По причине «ты»

Сынмин выходит на улицу, пряча руки в карманы и посильнее скрывая лицо за капюшоном кофты. Как он и обещал, сейчас Ким идет вместе с старшим Яном, не издавая ни звука. Машины, проезжающие рядом, обдавали их неприятным шумом и грязью, а солнце сегодня было особенно беспощадно. От этого не спасали ни тень от деревьев, падающая на двоих людей внизу, ни редкие облачка. — Скажите, а вы точно уверены в том, что то, что мы делаем, получится? — тихо подает голос Сынмин, при этом практически не шевеля губами и смотря вперед. Мужчина рядом слегка поворачивает голову в его сторону и парень замечает в глубине глаз сильную усталость. За эти два дня отец Чонина будто постарел на несколько лет. Всегда ухоженная прическа сейчас больше походила на неряшливую травку, темно-синие круги под глазами, которые он поспешил сейчас скрыть, надевая темные очки, да и осанка из свободной и прямой стало более замкнутой и согнутой. Да и все изменились. Чонин постоянно сидел за бумагами и что-то записывал в блокнот, но после каждой новой записи его лицо становилось лишь более угрюмым, чем было до этого. Пак использовал связи своего отца и деньги, чтобы траты господина Яна не были такими заметными, но, кажется, внутри него тоже терзались две стороны. Хенджин… делал вид, что ничего не изменилось. После того вечера, он принес Сынмину с утра завтрак и погладил по голове, помогая подняться. Однако его движения стали более резкими и отдавали прохладой. Кажется, он не так стремился сам прикоснуться к Мину, как делал это по привычке. От этого Сынмин чувствовал опустошение. Он причинял проблемы не только Хенджину, но и еще большой группе людей. Несмотря на отговорки, что делают они это не только из-за Кима, он знал, что именно он стал отправной точкой. С такими мыслями он не замечает, как они минуют охрану и доходят до дома. Кажется, за его отсутствие тут ничего не изменилось. Все те же стены, кусты и окна, через которые нельзя было разглядеть даже легкую тень людей внутри. — Удачи тебе… — мужчина кладет на чужое плечо руку и сжимает его, звоня в звонок. Слишком резкий звук ударяет в уши парня и он невольно вздрагивает, подвигаясь ближе к старшему Яну. Через несколько секунд раздается щелчок замка и двери открываются. На пороге стоит молодая девушка в черном платье и с высоким хвостом из волнистых темных волос. На ее лице не читалось даже маленького удивления возвращению «блудного сына». Кажется, она всю жизнь его не замечала и сейчас замечать не собирается. — О, господин Ян. Мы как раз вас ждали. Проходите. Она отходит назад и даже не смотрит в сторону Сынмина. В принципе, это лучше, чем повышенное внимание ко своей персоне. — Да, конечно. — отвечает мужчина и проходит вместе с Кимом внутрь, поправляя рубашку. — Господин мэр сейчас в своем кабинете, я вас провожу. Господина Сынмина попросили не заходить туда. Что ж, это было ему только на руку. Он совершенно не хотел видеть лицо своего отца, да и что скрывать… он боялся увидеть его лицо. — Хорошо. Мужчина скрывается вместе с девушкой в коридоре и дальше слышатся шаги по лестнице — они поднимаются на второй этаж к кабинету. Сынмин идет вперед и даже по инерции ноги приводят его в единственный здесь родной уголок — его комната. За дни отсутствия здесь кто-то перерыл все его вещи и даже не попытался это скрыть, но Ким был спокоен, ведь среди всего этого мусора наврядли можно было бы найти что-то важное или ценное. Упав на кровать, он утыкается лицом в подушку и закрывает глаза, глубоко вздыхая. Холод от кровати приводит его в чувства и Сынмин задумывается о том, что ему следует сказать отцу. «Извини, я случайно» «Так вышло, понимаешь… » «Это не я, это вода»? Один вариант был глупее другого и поэтому Ким решил плыть по течению, раз его так любит вода. Он подождет, когда