Death machine: resurgence (Машина смерти: возрождение)

      Данте со страдальческим болезненным стоном рухнул в рабочее кресло. Зачем он вообще полез к этой мегере две недели назад? Нет, понятно, кураж от нежданно свалившейся свободы (хоть и временной) и все такое, но зачем?.. Он же прекрасно знал, что она отбитая на голову. Сам же видел руки в крови после допроса одного из членов совета. И все же сделал это.       Месть Кёрк была потрясающа в своей извращенной изощренности: в понедельник к нему в лабораторию приперлись два дуболома из СБ с бумажкой приказа наперевес. «Об обеспечении безопасности ценных и особо ценных сотрудников Chaank», — вроде так называлась эта писанина. Впрочем, плевать, как она называлась — важна была ее суть. А суть была в том, что приказ обеспечивал ему четыре часа тренировок в день вместе с дуболомами, не питавшими к Джеку ни малейших теплых чувств. Особенно после пятницы. Слухи, как оказалось, расползаются среди безопасников быстрее, чем «черви» по незащищенным файлам.       Форму, справедливости ради, ему все же выдали. Даже по размеру. И шкафчик выделили, ключ от которого поблескивал, выложенный на стол из кармана.       Данте никогда не забудет эти скептически ухмыляющиеся рожи вокруг, когда он, сцепив зубы и слегка прихрамывая, наворачивал уже восьмую милю на беговой дорожке, мысленно перебирая все ругательства и оскорбления, которые знал. И ненавистные в тот момент рыжие глаза над удовлетворенной змеиной улыбкой.       — Филонишь? — Кёрк чуть склонилась над панелью дорожки. Бледная рука зависла над кнопкой переключения скорости. — Пожалуй, еще плюс две мили в час — самое то. В следующий раз будешь думать перед тем, как что-то делать.       — Ч-черт! — левая нога отвратительно пульсировала от нагрузки. Было ощущение, что еще чуть-чуть — и швы попросту разойдутся. Но вот так взять и сдаться на глазах этой чокнутой суки…       — Нет, все-таки не могу спокойно смотреть на то, как кто-то трудится в поте лица… — спокойный голос ввинчивался в мозг. — Пойду кофейку наверну. А ты беги, беги, не отвлекайся.       К черту! Еще немного — и швы точно лопнут. Инженер буквально спрыгнул с беговой дорожки, чуть не снеся кого-то из безопасников. Те, к вящему удивлению, его поймали и не дали упасть. А ухмылки стали чуть более добродушными. Но Джеку было не до этого: он пытался хоть как-то восстановить дыхание, хрипя и шипя в пространство все богатство словарного запаса. А когда восстановил…       — Ты надо мной издеваешься? — над Анной нависла угрожающая тень. Та только откинулась на спинку дивана и довольно смотрела сквозь опущенные ресницы. Черти в глазах, впрочем, просвечивали.       — Я беспокоюсь о безопасности ценных кадров, — она расплылась в крокодильей улыбке и придвинула поближе большой бумажный стакан с характерным запахом. — Это стандартная программа подготовки новичков. Не понимаю, на что ты жалуешься. И убери свои патлы из моего кофе, — из-за спины послышался приглушенный смех.       — Кёрк, я не один из твоих… — Данте проглотил рвущееся наружу слово, поддавшись инстинкту самосохранения. — Бойцов. Я инженер. Программист. И все это дерьмо — не моя задача.       — Да? — здесь, в крыле безопасников, на ее лице присутствовали нормальные эмоции. Это было непривычно. Вот и сейчас Анна почти в театральном удивлении приподняла брови. — А я все думала, зачем тебе десяток волын в качестве утяжелителей. Все грешила на то, что тебе физо не хватает, а к нам попроситься ты стесняешься… А тут вон оно как, ты у нас, оказывается, программист. Ты уж тогда определись, Данте.        — В смысле?       — Либо ты у нас весь такой работник интеллектуального труда — и тогда ты сдаешь весь арсенал подчистую, — Джек только возмущенно булькнул от такого предложения. — И в следующий раз «зеленые» тебя размазывают еще легче.       — Либо?..       — Либо ты захлопываешь пасть и становишься универсалом. У меня ни малейшего желания вытаскивать твою полудохлую тушу из-под груд металлолома еще раз. Парни, у вас для начала две недели. Сделайте все возможное.       Дуболомы предвкушающе заухмылялись.       Он только сегодня понял причину их ухмылок: малышка Анна вытерла им ринг за четыре минуты.       Когда до отвращения довольный Освальд кивнул на лежащий на столе комплект из шлема, капы, бинтов и легких перчаток со словами: «Облачайся», — Джек не сразу понял. А потом из отдельной раздевалки вышла глава СБ, поправляющая на ходу крепление шлема, и неторопливым шагом двинула к местному аналогу ринга — небольшой площадке, выложенной толстыми матами. Выбора особого не было.       — Полный контакт? — Рик сходу взял на себя роль судьи.       Если бы не защита — то инженеру сломали бы лицо. Местах так в пяти. Кёрк была чуть ниже, заметно уже в плечах и гораздо легче. Однако компенсировала это скоростью, маневренностью и ударами, сравнимыми со строительной кувалдой. И растяжкой: Джек в какой-то момент с трудом увернулся от ноги, летящей прямо в голову. А управляющая только коротко ухмыльнулась, перехватив его ошалевший взгляд и повела плечами. Под тонкой тканью водолазки (очередной. У этой бабы другой одежды вообще не водится?) заходили мышцы. Малышка-Анна свой пост занимала определенно не зря.       