***
Бет проснулась от тупой головной боли, стянувшей виски словно тугой повязкой. плечи ныли после перенапряжения, и каждое движение давалось с трудом. Однако она не собиралась подниматься. Медленно перевернувшись, девушка закинула ногу на покрывало и заспанными глазами осмотрела комнату. Желтоватый свет выхватывал рабочий стол, за которым, скрючившись, сидел Карл. Рука его отчаянно и быстро металась над листом бумаги, вырисовывая что-то. Очередной чертеж, догадалась Бет. Нечто новое, раз он работает в таком порыве. Не подавая вида, что проснулась, девушка просто наблюдала за Гейзенбергом. Смотреть, как он работает, такой серьезный и сосредоточенный, было высшей степенью наслаждения. Словно наблюдаешь, как горит пламя свечи, переливаясь теплыми цветами и танцуя от малейшего порыва сквозняка. Движения Карла были плавными и отточенными. То, как он заглядывал в книги, перегнувшись через стол. Как подносил рисунок к свету, высматривая мельчайшие детали, или шептал себе под нос расчеты, математические вычисления. Бет просто глаз не могла оторвать, ловя себя на мысли, что улыбается с той секунды, как увидела мужчину. Глупо так, совершенно по-детски улыбается. Стараясь не шуметь, Бет приподнялась на локте. В ту же минуту Карл отбросил чертеж. Откинулся на спинку стула, с силой сдавил пальцами переносицу и тяжело вздохнул. Девушка остановилась, боясь пошевелиться. Смотрела, как мужчина кусает губы, как трет задумчиво подбородок, глядя в стену. Он погрузился глубоко в свои мысли. Куда-то очень далеко, где не было ни этой комнаты, ни чертежей, ни сонной девушки. Приподнявшись, он сорвал со стены фотографию. Бет точно знала, что это за потрепанное фото. Сама прицепила его не так давно, когда снова отыскала среди книг. Глядя на людей, запечатленных на снимке, Карл неожиданно стал выглядеть очень печальным. Бет удивленно наклонила голову, пытаясь получше его рассмотреть. Полуопущенные веки, пальцы, ласково поглаживающие край фотографии, брови высоко вскинуты. Девушка не могла представить, как сильно он тоскует по семье. Ночью она слышала, как Карл стонал во сне. Может, ему приснились родные? Рвано вздохнув, мужчина резко поднялся на ноги. Положил фото на стол и, не оборачиваясь, вышел на улицу прямо в рубашке. Бет проводила его сочувственным взглядом. Жаль, что она ничем не могла помочь. Боль от потери невозможно затянуть разговорами или улыбкой. Увы, этого не достаточно. Накинув покрывало на плечи, Бет подошла к столу. Да, она угадала. Со снимка на девушку смотрела уже знакомая семья. Присев на край стула, Бет подняла фотографию и повесила обратно на стену. В уголок, чтобы не бросалось в глаза, но чувствовалось, что близкие рядом. Интересно, а Карл знал, как их убили? Быть может, видел это собственными глазами? Хуже кошмара и представить страшно, когда любимых убивают на твоих глазах. Все-таки ей повезло намного больше. Не имея нормальной семьи, трудно долго её оплакивать. Стоит задуматься о том, что пришлось пережить в детстве, и траур моментально спадает с плеч. Через пол часа Бет переоделась, захватила плащ Карла и вышла на улицу. Снег полностью завалил все вокруг, но дорожка до ворот по-прежнему осталась чиста. Девушка вздохнула с облегчением. Хотя бы сегодня чистить её не придется. В утреннем сумраке было довольно плохо видно окрестности. И всё-таки Карла перед фабрикой не было. Тогда где он? Застегнув старую безразмерную куртку, в которой буквально утопала, Бет пошла вокруг фабрики. Снег приятно хрустел под ногами. Морозец пробирался под пышные, распущенные волосы, и по шее вниз бежали мурашки. Наверняка, Карл замерз в одной только рубашке. Вот же балбес! Он был чем-то расстроен, и всё равно мог бы подумать о себе. Ну хотя бы раз. Тишина успокаивала. Не было ни воя ликанов, ни шума деревьев. Безветренная