Позволь мне спасти тебя

      Дымок сигареты поднимался тонкой ниточкой к небу. Сидя на взрытой коряге, Бет с наслаждением курила и чувствовала, как постепенно проясняется разум. Горечь отрезвляла, пропитывая легкие изнутри. Теперь и грудь не так сильно болела, и голова перестала гудеть, будто треклятый клаксон, чтоб его. Чем дольше девушка сидела неподвижно, тем холоднее становилось.       Поздняя осень уже рассыпала снег на подгнившую болотную землю. Хвойные лапы, тянущиеся к узкой тропе и норовящие подцепить за волосы, облепил пушистый иней. Глядя в свинцово-серое небо, Бет ощущала приятное безразличие к аварии и всему дерьму, случившемуся в её жизни. Прошлое возвращалось снова и снова в кошмарах, но днем девушка могла себя контролировать. Сдерживать страх и изнуряющие панические атаки. Побывавший в Аду уже никогда не станет прежним.       Растоптав сигарету в грязи, Бет продолжила идти в известном лишь ей и отцу направлении. Напрямик через лес, до старого деревянного шлагбаума, сооруженного местными из длинной молоденькой березки. Бет перепрыгивала через колеи, оставленные колёсами грузовика. Следы свежие, значит недавно здесь провозили продукты. Мысль о том, что ничего в деревне не изменилось, приятно грела Бет изнутри.       Но навязчивое чувство, будто что-то не так, никак не отпускало. Интуиция у девушки заострилась на службе, и задницей она предчувствовала угрозу не хуже экстрасенса. Бет шла быстро, но по возможности тихо. Стараясь не ломать ветки и не шлепать по влажной грязи. Часто оборачивалась, возводя ружье на изготовку. Что-то в лесу было не так. Вернее, чего-то не хватало. Сперва Бет не понимала, а потом, когда услышала эхо от случайно сломавшейся под ногой ветки, поняла. Звуки. Лес погрузился в неестественную тишину. Исчезли крики птиц, возня мелкого зверья. Даже деревья на легком ветру, и те шумели тихо-тихо, словно боялись чего-то.       Через час снова пришлось передохнуть. Бет села на край дорожной колеи, положила ружье на колени. Уже открыла пачку сигарет, когда услышала, как что-то больше несется за её спиной. Подорвавшись, девушка со щелчком выставила ружье. Прижалась щекой к холодному металлу и стала тревожно всматриваться в лесные дебри. Там, за колючими кустарниками, стремительно пронеслось нечто большое. Мелькнуло, и тут же скрылось из вида. Бет прикусила язык. Задержала дыхание, чтобы не дрожали руки. Несколько минут она прислушивалась, сжимая ружье изо всех сил. Пальцы онемели от напряжения.       Но вокруг вновь стало тихо. Девушка с трудом заставила себя расслабиться. Не теряя из вида место, где увидела тень, она надела рюкзак и побежала дальше. Уже не заботясь о сохранении секретности. Ей хотелось поскорее добежать до дома, чтобы узнать, что здесь, черт побери, происходит! Дорога уходила резко вниз с крутого холма. Лес расступился, и Бет предстал привычный и милый душе вид. Но стоило ей выйти из тени деревьев, взглянуть на родные просторы, как ожидания мигом разбились о суровую реальность.       Деревня превратилась в скопище полусгнивших, разваливающихся домов. Стоявшие на окраине хижины совсем обветшали. Где-то чернели сгоревшие скелеты сараев, вдали колыхалось выцветшее, словно фронтовая фотография, поле. Серые колосья, тяжелые от зерен, о которых деревенские будто позабыли.       Вдали прятался в тумане древний замок Димитреску. Некогда заброшенный, забытый, теперь он словно возвышался над руинами деревни величественной громадой серого камня. Бет даже показалось, будто там, в вышине башен, мелькнул призрачный алый свет. Хотя, нет, вовсе не показалось! Девушка прищурилась и снова заметила пляшущие огни. Кому, спустя столько лет, захотелось поселиться в холодных развалинах?       В душе зажглось предчувствие беды. В голове со звоном что-то щелкнуло, и Бет кинулась вниз с холма. Отец! Господи, лишь бы с ним ничего не случилось! Подгоняемая удушающим страхом, Бет неслась по дороге к деревне. Пробежала мимо грузовика, остановившегося у хибары старого Дженкинса. Старик свихнулся много лет назад, переселившись из уютного дома в ветхую лачугу, которая сейчас была разрушена почти до основания. Бет мельком взглянула на торчащие острые доски. Нет, у неё нет времени! Надо найти отца. Найти хоть кого-нибудь!       