Позволь мне спасти тебя

      На площади остановились три грузовые машины, накрытые грязно-зеленым брезентом. Огромные шины расплескали грязь, оставшуюся после недавнего ливня. Под любопытные взгляды деревенских, военные начали устанавливать на площади столы. Аккуратно раскладывать огромные списки, в которых не было пока ни единого имени. Из самой крупной машины вышел мужчина в короткой кожаной куртке. Окинул местность презрительным взглядом, шепнул что-то своему сопровождающему, одновременно вытаскивая из нагрудного кармана белоснежный платок. Получив ответ, мужчина недовольно скривился. Прижал платок к носу, прячась от смрада болотистой почвы, и направился к столу.       Тощий парень, что из местных, почуял неладное. Незаметно выскользнул с площади, спрятался в тени узкой улочки и стремглав кинулся к дому главы деревни. Остановился у самых ворот, и, не переводя дух, начал громко барабанить по старым доскам.       — Альфред! — Кричал парень, постоянно оборачиваясь. — Открывай, там… там…       Скрипнул замок, одна из створок приоткрылась. Вытирая руки от синей краски, на улочку вышла дочка главы. Смущённый собственным поведением, парень покраснел до кончиков ушей. Под пристальным взглядом девушки, считавшейся одной из первых красавиц деревни, он почувствовал себя наглым мальчишкой.       — Привет, — буркнул парень, покусывая губы. — Мне бы…       — Лизи, кто там? — Раздался басистый мужской оклик со двора.       Девушка резко обернулась, взмахнув пышными рыжими волосами.       — Это Олег, папочка, — сообщила она, смерив знакомого недоверчивым взглядом. Поколебавшись секунду, она оттолкнула створку ворот и отошла, пропуская внезапного гостя. — Заходи, папа в сарае.       Не теряя времени, Олег ворвался во двор. Пулей метнулся к новенькой деревянной пристройке. В воздухе ещё витал аромат смолы от свежих досок. На земле лежали, сметенные в кучу, светлые опилки. Глава деревни стоял на стремянке, держа в руках широкую кисть. На густой бороде остались синие следы, прорезиненный фартук заляпан мазками. Словно несколько минут назад он дурачился вместе с дочерью, брызгаясь краской.       — Там военные, — не размениваясь на приветствия, выпалил Олег. — На площади. Несколько машин.       Улыбка медленно сползла с лица Альфреда. В глазах мелькнула тревога. Разумеется, он понимал, к чему идет дело. Слухи о сборах доходили до него. Однако Альфред не думал, что в его дом приедут так скоро.       — Что-то случилось? — Спросила Лизи, с тревогой взглянув на отца.       Сердце мужчины сжалось от острой боли. Тяжело вздохнув, он прижал кулак к груди. Со всей силы надавил на ребра. В последнее время тревоги ему не на пользу. Возраст, да и здоровье, уже не те, что прежде. Вида мужчина не подавал. Главе деревни не должна быть ведома слабость. Осторожно положив кисть на газетку, Альфред рывком спрыгнул со стремянки. Стянул фартук, передав дочери. Мощные руки обхватили хрупкие плечи.       — Всё в порядке, — соврал он, лучезарно улыбаясь. Взгляд дочери заострился, пронзая родителя невидимыми кинжалами. Она не поверила. — Лизи, останься дома.       Только девушка хотела возмутиться, как Альфред перебил её. Заговорил строго, для доходчивости погрозил пальцем.       — Не вздумай выходить на улицу, — сказал он. — Ты поняла?       Нахмурившись сильнее, девушка неуверенно кивнула. Альфред хлопнул её по плечу и, не дожидаясь Олега, выскочил за ворота. Он хотел верить, что дочка послушается. В кои-то веки сделает так, как ей велят. Хотя бы раз!       Предчувствие Альфреда не обмануло. Грузовики он узнал мгновенно, стоило лишь выбраться на площадь. В тусклом свете солнца мерцала глянцевая эмблема. Не так давно военные собирали новобранцев в соседнем селе. Забрали всю молодежь, некоторых вытаскивали из домов. Отлавливали особо несговорчивых. Оглушительную стрельбу слышали даже на окраине их поля.       Глядя в непроницаемые глаза командира военных, Альфред понимал — ему не отвертеться. Но как заставить людей повиноваться воле пришельцев? Как, черт побери?! Альфред начал было говорить, но его мгновенно перебили.       — Мы не отдадим своих детей! — Визжали пискляво собравшиеся женщины.       — С какой стати мы должны посылать их на смерть?       — Послушайте, — громогласно заговорил Альфред. Ему не нужно было кричать, чтобы быть услышанным. Люди ему доверяли. — Речь не идет о войне. Ваших детей увезут на основании контракта, по окончании которого они вернуться домой.       — Откуда тебе знать? — Тут же последовал вопрос из толпы.       Альфред обернулся к командиру военных. Тот вскинул брови и пожал плечами, намекая, что мужчине придется разбираться самому. Конечно, их не волнует, что будут чувствовать оставленные без помощи семьи. Они исполняют приказ, и готовы убить любого, кто встанет на пути. Альфред это понимал. А деревенские — нет, и в этом была проблема. Или он убедит их, или прольется кровь. Военные получат своё, оставив позади десяток трупов.       Над площадью загудели возмущенные голоса. Пошли споры, сквозь которые Альфред уже не мог пробиться. Сжимая кулаки от досады и ярости, он посматривал на военных. Командир то и дело бросал взгляды на часы. Время поджимает. Сердце Альфреда вновь заболело. Будто горячий металл засунули под рёбра и заставили биться. Лоб покрылся испариной.       — Тебе легко отправлять детей на смерть! — Выкрикнул откуда-то из толпы Юлиан, хозяин богатой усадьбы. В противном голоске сквозило ехидство. — Твоя дочурка под надежной защитой, разве не так? Её ты точно не отдашь этим извергам!       Альфреду захотелось немедленно придушить наглеца. Пальцы зачесались, но напор толпы, подхватившей выкрик Юлиана, он уже не смог бы сдержать. С ужасом наблюдал он, как военные перебрасывают через плечи автоматы. Время вышло. Он не сумел… не справился…       Людской гул неожиданно стих. В повисшей над площадью тишине было слышно, как хлюпает грязь под легкими шагами. Ужас окатил Альфреда, будто ушатом ледяной воды. Он замер, не в силах пошевелиться. К столу военных подошла его дочка. Уверенно наклонилась над пустым листом, пробежалась глазами по короткому протоколу и, не раздумывая, вписала в таблицу своё имя. Альфред без сил разжал кулаки. В глазах на миг всё закружилось, он угрожающе пошатнулся. Но никто не подошел, чтобы его поддержать. Деревенские, разинув рты от изумления, наблюдали за рыжеволосой девушкой.       — Элизабет Шер, — громко отрапортовала она, пронзая командира военных яростным взглядом. Глаза горят, лицо скованно каменной уверенностью.       Равнодушно окинув девушку взглядом, командир на миг убрал от лица платок. Губы тронула довольная улыбка. Он отрывисто кивнул подчиненным, и те убрали автоматы обратно за спины.       — Проходи, — бросил мужчина, с легкой руки подписывая юной девушке смертный приговор.       Элизабет сделала шаг к грузовику, и Альфред, наконец, очнулся из оцепенения. Наплевав на опасность, он кинулся к дочери. Схватил за плечи, развернул к себе. На губах его застыли тысячи вопросов, но мужчина ничего не смог произнести. Просто смотрел. Смотрел, как улыбается его дочь, и пытался запомнить её. Каждую черточку лица. Вбирал в себя её свет, как холодная земля вбирает первые лучи весеннего солнца. Он дрожал, осознавая собственное бессилие.       — Всё хорошо, папочка, — сказала она успокаивающе, но из глаз покатилась тяжелая слеза, разбившая сердце отца. — Я знаю, что делаю.       — Нет, — зашептал Альфред. — Нет, я…       — Время, — крикнул командир военных.       Руки Альфреда задрожали. Душа его разрывалась на части, металась от хватившей его паники и страха. Дочка… его дочка! Как она могла? Как посмела!       Непривычно холодная рука коснулась его щеки. Альфред вздрогнул всем телом, представив на миг, что Элизабет умерла. Он так ясно увидел мертвое лицо вместо привычного. Бледную кожу, посиневшие губы… Слёзы градом хлынули из глаз. Наплевав на военных, он притянул к себе Элизабет и обнял. Так крепко, как только мог.       — Зачем, — шептал он ей на ухо. — Зачем ты это сделала?       — Папочка, — всхлипнула девушка, выдав с потрохами собственный страх. — Я не могла… не могла остаться, — и потом заговорила уверенно, торопливо, будто проговаривала давно заученный текст. — Они бы начали стрелять. Как в Успейке, помнишь? Столько людей тогда убили…       — Я бы их уговорил. Упросил бы.       — Нет, — замотала головой Элизабет. — Тебя бы не послушали. Не в этот раз…       — Я просил тебя не выходить и дома! — Вспылил Альфред.       — Меня бы нашли, — спокойно ответила ему девушка, борясь всеми силами с предательской дрожью в груди. — Ты знаешь…       Военный в нетерпении ударил рукой по столу.       — Заканчивайте! — Рявкнул он. — Отведите девчонку в машину.       — Нет! — Альфред оторвался от дочери. Поцеловал её в щеку. На губах застыл горький вкус слёз. Опустился, поймал её растерянный взгляд. Кажется, девочка сама не поняла, что натворила. — Лизи, послушай и крепко запомни: я люблю тебя! Что бы ни случилось, где бы ты ни оказалась, помни, что я буду тебя ждать.       — Папочка…       Альфред стиснул зубы от жалости и разрывающего изнутри гнева. На военных, на себя за полнейшее бессилие. На проклятых ученых, выпустивших наружу страшную заразу. На саму смерть, что отобрала двух самых дорогих ему людей. Сперва жену, а теперь дочь.       — Никогда не сдавайся, Лизи, — шептал он, прижимая к себе дочку. — Слышишь меня? Никогда. Как бы ни было тяжело, борись. Борись до конца. Обещай мне!       — Обещаю, папочка, — шепнула Элизабет, вдыхая в последний раз запах его рубашки.       Грубые руки силком оттащили её от отца. Повинуясь военным, девушка забралась в грузовик. Альфред не видел, как за его спиной начали добровольно подходить к столу молодые люди и девушки. Роняя соленые слезы, они писали свои имена в список смертников. Прощались с родными, забирались в машины. Негодных осматривал военный доктор. Качал головой и отправлял к счастливым родителям. Но Альфред не видел их радости. Сжимая зубы, забыв о прожигающей боли в сердце, он смотрел на дочку. Смотрел, и видел её мать. В нежном лице, сверкающих от слез глазах, в развевающихся от ветра волосах.       Альфред смотрел на неё, когда грузовики покидали деревню. Смотрел в непроглядный лес, когда они скрылись из вида. Стоял на площади, когда расходилась поникшая толпа людей. Остался в полном одиночестве, но не сошёл с места, глядя на дорогу. Роняя горячие слёзы.       Альфред чувствовал, что больше никогда не увидит дочку.

***

      Виски пульсировали от напряжения. Сердце колотилось с такой силой, что грозило в любой миг проломить ребра. Дыхание сорвалось, но Бет продолжала бежать. Так быстро, насколько могло позволить тело. Перепрыгивая корни, отшвыривая руками колючие ветки. Земля летела под её ногами. Смешались перед глазами деревья, тени наступающей ночи и далекие очертания домов.       — Стой! — Кричал Юлиан, кое-как бежавший следом. Лицо его покраснело, щеки обливались потом. Задыхаясь, старик пытался не отставать. — Элизабет, подожди! Ради святой матери… Сто-ой!       Девушка его не слушала. Чувствовала, как в затылок дышит сама смерть. Не только её, но и всех остальных. Физическая боль позволила заглушить жгучую ярость, ядом разливавшуюся по венам. Девушка злилась на Юлиана, на себя за глупую опрометчивость. Злилась на тварь, представшую в облике человека.       Что Гейзенберг за существо?! За семь лет службы Бет не видела подобных. Настолько сильных, настолько живучих. Его не взяла пуля, выпущенная в висок. Тогда что, черт побери, сможет его прикончить! Лесная дорога резко оборвалась. Бет вскрикнула, не успела затормозить. Почва ушла из-под ноги, и девушка на полном ходу полетела с обрыва. Секунды свободного падения показались бесконечными. Тянулись словно в замедленной съемке. Приземление было ужасным. Бет попыталась сгруппироваться, прижала колени к груди. Но упала так неудачно! Упала спиной на автомат. Справа хрустнуло ребро.       — Твою мать! — Вскрикнула Бет, съеживаясь от острой боли.       Легкие словно выжигало изнутри. Хватая ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, Бет судорожно поднимала рубашку. Дрожащими пальцами ощупала бок. Надавили посильнее и вздрогнула от боли. Не надо быть врачом, чтобы отличить сломанное ребро от целого. Хотя, девушка заставила себя поверить, что то — всего лишь трещина. Повернулась несколько раз, убедилась, что боль терпима, и поднялась на ноги.       — Элизабет, ты…       Юлиан тоже не рассчитал скорости. Потерял равновесие и кубарем покатился с обрыва. Куртка извалялась в грязи. Девушка страдальчески закатила глаза. За что ей такое наказание? Товарищ — хуже не придумаешь. Отмахиваясь от поднятого облака пыли, Бет за шкирку подняла запыхавшегося старика. Испепеляя девушку взглядом, Юлиан попытался бросить ей оскорбление.       — Шал… ты… сук…       — Потом, — рявкнула Бет, в который раз обещая себе ударить Юлиана как следует.       