***
Ей больше всего на свете хотелось лечь на пол и сдохнуть. От головной боли нельзя было даже открыть глаза. Каждый мускул словно залили свинцом. Было тяжело пошевелить пальцем, не то чтобы подняться на ноги. Прислонившись спиной к стене, Бет старалась игнорировать происходящее вокруг. Сосредоточившись, максимально осторожно дышала, чтобы боль в боку, там, где явно сломано ребро, была не такой сильной. Девушка не знала наверняка, а, скорее, догадывалась, что Елена сидит рядом. От девчонки исходил запах хозяйственного мыла, из-за которого Бет становилось ещё хуже. Сразу начинало мутить, и наружу просились съеденные утром лепешки. Черт возьми, как же хочется есть! Во рту пересохло, желудок свернулся в тугой узел. Бет готова была убить за банку тушенки с перловой кашей. Да хоть за кусок хлеба, лишь бы немного поесть. Губ коснулся ледяной край металлического ковша. Не открывая глаз, Бет сделала несколько жадных глотков воды с привкусом болота и закашлялась. Не подавилась, нет. Горло стиснуло судорогой в преддверии рвоты. Огромным усилием воли Бет подавила это желание. Если она согнется, выворачивая пустой желудок, то уже не встанет обратно. Ляжет рядышком и вырубится. — Мы смогли? — Спросил кто-то из стрелков, пораженный неожиданным успехом обороны. — Реально смогли? Елена громко и недовольно цокнула языком, что вызвало на лице Бет измученную улыбку. К чему задавать тупые вопросы? Нет, конечно! Это только первый раунд. Или люди рассчитывают, что оборотни испугаются одного взрыва и убегут, поджав хвосты? Тупость, достойная премии Дарвина. Елена подорвалась на ноги, осторожно выглянула в окно. Брови удивленно поползли на лоб. — Кажется, получилось, — выдохнула она изумленно. — Лизи, они больше не нападают. — Ну и хрен с ними, — отмахнулась девушка, не чувствуя в себе сил спорить. Желудок взвыл оглушительно, и Бет не смогла его проигнорировать. — Елен, осталось что съестное? Не могу, сейчас сдохну, как есть хочется. Но спуститься к буфету девчонка не успела. Всеобщее ликование от первой победы прервал грубый крик снаружи. — Эй, на берегу! — Орал Гейзенберг. — Солдатик, к тебе обращаюсь. — Твою ж мать, — тихо взвыла Бет, ударив себя по лицу от досады. Опираясь на стены, она кое-как поднялась на ноги. Тело грозило развалиться в любой момент. Коленки ослабли, едва не подогнулись. Собрав остатки сил, Бет накинула на лицо напускную уверенность и во весь рост выпрямилась в открытом окне. Окружающие недоумевающе смотрели на её опрометчивость, но останавливать не стали. Или не дорожили, или попросту боялись лишний раз высунуться. Вид мужчины вызвал у Бет в душе волну раздражения. По лицу девушки прошла судорога, губы сжались в тонкую линию. Он нагло прервал её заслуженный отдых, и мог не рассчитывать на адекватный диалог. Опрокинув молот на землю, Гейзенберг призывно махнул ей рукой, приглашая на улицу. — Выходи, поговорим. За секунду Бет оценила спуск с третьего этажа. Поняла, что высока вероятность развалиться по дороге, и даже вздрогнула, представив падение с лестницы. К тому же беседовать с наглым типом не было никакого желания. Сейчас он не внушал ничего, кроме отвращения, и вызывал желание пустить пулю в прикрытый шляпой лоб. — А не пойти бы тебе нахер? — Ответила Бет запоздало, пошатнувшись на нетвердых ногах. — Здесь все свои. Говори, если так хочется… — Завали пасть и спускайся, второй раз предлагать не буду, — злобно зарычал Гейзенберг, не рассчитывая на отказ своей персоне. Остатки трезвого разума подсказали Бет, что сейчас лучше не шутить. На миг в глазах прояснилось, и она увидела медленно собирающихся обратно к дому оборотней. Значительно потрепанных, но более обозленных. Меньше их не стало. Какова вероятность, что они переживут вторую атаку? Да, остался ещё один запас динамита, но потом — всё, тузы закончились. Может, если… — Лизи, нет, — прервала поток мыслей Елена, с силой сжав плечо подруги. — Он убьет тебя. — И пускай! — Неожиданно, как чёрт из