погода, небо затянуло рваными лоскутами облаков. Солнце даже не думало выбираться из-за горизонта. Рассвет ещё нескоро. Обойдя огромный ангар, Бет пошла по узкой тропе между старой военной техникой. С одной стороны громоздились танки, проржавевшие до основания, с другой — разложившиеся от времени грузовики, сложенные в кучу балки с арматурой, листы шифера, груды кирпича. Строительный мусор, которому уже не один десяток лет. Бет переступала через разбитое стекло, осколки которого торчали из-под натоптанного снега. В который раз подумала, что надо бы их убрать, и по привычке тут же об этом забыла. Не пришлось долго блуждать по территории. Карл нашелся далеко на заднем дворе. Сидел почти у кромки леса, неподалеку от почерневших руин сгоревшего дома. Снег почти целиком поглотил обгоревшие бревна, лишь резкие колья торчали кверху. Острые, будто средневековые пики. Мужчина не шевелился. Уставился в одну точку, перебирая что-то в руках. Бет глубоко втянула носом морозный воздух, набираясь уверенности, и подошла вперед. Накинула на плечи Карла теплый плащ, привлекая к себе внимание. Мужчина вздрогнул, вырванный из собственных мыслей. Поднял голову и повернулся к ней. Бет приветливо улыбнулась. — Холодно сегодня, — констатировала она, присаживаясь рядом с ним, прямо на покрытую снегом землю. Хорошо, что куртка закрывала ноги почти до колен, и брюки промокли не сразу. Карл молчал. Отвернулся, снова уставился на развалины дома. Он не был настроен на душевный разговор. Несколько минут Бет ждала хоть какого-нибудь слова. Так и не дождавшись, вытащила из кармана пачку сигарет и протянула мужчине. Карл одарил её равнодушным взглядом. — Пас, — коротко сказал он, поправляя плащ на плечах. Бет недовольно поджала губы. Всё-таки замерз, зараза. Она неторопливо закурила. Втянула с наслаждением крепкий дым, отдающий знакомыми травами. Герцог подарил ей пачку несколько дней назад. И с каждой сигаретой Бет казалось, что он запихал туда те же травы, что были в чае, который она пила каждый день и не по разу. Приятно чувствовать себя спокойной и не тревожится по пустякам. Только что делать с Карлом? Он перебрал в руках маленький компас, который всегда носил на шее. Бет так и не спросила, откуда он. Какой-то детский, что ли, будто и не настоящий. Если наличие ручных весов и жетон солдата вермахта она ещё могла объяснить, то компас никак не вписывался в образ инженера-трудоголика, дни напролет корпевшего на фабрике. Молчание затянулось. Бет знала, что должна разговорить Карла, чтобы хоть как-то ему помочь. Но говорить на личные темы у них было как-то не принято. Только если она поделится самым личным, самым сокровенным. Тем, что пряталось глубоко внутри и о чем Карл пока не знает. Пожалуй, единственное, о чем он не догадывается. Сделав глубокую затяжку, Бет медленно выдохнула дым и выложила последнюю тайну, которую хранила: — Я убила свою мать. Тишина в миг стала напряженной. Но это сработало. Нахмурившись, Карл повернулся к девушке, пристально глядя той в глаза. Словно искал подвох в её словах или попросту не поверил. — Чего? — Воскликнул он осипшим голосом и тут же прокашлялся. — Детка, ты это серьезно? Печально опустив взгляд, Бет медленно кивнула. К сожалению, да, это была правда. — Во время родов случились… — она осеклась, думая, как бы правильно подобрать слова и описать своё рождение. Ошибка? Досадная случайность? — Осложнения. Она умерла из-за обширного кровотечения за несколько минут. Карл задумчиво поджал губы. Взглянул на компас и рывком повесил себе на шею. — Отец говорил, что я словно разорвала её изнутри, — произнесла Бет и горько усмехнулась, подняв лицо к небу. Слезы уже затопили глаза, и только так девушка могла их скрыть. — М-да, не такое ожидаешь услышать, когда спрашиваешь, почему у твоей лучшей