отец сам зайдет к нему, если он, конечно, зайдет… С того момента, как Ким вернулся домой, прошла неделя. Семь дней проведенные в тишине, удивительной для него. Отец уходил и возвращался в то время, когда Сынмин уже лежал в кровати и считал звезды за окном, пытаясь уснуть. И сегодняшний день не был исключением. Ким подставил под голову руку и смотрел в окно, вдыхая холодный воздух после дождя, искренне надеясь, что это сможет помочь ему остудить свою голову от тяжелых мыслей. Часы медленно двигались к одиннадцати ночи и парень переводит взгляд на них, отсчитывая в голове секунды. Одна. Вторая. Третья. … Унылое занятие, но он предпочитал не выходить из своей комнаты без лишних причин. Поэтому практически каждый его день был проведен в ней. Он откопал где-то старый ноутбук, чтобы хоть как-то быть в курсе новостей, но его скорость была равна скорости улитки, которая ползла в бар, поэтому рассчитывать если что на него было невозможно. Не сказать, что это сильно разочаровало Сынмина. Он бы предпочел вообще не видеть все это. Резкий стук за спиной заставил сердце Кима прийти в бешеное движение. Он поворачивает голову и, впервые за это время, видит своего отца так близко. Кажется, он не изменился. Все тот же темный костюм, уложенные назад волосы и золотые часы на руке. Все тот же взгляд и улыбка. — Ты же не против? Он не ждет ответа и садится на кровать, с противоположной стороны к Киму. Его взгляд направляется за чужую спину и касается окна. — Красивая ночь, да? Сынмин напряженно кивает. Слишком много ненужных речей для его отца. — Эх, Сынмин, Сынмин, знаешь, сколько проблем ты мне принес? — прикрыв глаза, говорит мужчина и касается ладонью лба, будто бы у него от одной мысли об этом заболела голова, — Непослушный ребенок. Сынмин слегка сжимается, когда чужая рука касается его плеча и прижмуривает глаза, с легкой опаской смотря на отца. Его пальцы довольно крепко впились в тело парня и Ким чувствует, как оно ноет от сильного прикосновения. — Ты так и будешь молчать? Ничего не хочешь мне сказать? — уже не так спокойно спрашивает мужчина, раздраженно убирая руку. — Мне нечего сказать. — тихо отвечает Ким и слышит, как отец поднялся с кровати и подходит к нему. — Для начала, мог бы извиниться. — За что? Чужое лицо стало более угрюмым. Наверное, Ким за неделю изоляции потерял остатки самосохранения. Наверное, поэтому, когда он ощутил глухой удар на щеке, его взгляд не изменился. Лишь голова слегка повернулась вбок и холодный ветер обдал его кожу. — Тебе нужно подумать насчет этого. После чего мужчина уходит, закрыв дверь. Сынмин падает на кровать и касается ладонью уже разгоряченной кожи, ощущая прохладу от пальцев. Неприятное ощущение постепенно утихает и на сердце приходит тревога. Ему же говорили вести себя нормально, да? Он не смог. Ненадолго парень проваливается в сон. Обычно, ему никогда не снились сны, имеющие какой-то сюжет. Или он вообще не помнил, что ему снилось. Но в этот раз ощущение пустоты даже во сне давило на него. Вдалеке слышались странные звуки. Будто капли воды стекают по стене вниз и капают на пол. А потом резкий щелчок и Сынмин просыпается. Потому-что щелчок был не во сне. Ким резко садится, отчего голова идет кругом и в глазах слегка темнеет, даже несмотря на то, что вокруг и так стояла тьма. Он прислушивается, сжимая пальцами простыню. Щелчок повторился снова и исходил от окна. По нему будто ударяли костяшками пальцев. Сынмин подходит к нему и замечает за окном темный силуэт, правда стучащий по стеклу. Он не стал входить в открытое окно, а стучался в закрытое. Сынмин аккуратно ведет ручку вбок и слишком резко открывает окно на себя, отчего получает пластиком в лоб. Потирая ушиб, он слышит, как незнакомец залазит внутрь, с глухим стуком касаясь его пола. Ким, наконец, смог разглядеть, кто