Данте сначала пытался уворачиваться, но несколько раз весьма чувствительно получил по ребрам. Попасть по увертливой заразе тоже не получилось. А потом она вдруг улыбнулась, обнажив капу с узором в виде треугольных зубов.       Блицкриг.       Вот она стоит в пяти футах. А потом тело за пару секунд скрючивает от боли во всех местах сразу, перед глазами потолок, на фоне которого лицо оппонента в защитном шлеме, а голова чуть пружинит от мата наверх, когда вплотную к ней прилетает чужой кулак, омерзительно шоркая вскользь по защите прямо в ухо.       — Данте — мертв. Кёрк — медленно. Совсем со своими бумажками запустилась, — голос Рика можно было назвать скучающим. Он это назвал «медленно»? Совсем ох… Ополоумел?       Анна поднялась с лежащего противника, неторопливо вытащила капу и сунула ее в карман. А потом как-то на удивление добродушно усмехнулась и протянула руку.       — Подъем, засранец. Не совсем безнадежен.       — От меня теперь отстанут? — мужчина болезненно поморщился от рывка: хватка у тонкопалой руки была стальной. В ответ раздались только смешки. Челюсть после капы ныла с непривычки, что тоже не добавляло настроения.       — Данте, — она все так же неторопливо расстегивала крепления перчаток. — Я среди ближников болтаюсь где-то чуть ниже серединки, но тебе и этого хватило. Парни тебя раскатают — ты не успеешь даже «мя» сказать. Топай в тир — будем смотреть, получится ли сделать из тебя нормального человека.       Инженер было взвился в возмущении, но приблизившаяся с кривыми ухмылками парочка «избранных» дуболомов, и еще десяток наблюдающих за происходящим в помещении «шкафов» остужали пыл в самом зародыше.       — Ты всегда такая стерва? — вопрос улетел уже в спину. Спина на полсекунды притормозила.       — Разумеется. Положение обязывает, — Кёрк удалилась в раздевалку, снимая на ходу бинты.       Джек вдруг вспомнил кое-что. Небольшая деталь, смутно не дававшая ему покоя все эти две недели. Рука сама потянулась за старым журналом, который он тогда притащил в кабинет управляющей.       Анна Кёрк на фотографии двухлетней давности смотрела куда-то в сторону и открыто улыбалась. Короткий рукав в меру открытого официального платья бронзово-зеленого шелка, демонстрирующего спортивное телосложение молодой и в меру симпатичной девушки. Длинные рыжие волосы, уложенные волнами. Обычная дочка обычного магната: ухожена, привлекательна, умеет себя подать.       Всегда закованная в черную или почти черную ткань тень с куда более развитой мускулатурой. Даже спортивная форма закрытая, в противовес остальным. Обтягивающая синтетика, самую малость скрадывающая рельеф мышц, выглядывающая из-под стандартной майки. Либо тонкая, но более свободная повседневная водолазка. Полимерные накладки на лице, их наличие уже не ставилось под вопрос: слишком характерно морщилась кожа на щеках. Короткая стрижка, минимум эмоций. А те, что есть — только обнажают хищническое нутро главы службы безопасности. Два абсолютно разных человека.       В секунды совершения главной ошибки года пальцы нащупали с десяток бугров рубцовой ткани только в районе поясницы.       Что-то явно произошло два года назад, отчего малышка Анна так резко изменилась. Где-то умудрилась покалечиться?.. С такой работой немудрено, но другие безопасники не имели привычки прятать шрамы. Да и Кёрк не походила на комплексующую малолетнюю идиотку.       Симметричные накладки — ей явно порезали лицо. Та самая «улыбка Челси», которая возникла в тот раз в голове и испортила отдых. Спину могло еще где-то зацепить, но спина и так закрыта. Руки? Шея? Где можно было так нарваться, чтобы получить необходимость закрывать тело от самого подбородка?..       — Эй, есть кто живой? — голос от входа вырвал из раздумий. Кёрк. Только ее здесь не хватало. Вторая часть фразы была уже куда более приглушенной, но все еще различимой. — Хм, надо же, он убрал это непотребное дерьмо. На неделе весь Альянс сдохнет, не иначе.       — Чем обязан? — пафосного выхода не вышло: слишком замученным был вид, да и все еще мокрые после душа волосы не давали нужного эффекта. Сам себе Джек сейчас больше напоминал мокрую ворону.       — Я совсем забыла за всей этой возней. Тебе просили передать, — в протянутой бледной руке был увесистый прямоугольный сверток. — Гил. Там тоже запара. Заодно напомнил мне, что ты не дурной подросток, а, по какому-то недоразумению мироздания, взрослый мужик. С прошедшим, — слишком характерная открытка, прикрепленная к свертку не оставляла сомнений: это действительно от Вергилия.       Старая традиция: дарить друг другу каждый год какую-нибудь редкую коллекционную дичь и сопровождать запиской с одной из шуток, смысл которой могли понять только они двое. За пятнадцать лет таких было много. В этом году к подарку прикреплялся жирный намек: Вергилий и Кёрк знакомы лично.