Издали раздался протяжный волчий вой. Земля задрожала. С плохо скрываемым ужасом Бет взглянула на лес. Измученный бегом разум попытался вспомнить, сколько примерно было дикарей. Десяток, два… сотня? Тряхнув головой, Бет толкнула Юлиана к деревне.       — Беги, — приказала она. — Быстрее!       Улицы опустели. Девушка надеялась, что её послушались, и собрали жителей в особняке. И что Леон успел притворить в жизнь её безумную идею. Если план сработает, армию Гейзенберга можно будет отбить. Ненадолго, но сейчас каждая секунда на вес золота.       Люди толпились возле особняка. Растерянная, перепуганные волчьим воем. Издали Бет услышала испуганные крики. Сердце пропустило удар от страха. Неужели твари добрались раньше? Бросив Юлиана, девушка ускорилась, наплевав на жгучую боль в боку. На ходу перехватила автомат, приготовилась стрелять в любой момент. Оттолкнулась от забора, выбегая к особняку. Лицо осветил огонь зажженных факелов. Люди торопились забраться в укрепленный особняк. Толпились, толкали друг друга, кричали, молились. Женщины падали, не удержавшись на ногах. Их отталкивали, пинали ногами.       Бет опустила руки в замешательстве. Вот, чего она боялась. Паника. Присмотревшись, девушка поняла, от чего бежали люди. Далеко в поле, словно тучи адской саранчи, неслись дикари. Сверкали в темноте кроваво-алые глаза. Твари рычали, выли, лаяли от восторга. Предвкушали пролитую кровь. Жаждали смерти.       Юлиан врезался в спину девушки. Нагло ухватился за неё, восстанавливая равновесие.       — Что… — он шумно втянул ртом воздух, не в силах отдышаться. — Что здесь…       — Быстро в дом, — скомандовала девушка, ринувшись к полю.       Страх смерти притупился в ней за столько лет. Тот, кто каждый день рискует жизнью, перестает бояться сражения. Адреналин заглушил боль в теле. Лишь руки немного дрожали, когда Бет выставила вперед автомат. Замерла, глядя на неумолимо приближающуюся армию дикарей.       Тяжелая рука схватила её за плечо. Вздрогну вот неожиданности, Бет обернулась и едва не выстрелила в Леона.       — Не глупи, — бросил он надломленным голосом. Бледный, как сама смерть. — Уходим, отстреляемся из дома.       Скрипнув зубами, девушка побежала за ним. Нет времени играть в героя. И до тварей слишком далеко, чтобы стрелять без прицела. Краем глаза она увидела, как поднимается с колен Юлиан. Отряхивает брюки и прячется дома. Бет нахмурилась. Что он там делал? А, наплевать. Нет времени думать о старике.       Убедившись, что снаружи никого не осталось, Бет последней забежала в дом. За её спиной мужики начали закрывать дверь стальными листами. С грохотом опустилось бревно, перекрывающее проем поперек.       Оказавшись в душном помещении, Бет моментально почувствовала себя ужасно. Луиза, жена Юлиана, уводила людей в подвал. Остались только мужчины и крепкие женщины, способные держать оружие.       Сделав несколько шагов, Бет не выдержала. Ноги подкосились, тело ослабло. В глазах потемнело. Девушка без сил рухнула на пол прихожей. Сознание уплывало, звуки доносились словно издали. Люди вокруг метались неестественно медленно. Бет чувствовала, как с силой колотится сердце. Как хрипит воздух, врываясь в сжатые легкие. Она пыталась подняться, но тут же падала без сил. Слишком сильно устала.       — Что с тобой? — Раздался над ухом знакомый голос. Кто-то попытался поднять её, но не смог удержать. — Элизабет, что случилось?       Бет взглянула на Елену. Ничего не смогла сказать, лишь покачала головой. Волосы прилипли к пылающему жаром лбу. Девчонка скрылась из вида, и вернулась через секунду, держа в руках ковш. Бет жадно набросилась на воду. Подавилась, тяжело закашлялась. Подруга похлопала её по спине.       Люди кричали, плакали дети. Мужчины спешили на верхние этажи, занимали места возле выдолбленных в стенах бойниц. Бет знала, что нужна. В воцарившемся хаосе должен быть тот, кто отдаст приказ. Тот, кто направит. Опираясь на руку Елены, она поднялась. Бок свело судорогой. Девушка стиснула зубы, лишь бы не показать своей слабости.       — Ты в порядке? — Елена быстрым движением убрала волосы со лба Бет. Девушка кивнула.       — В норме.       Громко топая ногами, вниз сбежал Леон. Не отпуская из рук винтовку, подошел к Бет.       — Они остановились, — сообщил он с явной тревогой в голосе.       — В смысле? — Выпалила Бет.       — В прямом, — злобно рявкнул мужчина. — Замерли на краю поля. Я не понимаю…       — Они ждут приказ, — сообразила девушка. Оттолкнула Елену и уверенно взлетела по лестнице.       Пришлось подняться на третий этаж. По пути Бет приказала мужчинам, сидевшим наготове, ждать её приказа.       — Стреляете только по команде, — громко говорила она, чтобы услышали все. — Леон, предупреди всех. Сначала первый этаж, потом второй.       — Понял, — согласился мужчина. — Элизабет, а когда…       — Я дам команду, — она поняла мгновенно, о чем он говорит.       Забежав на третий этаж, Бет подбежала к окну. Прижалась спиной к стене, резким движением выглянула и тут же спряталась. Твари и правда остановились у края поля. Но… ей показалось?! Девушка снова осторожно посмотрела на улицу. Мысленно выругалась, скрипнув зубами. Дикарей не меньше сотни. Огромные твари, вооруженные примитивным оружием. Какова вероятность, что они вооружены стрелами?       — Скажи парням, чтобы не высовывались, — сказала она Елене.       Девчонка отрывисто кивнула. Глядя в окно, Бет не могла поверить, что снова попала в самое пекло. Осматривая дикарей, она вспоминала сражения в пустыне. Бывали ситуации и похуже. Только тогда с ней были обученные военные, а не горсть перепуганных деревенских мужиков. Девушка украдкой осмотрела их. Дрожат, винтовки танцуют в руках. У многих глаза на мокром месте. Нет, дела ни к черту!       В воздухе повисла тягучая тишина. Густая, словно патока. Она давила на нервы, заставляла нервничать. Чего они ждут? Бет постукивала пальцем по автомату. Считала секунды. Стараясь двигаться как можно тише, к ней подошел Леон.       — Мы спустили людей в погреб, — заговорил он без особой уверенности. Сел на пол, под подоконник. — Как думаешь, почему они стоят?       — Ждут, — повторила Бет, напряженно вглядываясь в толпу дикарей. Ни воя не было слышно, ни рыка. Только кони рыли в нетерпении землю. — Думаю, они ждут командира.       — Матерь Миранда, защити нас, — торопливо прошептал Леон, прикрыв глаза.       Бет презрительно фыркнула. Нет, боги сейчас не помогут. Когда ты остаешься один на один с зараженной тварью, можешь доверять лишь себе. Своему телу и опыту.       Тишину нарушил раскатистый смех. Нервы у кого-то снизу сдали. Раздался выстрел, от которого Бет вздрогнула всем телом. Сработал эффект домино, и в темноту была выпущена целая очередь пуль.       — Не стрелять! — Заорала Бет, высунувшись в окно. Крайне опрометчиво! — Прекратить огонь!       — Солдат! — Крикнул из темноты грубый мужской голос.       Бет забыла о всякой осторожности. Ярость вспыхнула в ней с новой силой. В алый, танцующий от ветра свет факелов вышла высокая мужская фигура. Перекинув через плечи гигантский молот, Гейзенберг вальяжно прошелся перед своей армией. Бет нахмурилась. Показалось, или он напевает себе под нос?       — Веселится, дьявольское отродье, — прошипела она и натянуто улыбнулась.       Весело пнув ногой сухую траву, мужчина уронил молот. Земля дрогнула от тяжелого удара.       — Должен признать, бегаешь ты недурно, — Гейзенберг усмехнулся. — Для будущего трупа. Моё великодушное предложение — сдавайтесь, и умрете быстро. По крайней мере, часть из вас, — он помедлил, растягивая губы в оскале. — Наверное.       Бет с силой сжала автомат, чувствуя, как напрягаются нервы.       — Для крутого мужика в тебе слишком много неопределенности, — крикнула она, надрывая горло. Гейзенбергу не нужно было повышать голос. Его и так было хорошо слышно в наступившей тишине. — Говори толком, чего хочешь?       — Это кто там голос подал? — Рявкнул мужчина с легким раздражением. — Выйди на свет, не прячься. Ты здорово повеселила меня сегодня. Обещаю, сразу не убью.       Подумав про стрелы, Бет помедлила. Успеет ли она увернуться? Высовываться в окно — заведомо плохая идея. Елена, стоявшая рядом, яростно замотала головой. Одними губами прошептала «не вздумай».       С другой стороны, будет возможность рассмотреть собравшихся дикарей. Окружили ли дом? Правда ли их так много, как показалось? К тому же будет шанс ещё раз увидеть оружие. Бет сомневалась, что твари вооружены огнестрельным. Слишком грубы для этого.       