целовался с парнем. Во вторых, он не знает, что на самом деле чувствует к Чану — привязанность или любовь. Он решил, что поцелуй лучший способ это проверить. Но только страшно. Вдруг это правда окажется любовь и тогда Ян не знает, как ему уезжать. Чан спускается ладонями к шее и слегка надавливает сзади, заставляя младшего наклониться к нему. Несколько секунд они смотрят друг-другу в глаза. Крис убеждался, что Чонин не передумал, а младший, что Чан для него не просто близкий старший. Когда чужие губы мягко накрыли его, Чонин зажмурился. По телу разлилась неожиданная волна тепла. Она проникала глубже и отдавала по коже легкими мурашками, стоило только Крису захватить его нижнюю губу, отчего в голове у Яна помутнело. Парень не собирался использовать язык и развращать поцелуй, ему вполне хватило того, что сейчас давал ему Чонин — мягкий, нежный поцелуй, от которого сердце замирает, стараясь не нарушить идиллию. Руки Яна ложатся на его талию и сжимают ткань футболки, когда Крис отодвигается от парня и касается его лба своим. — Вышло? — тихо спрашивает Чан, смотря на все еще покрасневшего парня. — Это… станет лучшим воспоминанием. Теперь настала очередь краснеть Криса. Хенджин снова собирался с утра, пытаясь не нарушить сон Сынмина. Тихо доставал деньги из ящика, пересчитывал купюры и закусывал губу — лишние траты заставляют его экономить. Он смотрит на Кима, который запутался в одеяле и обречено сопит, повернувшись к нему спиной. — Минни, эй… — парень аккуратно касается его плеча, — Я скоро уйду. — Ммм… — Ким поворачивается на спину и приоткрывает глаза, — А с тобой можно? — А тебе можно показываться? — Если аккуратно… — Ты уверен? Не рискуешь? — Нет. — Тогда собирайся побыстрее, скоро приедет такси. Не буду сегодня тревожить пьянчуг. — улыбается Хван и помогает Сынмину дотянуться до рубашки. — Угу. Спасибо. Хенджин уходит на кухню и достает несколько печенек. С таким режимом питания Ким похудеет еще больше, но Хвану не хватало сил что-то приготовить. Хоть он и не показывал этого, но внутри у него все шло ходуном. Он запутался. В себе, в своих чувствах, в любви к дедушке и в переживаниях. Он не знает, куда податься и что сказать, чтобы почувствовать себя лучше. Все, что он делал, это проявлял заботу к Мину, чтобы тот улыбался при виде его и от этого на душе становилось лучше. Выходит, что он использует парня, чтобы успокоиться самому? Не хотел Хван так думать. Это же не правда. Но почему-то именно эта мысль крутилась в его голове. Если бы все было хорошо и они просто случайно встретились, в его сердце зародилась бы забота? Сынмин подходит к парню и обнимает со спины, кладя голову на чужое плечо. Хенджин поворачивает голову и встречается с нежным взглядом и слегка поднятыми уголками губ. — Ты все? — Хван протягивает печенье и Ким откусывает его прямо из чужих рук. — Угу. — Тогда пошли. Угощу чем-то, когда поедем назад. Хенджин хлопает своей ладонью по чужим рукам и парень отпускает его, слегка отходя назад. Хван не знает, правда не знает, что послужило причиной чувств, но все же знает наверняка — он действительно любит этого парня. Его растрепанные волосы и мягкую кожу, улыбку и теплые губы, смех и то, как он мило краснеет, стоит Хенджину коснуться его лба губами. Хван придвигает парня к себе и обнимает за талию, опускаясь пальцами чуть ниже и сразу же замечает, как чужие уши краснеют. — Поцелуйчик? — хихикает Хенджин и одной рукой приподнимает лицо Кима за подбородок. Сынмин поджимает губы и кивает, поддаваясь вперед. Его губы первыми коснулись чужих и Хван подчиняется. Он отдает ведущую позицию, позволяя Киму слегка покусывать его губы, кружа голову сладким вкусом. — Мы пропустим такси, — говорит Сынмин, слегка отодвигаясь от парня, — Пошли. Хенджин не знает, как тот остается в здравом рассудке после такого. Сам парень сейчас пытается не задохнуться от нахлынувших чувств. — Угу. Ким уходит первым и Хван касается ладонью груди. Он слышит бешеный ритм сердца и прикрывает глаза. Надо поговорить с Сынмином когда они приедут домой, чтобы все вывести на чистоту и сделать официальным. — Ты идешь? — Ким выглядывает из-за двери и бегает глазами, после чего, довольно улыбаясь, протягивает на ладони несколько свежих слив, — Я тут нарвал. — Ты… удивляешь меня, хахах… Откуда? — Хенджин подходит и забирает фрукты, пряча их в пакет. — За домом. — Там же заросли, как ты пролез? — Я прошмыгнул. Хван не сдерживает смешка и приобнимает парня за плечи. Дедушка будет доволен.