это и от этого не смог сдержать в себя легкий вскрик, но парень останавливает его рукой, касаясь лица и вертя его из стороны в сторону, подставляя лунному свету. — У тебя кровь… — тихо говорит знакомый голос и теплая ладонь ложится на его щеку, после чего вторая, аккуратно и практически невесомо, стирает тонкую струйку крови над губой. Видимо, от удара у него пошла кровь из носа, но Сынмин этого не заметил от испуга и радости одновременно. — Ты. как прошел? А охрана? А если заметят… Хенджин, что ты делаешь… — шепотом налетает на Хвана Ким, хаотично касаясь ладонями чужого лица и тела, будто пытаясь понять, что он материален. — Сам не знаю, мне просто сказали, где слепая зона и где не работают камеры. И я пришел. — Кто сказал? — серьезно спрашивает Ким. Ведь все это очень похоже на ловушку. Слишком удачное совпадение для Сынмина и Хенджина. — Чонин. Он досконально изучил твой дом. — Ого… это бы звучало странно в любой другой ситуации. — слегка улыбается парень, но снова возвращает себе беспокойное выражение лица, — А если дома кто-то услышит? — Твой отец недавно уехал. А прислуга, кажется, старается сюда вообще не ходить. — Куда это он ночью уехал…? — Не знаю, но так даже лучше. Хван приподнимает чужое лицо двумя пальцами и мягко накрывает губы своими, заставляя Сынмина слегка отойти вбок, опираясь об стол руками. На губах был железный вкус чужой крови и Хван пытается убрать его, проводя языком по верхней губе. — Стой, стой… а если правда кто-то зайдет, Хенджин… — Сынмин упирается в чужую грудь ладонями, тяжело дыша и говоря с предыханиями, — Слишком рискованно… — Я знаю. — Хван опускает руку на чужую макушку и пропускает несколько прядей волос через свои пальцы, — Но я не хочу жалеть. —… Уши Сынмина покраснели. Он сейчас понял смысл этой фразы и от этого его сердце забилось еще сильнее, отдавая шумом в голове. Картинка перед глазами слегка поплыла и Ким кивает, притягивая парня к себе. Он тоже не хочет жалеть. Чужая майка оказалась на полу, а Хенджин опустил парня на кровать, покрывая шею влажными поцелуями, от которых по телу Сынмина пробегали мурашки. Теплое дыхание и прохладный воздух играли контрастом на его коже и он сдерживался, чтобы не издавать никаких звуков. Хван, поняв это, опускает на его губы ладонь и мягко поглаживает кожу, но тем самым приглушает любые звуки. — Тебе не страшно?.. — убирая ладонь, спрашивает парень. — Если это ты, то мне не страшно. — Ким закидывает руки за чужую шею и затягивает в поцелуй, от которого у него перехватывает дыхание и приходится после ловить воздух ртом, чувствуя, как влажные губы буквально горят. Сынмин помог Хенджину снять с него кофту и проводит по чужой коже ладонью, ощущая, как тепло переходит к его пальцам. — Если будет больно, сразу мне скажи… — Не будет, — улыбается Ким, прижимаясь к чужому телу, — Или ты уже сам испугался? — шепчет он на чужое ухо и Хван издает легкий смешок. — В кого у тебя такое переменчивое настроение, а? — Ммм… даже не знаю. Хван опрокидывает его обратно на кровать и прикладывает палец к своим губам, говоря тихое «тсс», после чего мягко целует в лоб, опускаясь ниже, по очереди целуя щеки и нос, облизывая губы и спускаясь на шею. Сынмин краснеет, прижимая ладонь ко рту, пытаясь вести себя как можно тише. Когда они сняли оставшуюся одежду, по коже Сынмина проходит ветерок и это заставляет его слегка вздрогнуть, цепляясь за чужую спину руками. Хенджин все делал нежно и плавно, заставляя каждую частичку парня напротив гореть от нетерпения и ласки. Ким скользит пальцами по чужим лопаткам, вырисовывая некий узор и тянется вперед, чтобы поцеловать его в губы, давая полное согласие. Хван понимал, что слюна в этом деле не лучшее, что можно было взять, но ничего другого у него под рукой не было. Поэтому он ответил на поцелуй, завлекая