***
— Не подходи! — Отчаянно закричала Бет, вжимаясь в угол. Холод земли обжигал спину, пропитывал одежду гнилостной влагой. Чудище замерло на мгновение. Полыхнули налитые яростью красные глаза. — Ты, — повторилось оно. — Это ты её убила! — Нет! — Бет упрямо замотала головой. Грудь дрожала от сдавленной истерики. Пальцы отчаянно хватали волосы. Она не верила. Не хотела верить. Издав гортанный рык, черное существо кинулось вперед. Бет завизжала, когда сильные когтистые пальцы сдавили горло. Тьма вливалась ей в рот волосатой, зловонной массой. Заполняла изнутри, пока переполненный живот не разорвало от напряжения. Густая, черная жижа вывалилась на пол вперемешку с органами и алой кровью. Растворяя пол, будто кислотой.***
Бет проснулась от собственного визга. Подскочила на постели и начала яростно царапать ногтями живот. От страха в голове её помутилось, перед глазами ясно, словно днем, стояла чернота с плавающими на поверхности кишками. Не успев прийти в себя, Бет перегнулась через край кровати и согнулась в судороге. Её тяжело вырвало горькой желчью. Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Не разделяя сна и реальности, Бет осматривала комнату и не могла поверить в то, что проснулась. Дрожащая рука гладила живот, напряженный после приступа рвоты. Мысли метались в панике, сменяя друг друга с головокружительной скоростью. Девушка почти физически ощущала, как сдавливают шею невидимые лапы чудовища.***
— Господи, — всхлипнула она жалобно и упала лицом в продавленную подушку. Он никогда тебя не отпустит. Ты должна вернуться. Бет провела в рыбацком домике почти неделю, что напомнило ей военный лазарет. Тот же строгий режим, скудная еда и душевные разговоры по вечерам. На удивление, Моро оказался неплохим собеседником. Когда не превращался в стеснительного подростка и не бежал трусливо из-под взгляда Бет. От него она и узнала, кто кому брат, мама и злая сестрица. То, что Матерь Миранда вполне себе настоящая, и местные не страдают всеобщей шизофренией, Бет кое-как смогла принять. В конце концов, Миранду она увидела лично, хоть и помнила лишь расплывчатое лицо. О ней Моро отзывался особенно тепло. — Мамочка иногда меня навещает, — тепло говорил чудик, мечтательно улыбаясь. — Она только мне доверила проводить эксперименты. Т-только мне, понимаешь? — Здорово, — кивнула Бет и молча продолжила есть очередную банку консервы. Рыбной. На этот раз Гейзенберг не угадал, но выбирать было особо не из чего. Развеивать явные заблуждения Моро на счет любви Матери (как и вообще все его рассуждения о «дружной» семье) девушке не хотелось. У каждого свои иллюзии касательно окружающего мира. Однако упоминание экспериментов, как и решительный отказ Моро о них говорить, несколько настораживал. Раз Бет попыталась выпытать у чудика, чем он занимается, но тот отреагировал достаточно остро и не навещал её почти сутки. Потом, правда, долго извинялся за собственную обидчивость и даже притащил для девушки одежду. Только осадок остался. — Мамочка готовит новый проект, — сказал Моро накануне, вечером. Шепотом, как будто сами стены могли услышать. — А я ей помогаю! — Очередной эксперимент? — Осторожно поинтересовалась Бет. Чудик замотал головой. — Вовсе нет, но это очень важно для неё, — внезапно он прыжком подскочил к девушке, сидящей на кровати. Поднял лицо, стали видны крошечные глазки. — У тебя т-тоже есть мама? Девушку парализовало. Пальцы, перебирающие край рубахи, подаренной Моро, замерли. Перед глазами отчетливо вспыхнул яркий свет, сквозь который пробился светлый образ рыжеволосой женщины. Но Бет заставила себя отогнать видение. Зажмурилась и отрицательно покачала головой. — Нет, — отчеканила она коротко, ощущая, как тяжелеет сердце. Моро уставился на неё в диком изумлении. Бет боялась, что он начнет расспрашивать, задавать болезненные для неё вопросы. Однако чудик промолчал. Смущенно опустил глаза, промямлив что-то неразборчиво себе под нос, а потом неожиданно сменил тему: — Хочешь посмотреть на мою заводь? Разумеется, Бет хотела. Всё, что угодно, лишь бы отвлечься от нарастающей в груди тревожности. Впервые за неделю ей позволили выйти на улицу. Моро отпер дверь и вывел девушку в длинный коридор. Комнатка оказалась частью большого дома в несколько этажей. Старого, с разбухшими темными стенами и опасно скрипящими досками. Топая за чудиком, Бет поражалась, как Гейзенберг пробирается к ней и не ломает доски? Если она, худосочная девушка, боится сделать шаг, то что говорить о здоровенном, крепком мужике. В том, что мужчина навещает «братца», Бет не сомневалась. Каждый день у неё на столе появлялись консервы, иногда по несколько банок. Просто счастье для оголодавшего человека, нуждающегося в постоянном питании и восстановлении сил. Вот только сам Гейзенберг девушку