Death machine: resurgence (Машина смерти: возрождение)

      — Сэм, нам не потянуть суд, — Хейден нервно барабанила пальцами по столу в дешевой забегаловке на углу. Их никто особо не искал, но они предпочитали не светиться в более статусных местах. Особенно в тех, где хотя бы теоретически могли оказаться ее бывшие коллеги. — Даже старый состав юротдела Chaank нас размажет. А если репутация Кёрк хотя бы на десятую часть правдива…       — Знаю, — Рэйми с безмятежным видом читал новости на портативном терминале. — К тому же, у них слишком много денег, запросто откупятся.       — И что тогда будем делать? — им срочно нужен был хоть какой-то план. Ей срочно нужен был хоть какой-то план.       После совершенного, казалось бы, благого дела, Хейден Кейл оказалась в весьма щекотливой ситуации: руководство Chaank уволило ее задним числом, выдав в качестве бонуса «волчий билет». А теперь и вовсе подавало на нее в суд, ославив на всю аудиторию телевидения. Теперь, все, что у нее было — это накопления на счету и призрачная надежда на здравый смысл общественности, который поможет вернуть ее репутацию.       Спасибо ребятам из Альянса — они хоть как-то помогли с работой и другим жильем. Куда проще, разумеется, но это было лучше, чем ничего. Особенно Сэму, который очень быстро и доходчиво объяснил коллегам, что Кейл теперь «своя». Ее совесть была чиста. А после того выпуска новостей — тем более.       Хейден раздирали крайне противоречивые чувства: с одной стороны ее тяготил тот факт, что она стала убийцей во второй раз. Ей и первого хватило — чувство вины и ночные кошмары после смерти дочери никуда не ушли, хотя это было чистой случайностью. Ее обвиняла только отрекшаяся семья. Ни Сэм, ни ребята, ни даже чертов патлатый ублюдок не винили ее в произошедшем. А с другой — сукин сын Данте абсолютно точно заслуживал смерти. Вместе со своей психопатией, липкими взглядами и погаными руками, ощущение от которых еще долго не удавалось с себя смыть.Он заслуживал быть разорванным на кусочки собственным творением, от которого они там все чуть не полегли. Он заслуживал изувеченной руки. Заслуживал всего того, что с ним сделали в ту ночь. Больной сукин сын…       — Хейден, — судорожно сжатой руки коснулись теплые пальцы. — Все будет нормально. Выход всегда есть. В конце концов, мы всегда можем попробовать поговорить с Кёрк в частном порядке.       — Как будто она станет с нами разговаривать…       — Мы с ней знакомы. Меня она проигнорировать не сможет, — Сэм как-то криво усмехнулся, словно вспоминая что-то не слишком приятное.       — О, леди-босс. А что уже к обеду вид такой очень «не очень»? — Данте радостно осклабился в ответ на мрачный взгляд. — Дай угадаю. У тебя нихренашечки не вышло, верно?       — В два-тридцать сбор глав отделов. С тебя отчет по «Зверю», — управляющая устало потерла переносицу. В последние дни ей так и не удалось нормально поспать. Темные круги под глазами уже нельзя было скрыть никакой косметикой. Все, чего хотелось — это упасть лицом в подушку и не поднимать от нее головы часов так пятнадцать — Все, что сломано, что нужно для починки… И что можно улучшить с учетом твоего импровизированного тест-драйва. Как ты мне этот перечень успеешь родить — твои проблемы. И ты не пытаешься угробить очередные швы — и без того геморроя хватает.       Она собиралась уже пройти дальше, но Джек преградил ей дорогу.       — Я не смог посмотреть твое досье, Кёрк. Как кто-то вроде тебя умудрился его так закрыть, тем более от меня?       — А я умная. Свали с дороги, Данте, — перед лицом возникла перевязанная рука, упершаяся в стену. Эта заноза в заднице грозила стать последней каплей. — Ну что тебе?       — Не слишком загоняешься? Кстати, ты сейчас похожа на панду на героине, — он еще шире ухмыльнулся в ответ на отчетливый скрип зубов. — Попробуй для разнообразия поспать, а? Говорят, неплохо оттягивает. А то знаешь, ты ничего такая, прикольная. Помрешь с недосыпу — и тут опять будет чертовски скучно. Не хотелось бы… Выспалась Кёрк или нет — шарахнуть и придавить к стене лохматого полудурка ей это не помешало. Из закрытого высоким воротом горла донесся рык, близкий к отчаянному.       — Да пошел ты на хуй, Данте! Вместе со всем этим поганым бардаком, который вы тут, уроды, развели. Ты хоть представляешь, сколько бабла спиздили эти пидоры? Сколько проектов загнулись из-за этих тупорезов?       — Маленькая жадная девочка… — худые жилистые руки сжали воротник плаща, чуть дернув на себя.       — Захлопнись, теоретик. Это не просто спизженные бабки. Это не купленное вовремя нормальное оборудование и запчасти. А еще это слитые на сторону данные. В том числе по твоим, засранец, проектам. Минимум трем только твоим патентам хана, так тебе понятнее? А в общей сложности — семнадцать. Это сраная катастрофа, ты понимаешь это? — ее слегка потряхивало от бешенства и очевидной усталости.       Так было действительно понятнее. Но бешеная мегера была тоже слишком скучной… Так что Данте аккуратно отцепил чужие руки от своей одежды и, предвкушая просто потрясную гадость, улыбнулся.       — Тебе кофеину отсыпать? В объеме пинты. Я тебе даже термос одолжу, — в ответ короткий выдох и уже скорее замученное, чем злое.       — Если только без слабительного. А то знаю я твое чувство юмора — хуже него только твоя поганая курица.       Инженер лучился искренним счастьем похлеще бочки с радиоактивными отходами. Прийти на общий сбор одним из первых действительно стоило: наблюдать за тем, как офисные крыски старательно отсаживаются как можно дальше от него, как отводят глаза и стараются не произносить лишнего слова… Кайф. Чистый незамутненный кайф. Эти сукины дети боятся его так сильно, что страх в помещении почти осязаем. Два пустых стула по бокам, которые никто так и не рискнул занять. Осталось только дождаться появления главной звезды, чьи ровные шаги уже слышались из коридора. Вообще, к конференц-залу направлялся явно не один человек, но почему-то эту мерную тяжелую поступь Джек узнал сразу.       — В соседнем лесу, кажется, кто-то сдох, — один из двух зашедших безопасников ухмыльнулся, но моментально вернул на лицо вежливый нейтралитет, поймав взгляд начальства. Пустующие стулья свободными оставались недолго. А бумагомараки вокруг даже слегка расслабились, когда от главы десятой лаборатории их отгородили два внушительных шкафа. Сами шкафы, впрочем, косились на него с определенной долей ехидного любопытства.       — Добрый день, дамы и господа, кого не видела, — Кёрк на пару секунд присосалась к потрепанному термосу с криво нарисованным знаком анархии, от которого за несколько футов несло чертовски крепким дешевым кофе. Судя по тому, как управляющая слегка морщилась — никакой сахар его не спасал. — Кто меня сегодня порадует? Что, добровольцев нет? — она обвела присутствующих тяжелым взглядом.       — Ладно. Значит, пойдем по пунктам. Отдел маркетинга. Мистер Кемп, скажите мне, будьте добры… На что такое интересное, нужное и важное ваш отдел потратил в общей сложности четыреста двадцать тысяч в прошлом году?       — Рекламные кампании, мэм, — Кемп сделал самое честное лицо, на которое был способен. Какие четыреста двадцать, если их отдел ворочал десятками миллионов?       — Тогда почему они каким-то непостижимым образом испарились из смет? У меня на руках все бумаги, — Кёрк неторопливо отошла от кресла, за которое и не садилась и рявкнула, когда побледневший Кемп вскочил. — Сесть! Освальд, заблокируйте выходы и вызовите подкрепление. Ну что, мальчики-девочки, начнем финальный разбор полетов?..       Данте с самым невинным видом, какой только мог изобразить, с учетом изуродованного лица, демонстративно начал перелистывать наспех распечатанные рабочие заметки, периодически окидывая вжимающихся в стулья «коллег» с чувством абсолютного морального удовлетворения. И физиономия у него была до отвращения довольной.