подруги мама есть, а у тебя нет. Карл усмехнулся вслед за ней, безо всякого намека на веселье. Ничего не сказал. — Сколько себя помню, отец всегда винил меня, — Бет сделала очередную затяжку, глядя слепо на сгоревшие развалины. — Лет до шести ещё пытался меня полюбить. Может, в память о любимой жене. Но потом… Её словно током прошибло. Воспоминания о том роковом дне так ясно всплыли в памяти, что девушка не выдержала и всхлипнула, глотая непрошенные слезы. Кожу на спине зажгло, и почувствовался каждый шрам, оставленный на теле. Карл не сводил с девушки глаз. Не нужно был знатоком психологии, чтобы понять, когда сидящему рядом становится по-настоящему хреново. Вряд ли он мог чем-то помочь, да и сам это понимал. Былые кошмары навсегда сохраняются в памяти. Как бы сильно не хотелось помочь их забыть. И Бет ценила его участие. Молчаливое присутствие. Карл не понимал, как сильно помогает просто оставаясь рядом и слушая. Потому что Бет никому прежде не говорила о том, что случилось. Даже Елене, своей лучшей подруге. — Все так резко изменилось, — девушка выбросила окурок, взяла с земли комок снега и принялась крутить в руках, пока тот таял от тепла её ладоней. — Как сейчас помню — отец ушел на целую неделю. Оставил меня совсем одну. В начале декабря, без еды и отопления. Я не знала, как разводить печь. Была слишком мелкой для этого. Да и готовить толком не умела. Ела какой-то сухой хлеб с этим противным привкусом плесени. Губы Бет скривились от отвращения. На языке вновь появился противный горьковатый привкус, и желудок протестующе свело. Проглотив тяжелый ком, она выбросила растаявший снег и взяла новый. Холод успокаивал, помогал сосредоточиться и оставлял ощущение реальности. В период панических атак было крайне важным ощутить, что ты находишься здесь и сейчас, а не в безумной фантазии, молотившей изнутри сознания. — А потом отец вернулся, — девушка прикусила губу, вновь проглатывая слезы и улыбаясь. — Господи, я была так рада его видеть, а он избил меня до полусмерти в том злоебучем сарае! Я так и не поняла, почему. До сих пор не знаю. После этого не проходило ни дня, когда я не получала бы от него удара или упрёка. Я стала виновата во всем, что бы не происходило. А когда отец напивался… Руки девушки дрогнули. От пережитого страха её передернуло, в груди всколыхнулась паника. Взгляд Бет заметался вокруг, словно искал что-нибудь, что угодно, лишь бы выдрать себя из навязчивых воспоминаний. Карл тут же придвинулся к ней и взял за руку, переплетая пальцы. Бет взглянула на него и с благодарностью улыбнулась. Уронила голову на мужское плечо, на миг закрывая глаза. Вот она, её реальность. — Я пряталась в погребе или под кроватью, но отец всегда меня находил, — продолжала Бет тихо, роняя слезы на старый военный плащ. — Избивал, а потом укладывал спать, целовал в макушку и говорил, как ему жаль. — Ублюдок, — первое, что сказал Карл за долгое время. Процедил с ненавистью сквозь зубы. — Не было ему жаль, — Бет оторвала голову от плеча Карла. Ласково гладила его руку, синеющие под кожей чуть вздутые вены. — Он не мне все это говорил, нет. Просто я была похожа на свою мать. — Знаешь, если бы эта мразь не подохла, я бы лично переломал ему все кости, — Карл тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица. — Какая-то, блять, бредовая одержимость. Бет горько усмехнулась. — И не говори. Сейчас вспоминаю то время и поражаюсь, как я, блин, не сдохла в этом гребаном сарае. Неожиданно пальцы Карла с силой сдавили руку девушки. Он испуганно замер, поймал её непонимающий взгляд. Немо шевелил губами, словно боялся о чем-то спросить. Никак не решался. Бет нахмурилась. — Что? — Бет, — выдавил Карл, и девушка увидела, как полыхнули его глаза. Ярость, пылающая там, внутри, буквально физически её опалила. — Он