Позволь мне спасти тебя

      Резкий выстрел заставил Бет встрепенуться. Кожу обдало жаром, в голове за секунды промелькнули самые ужасные предположения. Сердце подпрыгнуло в груди, с силой ударилось о горло. С трудом проглотив жесткий ком, Бет начала бешено осматриваться по сторонам. Над её головой слегка колыхалась зеленоватая ткань палатки, сквозь которую пробивался тусклый свет солнца, едва-едва показавшегося из-за горизонта. Тянуло утренней прохладой, хотелось забраться с ногами под одеяло.       Девушка бешено дышала, не понимая, что происходит. Где Гейзенберг? Где его фабрика? Куда всё подевалось?!       — Лиза, — раздался откуда-то сбоку голос, от которого леденящий холодок пробежал по телу.       Бет замерла. Медленно, словно воздух давил с силой океанической глубины, повернула голову. Приподнявшись на локте, рядом с ней лежал молодой парень. Светлые кудряшки взъерошены, прилипли к вспотевшему лбу. Медовые глаза изучают её с непониманием сонного ребенка.       Сердце Бет остановилось. Рот невольно приоткрылся, глаза расширились от шока. Дрожащей рукой она потянулась к заспанному лицу молодого человека. Страх заполнял её изнутри. Девушка боялась, что иллюзия пропадет, раствориться в воздухе сизым дымом. Когда пальцы дотронулись до мягкой щеки, Бет вздрогнула всем телом от испуга. Но парень никуда не делся. Мило улыбнулся, сверкнул белыми зубами.       Рвано вздохнув от огромного облегчения, Бет кинулась ему на шею. Обхватила руками. что было сил, прижалась всем телом к обнаженной, горячей груди. Она чувствовала, как бьется его сердце и готова была сделать что угодно, лишь бы продлить миг счастья, когда все пережитые ужасы оказались всего лишь дурным сном.       — Эй, ты чего? — Парень приобнял Бет, прижимая к себе сильнее. — Что случилось?       — Я… — голос Бет предательски дрогнул от рассыпавшихся по щекам слез. Она зарывалась лицом в светлые волосы, вздыхая аромат юного тела как в последний раз. Родной запах, любимый, просто космический. — Я думала, ты умер.       — Что? — Парень слегка отстранился, глядя на девушку с удивленной улыбкой. Теплая рука легла на влажное лицо девушки. Нежно погладила, успокаивая. — Брось, это всего лишь сон. Обычный кошмар, подумаешь. Ну же, иди ко мне.       Не выдержав, Бет прильнула к молодому человеку. Жадно целовала мягкие губы, щеки, шею. Ласкала мускулистую спину, прижимаясь к любимому человеку все сильнее. Под теплой кожей пульсировала жизнь, и постепенно Бет начала верить, что всего лишь увидела кошмар. Жуткий, пугающий до икоты. Словно она вернулась домой и увидела то, от чего у любого нормального человека крышу снесет. Оборотни, вампиры, языческие боги в обличие простых людей.       Гейзенберг…       Во рту появился острый привкус гнили. Губ коснулась липкая слизь, над ухом раздалось сдавленное рычание. Бет замерла, не в силах пошевелиться от страха. Рука, обнимающая её спину, превратилась в когтистую лапу, царапающую кожу обломанными ногтями. Тварь с шумом втягивала носом воздух, принюхиваясь, будто дикий зверь. Паника взорвалась в голове, уничтожив здравые мысли. Адреналин бурным потоком разлился по венам, заставил кожу пылать изнутри. Бет резко отстранилась, взглянула на молодого человека и оглушительно завизжала от страха. Вжалась спиной в неожиданно затвердевший полог палатки.       Перед ней сидела тварь, в облике которой осталось крайне мало от парня, которого она любила. Из хищно растянутого рта вытекала зловонная черная слюна. Желтые зубы обнажились, нервно щелкали друг о друга, предвкушая, как вопьются в живую плоть. Глаза выцвели, словно старая фотография. Во лбу, аккурат промеж глаз, темнела дыра от пули.       От пули, которой Бет застрелила солдата, превратившегося в жуткую тварь у неё на руках.       — Ка… пи… тан, — прошипела тварь, роняя на покрывало густую слюну. Неожиданно изуродованное мутацией лицо осунулось в притворной печали. — Неужели ты больше не любишь меня, Лиза?       — Господи, — прошептала девушка, всем телом ощущая приближающуюся смерть. Губы твари медленно растянулись в оскале. Неестественно изогнувшись, она приготовилась к прыжку.       — Здесь его нет, — прошипела тварь и с гортанным рыком кинулась на свою жертву.