не посещал. Ни разу с момента последнего разговора. Нельзя сказать, что Бет сильно переживала на этот счет. Но поблагодарить хотелось. Со скрипом девушка призналась себе, что без «подачек» во владениях Моро, да на мерзкой готовке чудика, долго бы не протянула. Заброшенная рыбацкая деревушка располагалась перед дамбой, между высокими скалами и непролазным лесом. Спустя семь лет пейзаж выглядел особенно тоскливо. Многие дома ушли под воду, оставив после себя догнивающий деревянный каркас. Со скрипом крутились крылья одной из мельниц, на других движение замерло. Не удивительно, если механизмы насквозь проржавели. Бет с удовольствием втянула в лёгкие свежий воздух. Ощутила, как наполняется энергией тело. Моро вывел её на небольшой мостик, сложенный из досок и железяк. Осмотревшись, девушка поняла, что почти все конструкции, оставшиеся наплаву, соединены мостами. Одни были крепкими, с металлическими ограждениями. Другие — связанные друг с другом куски дерева, полные широких дыр и провалов. До крутого берега не вёл ни один. Реши Бет убежать, пришлось бы добираться вплавь, а потом карабкаться на отвесную стену. Перспектива сорваться и напороться спиной на острую железку под водой привлекала мало. — Х-хочешь, можешь выходить сюда, — предложил Моро, потупив взгляд и привычно заикаясь. — Только никуда не уходи, иначе будет беда. З-здесь опасно. Правда, очень опасно. И вот сейчас Бет стояла на том же самом месте, окутанная густым утренним туманом. Находясь под впечатлением от ночного кошмара, девушка никак не могла успокоить дрожащие руки. С силой сдавила железные перила, ощущая, как холод пробирает до костей. Старая футболка и изъеденные временем штаны совсем не защищали от холода. Одежда болталась на Бет, как на вешалке. Когда-то её носил мужик размера Гейзенберга, если не крупнее. Бет должна была вернуться в деревню. Юлиан, наверняка, вновь взял местных под свой контроль. Рассчитывать на Леона и Елену не приходилось. Мужик пусть и яро защищался, но всё равно был предан старику. А слушать юную девчонку никто не станет. Лишь бы Юлиан не вернулся к тому, на чём закончил. Не водил больше людей к лордам на смерть. Подумав об этом, Бет разозлилась. Пусть только попробует! Она едва не умерла, защищая людей. И не позволит ему снова распоряжаться их жизнью. Сквозь туман не было видно ровным счетом ничерта. Стараясь не шуметь, Бет прокралась на мост и прислушалась. Лес безмолвствовал. Вода лениво колыхалась, облизывая старые доски. Бились об железную опору непонятные обломки. То и дело вдали раздавался плеск. Словно что-то падало в воду, или ударялось по поверхности. Рыба? Бет вспомнила гнилую, пережаренную рыбу, которую Моро притащил в первый день. Желудок угрожающе свело, но девушке удалось сдержать приступ тошноты. Если перейти по мосту до соседнего дома, можно будет осмотреться получше. Первый шаг, и нога Бет ушла под ледяную воду. Мост прогнулся под её весом. — Черт побери, — выругалась девушка, схватив руками ступню. Растирая и согревая холодную кожу. Убегать совершенно расхотелось. Однако тревога, засевшая за сердцем, не дала повернуть назад. Оттолкнувшись от стены дома, Бет побежала по мосту. Поднимала ноги как можно быстрее, шлепая по влажному дереву. Соседний дом резко вынырнул из тумана. Не рассчитав скорость, Бет впечаталась грудью в стену. — Да что б тебя, — просто чудо, что ребро о себе не напомнило. Моро пичкал девушку какими-то травами, напоминающими серый мох. Обезболивание от них было лучше, чем от наркотических уколов. Раны практически не болели. Испугавшись, что наделала слишком много шума, Бет поспешно обошла дом и вышла ко второму мосту. Крепкому, с железными поручнями. Босые ноги моментально ощутили холод решетки, рассыпавшейся волной мурашек. Плечи передернуло. Стиснув зубы, девушка пошла вперед. Металл скрипел, вода то и дело лизала ступни. Казалось, туман сгущался. На расстоянии метра мост плавно растворялся в белесой дымке. Немудрено заблудится, чего Бет поистине боялась. Заплутает и выйдет обратно, к рыбацкому дому. Просто потрясающая прогулка! За спиной раздался жуткий треск. Бет остановилась, круто обернулась. Там, в тумане, что-то сдавленно скулило. Будто раненый зверь. Крепко вцепившись в перила, Бет тщетно пыталась всмотреться в туман. От напряжения лоб покрылся испариной. Нечто скрытое от глаз стонало, изредка подвывало уныло. Загрохотали доски. Тяжело дыша, девушка попятилась назад. Подальше от дома, что бы там ни скрывалось. Ступала как можно тише, ощупывала каждый сантиметр решетки голыми пальцами. Нога резко угодила в провал. Потеряв опору, Бет схватилась за поручень. Проржавевший насквозь железный прут тут же звонко оторвался, оставшись у девушки в руках. Звон утонул в тишине раннего утра. Туман поглотил его. Выругавшись