не… Мужчина умолк, а Бет мгновенно догадалась, что он имеет в виду. Отвращение, липкой массой заполнившее живот, посоперничало с ненавистью к воспоминаниям. Бет стиснула зубы и отрицательно замотала головой. — Нет, — ответила она уверенно. — Но я знала, что рано или поздно это могло случится. Отец слишком сильно любил свою жену, а я была похожа на неё. Бывали моменты, когда он смотрел на меня по-другому. Не так, как обычно отцы смотрят на дочерей. Заинтересованно, что ли, и как-то тепло. Только у меня от этого взгляда мурашки бегали по коже и душа застывала, словно от зимнего холода. В те минуты я была в его мыслях уже не дочерью… — Хватит, — перебил её Карл. Голос его подрагивал от злости. — Бет, это отвратительно. Твой отец настоящая мразь. — Знаю, — согласилась девушка. — Я сбежала от него. Подписала контракт и уехала на войну. Ну а дальше ты уже знаешь. Все ужасы, пережитые там, наложили свой отпечаток. Бывали моменты, когда отец был ко мне добр. Редкие, но они были. Думаю, их-то я и лелеяла в душе, надеясь, что вернусь, и всё изменится. Поверила в собственное вранье, как последняя идиотка. — Вовсе нет, — Карл наклонился к ней, и теплое дыхание коснулось замерзшей, влажной от слез щеки. — У тебя выбора не было, ясно? На войне ты думаешь только о том, чтобы выжить. И готов во всякий бред поверить. Девушка одарила его благодарной улыбкой. Карл пытался помочь, но она-то знала, что позволила себе банальную дурость — простить отца за то, что он творил. Какой же надо быть глупой, чтобы поверить в несуществующее прошлое. — Я могла уйти из деревни намного раньше, — призналась Бет. — Боялась, что не смогу выжить в одиночку. — Ты была ребенком, — парировал Карл. — Что с этого взять. А твой папаша просто чокнутый еблан, которому в своё время никто как следует по морде не съездил. — Он же глава деревни, помнишь? — Девушка усмехнулась. — А я ещё хотела быть его достойной. Управлять деревней так же хорошо. Лидер из него получился получше, чем отец. Теперь я понимаю, что его смерть — лучшее, что могло со мной случится. И я рада, что тогда, на площади, видела его в последний раз. Девушка замолчала, вспоминая тот миг, когда военная машина скрылась за поворотом. Она дала отцу обещание не сдаваться. Его слова… его последние слова по-своему помогли ей выжить. Не потому, что обещала, а назло. Назло отцу выжить и никогда к нему не возвращаться. Тишина затянулась, и Бет вскинула голову, тряхнув волосами. На губах замерла нервная улыбка. — Ещё бы освободиться от всего этого было бы неплохо. Пальцы Карла слегка дрогнули. Лицо его как-то непривычно вытянулось, но Бет не смогла понять, что это были за эмоции. Может, сомнение? Или нет, что-то другое. Неуверенность? Это Гейзенберг-то неуверенный? Что за бред! — Моро тебе помог, не правда ли? Сердце предательски сдавило, словно от удара. Нахмурившись, Бет одарила Карла тяжелым взглядом. Настроение изменилось как по щелчку. Эту тему девушка предпочитала обходить стороной. Потому что до сих пор ощущала вину за то, что не смогла справиться. Не ради отца, а ради людей, которые не были виноваты в его грехах. — Не надо об этом, — предупредила Бет, отпуская руку Карла и запахивая куртку получше. Лучше бы он не поднимал эту тему. Однако мужчина возмущенно продолжал. — Слушай, ты всё ещё злишься? — Он громко фыркнул. — После того, что рассказала? Бет, ни один из этих лицемеров тебе не помог. Сомневаюсь, что они не знали… — Карл, не надо, — повторилась девушка, говоря тоном настолько сухим, что в горле запершило. — Знаю, большинство деревенских сделали все, чтобы меня игнорировать. Но там жили и мою друзья. Их было мало, но я должна была вывезти по крайней мере одну семью. Елена. Да, эта наивная девчонка и её отец заслуживали спасения. Леон, Луиза, Роксана с мужем. Те мужчины, что