Пробегая по улицам, Бет не могла их узнать. Заборы покосились, многие обрушились. Дома казались заброшенными. Болтались на единственных петлях распахнутые ставни, поскрипывая тоскливо на ветру. Казалось, жизнь давным-давно ушла из здешних мест. Но Бет упорно не желала расставаться с согревающей душу фантазией о счастливом возвращении домой.       Оббежав улицу, она выскочила на знакомый въезд. Подошла к родным воротам и замерла. Тело будто оцепенело от страха. Хочет ли она увидеть то, что скрывается за хлипкими деревянными створками? От страха Бет стиснула кулаки. Никогда, даже в самых кровавых боях, ей не было так жутко, как сейчас. Остался ли дом прежним? Или его постигла учесть остальных, и теперь Бет ожидает лишь пустой скелет?       — Так, ладно, — девушка подпрыгнула, набираясь смелости. — Пожалуйста…       Девушка толкнула ворота. Створки пронзительно заскрипели. На снег посыпалась ржавчина. Перед Бет предстал её дом. Залитый золотистым светом, начисто выметенный грубой метелкой. В сарае раздался грохот, закричали курицы. Громко выругался отец. Из распахнутой двери повыскакивали взъерошенные птицы, роняя беленькие перья. Выскочил отец, рассыпаясь в ругательствах.       — Наглые пернатые, ну я вам устрою! — Кричал он, грозя курицам кулаком. — Попробуйте только сунуться в мою мастерскую ещё раз. Пущу на суп, как пить дать пущу!       Он вытер руки, испачканные копотью, о рабочий фартук. Повернулся к Бет, но будто не увидел. Взгляд прошел сквозь неё, не замечая. Мужчина остался прежним, ничуть не изменился. Всё так же отпускал густую бороду, и те же морщинки лежали под глазами. Высокий и мощный, настоящий деревенский богатырь.       — Папочка, — выдохнула девушка.       В тот же миг иллюзия прошлого спала. Девушка моргнула, и двор погрузился в утренний полумрак. Не было здесь ни куриц, ни сарая, ни отца. Двор завалило досками и хламом. И, судя по снегу и грязи, достаточно давно. Никто их не убирал, никто не заботился о чистоте.       Сердце Бет сжалось в комок. Проглотив непрошенные слезы, она отбросила рюкзак. Ружье выпало из ослабевших пальцев. Не помня себя от тревоги и страха, девушка неуклюже перебралась через завал. Бросилась к дому, оступилась, едва не упала. Она упорно не хотела признавать, что дом… её дом опустел! Взбежав по лестнице, Бет со всей дури впечаталась плечом в дверь и залетела внутрь.       — Папочка! — Охрипший голос поглотило разбухшее от воды и времени дерево.       С потолка посыпалась пыль. Прикрыв глаза руками, Бет уставилась на огромную дыру в потолке. Грубую, как если бы огромный снаряд упал внутрь и потом исчез. Повсюду валялись вещи, осколки стекла. Повалился на бок массивный дубовый стол. Бет подбежала к нему, отодвинула, и замерла. Нет, стол не просто так упал. Им нарочно закрыли дырку в стене. Кто-то яро пытался прорваться в дом. На гладкой некогда поверхности зияли глубокие следы когтей.       — Что за херня здесь творится? — Выдохнула Бет, осматривая родной дом и совершенно его не узнавая.       Узкий коридор, ведущий к её комнате, закрывал шкаф. Девушка схватилась за открытую створку и со всей силы дёрнула на себя. Дверца оторвалась, а вот массивный шкаф не двинулся с места.       — Да что б тебя, ублюдок, — она в сердцах пнула по деревянной облицовке. — Есть кто-нибудь! Эй!       Ответом ей была тишина. Но ведь на дороге стоит грузовик. Выходит, деревня обитаема. Здесь живут люди. Знакомые, былые друзья. Они должны знать, что случилось.       Выбежав на улицу, Бет неуклюже перелезла через завал. Подхватила ружье и налегке бросилась бежать вниз по улице. Заглядывала в каждый дом, стучалась во все ворота. Ничего. Деревня словно вымерла.       — Срань Господня, — выплюнула Бет после осмотра очередного полуразрушенного дома. Она перекинула ружье через плечо, сложила ладони рупором и закричала, что было сил. — Э-эй! Здесь есть кто живо-ой!       