По причине «ты»

За окном раздался звук мотора. Чонин встал с кровати, делая несколько шагов в сторону двери, но все еще не решался ее открыть, поэтому прижался к ней и вслушивался в легких шорох чужих шагов за дверью. — Ян, может выйдешь? Голос принадлежал его отцу. Он подошел вплотную к его двери и, кажется, положил на нее руку — Чонин услышал как что-то коснулось дерева возле его головы, после чего снова раздался голос, на этот раз гораздо тише и мягче. — Я лишь хотел сказать, что я был не прав… — Ян сглатывает начавшие вырываться острые слова и удивленно несколько раз хлопает глазами, — Может, выйдешь и проявишь гостеприимство к нашему гостю? Чонин слегка приоткрывает дверь и выглядывает в щелочку. Прямо напротив стоял его отец, который, увидя, что парень показался из комнаты, отходит вбок, открывая обзор за свою спину. Увидеть того, кто стоял там, Чонин совершенно не ожидал, отчего чуть не вывалился в проход, споткнувшись об свою ногу. Кое-как приняв устойчивое выражение он с удивлением выкрикивает. — Хенджин?.. — Господин Ким собирается повесить на Хвана обвинение в похищении и в сексуальном домогательстве… Чонин угрюмо выслушивал тяжелые речи своего отца и поглядывал на Хенджина: тот даже не повел бровью, услышав столь неблагоприятный прогноз. Наверное, отец рассказал ему это еще до приезда сюда. Начальник полиции впервые поступал не так, как велит ему мэр. На его лбу проступал холодный пот, а глаза бешено блестели, в то время как пальцы отстукивали ритм по поверхности стола. Ян никогда не видел его настолько обеспокоенным. Сынмин не брал трубку и от этого сердце Чонина сжалось, хотя он понимал причину — он бы никогда не поднял трубку от его отца. Но даже когда звонить стал Чонин и Хенджин, телефон издавал лишь вечное — абонент не может принять ваш звонок. От этого угрюмое выражение лица Яна становилось еще хуже. — Я так не могу, нужно что-то делать. — утвердительно сказал парень и поднялся вверх, но рука отца резко сжала его запястье и, под тяжестью, опустила его вниз. — Я совершенно не собирался его бросать, дослушай меня до конца. — довольно резко бросает мужчина и от этого даже Хенджин невольно чувствует на своей спине волну мурашек, — Отец Сынмина не сможет выдвинуть обвинения, если сам Ким не даст показания. Это неоспоримый факт. Но есть два способа обогнуть на время этот закон. Первый… — начинает он, в паузе смотря на то, как Хван сжимает пальцы, — Если жертва неожиданно скончается. — увидя странный блеск в глазах Хенджина, он сразу же продолжает, — Но это слишком рискованно и не стиль мэра, не станет же он убивать собственного сына. Второй способ — если Сынмина примут психически невменяемым. Тогда его отец сможет стать его представителем в суде и предоставить факты, которые могут даже и не принадлежать к вашему делу… думаю, проблем с подтасовкой у него не возникнет. С этими двумя случаями присутствие Кима на суде не является обязательным, а с первым так вообще невозможным, поэтому изменить он что-то не сможет. — Зачем ему вообще вешать все на Хенджина? Почему бы просто не забрать сына? Зачем такие сложности? — не понимал Чонин, искренне удивляясь столь нелогичному поведению высокопоставленного лица. — Мальчик, который прибежал к мэру, раструбил эту новость в СМИ. Теперь господин Ким не сможет искоренить проблему, лишь забрав сына и закрыв тому рот. Вырвать все упоминания об этом случае — даже мэру это не под силу. Хван, за все это время не подавая ни звука вдруг сжался в комок. Ян поспешил положить руку тому на плечо и прошептать: «Все будет хорошо, мы что-то придумаем», как он поднимает голову и пустым взглядом смотрит на чужого отца. — А если я признаю вину сам, Сынмина могут отпустить? — Вполне вероятно… — кивает мужчина и тут же грозно поднимает голос, — Даже не думай! Решил с повинной явиться? — Но ведь это решит все проблемы… Чонин с силой сжимает чужое плечо и заставляет Хвана зашипеть от боли. Когда тот оборачивается к нему, Ян сразу же принимает такой же уверенный вид, как у отца. — Если ты сделаешь так, то подумай о том, что испытает Сынмин и твой дедушка. — А что они испытают, если я буду бороться? Что-то изменится? Я все равно попаду в тюрьму, а Сынмину придется несладко, если его вообще не спишут со счетов! А дедушка… неужто ему будет лучше давать ложную надежду о моем освобождении? — Мы можем использовать его показания… — начинает Чонин, но Хван резко его перебивает. — Да фиг там мы можем что-то использовать! Показания родни, да еще больного, не воспримут с серьезным видом! Зачем все это? — с каждой фразой его голос повышался и в конце это уже походило на истерику, отчего Ян испуганно отполз от парня. В следующую секунду раздался громкий удар и Хван замолчал. Старший Ян только что залепил ему пощечину и теперь с невозмутимым видом снова сел обратно в кресло. Чонин в этот раз ничего не сказал отцу — он сам не знал, как еще успокоить Хенджина. Парень все еще сидел с слегка повернутым лицом, но, кажется, постепенно стал приходить в себя. В конце