Племянник

      Томасу ещё никогда не уделяли столько внимания. Даже в детстве, когда он болел, рядом с его кроватью никто не сидел. Фрукты, естественно, никто ему не покупал. А теперь ему каждый день приносил свежие яблоки и апельсины Скарлет Аддерли. Совместное чтение уже стало обыденным для Барроу, и он не мог представить свою жизнь без ласкового голоса камердинера.       Шли дни, а Томасу всё ещё запрещали работать. Его лицо было не готово украшать собой семью Грэнтем, поэтому Барроу проводил свои дни в комнате и, воя от скуки, он ждал Джеймса или Скарлета.       Эти двое, надо сказать, сдружились после общего горя и признания лакея. В один из дней Кент отвёл Аддерли в сторонку, чтобы их никто не услышал, и начал рассказывать, как всё было на самом деле. Оказывается, Джеймс винил себя за то, что случилось с Томасом. Он больше не злился на мужчину и даже предложил ему свою дружбу. Естественно, Скарлет не смог злиться на парня, у которого вина стояла в глазах. Он приободрил юношу и сказал, что отныне они тоже станут друзьями.       Барроу же тоже хочет поговорить с камердинером. Он считает, что должен поблагодарить своего защитника за возврат денег и каждодневный уход, который явно не радовал Карсона. Но выловить камердинера, пока он работает, было невозможно, а когда он сидел напротив с книжкой в руках, то не хватало сил. Аддерли казался Томасу лучше того, что мог себе позволить дворецкий. Заботливый, добрый, честный. В нём не было места для лжи. Приходилось удивляться, как его угораздило влюбиться в лицемерного авантюриста, каким был Барроу.       Однажды, спустя несколько дней после избиения, младший дворецкий всё же решил зайти к Аддерли в комнату, пока лакеи были заняты. Ему хотелось поговорить о чувствах. О любви, терзавшей сердце мужчины уже больше года.       Слуги сейчас больше отдыхают, чем работают. Многие сидят за чашкой чая и читают, некоторые играют в карты. Карсон и Хьюз обсуждают что-то важное в кабинете дворецкого и делают вид, что не влюблены в друг друга. Томас привык всё всегда обо всех знать. Единственный человек, оставлявший его в неведении, был Скарлет. Чем занимался камердинер Брэнсона, которому господин велел отдыхать, оставалось загадкой.       Поэтому, собрав всё мужество в кулак, Барроу постучался в комнату слуги и медленно открыл дверь, не дождавшись ответа.       В комнате было тихо и, несмотря на день, горел свет. Томас увидел Скарлета в обычной майке, в которой не следует появляться на людях. Карсон бы отругал юношу за такой внешний вид, который был позволителен только перед сном, во время переодевания.       Барроу сглотнул, когда глаза-тучки взглянули в его океаны с вопросом. Сам Томас не мог отвести взгляда от играющих на свету мускулов камердинера. Парень тренировался с гантелями в середине комнаты, и Томас его, похоже, прервал. Потупив взгляд, дворецкий смог лишь прохрипеть: — Прости, если помешал, — мужчина почувствовал, как кровь приливает к щекам. Давно он не видел мужчин в таком виде. — Я всего лишь хотел поблагодарить тебя за твою заботу обо мне и за то, что вернул мне деньги. Я хотел сказать только это…       Скарлет усмехнулся, поставил гантели под кровать и с улыбкой смотрел, как лицо дворецкого пылает от стыда. Глаза, бегающие по его телу, льстили. А смущённый Барроу очаровывал не хуже детей или Айсис. Сразу захотелось подшутить над ним. — Что ж, — задумчиво протянул Аддерли и хитро зыркнул на Томаса. Прямо в его бездонные глаза. — Можете отблагодарить меня. Я не против.       Барроу так и застыл с открытым ртом у двери. Он явно не ожидал, что Скарлет потребует «дать» благодарность. Раньше ему хватало обычных добрых слов. — Я-я, — замялся дворецкий. Он бегал взглядом от одной стены в комнате до другой и не знал, что сказать. — Я уже.       Скарлет наслаждался. Ему нравился смущённый Томас, который не знает, куда деть свой голодный взгляд и что ответить на неожиданные слова Аддерли. Камердинер разглядывал высохшие губы мужчины и чувствовал, как его собственные расползаются в наглой улыбке.       Пришло время рвать все шаблоны хорошего поведения. — Думаю, обычного поцелуя будет достаточно.       Томас наконец-то решил взглянуть в глаза Скарлету, но не успел разглядеть в них хоть что-то. Их губы встретились в нежном поцелуе, а глаза закрылись. В первые секунды Барроу начал подозревать, что находится во сне, но затем забыл о своих опасениях и принялся с жадностью отвечать на поцелуй.       Волосы Скарлета оказались мягкими, щекочущими. Томас обвил его шею руками, пока от неожиданности не ахнул, когда его припечатали к двери. Аддерли самодовольно отстранился, разглядывая смущëнное лицо мужчины. Барроу совершенно не знал, что говорить. Обычно инициативу проявлял он, а не его возлюбленные. — Вы хотели сказать мне что-то ещё, мистер Барроу? — искренне поинтересовался Скарлет, отходя от двери и возвращаясь к гантелям. Они заменяли парню отсутствующую бабочку.       Томас прошёлся в последний раз по стройному телу, сжал руки в замке и попытался продолжить разговор. Однако руки тряслись от волнения, а губы, что помнили шероховатость других губ, едва могли двигаться. — Я был ошарашен твоим признанием год назад, — объяснил Томас. Он прожигал спину слуги. Говорить, когда Скарлет повернут к нему спиной, было легче. — Я много думал и понял, что ты мне тоже небезразличен. Я не думал о тебе в таком ключе, потому что был влюблён в Джимми, а теперь… — Что теперь? — с интересом спросил Аддерли и повернулся к мужчине лицом. — Я хочу стать лучше, чем я есть сейчас, — продолжил Томас и с беспокойством отвёл взгляд. — И я верю, что ты сможешь мне в этом помочь. — Хотите, чтобы я просто был вашим учителем в добрых делах? — вздохнул Аддерли. — Я знаю, что я не самый лучший человек на свете, — грустно улыбнулся Томас, поднимая взгляд. Он увидел задумчивость в серых глазах. — Но мне бы хотелось получить второй шанс с тобой. Ты можешь ничего не говорить. Я понимаю, что не достоин тебя. — Мистер Барлоу, — усмехнулся Скарлет. Барроу удивился, услышав своё прозвище. — Может, просто поцелуете меня сами? А то руки гантелями заняты.       Томасу ничего не оставалось, кроме как сделать шаг навстречу новым отношениям.