табакерки, с лестницы донесся писклявый голос Юлиана. — Убьет её, а нас не тронет. Только его не хватало! Бет наградила старика презрительным взглядом, подмечая, что не больно-то он и устал. Отсиделся в подвале с детьми и женщинами? Ничего другого она от него не ожидала. Старик раскрыл рот, собираясь заговорить. — Юлиан, заткнись, — прошипела девушка, пресекая дальнейшие «полезные» предложения с его стороны. Опустила автомат и запустила пальцы в растрепанные волосы. С силой сжала их, натягивая кожу. — А я предупреждал тебя, — не унимался старик, тыкая в девушку пальцем. — Лорды были благосклонны к нам, пока ты не вмешалась. В груди вспыхнула острая ненависть. На миг Бет потеряла над собой контроль. Всеобщая фанатичная любовь к неведомым тварям доводила её до белого каления. — Дьявол! — Девушка кинулась на старика. Толкнула в грудь, прижала к стене. Надавила предплечьем на шею, не позволяя тому опустить голову. Заставила посмотреть себе в глаза. — Думаешь, это игра?! С легкой руки убивать людей? Ты понятия не имеешь, каково это — быть на волоске от смерти! Юлиан хрипел, не в силах дышать. Лицо девушки, пылающее гневом, сбила с него ярую спесь сопротивления. По щекам, покрытым щетиной, полились слезы. Никто не пытался ему помочь. Люди наблюдали со стороны, не смея вмешиваться. Они боялись Бет и одновременно уважали. Никто не смел пойти против воли Лордов. Только очень смелый человек, или безумец. О последнем люди предпочитали не думать. Сжалившись, Бет резко отступила. Юлиан рухнул на пол, как мешок с цементом. Жалобно всхлипнул, жадно хватая ртом воздух. Бет скривилась, отвернулась от отвратительного зрелища. Она презирала Юлиана. Трус, чертов трус! Она бы сделала что угодно, лишь бы защитить людей. Сама бы пошла на смерть, но не пустила никого вместо себя. Ласково, едва уловимо, Елена погладила подругу по плечу. Бет вздрогнула, напугав её. Одернув руку, девчонка присела рядом с Юлианом. Помогла ему подняться, перекинув дряблую руку через свои хрупкие плечи. Она и раньше была такой. Сердобольная… нет, не так. Елена добрая. В отличие от Бет, как той казалось. Глядя, как девчонка помогает Юлиану отдышаться, Бет испытывала к ней трепетную любовь. Злость медленно отпускала. Губ коснулась мягкая улыбка. Внутри разливалась теплота, придавшая сил. Бет не могла позволить тварям добраться до неё. Ни до кого внутри. Придерживая бок, девушка наклонилась к автомату. Зажмурилась, крепко стиснула зубы, не дав себе застонать от боли. Со звонким щелчком сменила магазин. Собрала волосы в хвост и направилась к лестнице. Испуганно пискнув, Елена подскочила на ноги. Схватила подругу за руку, потянула обратно. В её глазах, сверкавших от слёз, сквозила паника. — Куда ты собралась? — Встревоженно спросила Елена, хотя и сама знала ответ. Слова Бет прервал крик снаружи. Гейзенбергу надоело ждать. — Я считаю до пяти! — Голос его неприятно хрипел. Будто скрипели ржавые дверные петли. — Раз! Бет нахмурилась. Назойливый, просто сил нет! Не сводя с подруги глаз, Елена продолжала сжимать её руку. Слова у нее закончились, и на помощь пришел Леон. Уверенно вышел вперед, взяв слово за всех собравшихся вокруг. — Не надо выходить, — на его лбу кровоточил глубокий порез, заливая глаза кровью. — Мы не можем открыть дверь, слишком рискованно. Ты не знаешь, на что способен этот тип. — Мне и не нужно, — замотала головой Бет. С виду она казалась спокойной, но пальцы нервно ковыряли деревянную рукоятку оружия. — Но я знаю, что он военный. Такой же, как я. Он знает правила переговоров. — Два! — Кричал снаружи мужчина, теряя терпение. Бет вздрогнула от его громкого оклика. Нет, правда, так ли она уверена, что не ошиблась? Да, Гейзенберг военный. В этом не могло быть сомнений. Только не много ли вкладывает девушка в это понятие? На миг она засомневалась. Окинула разинутую пасть окна взглядом, полным тихой ненависти. Как если бы смотрела на самого мужчину. — Это же Гейзенберг, — Подал слабый голос