смело воевали с ней возле укрепленного дома, защищая свои семьи. Они не сделали Бет ничего плохого, и не заслужили того, на что Моро их обрек. Никто из них такой ужасной смерти не заслуживал. — Моё прошлое не освобождает Моро от ответственности за людей, которых он убил, — уверенно заявила Бет. — Это жестоко. Карл задумчиво кивнул, опуская взгляд. Если бы Бет не знала его, то решила, что мужчина испытывает угрызения совести. Сидит понуро, сжимает и разжимает зубы. Девушка видела, как напрягается его челюсть. Между ними возникло напряжение, неприятно давившее на виски. Несколько минут Карл молчал. А когда повернулся и было заговорил, вдали раздался отчетливый волчий вой. — Бет, я… — начал было мужчина и остановился. Повернулся в ту сторону, откуда доносился вой и ощутимо напрягся. Что бы он не хотел сказать, момент был упущен. Бет почувствовала себя отчего-то тревожно. Словно не хотела знать, о чем хотел рассказать ей Карл. Будто чувствовала — лучше ей не знать. Вдали слышался вой и топот. Ликаны стремительно неслись по лесу, ломая ветки и рыча. Бет не видела их, лишь слышала приглушенное подвывание. Холод снега начал чувствоваться сквозь куртку. Девушка поежилась, закрыла замерзший нос теплыми ладонями и несколько раз выдохнула в них, согревая дыханием лицо. Все это время Карл сидел неподвижно. Казалось, даже не дышал. Пришел в себя, лишь когда вдали все стихло. Поднял с земли какой-то металлический обломок и с напускной сосредоточенностью принялся его рассматривать. — Твой отец хотя бы не служил Миранде, — сказал он как бы невзначай. — Не выслеживался перед ней. — А твой делал это? — Осторожно уточнила Бет. — Да. Он помогал ей с экспериментами. Доставлял людей, собирал оборудование. Думаешь, где я всему нахватался? Девушка пожала плечом. Карл поднял ещё один кусочек железа и неторопливо счистил ржавчину с его поверхности ногтем. — Отец мог часами торчать в мастерской, перебирая механизмы. Настолько сложные, что от одного их вида башка начинала трещать. И, знаешь, я им восхищался. Правда, искренне верил, что однажды стану таким же крутым инженером. Гейзенберг без улыбки усмехнулся, отшвырнул бесполезные куски железа. — Надо отдать должное, таки стал. — Неужели он не понимал, что она делает? — Спросила Бет, искренне изумляясь. Вроде мужчина на фотографии не выглядел полнейшим кретином. Должен же он был догадаться. — Его это не волновало, — бросил Карл с едва уловимым обвинением. — Отец имел неплохой доход, восстановил старую фабрику, сумел обеспечить семью. Беженцем, таким, как мы, тяжело приходилось в здешних краях. Местные чужаков не жаловали никогда. Чертовы фанатики. Это Бет могла понять. Вера деревенских в Миранду лишала их разума. Подтачивала здравый смысл, будто древоточцы, пока сознание не рушилось совершенно, и разумные люди не превращались в таких, как Юлиан. Тех, кто верит в непорочность Миранды и святость Лордов. Теперь-то Бет знала, каков Гейзенберг на самом деле. Но тогда, в первые мгновения их встречи, видела в нём лишь безумного, опасного врага. Того, кого стоило опасаться, но кому непременно стоило дать отпор. Уж точно не закармливать людьми. Девушку передернуло от неприятных воспоминаний. Да уж, кто бы мог подумать, что Карл станет для неё новым смыслом. О таком не мечтаешь, этого не ждешь. Просто в один миг чудовище, казавшееся самым опасным и мерзким на свете, превращается в мужчину, одно присутствие которого успокаивает и придает сил жить дальше. Бет смотрела, как Карл в задумчивости перебирает компас, и лишь сейчас осознавала, как эта штучка ему дорога. Наверняка, очень важная вещь, оставшаяся со времен той счастливой жизни, которую Миранда у него отобрала. — Наша семья жила в оговоренной неприкосновенности, — говорил мужчина, глядя на стеклянный циферблат. — Миранда