Племянник

      Каждый новый день без Скарлета — тьма для Томаса. Уже ничего не радует, ничего не хочется. Зачем шантажировать людей, если они не помогут вернуть юношу? Зачем стараться быть милым, если Скарлет всё равно этого не заметит? Зачем любить мужчин, если единственный, кого ты любишь, отвергает тебя?       С такими мыслями, сдерживая стоны боли, Томас вкалывал себе очередную дозу «волшебного» средства. Барроу всегда был хитрым, но периодически, от отчаяния, становился наивным простачком, верившим, что все проблемы можно решить одним уколом. Уже неделю дворецкий вкалывает себе «лекарство», но ему не становится легче, он задыхается, не может есть, чувствует вялость и безысходность.       Без Скарлета его мир перестал быть ярким. До встречи с ним мир казался Томасу слегка сероватым, но его можно было раскрасить в цвета самостоятельно — посмеявшись с миссис О’Брайен, сделав кому-то пакость, или пофлиртовав с Джеймсом. А вот после камердинера… Мир уже сиял в глазах Томаса красками.       Каждое утро, смотрясь в зеркало, младший дворецкий отмечал, что круги под глазами становились больше, а вялость даже не удавалось спрятать за фирменной улыбкой. Даже господа начали беспокоиться, отмечая, как трясутся руки дворецкого при разлитии чая. Томас им улыбался и врал, что просто устал.       Врать слугам оказалось сложнее. Карсон ничего не спрашивал — не хотел иметь дел с Томасом, который в очередной раз сделал его племяннику больно. Миссис Хьюз спрашивала много раз о состоянии мужчины, как и Анна, но не настаивала, чтобы он отвечал. А Томас и рад был молчать.       Все спрашивали о Томасе у Скарлета. Аддерли это злило. Не потому, что они игнорируют их холодное общение, а потому, что он сам не знает. Скарлет только и может, что печально вздыхать, смотреть на Томаса и перешептываться с миссис Бакстер, которая донимает бывшего друга расспросами. Женщина стала настоящим утешением для камердинера и ещё одного слуги, любящего стучать ложкой о дно посуды.       Когда очередной обед, на котором Барроу ничего не съел, подошел к концу, Скарлет не смог сдержаться. Он отправился следом за Томасом в коридор, где никого не было и можно было спокойно поговорить.       Спокойно? Аддерли погорячился. Он не был настроен на мирный разговор. Ощутив запах любимого, увидев, как его плечи подрагивают от какой-то боли… Скарлет схватил дворецкого за плечи, развернул к себе и требовательно впечатал ослабшего мужчину в стену. Несильно, но твердо. — Томас, что с тобой происходит? — с хрипотцой в голосе спросил юноша. Мужчину хотелось поцеловать, пока он едва стоял на ногах и закрывал глаза от усталости.       «Он так исхудал. Хочу обнять этого идиота» — думал про себя Скарлет. Он разглядел боль в глазах напротив. — Неужели тебя интересует состояние какого-то дворецкого? — со смешком спросил Барроу. Он опустил взгляд с взволнованных глаз на дрожащие губы. — Мы ведь уже не вместе.       Томас потянулся за поцелуем, но Скарлет оттолкнул его. Их глаза встретились и Аддерли был уверен, что в синих глазах стоят слезы, как настоящие океаны. Барроу осознал, что лекарство ещё не начало действовать — его до сих пор тянуло к камердинеру, вот только тот теперь не отвечал ему взаимностью. — Ты важен мне, Томас, честно, — устало выдохнул слуга. — Не хочу быть просто важным, — ответил Барроу и отошел от парня. — Мне нужно работать.       Скарлет с печалью взглянул на спину Томаса и отправился дальше работать, чтобы заглушить мысли о расставании, грустном мужчине и вечном переживании о нем. — Мистрер Грэгсон умер.       Удар под дых. Скорбь леди Эдит и её несчастное лицо перед глазами. — И она хочет удочерить дочь фермеров, Мэриголд!       Все пришли в негодование от этой новости. Его и Её Светлость взволновались и хотели поговорить с дочерью. Они сразу же позабыли о почившем Грэгсоне, желая разобраться с дочерью и убедить в неправильности поступка. Слуги также не поддержали её, увидев в этом лишь способ омрачить всё будущее.       И только Скарлет никого не слушал. Он тихо подошел к комнате, в которую уже стучались много раз за сегодня, и постучал. Миледи никому не открывала после признания и письма о Грэгсоне. Она не хотела скандалов. Сегодня ей было не до этого. — Миледи, это Скарлет.       Именно ему она открыла. Тому, в ком она уверена. Она ведь знает, что Аддерли никогда не будет настаивать на чем-то плохом. Слуга увидел заплаканное лицо госпожи и не смог не улыбнуться. Он должен поддержать её. — Я поддержу вас в любом из ваших решений, — его слова вызвали слабую, но благодарную улыбку женщины. — Принести вам книгу, как в былые времена? — Да. И чай, пожалуйста. — Как скажете, миледи.       Скарлет не позволит завять не распустившемуся цветку. Он поможет леди Эдит сиять.