одними губами, Бет уставилась перед собой. Стоны затихли. Вокруг воцарилась гнетущая тишина, давившая на голову. Нервно сглотнув, Бет сжала вырванный из ограждения прут. Всё лучше, чем стоять без оружия. Внезапно тишину прервал грохот решетки. Бет не успела среагировать, когда из тумана вырвалась огромная темная фигура. Изуродованный мужчина, абсолютно голый. Тело покрывали черные пятна. Издав гортанный рык, тварь кинулась на девушку. Бет хотела отскочить. Неожиданно ноги соскользнули с края моста. Пальцы разжались, выпустив прут. Вскинув руки над головой, Бет полетела вниз. Её крик поглотила ледяная вода, капканом сомкнувшаяся на теле. От страха и растерянности Бет яростно затрепыхалась. Вода заливалась в рот, закрывала мутной пеленой глаза. Волосы липли на лицо, обматывались вокруг шеи. И холодно… Господи, как же было холодно! Сделав рваный вздох, Бет попыталась ухватиться за мост. Прямо над головой пронеслась чудовищная лапа твари. Когти едва не рассекли девушке макушку. В панике Бет отпрянула, и тут же снова ушла с головой под воду. Сквозь толщу она слышала вой и грохот решетки. Твари бежали к ней. Появлялись из тумана, выли, утробно рычали. Столкнувшее её существо, больше похожее на ночной кошмар, чем на человека, бродило у края моста. Неестественно изгибая шею, крутило головой. Из оскаленной пасти, разрезанной почти до ушей, капала ржавая слюна. Подбородок задрожал от холода. Бет развернулась, чтобы уплыть подальше. Спрятаться где-нибудь, затаиться. Но не успела. Закричала, когда ногу резко свело судорогой. Мышца превратилась в камень и потянула на дно. Ударив руками по воде, Бет начала тонуть. От паники сердце бешено колотилось в горле. Девушка впилась ногтями в ногу. Царапала кожу, спешно пыталась размять окаменевшую мышцу. Бесполезно! Над головой стремительно мелькала лапа твари, угрожая в любой момент угодить когтями по голове. Неужели… она утонет?! Охвативший душу ужас заставил Бет поднять руки над водой. Пальцы отчаянно пытались схватиться за что-нибудь. За что угодно! В горле застрял крик о помощи. Запястье резко схватили и с силой потянули наверх. Бет вынырнула на поверхность, жадно схватила ртом холодный воздух. Вода заливалась в глаза, не давала ничего рассмотреть. Сильная рука обхватила девушку через грудь и резко выдернула из воды. Упав на решетку моста, Бет тяжело закашлялась. Вода полилась из горла. Над ней стоял кто-то и отчаянно ругался. — Живая? — Рявкнули над ухом. Бет с трудом повернула голову. Встретилась взглядом с рассерженным Гейзенбергом и кивнула. Её колотила крупная дрожь. Губы посинели, зубы стучали друг о друга. Насквозь промокшая одежда прилипла к телу. А перед лицом лежал свежий труп с проломленным черепом. Гримаса ужаса на изуродованном лице, выпавшие наружу глаза и язык неожиданно испугали Бет. Подскочив, она прильнула к Гейзенбергу. Пальцы вцепились в его рубашку. — Блять, — мужчина вздрогнул, когда его одежда пропиталась ледяной водой от футболки Бет. Схватил побледневшие руки, отцепил от себя. — Ты что творишь?! Девушка не смогла ответить. Её колотило от холода. Вместо слов получилось шипение сквозь зубы. Как бы ей не хотелось отойти от мужчины, тело отчаянно требовало тепла. Гейзенберг смотрел на неё, презрительно искривив губы. Мокрая, трясущаяся девчонка совершенно его не привлекала. Но постепенно взгляд смягчился. Зарычав недовольно, он рывком снял с себя плащ и набросил на плечи Бет. — На кой хрен тебя вообще понесло на мосты, — шипел мужчина, поднимая высокий воротник. — Сбежать хотела? В глаза смотри! Бет уставилась на него, нахмурив брови. Смогла заглянуть в глаза, которые сегодня он не прятал за очками. — Н-н-ет, — кое-как выдавила она. — Г-гуляла… — Что? — Не понял Гейзенберг. — Г-гуляла, — соврала Бет. Мужчина замер, не поверив собственным ушам. Затем оглушительно рассмеялся, запрокинув голову. Бет ощутила дикое желание стряхнуть его руку, лежавшую на её плече. Но вместо этого получше закуталась в плащ. — Я с тебя охреневаю, детка, — произнес Гейзенберг. Казалось, будто в одной рубашке ему вовсе не было холодно. — А т-ты что з-здесь д-делаешь? — Спросила было Бет. Её вопрос так и остался без ответа. Из тумана вырвалась кучка оборотней. Сперва один, затем ещё несколько. Сгорбленные, мало похожие на людей. Тела их покрылись гнилостными язвами, лица перекосило инфекцией. Страшные твари, по-настоящему пугающие. Совсем не такие, которых девушка видела на поле перед особняком Луизы. От бега тварей мост пошел ходуном. Бет пришлось схватиться за единственную опору — руку Гейзенберга, чтобы удержаться на ногах. Рядом с ним она могла не бояться оборотней. Ведь они ему подчиняются, и не станут нападать. Только пальцы его, почему-то, сильнее сдавили плечо. Неожиданно ближайшая тварь издала пронзительный