Тишина. Лишь где-то вдалеке слетели с деревьев недовольные ранним пробуждением птицы. Грозно закричали, яростно захлопали крыльями. Не было сомнений — здесь никого нет. Совершенно растерявшись, Бет без сил опустилась на крыльцо дома. Дрожащей рукой вытянула пачку сигарет из кармана и закурила. Пальцы дрожали, пепел осыпался прямо на снег. Горло привычно начало перекрывать от нарастающей паники. Стиснув зубами фильтр, Бет глубоко втянула горький дым. Нет, нельзя сейчас поддаваться тревоге. Ей нужно собраться. Где обычно жители деревни собирались по утрам?       Ответ оказался настолько очевиден, что девушка усмехнулась. Горько и натужено. Не выпуская сигарету из зубов, она направилась к окраине деревни, вверх по холму. Туда, где местные восхваляли сомнительного рода божество, якобы являвшееся к ним во плоти.       Местный фольклор никогда не интересовал Бет. Некая матерь Миранда возникла задолго до её рождения. Однако отец всегда сохранял верность католической церкви, называя остальных грязными язычниками. Бет же вовсе не верила в бога. После того, что она пережила на службе не всякий сохранит веру. Если высшие силы и существовали, то позабыли людей. На кой черт тогда воспевать их в молитвах?       Волосы выбились из хвоста. Рассыпались по плечам грязными волнами. Бет думала, что отмоется как следует, когда приедет домой. Вряд ли она найдет здесь чистую воду. Наскоро связав волосы узлом, девушка вышла на кладбище. Кованые ворота поглотил ползущий плющ. Могильные камни покосились, многие были разрушены. Раньше это место навевало на Бет чувство тоски и горькой скорби. Сейчас же девушка не испытывала ровным счетом ничего. Здесь царила та же разруха, что и везде.       Сперва Бет подумала, что ослышалась. Из старенького дома, переделанного из церкви в храм матери Миранды доносились голоса. Много голосов, распевающих молитвы.       — Наконец-то, — девушка кинулась к дому. В два прыжка оказалась на крыльце, схватилась за ржавую ручку и без раздумий ворвалась внутрь. Песнопения тут же затихни. Люди, набившиеся в крошечный дом, как селедки в банку, развернулись и уставились на Бет. Одни смотрели ошарашенно, другие не скрывали злости и раздражения. На девушку обрушился аромат горькой травы и горелого мяса. Она даже закашлялась, втянув вонь полной грудью.       Люди молчали. Грязные, побитые жизнью. Многие перетянуты бинтами и тряпками, с разбитыми головами и покалеченными конечностями. Лица бледные, исхудалые. Живые мертвецы, а не люди. Бет пожалела, что не дождалась конца службы. Никого из присутствующих она не узнала.       — Простите, — девушка забегала глазами по толпе, но лица отца так и не нашла. — Я…       — Элизабет?       Из толпы вынырнула худющая девчонка с жиденькими волосами, закутанная в выцветшую шаль. Огромные серые глаза, сухие губы… нет, не может быть!       — Елена? — Бет не поверила своим глазам. Протянула руку к девчонке и сжала пальцами хрупкое плечо. — Господи…       В толпе послышался смешок. В тот же миг Елена бросилась на шею Бет, не дав той возможности пошевелиться. От девчонки пахнуло потом и грязной одеждой. Бет неуверенно положила руку ей на спину, похлопала в ответ.       — Нашла, кого помянуть, — захрипел мужской голос. — В здешних краях у этого типа мало поклонников. Боги, ангелы, Дьявол… тьфу!       — Сохрани пресвятая матерь, это и правда ты? — Елена отстранилась, рассматривая во все глаза лицо былой подруги. — Не могу поверить, столько лет прошло! Ты ничуть не изменилась.       — Неправда, — усмехнулась Бет, на которую уже обрушились градом воспоминания.       Елена, дочка лучшего друга отца. Последний раз Бет видела её совсем ещё мелкой, не выше дворовой собачонки. А теперь — посмотрите-ка! Настоящая девушка, имеющая все атрибуты взрослого человека: осунувшееся лицо, сгорбленную от тяжести судьбы спину и потухший взгляд. Когда-то они играли вместе, забираясь на чердак. Обе выросли без матерей, рано стали взрослеть. Глядя в глаза Елене, девушка ощущала тоску по тем беззаботным временам. Что бы ни говорили, но глаза — вот настоящее отражение души. И душа Елены осталась прежней.       