***

      Бет проснулась в холодном поту. Не вскрикнула, не испугалась. Просто села на постели. Влажное покрывало обмоталось вокруг ног, распущенные волосы прилипли к затылку. В комнате было темно, настольная лампа выключена. Бет сидела неподвижно, медленно возвращая утраченные после сна воспоминания. Руки мелко дрожали, голова неприятно болела. Но хуже было ощущение тревоги и горечи, застрявшей посреди горла. Ком, который девушка, как ни старалась, не могла проглотить.       А ведь она почти забыла, как он выглядел.       — Сука, — прошипела Бет сдавленно, закрыв лицо руками.       На языке до сих пор чудился привкус гнилого мяса. Рывком схватив оставленную бутылку, Бет сделала несколько глотков виски. Горячая от спирта жидкость сделала своё дело. Паническая атака, неумолимо нависшая над разумом, начала потихоньку отступать. Бет завязала волосы в тугой узел на макушке и опустила ноги на пол. Босые ступни обожгло холодом, но девушка не шелохнулась. Пускай, поможет отрезвиться и прийти в себя. Нет, это надо такому присниться?! Больше всего Бет ненавидела, когда во сне стиралась грань с реальностью, и она начинала верить, будто находиться там. В пустыне, в палатке с…       А, к чёрту. Какой смысл теперь об этом думать? Это всего лишь сон, очередной кошмар. Он мёртв. Бет сама его убила. В комнате не было окон, однако девушка знала, что наступил вечер. Она сидела на постели Карла, сооруженной из ящиков. В его чистой рубашке, пропитанной тем самым особенным запахом, от которого голова немного кружилась и хотелось зарыться лицом в мягкую ткань. Его запах. Теперь он окутал её тело, будто невидимая аура. Вдыхая его, Бет начала чувствовать себя намного лучше.       Они говорили обо всем и ни о чем конкретном. Рассказывали друг другу военные байки из прошлого. Забавные истории, ни к чему не обязующие. Пили виски, изучая друг друга, но уже совсем по-другому. Было весело, чертовски весело. Иная атмосфера витала в воздухе, была физически ощутима кожей. Карл сидел за столом, спиной к тусклой настольной лампе, от чего лицо его было погружено в темноту. Но Бет могла поклясться — он скользил взглядом по её лицу. И всякий раз, когда натыкался на её взгляд, начинал улыбаться.       Его лицо не было красивым. Измученное, изуродованное шрамами, заросшее жесткой бородой. Кожа слегка обвисла под подбородком. Он часто поворачивал голову, рассматривая стену с чертежами. Так, что профиль четко вырисовывался на фоне болезненного желтого света. Проявлялись морщинки вокруг губ, возле глаз, на лбу. Уже не молодой, уставший от жизни, но почему-то Бет не могла отвести от него глаз.       Когда разговор сошел на нет, и каждый погрузился в свои мысли, девушка устроилась на постели Карла поудобнее и позволила себе любоваться работающим мужчиной. Как он проверяет один из тех жутких чертежей, которых она так сильно испугалась. Карандаш скользил по желтоватому листу, в руках то и дело мелькала металлическая линейка. Когда Карл сосредоточен, он становится притягательным. Увлеченный, страстный, сосредоточенный. Постепенно его облик начал расплываться сквозь сонливую пелену, опустившуюся девушке на глаза. Карл превратился в размытый образ, сотканный из силы и уверенности. Рядом с ним девушка ощущала себя… слабой. И это было чертовски приятно!       