крик и бросилась на мужчину, скаля острые зубы. — Быстро, встала мне за спину! — Приказал Гейзенберг и толкнул Бет назад. Девушка едва не оступилась. В последний момент ухватилась за поручень и осталась на ногах. Отломленный ею прут взвился в воздух и стрелой полетел в бешеное существо. Прошиб грудь насквозь, но тварь это не остановило. Настоящий бронепоезд, рвущийся к своей цели. — Сука, — Гейзенберг размахнулся и ударил кулаком в голову существа. Бет вздрогнула, когда раздался треск костей. Челюсть выбилась из суставов. Заскулив, тварь рухнула на перила, но на Гейзенберга кинулись остальные. Ревущая толпа, настоящие звери. Изуродованные, пугающие. Мужчина поднял руку, а затем рывком опустил, и мост резко оборвался. С пронзительным треском решетка провалилась. Первые твари угодили в воду, напоролись на сломанную острую арматуру. Следовавшие за ними взвыли и ловко перепрыгнули провал. Бет смотрела, как Гейзенберг дерется с тварями и не могла поверить собственным глазам. Он что, действительно её защищает?! Бред какой-то. Да быть этого не могло! Девушка настолько изумилась, что забыла о холоде. Азарт, с которым мужчина избивал бешеных существ, поражал. Иной раз казалось, словно на лице видна улыбка. Поистине дьявольское зрелище. И молота при нем не было. Выходит, голову первой твари он проломил голыми руками? На мгновение Бет представила, с какой легкостью он мог убить её. Аж мурашки по коже побежали. Она вспомнила, как сумела вырваться из тюрьмы. Просто гребанное чудо! Вряд ли теперь Гейзенберг даст застать себя врасплох. Шляпа слетела с его головы. Влажные волосы метались, от напряжения мышц рубашка разошлась у рукава. Одна из тварей яростно махнула лапой, рассекая когтями воздух. Гейзенберг отпрыгнул, едва не сшиб Бет. Девушка запоздало отошла назад. Обернулся, пронзая её свирепым взглядом. — Черт возьми, детка, свали отсюда! — Рявкнул он, тяжело дыша. — Не можешь помочь, так не мешай. Самолюбие защемило, что Бет едва не подавилась воздухом. Возмущение полыхнуло в груди, неожиданно согревая лицо. Она собиралась ответить, но в руку Гейзенберга вцепилась тварь. Острые зубы яростно впивались в плоть со звериной мощью. Мужчина скривил лицо, но не вскрикнул. Ухватился за склизкие волосы твари и рванул в сторону с неистовой силой. Раздался отвратительный треск. Тварь полетела в воду, окровавленный скальп остался в руке Гейзенберга. Волна отвращения прошла по телу девушки. Что б она ещё раз напала на этого бешеного мужика? Да ни в жизнь! Решетка за спиной задрожала. Бет опасливо обернулась и едва успела увернуться от удара когтистой лапой. Сбросила плащ и шагнула к Гейзенбергу. Сработали рефлексы, выжженные на подкорке. Цепкий взгляд выхватил охотничий нож, черт знает как вернувшийся к хозяину. Схватив рукоятку, Бет выдрала оружие из ножен и наотмашь полоснула тварь по шее. Так резко, что не успела передумать. Пожалуй, слишком резко — бок перехватило адской болью. Стиснув зубы, девушка разбежалась и толкнула растерявшееся существо. Ладони проехались по гнилым нарывам. В воздух поднялся омерзительный запах тухлятины. Тварь сшибла ограждение, рухнула в воду. Мгновение барахталось, цепляясь за жизнь, но быстро затихла и пошла ко дну. — Гори в Аду, — отчеканила девушка и презрительно сплюнула в мутную воду. Кто-то коснулся её спины. Тело передернуло, Бет на автомате развернулась и едва не полоснула Гейзенберга ножом по лицу. Мужчина перехватил её руку, больно стиснув запястье. Выхватил оружие с крайне недовольным видом и вернул к себе на пояс. — В следующий раз, — погрозил он пальцем, но заговорил без угрозы или злости. — Когда надумаешь купаться с утра пораньше, выпутываться будешь сама, ясно! Девушка бросила взгляд мужчине за спину. Картина маслом «болотное побоище» вызвало нервную улыбку. Трупы тварей плавали в воде, мерно покачиваясь на волнах и окрашивая заводь темной кровью. Не оборотни, нет. Что-то другое. Иначе бы они признали своего хозяина. Ведь те, на поле, его слушались. Более того — боялись. А эти? Нападали, словно были совсем без мозгов. Хотя, совсем не удивительно. Кто-то изрядно над ними поиздевался. Усталость накатила внезапно, вышибая дух. Закрыв глаза, Бет уткнулась лбом Гейзенбергу в плечо. Мужчина неожиданно замер, хотя до этого тяжело дышал. От него тяжело пахло, Бет смогла различить лишь острый запах сигары. Одежда полностью им пропиталась. — Так, кончай, — заворчал Гейзенберг, отпихивая девушку. — Не беси меня. Он двигался с трудом от усталости. Медленно наклонился, подбирая шляпу. Осмотрел, брезгливо отряхнул и нацепил на голову. Собирался было уйти, но огромный провал моста заставил остановиться. Бет не выдержала и ехидно улыбнулась, наблюдая, как Гейзенберг кроет высокоэтажным матом проклятых тварей и размахивает руками. Сама она с трудом могла пошевелиться. Кое-как набросила на плечи плащ, но тепло мужского тела уже испарилось. И всё-таки он её спас. Стоит принять, как очевидный факт. Только Бет не понимала, зачем. Внутри неё боролись два противоречия — благодарность и былая ненависть. Однако последнее заметно проигрывало и неумолимо угасало.***