И всё равно она боялась. Жизнь научила лишний раз не высовываться. Особенно когда стоишь перед отрядом врага. Потому Бет не дала себе и секунды на сомнение. Установила приклад у плеча и резко выглянула наружу. Встала посреди проема, стремительно осматривая дикарей. Сотня, а то и больше. На лошадях и… черт побери, в первых рядах действительно стояли лучники. Бет не смогла сдержать нервную улыбку. Как будто в Средневековье попала. И смешно, и рыдать хочется. Всё-таки тварей значительно больше.       Гейзенберг стоял впереди, облокотившись на рукоятку молота. Шляпа скрывала его лицо, но Бет готова была поклясться, что урод улыбается.       — Здорово, детка, — проворковал мужчина, сверкнул зубами (или клыками?). Он щёлкнул пальцами и заговорил с наигранной досадой. — Мне казалось, сиськи у тебя побольше.       Пальцы девушки сильнее сдавили автомат. Костяшки побелели от напряжения. Она не была намерена играться.       — Что вам нужно от нас? — Прямо спросила Бет.       — Не прикидывайся идиоткой, — рявкнул Гейзенберг. — У нас был договор, который я, между прочим, вполне себе исправно соблюдал. Пока кое-кто, не будем показывать пальцем, не начал строить из себя крутую девку.       — Я не собираюсь отдавать людей на смерть, — крикнула Бет уверенно.       — А, ну да, пусть сдохнут все и сразу, — парировал мужчина, театрально взмахнул руками. — Ахуенная логика!       Она никак не могла понять, что чувствует. Физическая усталость смешалась с болью и страхом, превратившись в гремучую смесь полнейшего равнодушия. Бет устала. Так сильно, что едва держалась на ногах. Она не ела с самого утра, сделала лишь несколько глотков воды. Какой из неё, к черту, лидер? Елена выглядит намного лучше, чем она.       Гейзенберг… что он такое? Что из себя представляет? Бет пыталась прочитать его, пыталась угадать, как он поступит. Всё равно, что играть в шахматы и знать заведомо, что проиграешь. Не кривя душой, какие у них шансы выстоять? Есть ли они вообще.       Автомат медленно опустился. Под недоумевающие взгляды окружающих. Расслабившись, Бет посмотрела прямо на мужчину, стоявшего в окружении дикарей. Мурашки горячей волной пробежали по замерзшей коже. Она готова была поклясться, что поймала изучающий взгляд. Сквозь непроницаемые стекла круглых очков.       — Никто из них не умрет, — выкрикнула Бет.       — Сильно в этом сомневаюсь, — съязвил командир адской армии, растягивая губы в уже привычной ехидной ухмылочке. Он подхватил молот, легко, будто тот весил не больше мелкого ножа. Взмахнул несколько раз и забросил себе на плечи. — С другой стороны, зря, что ли бежали?       Дикари зарыли ногами землю. Напряглись, готовые в любой миг ринуться в бой. Бет спешно спряталась за стеной. Сняла с плеча ремень автомата, щелкнула рычажком, переводя оружие на автоматический огонь. Товарищи неотрывно смотрели на неё. На бледных лицах отразилась гамма чувств от жалости до панического страха.       — Леон, приготовьтесь, — скомандовала Бет, перевела взгляд на Елену и кивком головы попросила её спрятаться.       — Убить их! — Прогремел голос Гейзенберга.       Раздался оглушительный вой, и дикари ринулись вперед. Черное море ярости и смерти. Их рты оскалились, сверкнув острыми клыками, а пылающие огненные глаза устремились к укрепленному дому. Чем ближе они подбегали, тем меньше казались Бет шансы на спасение.       — Огонь! — Закричала она, надрывая голос, и первой высунулась в окно, надавив на курок.       Автоматная очередь прозвучала громом в ночной тишине. Крики людей смешались с пронзительным волчьим воем. Первую линию дикарей поразили пули. Твари навзничь валились на землю, следующие запинались о мертвые тела. Началась толкучка. Выигранного времени хватило, чтобы перезарядить оружие.       Бет отточенным движением сменила магазин. Адреналин бурлил в крови гремучей смесью. Кожа пульсировала жаром. Бет хотела вновь открыть огонь, но вовремя спряталась за стену. В дом врезался град стрел, с глухим звуком впиваясь острыми наконечниками в дерево. Дьявол, только этого не хватало!       — Осторожно! — Закричала она, надеясь, что сквозь крики снаружи товарищи смогут её услышать.       Снизу раздались пронзительные визги. Кого-то зацепило, догадалась девушка. Дождавшись, пока ослабнет шквал лучников, Бет упала на колени перед окном. Установила автомат на твердую поверхность и начала прицельно стрелять в дикарей. Но пули, входившие в мускулистые тела, не наносили никакого вреда. Твари словно не замечали их, продолжали бежать вперед. В мгновение Бет поняла, насколько тяжело их, обороняющихся, положение. Смерть нависла над домом неумолимой громадой, и девушка чувствовала ее горячее дыхание на затылке. Так явно и близко, что волосы встали дыбом.       