концов Хван глубоко вдохнул и прикрыл глаза, откидывая голову назад. — Извините. Я не знаю, что на меня нашло… — Отец, ты все еще не сказал, что сейчас с Сынмином… — Да? Ой, запамятовал. Я послал к нему одного человека… — А?.. За окном раздается звук мотора, не похожий на машину. Сынмин и Крис одновременно вскакивают, но не спешат подойти к окну или двери. Они бросают друг на друга безмолвные взгляды, в то время как атмосфера вокруг накалялась. Совершенно не понятно, что сейчас хочет сделать Ким — убежать, заплакать или же кого-то ударить. Чан все же решается подойти чуть ближе, но не успевает сделать и пары шагов, как под дверью кто-то просовывает внутрь небольшой кусочек бумаги. Парни настороженно глядели на этот белый кусок, вырванный из какой-то тетради и не двигались с места. Кажется, человеку за дверью это наскучило, поэтому он делает несколько ударов ладонью и тогда Сынмин обходит Криса, поднимая листок. Несколько секунд он раскрывает дрожащими пальцами непослушную бумагу, а когда глаза опускаются на текст внутри, парень моментально застывает. — Почерк Хвана… — Но за дверью явно не он. — отвечает Крис и пытается забрать листок, чтобы прочесть, но сделать это оказалось не так уж и легко, ведь Ким всеми силами старался удержать его в своих руках, будто если отпустит, что-то разрушится, — Да дай уже, пожалуйста! — после вскрика парень приходит в себя и отдает листок. «Все хорошо, поверь»? Это все, что можешь ты сказать? Но не успевает Крис предостеречь Кима, как тот открывает дверь и человек снаружи оборачивается к ним лицом. —… —… —…? Сынмин тут же тянется, чтобы закрыть обратно, но парень поставил туда свою ногу и теперь ничего сделать не получается. — Да стой ты, дай мне объясниться! — Нет, уходи! Уйди! Ты уже добился всего этого, что тебе еще надо??! — ДА Я ПРАВДА ОЧЕНЬ СОЖАЛЕЮ! Парень проскальзывает внутрь и тогда Крис может его рассмотреть. Темные волосы, хорошее телосложение, дорогая одежда и исходящий парфюм высокого качества… все это навевает мысли о ком-то обеспеченном и богатом. Но, видя, как Сынмин боялся его, будто огня, Чан сразу же подходит к ним и закрывает парня от незнакомца собой, чувствуя, как Сынмин вцепился пальцами в его майку. — Да ничего я не сделаю, боже мой! — Возле больницы ты как раз и собирался что-то сделать! — слегка осмелев от того, что рядом есть защита, говорит Ким и показывает голову из-за спины. Да, это правда оказался тот самый парень, что сжимал горло Сынмина на глазах у посетителей больницы. Тот, что предложил неуместное предложение и доставал его сообщениями. С чего бы ему помогать Сынмину, да и по доброй воле? Но, все-таки, Ким знал не все. Он не знал, что отец этого молодого человека недавно потерял свою должность, тем самым сам паренек для многих стал не лучше, чем Сынмин или Чонин. Но если последнего хоть как-то, но побаивались, его вполне спокойно могли теперь втоптать в грязь. Недолго думая, парень решил переобуться и тогда почувствовал, что правда перегибал палку. Поэтому он пошел к Чонину, но тот даже не пустил его на порог. Оставалось лишь одно — обратиться к его отцу и попытаться объяснить ситуацию. Тем более, что его отец поддержал сына. Неприязнь к мэру после лишения должности в нем била ключом, и совсем не важно стало, какими способами можно добиться чужой трещины в репутации. — Я правда очень сожалею. Очень сильно. Думаю, следует познакомиться по-нормальному… меня зовут Пак Бон Хва и меня прислал сюда отец Чонина… — услышав это Сынмин снова спрятал голову назад, но парень продолжил, — И Хенджин! Ты же сам видел его почерк, не будь тупым! — Я совершенно ничего не понимаю… — обреченно говорит Крис, но все еще не отходит от Кима. — Да господи, думаешь, мне очень надо было бы сюда приезжать? Я приехал только чтобы забрать этого и отвезти к Чонину. За мной не следят и все должно пройти тихо-мирно. Но нет, ты мне все усложняешь. — Забрать?.. — Да, забрать тебя. Ты же не думаешь, что тебя оставят как в тот раз на растерзание? Сынмин, наконец, вышел из-за чужой спины и медленно сделал несколько шагов к парню, поджимая губы. Пак закатывает глаза, но ждет, пока тот подойдет к нему и кивнет, давая свое согласие. — Хорошо. Я тебе поверю. — Я уж думал, что тебя придется силой везти. — Ты точно уверен? — подает голос Чан, обеспокоено оглядывая этих двоих. — Если уж послал Хенджин, думаешь, станет он делать что-то плохое? Такой ответ выбил Чана из колеи. Какой уровень доверия у Сынмина к Хенджину, что может сесть с парнем, которого раньше считал врагом? Но дальше думать Крис не успел: Сынмин попрощался с ним и ушел вместе с Паком на улицу. Как и догадался Бан, то была не машина, а мотоцикл. Парень протягивает Киму шлем и тот медленно принимает его, будто о чем-то думая. — Только обнимать я тебя не стану… — Ну и свалишься тогда. —… — Да за плечи возьмись, не надо за талию. Я все понимаю. Не учитывая ситуации, Крис бы наверняка улыбнулся с такой странной перепалки этих двоих. Можно ли считать, что он выполнил поручение Чонина?..