— Дерьмо, — прошипел Карл, осматривая безнадежно испорченную рубашку. Любимую рубашку, между прочим. От рукавов мало что осталось. Время и так не пощадило их. Пуговицы оторвались… а, хрен с ней! Карл скомкал то, что осталось от рубашки и швырнул на пол. Бесполезная тряпка. Он уселся на продавленную кровать Моро, ощущая в теле приятную усталость. Вытянул ноги и на минуту прикрыл глаза. Укушенное плечо неприятно саднило. Херовы твари! Как Моро только посмел их выпустить? Не удался эксперимент, так прикончи всех к едреной матери. Ему сейчас, как никогда, нужны трупы. Станок закончен несколько дней назад, можно запускать. Мысли о налаженном производстве приятно согревали. пальцы невольно нашли маленький компас, висящий на груди. Скоро, уже совсем скоро. Бет копалась в углу комнаты, куда свалили кучу старой одежды. Бледная от холода, мокрые волосы прилипли к спине. Мокрая футболка растянулась ещё сильнее и сползла, оголяя плечо. Мужчина на секунду представил, как приятно было бы стянуть с неё лишние тряпки и ухмыльнулся собственным мыслям. Ну уж нет, девчонка пусть и симпатичная, только не совсем в его вкусе. Он встречал женщин и посимпатичнее. В пору войны многие двери открывались перед человеком в форме СС. Особенно когда за спиной танковый батальон. Немки с аппетитными формами, славянки, от фигур которых голова шла кругом; румынки, потомки аристократических семей, соблазняющие одним лишь взглядом. Поджарая, худощавая Бет жестоко проигрывала им. Зато на деревенских баб не похожа, к тем мужчина ни в жизнь не прикоснулся бы. Грязные, набожные, трясущиеся от страха. Мерзость. И всё-таки что-то в ней было. Стал бы Карл влезать в драку ради германской шлюхи? Черта с два. Но Элизабет… как же он разозлился, когда увидел её в воде. На Моро с его агрессивными экспериментами, на девушку с неутомимой тягой находить неприятности. Как одна девка может притягивать столько проблем? И всё ради чего — ради деревни! Пиздец, ну что за бред?! Он бы и пальцем не пошевелил, а она рискует жизнью. Как же сильно мужчину это бесило. Карл не заметил, что закрыл глаза и на несколько минут отключился. Бет перешагнула его вытянутые ноги. Выудив из общей кучи свитер и какие-то безразмерные штаны, она швырнула их на кровать. Повернулась к Карлу спиной и собиралась было снять мокрую одежду, но вовремя опомнилась. — Ты отвернуться не хочешь? — Сказала таким тоном, словно приказала. Карл внимательно посмотрел на неё, широко улыбнулся и нагло устроился поудобнее. Должна же быть награда за его старания, правда? Девчонка не эталон, но это лучше, чем ничего. — Продолжай, — распорядился мужчина, в нетерпении осматривая девушку с ног до головы. Недовольство, скользнувшее по её лицу, развеселило Карла. Он знал, эту штучку просто так не смутить. На то и был расчет. Бет недолго сомневалась. Отвернулась и рывком стянула футболку. Улыбка медленно сползла с лица Карла. Во рту появился противный привкус разочарования. Обнаженная спина девушки была покрыта длинными шрамами. Ровными, тонкими полосами, украшавшими кожу причудливым рисунком боли. Наслаждение сменилось отвращением. Губы Карла передернуло, и он отвернулся. Ему слишком хорошо было известно, что оставляет такие шрамы. Выходит, девчонка видела в жизни больше дерьма, чем ему казалось. Бет переоделась быстро, не глядя на мужчину. Свитер закрыл ноги почти до колен. Безразмерные штаны совсем скрыли фигуру. Не говоря ни слова, Карл встал и вытащил из кармана плаща сигареты. Бросил Бет. Девушка поймала их на лету, в уставших глазах загорелась благодарность. — Наше вам с кисточкой, — сказала она, щелкая зажигалкой. Карл сел напротив неё, оперся локтями о колени. Он смотрел, как девушка курит, и ощущал дикое желание отвесить ей пощёчину. Хладнокровие Бет начинало бесить. — Значит, хотела удрать, — констатировал Карл, не сдерживая злость. Пальцы сцепились в замок. — Тупой поступок. А ведь ты не идиотка. — Это комплимент? — Улыбнулась Бет. При каждом слове изо рта её вырывался сизый дым. — Кто бы мог подумать… — Не шути со мной, детка, — пригрозил Карл. — Тебя могли прикончить, и что тогда? Прощай, деревушка. Девушка нахмурилась. Пальцы сильнее стиснули сигарету. — Хватит мне угрожать, — без тени эмоций процедила Бет. — Если бы ты хотел меня убить, то сделал бы это давным-давно. Нет, не так — ты не стал бы таскать мне… — Подачки, — подсказал Карл. — Да, — девушка кивнула. — Подачки. В комнате повисла гнетущая пауза. Каждое