Страх заставлял людей стрелять, куда вздумается. Никто не прицеливался, сотни пуль пролетали мимо цели и пропадали в темноте. Паника от бесполезной траты патронов заставила Бет остановиться. Пробежав под окном, она схватила Леона, сидевшего рядом, и силком развернула к себе.       — Целься в голову, — приказ едва пробился сквозь шум. Вокруг царил настоящий хаос.       Леон растерянно смотрел на девушку, глупо раскрыв рот и тяжело дыша от страха и усталости. Чертыхнувшись, Бет с силой отшвырнула его и бросилась на нижние этажи. Пока еще не поздно. Она силком оттаскивала стрелков от бойниц, одного за другим, приводя в чувство и приказывая стрелять в головы. Их глаза были наполнены страхом и бездонной безысходностью. Лица красные от напряжения, руки дрожат. Никто не воспринимал её слова, не потому, что не хотели — просто не могли. Дела совершенно ни к черту. Грязно ругаясь, Бет пыталась говорить спокойно, но быстро сорвалась и начала кричать каждому в лицо, призывала успокоиться, собраться. Но это не помогало. Люди в подвале визжали не затыкаясь, нагоняя панику. Стрелки метались по этажам. Носились от комнаты к комнате, меняя оружие. Одни забились в углы от страха, зажали головы руками и стонали обессиленно. По полу катались драгоценные патроны. Остро пахло свинцом, кровью и потом.       Бет подбежала к одному из бойцов. В тот же миг сквозь бойницу прошла стрела. Раздался сочный треск, и длинное древко прошибло насквозь человеческий череп. Горячая кровь окропила лицо Бет, заставив застыть на месте от неожиданности. Пробегавшая мимо женщина оглушительно завизжала, рассыпав коробку патронов. Крик вывел Бет из каменного оцепенения.       — Тише, — стараясь сдерживать охвативший тело ужас, стиснувший горло, прикрикнула девушка, вытирая тыльной стороной ладони кровавые следы со щеки. — Помоги мне оттащить его.       Женщина припала к стене. Лицо побледнело, и её тело медленно стекло вниз. Чертыхнувшись, Бет ухватилась за куртку трупа, оттаскивая в сторону. Сломанное ребро кольнуло так, что девушка закричала от острой боли. Упала на одно колено, схватившись за бок. В тот же миг дом содрогнулся, будто от землетрясения.       — Они лезут на крышу, — крикнул кто-то издали.       Сжав кулаки, Бет заставила себя подняться. Кое-как взметнулась по лестнице наверх, придерживаясь за перила. Здесь ещё никто не погиб, мужчины продолжали стрелять, сменяя друг друга. Леон построил их, как подобает командиру. Глядя на него, Бет позволила себе на минуту остановиться. Перевести дух, дождаться, пока утихнет боль. Не прекращались громкие раскаты выстрелов. Елена бегала стрелой от одного стрелка к другому, разносила заполненные магазины и воду. Едва не столкнувшись с ней, Бет вернулась к единственному открытому окну. Не задумываясь, высунулась наружу и едва не столкнулась нос к носу с одной из тварей. Ощутила смрадное дыхание из широко разинутой пасти. Перехватив автомат покрепче, Бет размахнулась и как следует ударила косматую голову прикладом. Рык оборвался, оборотень покатился вниз. С грохотом упал на крышу террасы. Мимо толпы карабкающихся вслед за ним.       — Дьявол, да сколько же их?! — Воскликнула Бет, взглянув вниз.       Твари бежали непрерывной волной. Карабкались по горе тел, растущей перед домом. Всадники метались, испуганные стрельбой лошади не желали им подчиняться. Мерцали наконечники стрел. Одна проскользнула рядом с лицом Бет, едва не оцарапав висок. Она и не заметила, пораженная количеством врагов. Девушку схватили за плечо и затащили внутрь. Елена, едва дыша, сунула ей в руку новый магазин.       — Мы не сможем, — выдохнула она хрипло. Глаза потухли, подбородок дрожал, как у напуганного ребёнка. — Элизабет, у нас не получится!       — Спускайся вниз, укройся в погребе, — спокойно сказала ей Бет и постаралась улыбнуться.       От выстрелов и криков страшно разболелась голова. Бет плевала на собственные метания и чувства. Жизнь научила её хладнокровности солдата, пережившего войну. Но всеобщий страх давил на нее. Слезы, блестевшие в глазах подруги, задели за еще живые струны души. Сердце предательски сжалось в груди.       