никогда нас не трогала, уж не знаю, как отец сумел с ней договориться. Чёртов кретин, надо было сразу вывозить нас отсюда! — Не говори так, — Бет поспешила успокоить Карла. Положила руку ему на колено, хоть особо это и не помогло. — Он же не знал… — Да всё он знал! — Крикнул Гейзенберг раздраженно. Глаза вновь полыхнули яростью. — Не нужно быть охуеть каким гением для того, чтобы понять — у этой ебанутой сучары громадные беды с башкой! Её словам нельзя было доверять, а этот идиот… — Карл, — перебила его Бет строгим тоном. Она знала, насколько семья была дорога мужчине. Его гнев понятен, но это через чур. Даже для Карла. — Пожалуйста. Вскинув голову, Гейзенберг раздраженно вздохнул. Бет взяла его за руку, вновь переплетая пальцы. Кажется, теперь ему нужна была поддержка. Девушка видела, с каким трудом Карл старался держать себя в руках. — Миранда хотела забрать мою сестру, — произнес мужчина надломившимся голосом. В его словах сквозила боль и давно забытое отчаяние. — Хотела сделать её телом для своей дохлой дочери. Ей было плевать, согласен отец или нет. Знаешь, он ведь попытался нас увести. Слишком поздно, но попытался. В тот же день, когда понял, что Миранда из себя представляет. Ей было плевать на обещания. Все ради эгоистичной цели. Только ради себя. Он тяжело вздохнул, переводя дух. Бет покорно молчала, позволяя мужчине выговориться. — Нас предал деревенский сброд, — буквально выплюнул Карл с отвращением. — Ублюдки, приклоняющиеся Миранде словно новому Богу. Мы не успели уйти. Нам не позволили. Миранда убила отца у нас на глазах! Господи, она… Боль стала невыносима. Карл замолчал, из последних сил стараясь сдержать дрожь в груди. Бет видела, как ему тяжело, и страдала от того, что ничем не могла помочь. Лишь держать за руку, показывая, что она здесь, рядом. Готова выслушать и понять. Прошлое… у них обоих за плечами горький опыт и столько боли, что ни на одну книжку не хватит. Девушка не знала семьи, и была рада потерять единственного человека, которого называла отцом. Но Карл потерял намного больше, чем она. Родных, любимых людей. Миранда всё у него отняла. Теперь Бет понимала, почему Карл так сильно её ненавидит. За подобное невозможно простить. Эта боль останется с ним навсегда. — Это всё, что осталось от нашего дома, — Карл кивнул на обгоревшие руины, покрытые снегом. — Деревенские ублюдки сожгли все, что у меня осталось. Выжгли, будто скверну, все мои воспоминания. Ничего не осталось. — Боже мой, Карл, — выдохнула девушка дрожащим от жалости голосом. Сердце кровью обливалось, стоило хоть на миг представить, каково пришлось Гейзенбергу тогда, в далеком детстве. Ведь он был ребенком! На фотографии ему не больше шести лет. — Мне так жаль. Тряхнув головой, Карл поднял лицо к нему. Совсем как она, когда пыталась спрятать слезы. Простой жест, показавший, насколько мужчина человечен. На миг приоткрывший его прочную броню ехидства и жесткости и оголивший душу. А за ней — море невыносимой боли. Стиснув руку девушки, Карл повернулся к ней. Поймал сочувственный взгляд. — Я должен отомстить ей, понимаешь? — Сказал он уверенно, голосом, полным отчаяния. — Должен убить её собственными руками. Так же, как она убила каждого дорогого мне человека. — Я знаю, — совершенно спокойно ответила Бет. Она принимала его выбор и ни на секунду не осуждала. Более того — готова была поддержать без колебаний. Карл немного расслабился, поняв, что девушка не станет возражать. Кажется, это действительно было важно. Знать, что тебя поддержат, какой бы выбор ты не сделал. — Миранда знает о тебе, — сказал Гейзенберг уже другим тоном. Оголенная душа вновь скрылась за напускной уверенностью. Бет уставилась на него, вскинув брови от удивления. — Откуда? — Спросила она, не припоминая, чтобы когда-нибудь встречалась с