слово Бет сочилось ядом и холодом, однако взгляд её довольно быстро смягчился. Как же стремительно эмоции на её бледном лице сменяли друг друга. Карл поймал себя на мысли, что невольно залюбовался. Ведь он её спас. Полез в драку, как какой-то юнец. Не без удовольствия, конечно. На фабрике, в гнетущем одиночестве, довольно быстро становится скучно. Бет внесла некоторые коррективы в его существование. Добавила веселья и сумела оживить угасший интерес к кому-либо, кроме железок. — Так откуда шрамы? — Поинтересовался мужчина, выдыхая клубы тяжело пахнущего дыма. — Не просто так же показала. Как будто ему не известно, откуда. Но наблюдать, как напрягается девушка, а затем наигранно расслабляется, откидывая голову и оголяя шею, бесценно. Пытается строить из себя непрошибаемую, что здорово веселит. Интересно наблюдать за живой реакцией человека, который тебя не боится. Благоговение и страх тоже приятны, только быстро надоедают. — Ты хотел посмотреть, я и показала, — бросила Бет, пожимая плечом. Губы дрогнули в слабой улыбке. — Впредь будешь осторожнее с желаниями. Карл прищурился, медленно закусил зубами сигару и сделал затяжку, не сводя с девушки глаз. Вряд ли он знал, о чём она думает. Возможно, предполагал, что в головке девушки мысли сменяют друг друга галопом и мешаются в кучу. Такая живая, такая непредсказуемая. Однако в мыслях Бет царил порядок. Сигареты сделали своё дело и ожидаемо расслабили тело. Свитер неприятно колол кожу, но согревал как следует. Длинные рукава полностью скрыли пальцы. Бет позволила себе сесть по турецкий, скрестив ноги. Спиной навалилась на стену и украдкой рассматривала мужчину, подмечая черты, до которых в тюрьме ей не было дела. Не обращаешь внимание на внешность, когда в приоритете выживание. Гейзенберг напоминал ей одного из первых капитанов, обучавший кучку зеленых новобранцев. Жесткий, неотесанный мужлан, борода которого не знакома с мылом. Как, впрочем, и язык. Зато на первом задании он костьми лег, но не дал сдохнуть ни одному «мелкому засранцу». Будет время, говорил, все подохнете. Только не сейчас. И ведь оказался прав. Скотина. Гейзенберг был из той же породы. На мосту девушка впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности, и это значило очень много. Если ты не доверяешь целому миру, найти человека, рядом с которым не испытываешь страх, огромная удача. Только Гейзенберг — мутант. Подобных ему ты убивала в пустыне. Убийца, положивший не одного человека. Садист, забирающий людей для смерти ради своего развлечения. Такого человека ты искала? Серьезно? Его руки покрывали шрамы. Кривые, рваные, еле заметные белые или ярко-розовые. Их оставили пули врага или острые когти? Какие истории скрываются за затянувшимися боевыми ранами? Многие прятались под армейскую майку, показываясь лишь отчасти. Другие беспощадно рассекали лицо. Поднимаясь всё выше, Бет неожиданно столкнулась со взглядом мужчины и слишком быстро отвела глаза. Мысленно чертыхнулась, пряча волнение за сигаретой. Это вообще нормально, мило беседовать с тем, кто обещал убить тебя в особо извращенной форме? — А твои шрамы? — Спросила Бет, когда пауза слишком затянулась. — Бурное военное прошлое? — О-о, это долгая история, — тоскливо протянул Гейзенберг, теряя приятное расположение духа. Стало понятно, что тема не совсем ему приятна. — Не ты одна побывала в заднице у черта и умудрилась выжить. Ты даже представить себе не можешь. — Звучит не очень-то ободряюще, — глядя на заметные морщинки, осевшие на лице мужчины, девушка попыталась прикинуть, какого Гейзенберг примерно возраста. Особого значения это не играло, но всё-таки она решила уточнить. — Сколько тебе лет? — Поди знай, детка, поди знай, — увильнул тот от ответа, ехидно улыбаясь. — Такие живучие хрены, как я, принадлежат к давно потерянному поколению. — Значит есть, что терять. Разве это плохо? Гейзенберг пожал плечами. От его вида веяло прошлым, и Бет невольно вернулась в яркие воспоминания тех времен, когда кожу обжигал жар пустыни. Вспомнила знакомые лица погибших товарищей. Почему-то перед глазами всегда стояли их улыбки, а не искаженные ужасом, залитые кровью гримасы. Сердце защемило от жалости и досады. Никто не собирался их спасать в той, последней операции. Никто так и не пришел на помощь. Это злило Бет. Заставляло сжимать кулаки до онемения пальцев и подавлять желание закричать от ощущения несправедливости. И, главное, ради чего столько жертв? — Мы воевали ни за что, — произнесла она, ощущая, как сводит челюсть от напряжения. Бет слишком сильно стиснула зубы и принялась разминать пальцами мышцы на лице. — Потому что так было нужно, понимаешь? Ни нам, никому из нас. Черт, — девушка горько усмехнулась, — я не уверена, что у командования была хоть какая-то цель! Может, лишь