Юлиан, до той поры молча сидевший в углу. Подходить к Бет он боялся, поэтому говорил на почтенном расстоянии. — О чем тут думать? Как только ты выйдешь, он убьет тебя. Плевать ему на ваш сомнительный военный кодекс. — Нет никакого кодекса, — вспылила Бет, повысив голос. От напряжения тон стал писклявым до отвращения. — Обыкновенное уважение к тому, кто… — Ах, уважение! — Съязвил старик. — Ну да, это меняет дело. Девушка сделала к нему ярый шаг, и старик перепугано заёрзал. Елена смело встала между подругой и Юлианом. — Три! — На сей раз крик Гейзенберга поддержал волчий рык. Его дьявольская армия жаждала крови и мести за павших собратьев. Напряжение начало давить на голову. Бет резко взмахнула рукой, обводя комнату. — Черт возьми, у нас мало оружия! — Отчеканила она, задавив уверенность подруги жесткостью голоса. — Как ты не понимаешь? — Мы сможем выстоять какое-то время, — негромко отозвалась девчонка и повернулась к Леону, ища у него поддержки. — Ведь так? — Да, — кивнул он, но задумчиво нахмурился. — А что потом? Мы сможем отразить ещё одну атаку, и только-то. Динамита на третий заход не хватит. — Это всё, что у нас есть, — согласилась с ним Бет. Она пыталась убедить подругу в необходимости выйти, и не понимала, что, на самом деле, убеждает себя. Никто не хочет умирать. — Мы можем… — Елена, нет! — Бет схватила её за плечи и как следует встряхнула. Пожалуй, слишком сильно. — Я должна выйти, понимаешь? Может, получится договориться по-хорошему… — Четыре! — Гейзенберг рассмеялся. — Тик-так, детка! — Это ты во всём виновата, — вставил своё Юлиан, вновь тыкнув в девушку пальцем. На этот раз не так уверенно, и рука его дрожала. — Если бы ты меня послушала, а не поступала, и не лезла, куда не просят… — Юлиан, прекрати, — повернулась к нему Елена. — Элизабет ни в чем… — Четыре с половиной! — Раздалось быстрее, чем следовало. — Оцени моё великодушие. В комнате повисла гнетущая тишина. Время закончилось. Бет смотрела, как по лицу Елены скользит отчаяние. Внутри девушка сжалась, ощущая растущую тревогу. Она с силой сжала плечи подруги. Голова закружилась. Тело отключалось, но разум оказался сильнее. Она должна… нет, обязана помочь хоть как-то. И, чтобы не упасть, Бет рывком подтянула подругу к себе. Обняла, лишь бы не видеть щенячьих глаз, молящих остаться. Лишь бы сердце не разрывалось на части. — Пять! — Ликующе завершил счет мужчина. Бет отпустила Елену и, что было сил, кинулась к окну. Ноги почти не слушались. — Хорошо, я выхожу, — крикнула она хмуро, награждая Гейзенбера испепеляющим взглядом. — Прикажи своим тварям отойти от выхода. — А ковровую дорожку тебе не постелить, не? — Фыркнул Гейзенберг и опустил голову, скрывая лицо под шляпой. — Выходи, пока я не передумал.***
Тяжело увидеть человека в создании, наделенным непривычной для простого обывателя силой. Витающие вокруг Гейзенберга куски металла казались Бет чем-то из разряда фантастики. Если зомби, да и оборотней, ещё можно объяснить биологическими экспериментами, то левитация с магнетизмом никак не укладывались в привычную для девушки картину мира. Человек, твердила себе Бет, пока шла от дома на окраину поля. Это всего лишь человек. Да, жутковатый, да, бесивший до зубного скрежета, но всё-таки человек. Причем довольно посредственной наружности. В полумраке образ ухмыляющегося Гейзенберга особо романтичным натурам мог бы показаться притягательным. И возраст не так заметен на сальном от пота лице, и седина в грязных, сильно отросших волосах, не бросается в глаза. Ну прямо мечта девочки, выросшей без отца. Склонности романтизировать Бет за собой никогда не замечала. Её предел — разговоры по душам в одиночной палатке, пока остывают после жаркого секса тела. Минут десять, не больше, пока вновь не начнет колотить липкое ощущение опасности. Но она так рьяно хотела увидеть в Гейзенберге человека, чтобы подсознание не свихнулось к едреной матери, что невольно докопалась и до достоинств коренастой, крепкой