Сцепив зубы, Бет вскинула автомат и снова открыла огонь. В её движениях, в каждом выстреле, чувствовалась уверенность и мастерство. Лицо превратилось в каменную маску. Она знала, что должна быть примером. Обязана победить, ведь теперь от ее опыта зависят жизни сотни человек.       В памяти ясно всплыли прежние бои. Когда рядом были друзья, готовые помочь в любой момент. Ведь с ними было так легко, так просто! Война не казалась чем-то ужасным. Со временем чувство жалости притупилось и каждое сражение превратилось в игру. Цена которой собственная жизнь. Но Бет научилась воспринимать смерть как нечто неизбежное, а потому вовсе не пугающее.       Память подняла боевой дух. Глаза Бет полыхали азартом. На миг окружающим показалось, словно она улыбается. Дьявол войны, попавший в собственный Рай. Она не боялась встать во весь рост, показаться в окне. Смело поставила ногу на подоконник, оперлась на колено и безошибочно поражала тварей. Убивала одного за другим. И постепенно её уверенность передалась окружающим.       Мужчины начали выламывать заколоченные окна. Били забиравшихся на стены оборотней, стреляли в упор. Пули попадали точно в цель, разбивая крепкие головы. Куча тел, наваленных у дома, мешала тварям подобраться близко. В стройной волне чертовой армии началось беспорядочное волнение.       Позади неё равнодушно покуривая сигару, стоял Гейзенберг. В стеклах очков отражались бесконечные вспышки выстрелов. Изуродованный острыми когтями дом, сваленные тела подстреленных тварей. Отражалась Бет, вылезшая наполовину в открытое окно. Убивавшая с победоносным криком каждого, кто смел приблизиться к особняку. На миг Гейзенберг замер, не в силах оторваться от ужасающего и одновременно восхитительного зрелища. От пылающих в свете огня волос, трепавшихся на ветру. От поразительной смелости и опрометчивой глупости смертного человека.       Бет замерла, ощутив, как холодок пробегает по спине. Рывком повернулась к Гейзенбергу, так точно уловив его взгляд. Во мраке ночи друг на друга смотрели два солдата, закаленные войной. Упрямые, грубые. И каждый понял, что противник не станет отступать.       — Ты же понимаешь, что всё это бесполезно! — Закричал Гейзенберг, нарочно выбивая девушку из равновесия. Ему стало интересно увидеть ее в гневе. — Они все умрут, и я лично прослежу, чтобы каждому, кто прячется в доме, выпустили нахрен кишки!       Бет поразила злость. Ядовитыми когтями раскроила душу. Она посмотрела на оборотней, на беспорядочно метавшихся лошадей. Гора трупов замедлила их, безостановочный огонь заставил отступить. Время подходящее. Бет круто развернулась к Леону и крикнула, что было сил.       — Леон — давай!       Мужчина подорвался с колен. Отпихнул Бет плечом и наполовину вылез в окно. Рухнул грудью на подоконник и как следует прицелился. Хватило секунды, и точный выстрел угодил в землю, аккурат у подножья горы трупов. Бет тут же ухватила его за куртку и втащила в дом. Схватила Елену за плечо и силком уронила на пол.       — Ложись! — Заорала она, что было сил.       Шквал огня тут же прекратился. Гейзенберг замер, не понимая, что происходит. Оборотни ликующе взвыли. Вскинули над головами оружие и кинулись в бой. Но затишье в пылу боя никогда не предвещало ничего хорошего.       В воздухе повис тяжелый запах пороха Гейзенберг всё понял за долю секунды. Выплюнул сигару и пригнулся к земле. Умереть он не мог, но старая привычка намертво въелась в подсознание.       В тот же миг прогремел оглушительный взрыв. Стена огня вырвалась из-под мертвых тел, жадно поглощая нападавших. Пронзительно закричали лошади. Сбросили всадников и кинулись бежать. Взрывная волна покатилась к полю, отшвырнула тварей назад. Лицо Гейзенберга опалило невыносимым жаром. Так, что подпалило край и без того потрепанной шляпы.       Снаружи воцарилась оглушающая тишина, сменяя собой раскатистый хаос. Оборотни визжали, метались от боли. Отошли подальше от дома, опасаясь подходить.       Бет без сил привалилась к стене, закрыла глаза и на несколько минут впала в небытие. Позволила тьме поглотить себя. Превратиться в оголенный комок усталости и боли. Пока догорают тела тварей, источая вонь опаленной шерсти, она может передохнуть. И, впервые за долгое время, Бет вздохнула. Тяжело втянула носом воздух, ощущая, как слезы щиплют веки изнутри. Наплевав на местные обычаи, она перекрестилась. Первый раунд за ними.