переубивать нас всех в пустыне, как пушечное мясо. Сражение без результата, столько жизней в пустоту. Гейзенберг долго молчал, погруженный в собственные мысли. Рука его едва заметно дрогнула, и пепел сигары упал на постель Моро. Мужчина даже не заметил. — Все мы видели некоторое дерьмо, — заключил он безрадостно, делая глубокую затяжку. Непривычно было видеть его таким… понимающим, что ли. Сидеть напротив и просто беседовать, как со старым приятелем. Не испытывая желания убежать или пустить пулю промеж устало прикрытых глаз. Очень резкий контраст в сравнении с тем дьявольски пугающим, агрессивным психом, каким Гейзенберг предстал в первый раз, на территории фабрики. Кто бы мог подумать. — Кроме меня, никого не осталось, — Бет докурила сигарету. Наклонилась и бросила окурок в щель между досками. В мутную заводь. — Столько молодежи уехало. А ведь никто о них не вспомнил. Ни один не подошел ко мне и не спросил, где его ребенок или брат. Как будто всем неожиданно стало плевать. С другой стороны, — она невольно попыталась зачесать волосы на затылок, но слипшиеся, грязные пряди не поддались, — столько лет прошло… — Нет, дело совсем не во времени, — перебил её Гейзенберг. Его голосу вернулась уверенность и знакомые нотки раздражения. — Дело в людях, детка. Не за тех ты решила сражаться. Бет коротко кивнула. Как будто она этого не понимает. Нет, правда, девушка вовсе не была наивной дурочкой. Только мужчине об этом она не скажет. Армия научила не отступать от того, за что начал сражаться. Возможно, не будь чувство вины и долга перед отцом столь сильны, Бет могла и не ввязываться в столь неблагодарную работёнку. Хотя, к чему мечтать о том, что не случится? Девушка осознавала, что плотно завязла в местном болоте и вряд ли сумеет выбраться сама. Гейзенберг тоже прекрасно это понял. Однако девушка об этом не догадывалась. — Ты говорил, что знаешь, каково это, — вспомнила Бет, поднимаясь с кровати. Ноги начали затекать от долгого сидения в одной позе. — Быть на моём месте. Откуда? Мужчина неожиданно отмахнулся, скривил губы и нахмурился. Резкая смена приятного расположения духа на раздражение была вполне в его манере. — Давай без этого, я не в настроении, — буркнул он, засовывая руки в карманы штанов. Бет пожала плечом. Нет так нет, ей не принципиально. — Как знаешь. Бет несколько раз присела, покрутила голеностопом. Тело отозвалось ломотой и тупой болью в боку. Как, спрашивается, восстановить трещину в ребре, если всякий раз, выходя на улицу, девушка влипает в неприятности? Ещё парочка прогулок, и можно смело констатировать сломанную кость. По ту сторону стены осел туман, и пасмурная пагода опустилась на заводь. Солнце не пробивалось сквозь щели. В комнате царил полумрак, навевающий не совсем подходящие мысли. Нет, вовсе не о мужчине рядом, а о монстрах, таящихся за дверью. Ведь те бешеные твари могли спокойно вышибить хлипкую дверцу и растерзать беззащитную девушку, пока та спит. Бет хотела осмотреть петли, проверить на надежность, когда Гейзенберг рассмеялся. Громко и резко, заставив Бет покоситься на него, как на ненормального. Первой мыслью было «сейчас все твари с заводи сбегутся сюда», и девушка едва удержала себя от желания кинуться к мужчине и закрыть ему рот. — Что смешного? — Недовольно спросила она, закрывая дверь. На всякий случай. — Черт, — фыркнул Гейзенберг, внимательно глядя на девушку. Взгляд тяжелый, изучающий. От него Бет становилось некомфортно. — Просто ты первый человек, кто съездил мне по морде и остался жив. Неожиданный приступ стыда, совершенно необоснованный, заставил Бет густо покраснеть и закрыть лицо руками. — О-о-о! — Взвыла она, вспоминая, как удирала из тюрьмы. В свете последних событий необходимость защищаться от мужчины отпала, и Бет ощущала себя неловко. — И даже кровь не пошла. Ты крепче, чем я думала. Но, между прочим, ты сам виноват! — Чего? — Возмутился мужчина, изогнув брови. — С какого эта хрена? — Ты запугал меня! — Да брось, — отмахнулся он, кое-как поднимаясь. Усталость была видна невооруженным глазом. — Серьезно, я чуть кони не двинула, — сказала Бет на полном серьезе. Вспомнила, как было страшно сидеть в камере. По спине пробежал неприятный холодок. — Думала, ну всё, девчонка, теперь тебе точно хана. Гейзенберг подошел к ней и щелкнул пальцами перед лицом. Жест девушке не понравился. Она тут же отошла на шаг назад. — Но ведь ты выкрутилась, — произнес Гейзенберг с азартом и, черт возьми, уважением. Он был ненамного выше, чем Бет. Однако шире и массивнее, потому и казался весьма устрашающим. Даже в старой армейской майке, невыгодно подчеркнувшей заметно плотную фигуру. Мужчина был силен, но не мог похвастаться идеальной внешностью. Над поясом ремня проглядывался плотный живот, какой появляется у бывалых капитанов