Может, потому Бет начала нервничать, когда проснулась и не обнаружила рядом никого? Подскочив с постели, она зажгла лампу. Кошмар словно прилип к позвоночнику. Бет испытывала навязчивое желание постоянно оборачиваться, проверяя, не сидит ли за стеллажом, притаившись, жуткая тварь?       Неожиданно снаружи раздался шум. Замерев, Бет снова потянулась к поясу. Черт побери! От привычки всякий раз хвататься за оружие она избавится ещё нескоро. Но это же фабрика Гейзенберга, верно? Он не потерпит посторонних на своей территории. Значит, и бояться нечего. Или сонливость просто притупило в девушке чувство самосохранения.       Когда Бет открыла дверь, в помещение радостно ворвался холодный ветер. Вместе с ним раздалось громкое лошадиное ржание. Бет подпрыгнула от неожиданности, неудачно махнув рукой и ударившись о металлическую раму.       — Твою мать, — выругалась она, потирая ушибленное запястье и рассматривая интересную картину.       На территории фабрики стояла большая, потрепанного вида повозка, тянувшая за собой довольно объемный прицеп, забитый ящиками, коробками и непонятным барахлом. Вокруг расставлены светильники разных мастей и размеров. Одни бросали алый свет, другие желтоватый или белый. На распахнутой створке висел фонарик, сложенный из зеленой бумаги. На ветру звенели цепи, на которых было подвешено вяленое мясо. Желудок Бет моментально заурчал, напоминая о своём бедственном положении. Атмосфера навевала настроение уличной ярмарки, какие частенько приезжали в деревню, когда Бет была маленькой. Запах лошадиного навоза, приторно-сладких леденцов и копченого мяса плотно засел в девичьей памяти, и возвращал прямиком в детство. Дарил одни из самых приятных воспоминаний, коих было не так уж и много.       Проронив радостную улыбку, Бет резво спустилась к повозке. Осторожно подошла к иссиня-черной лошади, тянувшей столь непомерный вес. В животе свернулись согревающим комочком волнение и предвкушение чего-то волшебного. Закусив губы, Бет осторожно протянула руку к лошадиной морде. Зверь дышал тяжело, выдыхая густые клубы белесого пара. Когда пальцы коснулись гладкой шерсти, по коже Бет волной пробежали мурашки. Улыбка выросла до ушей. Надо же, она впервые в жизни погладила лошадь! Ощутила тепло под рукой и силу, с которой зверь пихнул её руку, подставляясь под ласковое прикосновение.       Возле прицепа раздался грохот, затем воздух сотрясся от крика Гейзенберга.       — Пиздец, Герцог! — Снова грохот, будто что-то тяжелое падает на землю. — Руки оборву к ебаной матери. Ты не мог нормально всё составить, нет?!       Повозка затряслась, натужено заскрипели доски. Бет невольно прижалась к морде лошади, опасливо выглядывая из-за угла. Кто-то тучный, очень большой, высунулся наружу бугристым животом. Коротенькие ножки болтались в воздухе, не дотягиваясь до хлипкой лесенки. Девушка усомнилась, что тонкие ступени выдержат подобный вес.       — Не стоит нервничать, мой друг, — раздался задорный голос, в котором легко угадывалась широкая улыбка. — Всё стояло ровно на своих местах, пока вы не навели свои порядки…       — Хера с два я у тебя что-то куплю, пока всё не проверю, — рявкнул Карл, грубо прерывая хозяина повозки. Его гнев достаточно быстро утих. — Ладно, забей. Где реакторы?       — С другой стороны, мой друг, — отозвался торговец, совершенно не тая обиды. Будто уже привык к весьма специфической манере общения Гейзенберга.       Бет закатила глаза, переглянулась с лошадью и весело улыбнулась. Да, она тоже долго привыкала. Карл вообще достаточно сложный человек.       Прятаться не имело смысла, и Бет неспешно пошла к прицепу. Вечерний холод неприятно морозил сквозь рубашку. Тем не менее лучше уж на улице в приятной компании, чем в темном помещении, где за каждым углом прячется паранойя в виде жуткого монстра. Девушка уже хотела окликнуть Карла, когда громогласный голос торговца заставил её снова вздрогнуть на месте. Она обернулась, впервые увидев хозяина повозки.       — Боже мой, мадам Шер! — Воскликнул тучный мужчина, резко вскинув руки. Лицо поражено изумлением и неописуемым восторгом от встречи. — Сколько лет, сколько зим! Вы ничуть не изменились, всё так же прекрасны, как и прежде. Присматриваете новое оборудование для исследований?       От неожиданности Бет растерялась. Обхватила плечи руками, бегая глазками по развешенным на распахнутых створках товарам. Торговец был болезненно тучным, светловолосым мужчиной с юношеским лицом. Неожиданно притягательным и приятным. Бет задержалась на нём взглядом дольше положенного приличием и спешно отвела взгляд на венки, сплетенные из чеснока. Щёки порозовели от смущения. Однако откуда он знает её фамилию? Карл рассказал?       — Извините, — голос дрогнул, и девушка прокашлялась. — Кажется, мы раньше не встречались.       Радость моментально спала с полного лица. Несмотря на это, торговец остался в приятном расположении духа, не потерял широкой улыбки.       — Верно, — кивнул он, складывая руки на груди. Девушке показалось, что его глаза несколько потухли. Будто там, глубоко внутри, кто-то выкрутил лампочки. — Похоже, я случайно принял вас за другую.       Не желая портить первое впечатление, Бет подошла к мужчине поближе и протянула руку.       — Вы были близки, — ободрила его девушка. — Элизабет Шер. Рада встрече.       Неожиданно глаза торговца вновь полыхнули, ярче прежнего. Он осторожно обхватил руку девушки толстыми пальцами, закованными в золотые перстни с драгоценными камнями. У него очень мягкая, податливая кожа. На ощупь как сливочное масло, оставленное в теплой комнате на ночь.       — Элизабет, — протянул мужчина медленно, нараспев, будто пробуя имя на вкус. — Моя плоть и моё сердце угасают, но Бог — сила моего сердца и моей доли навсегда.       Бет слегка нахмурилась. Она не понимала к чему это. Замерла в неудобной позе, слабо пожимая опухшие пальцы. От повозки веяло духом старых ковров и чеснока.       — Псалом, — произнес торговец, наконец, отпустив руку девушки. — У вас очень красивое имя, моя дорогая. Зовите меня Герцог.       — Очень приятно, — повторилась девушка, разминая затекшее от длительного рукопожатия плечо.       От Герцога не исходило угрозы. По привычке Бет попыталась насторожиться, но за слегка прищуренными глазами, пристально следящими за каждым её движением, не скрывалось ничего, кроме простого любопытства.       Небо затянуло рваными облаками, сулящими скорым дождем. Бет обхватила озябшие плечи руками, жалея, что не умыкнула у Гейзенберга плащ. Мужчина скакал вокруг прицепа в военной футболке и, казалось, совсем не испытывал дискомфорта. У него мощные руки, покрытые темными волосками. На пальцах остались следы копоти. Значит, девушка спала довольно долго, раз Карл успел поработать с механизмами. Его волосы небрежно свисают на лицо. Ворча что-то неразборчиво, мужчина отбрасывает их назад, не отвлекаясь от пересчета деталей в раскрытых коробках. Глядя на него, Бет чувствует, как тревога после кошмара испаряется окончательно. Мысли крепнут, пробуждается здравый смысл, который заставляет её немного нахмуриться и повернуться к тучному торговцу.       Откуда он знал её фамилию? Просто угадал? Девушка сильно в этом сомневалась. Но прежде, чем с губ сорвались вопросы, Герцог первым завязал разговор.       — Не желаете взглянуть на мои товары? Уверен, для вас здесь найдется немало интересного.       Бет не хотелось его обижать. Однако она покачала головой. Ей ужасно хотелось покопаться в любопытных вещах, изучить побрякушки, висящие на створках, забраться во многочисленные коробки. Так мало в её жизни осталось развлечения и радости, что диковинная повозка стала настоящим сундуком с неведомыми сокровищами.       — Спасибо, конечно, но у меня нет денег, — произнесла она с поистине детской досадой, осматривая развешанные на ставнях куски мяса и с трудом проглатывая вязкую слюну.       Девушка дико хотела есть. Виски немного притупил чувство голода, но пустому желудку от этого легче не стало. С утра она ела холодную кашу из банки. Вкус тушенки приелся и аппетита больше не вызывал.       Проронив хитрую улыбку, Герцог кивнул в сторону Гейзенберга, разгружавшего прицеп.       — Ничего страшного. Мне кажется, если немного повысить цену на реакторы, то мой суровый друг станет в состоянии оплатить любую вашу прихоть.       Голова Карла моментально высунулась из-за коробок.       — Я всё слышу, — сказал он недовольно.       - Но у вас столь очаровательная спутница! — Яро заговорил Герцог. Бет удивила его похвала. Очаровательная? Она?! — Неужели вы откажете ей в удовольствии приобрести несколько безделушек?       Бет переводила взгляд с одного мужчины на другого, кусая губы в нетерпении. Ну же, давайте уже разрешение!       — Знаю я, сколько стоят твои безделушки, — ворчал Карл. Он неспешно подошел к хозяину повозки, окинул взглядом замершую в нетерпении Бет и тяжело выдохнул, качая головой. — Ладно, хер с ним. Иди, осмотрись. Только ничего не разбей, а то этот крохобор заставит возмещать вдвойне.       Девушка едва не подпрыгнула от радости. Словно ребенок, которому взрослые разрешили поиграть со старинными игрушками на чердаке. Едва не подпрыгивая от радости, Бет отправилась изучать распахнутые створки повозки. Обошла её кругом, слыша, как Герцог советует ей «заглянуть внутрь». Посмотреть действительно было на что. Внутри повозку застилал пестрый ковер с жестким, потертым ворсом. Его узоры представляли из себя кошмар человека с развитой фантазией и склонностью к паническим атакам. Внутри горели фонарики, развешанные под потолком на подобие гирлянд. Разноцветные, но бумага начинала выцветать, потерлась во многих местах и сквозь крошечные дыры свет пробивался тонкими, яркими лучами.       Все пространство занимали ящики, набитые одеждой. Бет села на колени напротив одного и осторожно прикоснулась к мягкой ткани. Шелк. Скользкий, холодный шелк ярко-красного цвета. Шарф или косынка. Под ним лежали тряпичные кошелечки, расшитые цветами и бисером. Девушка гладила вышивку, улыбаясь в полный рот. Она никогда не сумела бы создать нечто настолько прекрасное! Тонкая, изящная работа.       Цыганские юбки, платки, мужские штаны и много прочей одежды, в которой попадались то маленькие подушечки ручной работы с золотистой бахромой, то сумочки или носовые платки. Перчатки и варежки, мотки яркой ленты. Когда пальцы Бет нащупали что-то вязаное и теплое, она с трудом смогла откопать свою находку. Это оказался голубой свитер. Несколько выцветший от времени, кое-где распустились нитки. Но девушка не могла глаз оторвать. Карл ведь дал ей полный карт-бланш, верно? Кажется, она нашла то, что действительно хотела бы получить.       Собираясь выбраться из повозки и продемонстрировать мужчине свою находку, Бет неожиданно остановилась. Взгляд её привлек моток разноцветных кулонов и бус, висящих спутанной гроздью возле деревянной дверцы. Среди безвкусных безделушек и поддельного камня выделялась подвеска, от которой девушка неожиданно схватила отчетливое ощущение дежавю. Отложив свитер, Бет осторожно распутала клубок кожаных нитей и аккуратно извлекла из них медальон. Серебро, несомненно. Длинная, прочная цепочка. На ней висел круглый кулон с изображением змеи, извивающейся в форме буквы «S» на раскрытом свитке пергамента. Вокруг неё начерчены мелко-мелко слова, рассмотреть которые в полумраке было просто невозможно. Сбоку выделялся крошечный замочек, прячущий нечто интересное внутри.       