Часть 5
23 мая 2021 г. в 17:13
Данте откинулся на спинку кресла и тяжело выдохнул сигаретный дым. Привычный уже, хоть и не самый радостный, уклад рушился, как карточный домик под включенным строительным феном. Раздражало решительно все, включая голые задницы на мониторах и стенах. Только горящие буквы последней переписки и мерно гудящие кулеры помогали хоть как-то держать себя в руках. Сосредоточиться на звуке. Не думать. Вообще ни о чем не думать.
Это было сложно.
Черт побери, он всего лишь решил расслабиться, вспоминая малышку Кейл. Она так очаровательно рыдала. Маленькая невинная детоубийца. Сама беспомощность. Запах явно дорогих цветочных духов от загорелой кожи. И этот последний взгляд, сияющий абсолютной победной ненавистью, когда она отжимала кнопку управления «зверем»… В какой момент эти мокрые от слез глаза полыхнули ледяным янтарем, а в кудрях блеснула рыжина? Спустя какой-то злосчастный миг перед внутренним взором высилась угрожающая скала, затянутая в черное, с тонкими губами, расползшимися сначала в радостном оскале, а потом и вовсе в кровавой щели глубоких порезов почти от уха до уха.
Мужчина вздрогнул. Почему ему вообще пришло в голову, что Кёрк может щеголять «улыбкой Челси»? Из-за накладок на лице, разве что. В любом случае, весь настрой у него от этой картины упал во всех смыслах. «С-сука…» — от этой стервы не пахло никакими духами — только оружейным маслом и сталью. Слегка. Скорее всего из-за «Кольта» (который эта сука так и не вернула!) в руках с тонкими, слегка узловатыми пальцами. И ее поганым бриолином. Или чем она там волосы укладывала. И сигаретами. Крепкими. Он такие же курил.
Он потом долго стоял под обжигающе-горячей водой в душе, пытаясь вымыть из длинных волос чертову пыль, а из головы — очередную тонну разнообразнейших в своем идиотизме мыслей. Получилось, увы, только первое.
Его всегда боялись. Каждая канцелярская крыса в этом блядюшнике старалась скрыться с глаз. За исключением, разве что, новеньких лаборанток, которые еще не знали о его поганой репутации… Но примерно месяц у него обычно был. А потом вчерашние милые девчушки точно так же начинали шарахаться в сторону и называть его отмороженным мудаком. Ну… Слово дамы, что называется, закон. Они все равно ничего не могли с ним сделать. Ущипнул за задницу? Ну это же Данте, он же придурок — что с него взять? Зажал в углу и облапал? Ну не трахнул же, в конце концов. Просто держись подальше. Это с Кейл он тогда, действительно, слишком увлекся. Переизбыток адреналина, как оказалось, может сподвигнуть на самые разнообразные вещи… А спустя какое-то время репутация расползлась за пределы головного филиала, и про невинные развлечения с новенькими пришлось забыть. Тогда стадия «мудак» включалась сразу. Он упивался этим страхом, не имея других вариантов. Лекарство от смертельной скуки. Всегда работало.
До сегодняшнего дня.
Все шло своим чередом, пока в его разгромленной обители не сверкнул бликами от мониторов этот проклятый янтарь.
Ни малейшего следа страха в ответ на открытую агрессию. Именно поэтому так захотелось увидеть хоть какие-то эмоции на этой каменной белой маске. Увидел, мать ее… Даже сейчас, от одного только воспоминания, кровь в венах разгонялась до отвратительного стука в висках.
Холодные пальцы на горящем растревоженном шве. Как будто действительно было дело. Слишком тупо, чтобы быть правдой. Они тут все — всего лишь шестеренки в механизме оружейной корпорации. Любую можно заменить. Даже его. Мисс большой-босс верно заметила, что у них всегда останется Гил. И для их работы действительно достаточно иметь только руки и голову. Остальное можно хоть через мясорубку пропустить, лишь бы запереть.
На привычно захламленном столе белело его персональное ослабление поводка. Временное. Послезавтра он сможет выйти отсюда. Впервые за два десятка лет, не считая госпиталя.
Расфокусированный взгляд бездумно скользил по стеллажам, не задерживаясь ни на чем из содержимого глубоких полок. Свобода. Звучало потрясно, вот только… Chaank стал его жизнью. Он уже с трудом вспоминал то, что было до. Что там вообще было снаружи? Кроме людей-уебанов, которые, как известно, во все времена остаются такими же уебанами. Джек прирос к своей бетонной норе крепче, чем сам думал. К тому же, с рыжей суки действительно станется совершить с Вергилием нечто охрененно стремное. Исключительно из собственных паскудства и очевидной тяги к насилию. И в назидание. Нужно было бы его предупредить, тем более, что впервые за последние несколько дней Гил оказался в сети. Заодно и почву прощупать. А то были у него пара мыслишек.
Результат был… Неожиданным.