фигуры. Выносливый, сукин сын. Если и убегать от такого, то только на внедорожнике. Бет нутром чувствовала, что Гейзенберг тоже приценивается. Взглядом её не раздевали очень давно, если вообще были такие моменты. Красоткой Бет была с большой натяжкой, особенно сейчас. Когда едва на ногах стоит, невольно нагибаясь в сторону больного бока. Волосы торчат в разные стороны, блестят от сала и крови в свете догорающих дикарских трупов. Руки нервно подрагивают. Больше от усталости, нежели от страха. Что видит перед собой Гейзенберг? Ненавистного врага? Тупую бабу, взявшую на себя больше, чем положено? Или солдата? Такого же, как он. На последнем Бет решила зациклиться. Ведь солдат, по сути, равно живой человек, значит ей не должно быть так страшно. Но коленки всё равно подрагивали. Не выпуская из рук автомат, Бет пожала плечами, пытаясь хоть как-то развеять напряжение. За её спиной щелкало, возведенное в боевую готовность, оружие испуганных людей. За спиной Гейзенберга, да и вокруг него, озлобленный отряд оборотней. Хрен с них, всё-таки это оборотни. — Ну, вот, — намеренно легко бросила Бет. — Я пришла, что дальше? Мужчина никак не отреагировал. Криво ухмыльнулся, переступил с ноги на ногу, не переставая сверлить оппонента сквозь темные стекла круглых очков. Бет ощущала себя неуютно, даже в нескольких метрах от него. Вспомнилась девчонка, с которой доводилось служить много лет назад. Пока Бет пристрастилась к курению, чтобы расслабиться, а остальные солдаты учились играть на гитаре, девчонка нашла в очередной заброшке книгу по эзотерике и принялась изучать от корки до корки. Сейчас она бы сказала, что от Гейзенберга исходит мощная мужская энергия, а вовсе не угроза. Так же, как Бет пытается увидеть в нём человека, он сравнивает саму девушку… с чем? С собой? Скорее всего. Ищет в ней противника, достойного, чтобы вести диалог. Девчонка давно умерла, а наставления и уроки запомнились Бет навсегда. — Так и будешь пялиться на меня, или-таки поговорим? — Она немного расслабила руки, сжимающие автомат. Кровь радостно хлынула к заледеневшим от напряжения пальцам. Гейзенберг ядовито ухмыльнулся, показывая ряд желтоватых, но, на удивление, целых зубов. — Ненавижу, когда женщины много болтают, — хриплый голос ударил по нервам Бет, будто пилой резанули по натянутым струнам. Мужчина взмахнул рукой вверх-вниз, словно огладил стоявшую перед ним фигуру девушки. — Особенно стремненькие, как некоторые. Бет не выдержала. То ли от напряжения, то ли от абсурдности его через чур шутливого тона. Звонко усмехнулась, закатывая глаза. — Какие мы взрослые, на личности будем переходить? — От комментариев по поводу мужчины Бет благоразумно удержалась. — Твоими стараниями хреново выгляжу, между прочим. И не лучше тебя. Валяние в грязи на пользу явно не пошло. — Ты ебло-то завали, пока язык не вырвал, — неожиданно агрессивно зарычал Гейзенберг. Активно жестикулируя, обвел руками окрестности. И горящие трупы, и дом, набитый вооруженными деревенскими. И саму Бет. — Это что ещё за блядский цирк?! — Ты мне скажи, — так же твердо и громко отчеканила Бет. — Не я натравила на деревню этих уродливых тварей! Твари, между тем, оказались не только уродливыми, но и крайне обидчивыми. Одна из таких приняла обиду на свой счет и, оттолкнувшись от земли ногами, рванулась на Бет. Разинутая пасть целилась прямо в плечо, желая с корнем выдрать девушке руку. Усталость притупила реакцию. Краем сознания Бет знала, что её выстрел ударит по нервам людей в доме, и вслед за ней начнут стрелять остальные. В секунду встал выбор между оторванной рукой и шквалом пуль, полученных в спину. Растерявшись, Бет выставила перед собой автомат. Оборотень размахнулся, ударяя по корпусу когтями. Раздался противный скрежет металла. Бет не удержалась на ногах и тяжело упала на землю, застонав от боли. Мышцы снова напряглись, защищая сломанные кости. Она видела, как перед лицом раскрылась пасть, полная острых, оскаленных клыков.