Улыбнувшись, Бет крепко обняла подругу. Прижала к себе ослабевшую девчонку, чувствуя, как бешено колотится её сердце.       — Мне так жаль, — шепнула Елена очень-очень тихо, чтобы никто из присутствующих не услышал. — Мне жаль…       — Что? — Девушка не поняла.       Елена не успела объяснить. Толпа начала выходить из церкви, отпихивая плечами девушек. Многие продолжали коситься на пришелицу из прошлого недовольно, ворча себе под нос проклятия. Она не видела того, что они. Не чувствовала пережитой боли и не понимает. Не понимает…       Бет резко дернули в сторону. Елена буквально силком затащила её в угол. Схватила за руку, впилась в кожу обломанными ногтями. У Бет было столько вопросов к ней. Но с языка сорвался лишь один:       — Где мой…       — Тебе надо бежать отсюда, — перебила подругу Елена. Она говорила торопливо, язык заплетался. — Нельзя здесь оставаться.       Бет нахмурилась. Поведение подруги показалось странным.       — Почему? Что здесь произошло?       Елена замотала головой.       — Нет времени объяснять, — она обернулась, окинула испуганным взглядом старика, выбирающегося из-за алтаря и сдавленно пискнула. — Немедленно уезжай!       — Но куда? — Со злостью Бет сжала руку девчонки. — Я вернулась домой и никуда не уйду, пока…       — Прошу тебя, умоляю! — Взмолилась Елена, глаза которой наполнились слезами. — Беги отсюда, пока не поздно. Пока…       — Вы только посмотрите! — Громыхнул охрипший мужской голос за спиной девчонки.       Елена вздрогнула всем телом и опустила плечи ещё сильнее. Сжалась в комок от страха, отпрыгнула в сторону, пропуская вперед хорошо знакомого Бет мужчину. Короткие волосы изрядно поседели. Лицо покрылось сетью морщин. Возраст не украсил его, напротив, превратил в иссохшего старика. А ведь взгляд все такой же холодный и колкий, как много лет назад.       — Здравствуй, Юлиан, — жестко отчеканила Бет. Почему-то захотелось взять в руки ружье.       — Элизабет! — Мужчина улыбнулся, от чего обвисшие щёки растянулись, искажая черты лица. — Надо же, спустя столько лет ты вернулась к нам. Вернулась в родное гнездо. Приятно видеть, что молодежь не забывает, откуда пустила корни.       Бет взглянула на сжавшуюся Елену и напряглась. Значит, теперь Юлиан заправляет местными собраниями. А когда-то главой деревни был её, Бет, отец.       — Рада тебя видеть, — солгала она, стойко выдерживая изучающий взгляд Юлиана. — Где мой отец?       — О-о-о, — тоскливо протянул мужчина. Прозвучало настолько фальшиво, что у Бет мурашки по спине побежали. — Так ты ничего не знаешь?       — Не знаю чего? — Зарычала девушка, не скрывая раздражения. Дорога порядком её измотала, нервы были на пределе.       Зацокав языком, Юлиан вернулся к алтарю. Церковь уже опустела, остались лишь два здоровенных мужика у входа. Оба побитые, у одного не хватает глаза. Голова перетянута грязным бинтом. Охранники, значит. Юлиан окончательно прибрал власть в деревне к своим загребущим ручонкам.       Мужчина долго стоял напротив картины, изображающей матерь Миранду. Вокруг уродливого портрета догорали огромные свечи. По бокам Бет увидела ещё картины, но нарисованных на холсте людей не узнала. Один вообще больше напоминал чудовище из книги страшных сказок. Лешего или водяного. У каждого портрета лежали засохшие цветы и горелые куски мяса. Бесполезная трата ресурсов.       — Юлиан, что здесь происходит? — Не выдержала Бет.       Елена схватила её за руку, переплела пальцы. Бет чувствовала, как девчонка мелко дрожит.       — Ты невовремя вернулась, дорогая, — заговорил Юлиан, сложив руки за спиной. — Жаль, что ты увидела всё это. Разруху, настоящий хаос.       — Может скажешь, кто всё это устроил?       Один из охранников переступил с ноги на ногу. Скрипнули половицы. Бет повернулась к нему, настороженно осмотрела обоих. Надо быть начеку. Жаль, что она оставила рюкзак с пистолетом у родного дома. Сейчас бы лишнее оружие не повредило.       — Тебе знакомы наши лорды? — Юлиан обвел рукой портреты. — Достопочтенные лорды, высшие создания. Слуги самой матери.       — Понятия не имею, о ком ты говоришь. Мужчина громко усмехнулся. Елена сильнее прижалась к Бет, словно искала защиты.       — В здешних краях теперь другие порядки, — продолжал Юлиан серьезным тоном. Он повернулся, впился в Бет цепким взглядом. — Деревня более не в нашей власти. Здесь правит мрак и разрушение. И гостям здесь не рады.       Волосы на затылке Бет встали дыбом. Она почувствовала себя ощетинившемся зверем, загнанным в ловушку. Физически чувствовала напряжение охраны, выставленной Юлианом. Глядя свирепо на мужчину, девушка смогла процедить сквозь зубы лишь один вопрос:       — Где мой отец?       Юлиан вытянул тонкие губа и громко зацокал языком. Каждый звук эхом отдавался в голове Бет. Вернулась боль, сдавившая затылок.       — Мне жаль, дорогая, — бросил нарочно легко Юлиан. — Мир вокруг слишком жесток.       — Пошел ты к чертям со своими загадками! — Вскрикнула Бет, окончательно потеряв самообладание.       Отшвырнув руку Елены, девушка метнулась к Юлиану. Вцепилась руками в воротник плаща, подтянула отвратительного старика поближе. Так, что стал явственно ощутим запах нечищеных зубов.       — Где мой отец! — Она как следует встряхнула старика. — Отвечай!       Охрана сорвалась с места и направилась к своему предводителю. Юлиан жестом приказал им остановиться. Он потерял напущенное легкомыслие. Лицо стало серьезным, глаза полыхнули хорошо знакомой Бет неприязнью. Так Юлиан смотрел на её отца. Так отвечали глаза труса при виде настоящего лидера.       — Мне жаль, — повторил мужчина, чеканя металлом каждое слово. — Как я и сказал.       — Где он? — Не унималась Бет. Рука метнулась к алтарю и сорвала один из четырех портретов. — Что это за хренотень? Новые боги? Одной дряни вам не достаточно?       Резким рывком Юлиан сорвал руки Бет. Выхватил картину и поставил на место. Неосторожные слова явно задели его за живое. Но Бет больше не желала говорить. Грязно выругавшись, она развернулась и направилась к выходу. Схватила за руку подругу и потащила за собой.       — Пойдем отсюда, пока…       — Твой отец мертв, — врезались в спину слова Юлиана. Словно острые стрелы пронзили тело насквозь.       Бет остановилась. Взгляд устремился в пустоту, а в голове эхом звучали жуткие слова. Она не заметила, что со всей силы сжала руку Елены. Сердце провалилось в груди. Тело окатило волной холода. Могильного холода. В один миг фантазии, согревавшие Бет семь лет, рухнули под тяжестью реальности. Обернувшись, она взглянула на Юлиана, попыталась уловить на сморщенном лице малейшие признаки лжи. Однако… нет, этого не может быть!       — Ты лжешь, — выплюнула Бет, отчаянно отпихивая от себя правду.       — Поспрашивай народ, раз мне не веришь. Может, они тебя переубедят.       Бет взглянула на Елену. Девчонка раскрыла было рот, но ничего не произнесла. Опустила глаза и молча покачала головой. В груди Бет что-то с пронзительным треском надломилось. Ноги подогнулись, и она без сил опустилась на крыльцо церкви. Юлиан прошел мимо, вслед за ним вышла охрана. Бет не видела их. Мир вокруг размыло от обжигающих слёз.       — Когда будешь способна трезво мыслишь, придешь ко мне домой, — донеслись до неё слова Юлиана, будто издали. — Надо поговорить.       Он ушёл, оставив девушек наедине. Елена села рядом с Бет, опустила голову ей на плечо. Холодные пальцы переплелись. Бет стиснула зубы, из последних сил пыталась не разреветься. Но правда… правда была намного сильнее силы воли. Перед глазами вновь возник образ отца. Озорная улыбка, сияющие глаза, густая борода. Образ растворился в густом тумане, расплылся, как отражение на поверхности воды. Впервые за много лет Бет закрыла лицо руками и разревелась от собственного бессилия и невыносимой боли. Тоскливые завывания ветра слились с её плачем и унеслись высоко-высоко. К далеким башням старинного замка, где продолжали мерцать кроваво-красные огни.