Внезапно девушку словно холодной водой окатили. Пальцы сжали медальон с такой силой, что ногти побелели. Бет стояла, не в силах пошевелиться.       Кажется, она уже видела это изображение.       В голове мелькали, подобно кадрам старого кинофильма, мутные картинки. Воспоминания раннего детства. Лесная тропа посреди бурно цветущего папоротника. Свет солнца, пробивавшийся золотыми нитями сквозь густые кроны деревьев. Спина отца, бредущего впереди. Бет даже вспомнила запах травы и влажной земли, хлюпающей под ногами. Кадры менялись, и сквозь дымку детской памяти пробилось изображение огромного деревянного дома, стоявшего посреди густого леса. Темного, пугающего. Необитаемого. Фигура отца скрылась в темном провале, будто он зашел в гигантскую пасть хищного зверя. Бет боялась этого дома. Боялась стонов, которые он издавал. Тьмы за приоткрытыми занавесками второго этажа.       Боялась змеи, чье деревянное изображение красовалось над парадной дверью, вырезанное из дерева. Казалось, она шевелилась, извивалась и в любой момент могла соскользнуть с деревянного пергамента на пол веранды. Кинуться к растерянному ребенку, вцепиться в шею острыми зубами.       — Бет?       Голос Карла развеял воспоминания. С трудом двигая шеей, Бет повернулась к нему. Пальцы по-прежнему сжимали медальон. Мужчина, казалось, не заметил её растерянности. Или сделал вид, что не обратил внимания. Бет была ему за это благодарна. Не очень-то хотелось объяснять, почему при виде обыкновенной безделушки её прошиб холодный пот и лицо побелело, словно бумага.       — Если ты закончила, топай к прицепу, — он обернулся, осматривая небо. Дождевые облака неумолимо ползли в сторону фабрики. — Надо затащить всё внутрь, пока дождь не начался.       Выдохнув с облегчением, девушка схватила свитер и вышла из повозки. Но направилась вовсе не к прицепу, на изумление недовольному Гейзенбергу. Бросив голубую обновку на коробки, она подошла к Герцогу и протянула ему серебряный медальон.       — Скажите, что означает этот символ? — Спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее и не выдавать своей тревоги.       Мужчина, перебиравший отсчитанные хозяином фабрики деньги, нехотя оторвался от своего увлекательного занятия и лениво взглянул на находку девушки. Бет показалось, словно пухлое лицо пронзила судорога. Глаза полыхнули, брови слегка нахмурились. Наваждение продлилось недолго. К Герцогу достаточно быстро вернулось приятное расположение духа. Об его удивлении напоминал только голос, ставший чуть ниже обычного.       — О-о-о, это герб, моя дорогая, — произнес он, бережно принимая медальон из рук девушки. — Старинный герб, принадлежавший семье, чьи корни тянуться из глубин Румынской истории. Он вас заинтересовал?       Девушка дала себе время подумать, прежде чем ответить.       — Нет, — произнесла она неуверенно, скрестив руки на груди. — Просто показалось, будто я видела его раньше.       — Всё возможно, — ответил Герцог уклончиво. — Не желаете ли приобрести его? Цена совершенно смешная — всего лишь двадцать пять тысяч!       Где-то за спиной от негодования подавился воздухом Гейзенберг. Закашлялся, стремительно вылетая из-за прицепа. Молнии из его глаз были во сто крат ярче, чем те, что периодически полыхали у горизонта.       — Какие, нахер, двадцать пять тысяч?! — Пылал мужчина праведным гневом. — Да я за такую цену…       — Эй, — перебила его Бет, спешно вклиниваясь в поток возмущения. Не хотелось быть причиной скандала. Она схватила свитер и протянула Герцогу. — Медальон мне не нужен. Сколько стоит свитер?       — Пятьсот, — коротко ответил торговец, лукаво глядя на Гейзенберга. Гнев хозяина фабрики веселил его. — Но вам, моя дорогая, я продам его за четыреста пятьдесят.       — Больше трехсот не дам, — заявил Карл, выступая вперед. Теперь он стоял между Герцогом и Бет, заслоняя ей обзор на торговца.       — Позвольте! — Воскликнул тот. — Это ручная вязка. Тонкая работа…       — Да хоть подарок самой королевы, — перебил его Карл. Снова коротко обернулся к горизонту и чуть скривился. Да, времени не так много, придется идти на уступки. — Ладно, триста пятьдесят.       — По рукам, — улыбнулся Герцог.       Прислонившись спиной к прицепу, Бет наблюдала за ними и изо всех сил сдерживала смех. Прикусывала зубами сжатый кулак, подавляя улыбку. А разве ситуация не была забавной? Два мужика, один серьезный торговец, а другой — талантливый и жесткий инженер, торгуются за женский свитер. Нет, ну не бред? Может быть. Когда они пожали друг другу руки, закрепляя сделку, Бет не выдержала и заржала в голос. Если Герцога её смех не обидел, то Карл недовольно фыркнул. Поднял с земли ближайшую коробку и сунул в руки Бет, не дав той возможности возразить.       — Неси давай, — приказал он, не глядя девушке в глаза. Неужели это было смущение? — И поживее! Ржет она.       — Ладно-ладно, — примирительно бросила Бет, широко улыбаясь. На самом деле коробка весила больше, чем девушка могла нести без ущерба для коленей и рук, но вида, будто тяжело, не подала. Лишь повернулась к Герцогу и игриво подмигнула.       Когда работа была закончена, а деньги уплачены, Карл сухо попрощался с торговцем и скрылся на фабрике. Он не заботился, закроет ли Герцог ворота, когда уедет, и что кто-то может войти. Может, потому что ни одно создание в здравом уме на его территорию не сунется? Возможно.       В воздухе запахло свежестью, как бывает только перед дождем. Бет никак не могла заставить себя уйти. Стояла, медленно поглаживая лошадь, и слушала, как герцог рассказывает про «уникальные ковры, привезенные с Востока для продажи». Он действительно был увлечен своим делом. В его присутствии Бет ощущала себя комфортно. Для подобного чувства с Карлом понадобилось время. Много времени. Но Герцог… девушка ловила себя на мысли, будто знает его уже давно. Легкий в общении, на позитивном настроении, которого ей так не хватало.       — Вы понравились Виате, — улыбнулся Герцог, кивая на лошадь.       Бет ласково посмотрела на лошадь. Пальцы скользнули по влажному носу, и зверь громко фыркнул, оставив на руке девушки мокрый след.       — Она хорошая девочка, — сказала Бет, вытирая руку о штаны. — Какая это порода?       - Клейдесдаль, — ответил торговец с гордостью. — Чистокровная строптивица.       — Красавица, — девушка легко потрепала длинную черную гриву.       На мгновение она замолчала, раздумывая, следует ли говорить Герцогу больше, чем позволяют приличия. Она так долго ни с кем не общалась, никому не могла довериться. Карл… с ним всё было иначе. Бет не хотела казаться в его глазах слабой, и не могла поделиться тем, что сидело на сердце. Ни тревогами, ни страхом, ни тоской. Знала — он поймет, но ничем не сможет помочь. Герцог располагал к себе как понятливый собеседник. И Бет решилась.       — Вы сказали, что приняли меня за другую женщину, — неуверенно начала Бет, бегая глазами по земле. — Но знали мою фамилию. Тогда почему…       Тяжелый вздох торговца заставил её замолчать. Впервые за весь разговор девушке показалось, что мужчина стал грустным. Пухлые губы поджаты, пальцы сцеплены в замок, перебирают многочисленные перстни. Ещё тогда, в первые мгновения встречи, Бет уловила его разочарование. Он ожидал увидеть ту, кого знал, а ею оказалась незнакомая Бет. В глубине души девушка боялась его ответа. Боялась, потому что понимала, кто ещё носил подобную фамилию.       Герцог заговори не сразу. Долго решался, но потом неожиданно изменился в лице. Стал серьезен и строг, лишаясь флера веселого собеседника.       — Послушайте, дорогая, — заговорил он опасливо тихо. — Вы ввязались в довольно опасную и запутанную игру. По своей воле или против, мне не известно. Однако я обязан предупредить вас — здесь, в близи деревни, вы подвергаете себя опасности.       — Почему? — Не понимала Бет. Напротив, на фабрике она впервые ощутила себя защищенной. — Кто может мне угрожать?       Герцог раскрыл было рот, но остановился. Голова его повернулась к лесу. Взгляд устремился за поле, обнесенное высокой решеткой. Бет сделала шаг от повозки, попыталась рассмотреть что-нибудь в темноте, но не смогла. Настороженность мужчины ощущалась кожей, будто тонкие иголочки кололи её, заставляя встрепенуться.       — Я не в праве просить вас уехать со мной, — сказал Герцог, ошарашив девушку столь неожиданным предложением. — Но я прошу вас быть осторожнее.       — Знаете, — девушка начала ощущать раздражение. Она не привыкла к опеке со стороны окружающих и не собиралась привыкать. — Если дело пахнет дурно, то почему бы вам просто не сказать, в чем проблема?       — Это непросто понять, а осознать — ещё сложнее, — уклончиво ответил мужчина, снимая один из перстней и надевая обратно на палец. Он смотрел на Бет исподлобья, украдкой, и девушка готова была поклясться, что видит в глазах, скрытых тенью ночи, сожаление.       — Если дело в Матери Миранде…       — Если бы дело было только в ней, — перебил её торговец. — Поверьте, я убедил бы вас уехать прямо сейчас. Но это не поможет, потому что дело в вас. И это, — он обвел рукой фабрику, — единственное место в здешних краях, где смогут вас защитить. И я рад, что именно Гейзенберг оказался рядом с вами в столь непростой период. Он сможет помочь вам понять.       Но Бет решительно ничего не понимала. Хмурилась, однако смысл слов Герцога ускользал от неё. Непростой период? Вся её жизнь — сплошной непростой период! Отличаются только локации и люди.       Не дожидаясь ответа, Герцог полез пухлой рукой за одну из створок. Вытащил увесистый тряпичный мешок и бросил девушке. Бет ловко поймала его рукой. Повеяло острым запахом трав.       — Заваривайте каждый вечер, одна ложка на чашку воды, — пояснил Герцог, перехватывая поводья.       — Что это? — Насторожилась Бет.       — Обыкновенные травы, — сказал торговец, словно отмахнулся. — Помогут заснуть и не тревожиться.       — Сколько…       Девушка хотела спросить, сколько будет должна. Торговец её перебил.       — Пусть это будет моим подарком, — он игриво подмигнул ей, хоть на лице не было и толики веселого настроения.       Щелкнули поводья, и повозка двинулась прочь. Заскрипели колеса, унося странного гостя прочь с территории фабрики. Бет долго смотрела ему вслед. Наблюдала, как удаляются мерцающие огни, прижимая мешочек трав к животу. В голове её путались мысли с бесконечными вопросами.       — Да какого хрена тут вообще происходит? — Шепнула она в раздражении, испытывая желание швырнуть травы под ноги и уйти. Но рука не понялась. В конце концов, это был подарок.       Небо над головой содрогнулось от раската грома. Бет подняла голову и вздрогнула, когда на лицо упала первая капля дождя. Бросив растерянный взгляд на распахнутые ворота, девушка махнула рукой и побежала на фабрику, прятаться от стремительно нарастающего дождя. Небо будто обрушилось потоком холодной воды, разрубая грохотом капель о металлическую крышу привычную ночную тишину. Не самый эталонный вечер, но это лучше, чем поддаваться мыслям о кошмарах. К тому же на следующий день Бет некогда было задумываться о торговце. Карл сдержал своё обещание и подпустил её к своей работе. Вернее будет сказать, взвалил на девушку добрую половину возни с громоздкими механизмами. Предложение помощи он воспринял с полной серьезностью.