после многолетних запоев. Кожа на широких руках едва заметно обвисала. Борода спуталась, волосы были не лучше, чем у Бет. Почему-то последнее заставило её улыбнуться. Они друг друга явно стоили. Давным-давно благополучно забили на собственную внешность. — А у меня был выбор? — Запоздало ответила она, скрестив руки на груди. Близость Гейзенберга напрягала её. В голове совершенно невовремя мелькнуло раздавленная голова твари. Пожалуй, опасения девушки вполне оправданы. — Захочешь жить, и не из такого вывернешься. — Ха, было бы ради чего, — слишком громко фыркнул Гейзенберг. Бет не выдержала и закатила глаза. Снова-здорова! В порыве раздражения девушка резко развела руками. — Не надоело, нет? Может хватит? — Весьма смело начала она, напрочь забыв про опасения, минуту назад заставившие пятиться от мужчины. — Давай просто закроем тему, ладно? Здесь мой дом и сойдемся на этом. Гейзенберг скептически прищурился. — Херня полнейшая, — произнес он язвительно, присаживаясь на край стола. Дерево под его весом скрипнуло и прогнулось. — Я должна их защитить, ясно! — Крикнула Бет. Возможно, больше себе, чем Гейзенбергу. — О-о-о, ну раз, блять, должна! — на повышенном тоне повторил он. — Ничего не поделать. Просто, знаешь, мне на секунду показалось, будто это обычное лицемерие. — Это ещё почему? — Воскликнула девушка возмущенно. — Сама подумай. Обязана, должна, — он снова подорвался, тыкая девушке пальцем в лицо. — Ты строишь из себя гребаного героя, хотя нихера сама вывести не можешь. Просто признай это, и закончим. Закроем тему! — Слушай, вообще-то тебя это не касается, — неожиданно осмелев, Бет отпихнула от себя руку Гейзенберга. Лицо его вытянулось, глаза полыхнули от злости от её наглости. — Это моё дело, ясно? — Да, вот только твои делишки в последнее время уж что-то слишком тесно меня касаются! — Закричал он, едва сдерживая желание схватить девушку за шкирку и как следует встряхнуть. — Слушай, детка, если на чистоту, у меня тоже есть кое-какие планы. И если ты станешь мне мешать, или хотя бы попытаешься, я без зазрений совести тебя прикончу. Бет открыла было рот, чтобы возмутиться, но мужчина не дал ей вставить ни слова. — Хочешь спасти эту поганую деревеньку? — Он махнул рукой. Резко, заставив Бет отшатнуться. — Валяй, катись на все четыре стороны! Хоть вплавь, хоть бегом. Но я больше и пальцем не пошевелю, чтобы вытащить тебя из очередной кучи дерьма. Её лицо побелело от злости. Сцепив зубы, девушка с силой сжала кулаки. Ударить мужчину было бы слишком опрометчиво. О, как же ей хотелось зарядить ему пощёчину! Нет, заехать кулаком по наглой физиономии. Плевать на угрозы, к черту последствия. Девушка так сильно напряглась, что глаза невольно наполнились слезами от ярости. Гейзенберг нависал над ней, упиваясь собственной злостью. Такой же упрямый и напряженный. Казалось, один громкий звук, и они сорвутся. Вцепятся друг другу в глотки, забыв напрочь про недавние беседы. — Спасибо, — прошипела Бет сквозь зубы. — За что? — Не понял Гейзенберг. Голос охрип от злости. — За то, что утром раз вытащил меня из очередной кучи дерьма, — бросила девушка ему в лицо, резко развернулась и тяжело рухнула на кровать. Спина горела от испепеляющего взгляда мужчины. Прижав колени к груди, Бет изо всех сил старалась не поддаваться ярости. Но ещё сильнее было навязчивое чувство, словно Гейзенберг был… прав. Нет! Он не понимает. Он ничего о ней не знает. — Сука, — рявкнул мужчина, схватил плащ и быстро вышел из комнаты. Напоследок громко хлопнула дверь. Бет вздрогнула всем телом. Напряжение вырвалось наружу. Неуклюже подскочив, она схватилась руками за край стола. Закричала от бушующей внутри ярости и перевернула его к чертовой матери. На пол посыпалась посуда, мусор и бумаги, рыболовные снасти. Не рассчитав силу, Бет вскрикнула от острой боли, пронзившей грудь. Рухнула на пол, обхватив себя руками и закричала, что было сил. Надрывая горло. От боли, от собственной слабости, от невозможности дать отпор. От осознания, что она попалась в ловушку собственного прошлого. Негласных обещаний и сброшенной на неё ответственности. Но больше всего Бет злило осознание, что Гейзенберг был прав. Бесило до зубного скрежета и желания кричать ещё сильнее. Она хотела бросить всё и сбежать. Уехать к чертовой матери из этого проклятого места, затянувшего её, словно трясина. Только Бет не могла. Стоило вспомнить лицо отца, как прошлое ударяло под дых. Она обязана остаться. Должна спасти деревню, как он хотел. Она обязана отцу. Должна заплатить за то, что совершила. Гейзенберг не может об этом знать. Ублюдок! Она не лучше, чем он. Подлый убийца, не заслуживающий ни любви, ни одобрения, ни даже свободы. Бет знала, что должна остаться. Но ещё никогда ей не хотелось так сильно бросить всё и сбежать.