парня языком и медленно вставляя один палец. Сынмин немного напрягся, покрепче зажмуривая глаза, но его стон забрал Хенджин, продолжая целовать парня, отвлекая от возможной боли. Когда очередь дошла до третьего пальца на чужих глазах блеснули слезинки и Сынмин впился в спину ногтями, оставляя розовые полоски на светлой коже. Хенджин касается губами мокрых глаз и продолжает как можно медленнее и нежнее, пока Ким не расслабляет руки. Тогда Хенджин убирает пальцы и Мин цепляется за его плечи, сжимая их до легкого побеления костяшек на своих руках. Через несколько секунд он чувствует резкую боль внизу и тогда Хван снова накрывает его губы своими, снимая одну из рук с плеча и переплетая со своей, вдавливая в кровать. Он не вошел полностью, чтобы дать Киму время привыкнуть, постоянно отвлекая его нежными поцелуями, пока тот сам не двинулся навстречу, закусывая чужую губу. Это вышло слишком сильно, отчего Хенджин чувствует во время поцелуя солоноватый вкус, но практически не обращает на это внимание. Он начинает медленно двигаться, отрываясь от чужих губ и видя, как тонкая ниточка слюны тянется за ним. От этого у него стало срывать крышу, но он не ускоряется, сдерживая себя всеми силами, чтобы не доставить парню еще большей боли. Сынмин всячески пытается вести себя тихо, но легкое мычание в ответ на движения Хенджина все-равно касается его ушей. Как он ловит ртом воздух, которого стало не хватать в легких, как легонько шепчет его имя и сжимает его плечо. От этого Хван все же ускоряется, отчего Сынмин закатывает глаза и слегка откидывает голову. На лице у него прилипло несколько прядей волос, отчего Хенджин не удерживается и снова целует его в лоб. Когда Мин оказался на своем пределе, парень замедляется, чтобы он смог почувствовать свой пик. Тело Кима слегка подрагивало под Хваном, но он кивнул ему, чтобы тот продолжил. Хенджин снова начинается двигаться быстрее, а Сынмин закусывает губу, зажмуриваясь. Боясь, что так он прокусит себе губы, парень утягивает его в поцелуй и слегка оттягивает губу, отчего Ким еле удерживается, чтобы не застонать в голос. Когда Сынмин чувствует внутри себя горячую жидкость он все же не удерживается и выдает, хоть и приглушенный, но все равно довольно слышный стон и сразу же прикрывает себе рот ладонью, испуганно смотря на Хвана. Тот лишь целует его в нос и выходит, утыкаясь губами в ямочку на шее. — Может, тебе как-то в душ пробежать? Он тут в двух комнатах отсюда… — тихо спрашивает Ким, когда Хенджин поднимает голову. Его волосы слегка запутались, передние пряди немного намокли, а сам взгляд притягивал к себе парня. Только сейчас он смог заметить, что Хван похудел за эти дни и ключицы стали выпирать еще сильнее, чем раньше, а скулы казались острее. — Ты хоть что-то ешь?.. — Да, тебя только что, — слегка улыбается парень и помогает Сынмину приподняться, чтобы надеть на себя одежду, замечая его недовольный взгляд — Не обо мне надо сейчас беспокоится. А о себе. Ты сейчас же пойдешь в душ, хорошо? — Хенджин быстро одевается и подходит к Киму, что сидел на кровати, облокотившись об руки, — Не больно?.. — слегка поникшим голосом спрашивает он. Сынмин отрывает руки и обнимает парня за пояс, утыкаясь лбом в чужой живот. Хенджин проводит пальцами по спутанным волосам и наклоняется, чтобы оставить на них еще один поцелуй, но в этот самый момент Мин поднимает голову и их губы встречаются. — Тебе надо уходить. Давай, уже рассвет. — Обещай, что с тобой все будет хорошо. — Обещаю. Хенджин снова выпрыгивает в окно. Сынмин слышит, как он приземлился на траву и как тихие шаги отдаляются от его стен. Парень проводит большим пальцем по своим губам и глупо улыбается. Поспешив исполнить просьбу, он проскальзывает из спальни в душ и отдается прохладной воде, пытаясь убрать следы этой ночи.