Старина Вергилий, который всегда был за любой кипеш, кроме голодовки и гей-парада, внезапно уперся рогом и всеми конечностями в землю, отговаривая старого друга хоть как-то связываться с Кёрк. И только сильнее распалял незваный интерес.
Кейл была прекрасна в своей беспомощности, позволяя упиваться мелочной паскудной властью над заведомо более слабым.
Кёрк, в свою очередь, представлялась живым воплощением насилия. Утонченного, в некотором роде, в своем изощренном садизме. Бьющего по самому больному практически безошибочно. Абсолютный грех за тонкой скорлупой не менее абсолютного спокойствия. Поток эмоций внутри каменного идола.
Совсем другая весовая категория. Еще один монстр в этих стенах.
Это определенно интриговало.
— Ты в своем уме, Анна? — Чарльз Кёрк, еще крепкий старик лет семидесяти, порывисто грохнул кулаком по рабочему столу. — Даже не удосужившись со мной посоветоваться… Ты хоть представляешь, к чему может привести вольница этому ненормальному?
Когда его дочь за поздним чаем буднично сообщила, что оформила временную отмену спецдирективы для Джека Данте, глава Chaank сначала не поверил своим ушам. А потом, вполне закономерно, разбушевался: он был прекрасно осведомлен о всех безобразных выходках этого морального урода, от которого вреда было едва ли не больше, чем пользы. И только из-за этой самой пользы ублюдок был все еще жив.
— Абсолютно, — женщина невозмутимо отхлебнула из чашки. — В конце концов, сколько можно? Почти двадцать лет изоляции — не многовато ли? Тем более, что осудить его должны были всего на двенадцать, а перевести под наш контроль — на семнадцать из-за «более мягких условий содержания». За два года никто так и не почесался.
— Он сумасшедший, — Кёрк-старший попытался успокоиться: в Анне сейчас говорит ее женское сострадание. Он наверняка сможет убедить ее снова включить холодную логику. — И опасен для общества.
— Знаешь, отец, я бы тоже свихнулась в таких условиях, — белые пальцы чуть сильнее сжали тонкий фарфор ручки. Однако лицо оставалось безмятежным. Как каждый раз, когда ей хотелось рвать и метать — Чарльз делал так же. Но дочь его превзошла.
— Он сбежит, и мы останемся без инженера, — зайти с другой стороны. — Ты полагаешь, Вергилий справится в одиночку?
Младшая Кёрк только тонко улыбнулась в ответ. Умная девочка, она же наверняка просчитала если не все, то почти все.
— Не сбежит. Хотя и угрожал.
— С чего ты так решила?
— Вергилий.
— Что «Вергилий»?
— Я пообещала покалечить Вергилия, если Данте дернется не в ту сторону, — ее глаза сверкали дьявольскими искрами из-под опущенных ресниц. — Они… Довольно близко знакомы. Я бы даже сказала, хорошие друзья.
Чарльз переваривал услышанное несколько секунд. А потом абсолютно искренне расхохотался.
— Это же надо было такое придумать, — он утер выступившие в уголках глаз слезы. — Шантажировать Вергилием… И как, повелся? — ему было действительно интересно. Только сейчас узнать о настолько банальном слабом месте их пороховой бочки, которое нащупать не могли все эти годы, да еще и от кого — от молодой девчонки, которой еще и тридцати нет! А она это сделала за день.
— Ну… Причастных пообещали размазать по стене. А меня для комплекта еще и… Кхм… — Анна уткнулась в чашку с чаем, давя смешок. Только горящие кончики ушей могли хоть как-то выдать ее мысли на этот счет. Или она только сейчас вообще задумалась о сути угрозы. — Да и куда он сбежит, если на то пошло? Ему вообще есть куда идти? — она подняла взгляд на отца. — Семья?
— Приютский он, — до Кёрка-старшего начало доходить. К ним в свое время попал совсем молодой пацан, который с тех пор другой жизни, кроме как работы на Chaank, и не знал вовсе. Выпусти такого на волю — он же подохнет почти моментально. Это примерно как аквариумную лягушку выкинуть в замерзшее болото. Тоже ведь свобода. — Почему ты вообще решила этим заняться? Можно же было при переезде организовать разовый выход.
— Мне потребуются лояльные люди, — чашка с тихим стуком опустилась на стол. — Безопасники мои, парни за мной пойдут в любое пекло. Но без Данте корпорации конец, будем честны. Вергилий в одиночку не вытянет при всем желании. Чисто физически, увы.
— Для лояльности достаточно просто не мешать нашему мальчику… Развлекаться, — Чарльз усмехнулся. — Или он тебя чем-то заинтересовал?
— Не хочу быть похороненной заживо под горой письменных жалоб на его развлечения, — Анна отзеркалила усмешку. — К тому же, за него просит Вергилий. В конце концов, мы всегда можем применить более радикальные меры.