Мирандой. — Понятия не имею, — слишком быстро ответил Карл, и следующими словами буквально дух из Элизабет вышиб. — Ты должна уехать отсюда. Пока это гребаное место не затянуло тебя окончательно. Негодование окатило девушку с головой, будто ведро ледяной воды на тело вылили. Внутри стремительно закипала целая гамма эмоций. От внезапно вспыхнувшей злости до отчаянного упрямства и детской обиды. Как Карл мог предложить ей такое?! С ума сошел, как будто не понимает, что говорит. Ещё и посмотрел на неё так, будто все уже решено. Его взгляд окончательно выбил Бет из душевного равновесия, и она яро замотала головой. — Карл, я никуда без тебя не поеду, — заявила девушка твердо, полная решимости сопротивляться до последнего. — Значит ты полная идиотка, — бросил Карл как-то слишком резко. Наверняка грубее, чем хотел. — Пускай так, но я останусь здесь, — упрямо вторила своё Бет. Стоило представить, что придется уехать и бросить мужчину одного, и сердце будто льдом покрывало. Зная, что ему предстоит, страх невольно наполнял душу, вытесняя чувство самосохранения. — Останусь с тобой. Громко цокнув языком от раздражения, Карл всем телом развернулся к девушке. — Да пойми ты, я не смогу тебя защитить! — Выкрикнул он Бет в лицо. Рьяно, словно уже давно держал эту мысль в голове. Будто позволял ей выедать сердце изнутри, отравляя тело страхом неминуемой разлуки. — Бет, рано или поздно все здесь превратится в херов Ад, и я буду в самом его эпицентре. Я не хочу тебя… Карл осекся, подавившись едва не вырвавшимися словами. Глаза его неуверенно забегали по земле, в поисках хоть какой-то возможности вернуть сказанное. Однако он не смог этого сделать, и Бет все поняла. Поняла, что стала для Карла дороже, чем думала, и совершенно растерялась. — Не хочу втягивать тебя в это, — торопливо договорил Карл, отворачиваясь. — У тебя ещё есть шанс выбраться. У меня его нет. Тебе надо бежать отсюда, пока не стало слишком поздно. Он замолчал, позволяя Бет переварить сказанное и сделать правильные выводы. Вернее, Карл думал, что девушка поступит правильно. Но он даже представить себе не мог, как прочно Бет уверилась в том, что никуда не уедет. Сидя рядом с ним, она понимала — только что минула очередная точка невозврата. Миг, когда понимаешь, что готов жизнью рискнуть ради человека, которого… тут мысли Бет опасливо дали заднюю. Слишком рано, она ещё не готова признать то, что происходит между ними. Нечто новое и крайне важное для них обоих. Девушка накрыла руку Карла своей ладонью. Тот никак не отреагировал. Проглотив недовольство, Бет осторожно коснулась его щеки и слегка надавила, вынуждая повернуться. Ладонь колола жесткая борода, порядком отросшая за прошедшие недели. В полумраке утра его шрамы почти не были заметны, и лицо казалось непривычно молодым. Глаза смотрели с нежностью и теплотой, которую Бет не видела прежде. Прикрыв глаза, Карл уткнулся носом в её ладонь и тяжело вздохнул. Бет мягко улыбнулась, чувствуя, как внутри всё переворачивается, и сердце начинает биться с такой силой, что вот-вот выпрыгнет из груди. — Карл, послушай меня, — заговорила девушка дрожащим голосом. — Если бы я боялась трудностей, смерти или самой Миранды, то сбежала бы давным-давно. Я уже не та трусливая девчонка, которая бежит от проблем. И вовсе не так беззащитна, как может показаться. Знаешь, есть только одна причина, почему я всё ещё здесь. Карл приоткрыл глаза и взглянул на неё, ожидая ответа. Бет улыбнулась ему. Ответ же так очевиден! — Это ты, — произнесла она тихо и уверенно, окончательно развеяв сомнения. Свои и Карла. — Хочешь убить Миранду? Вперед, но я буду помогать тебе. Сделаю все, что в моих силах, чтобы ты смог добраться до неё и отомстить. — Почему, Бет? — Спросил Карл, отчаянно желая услышать её слова. Девушка обхватила его лицо руками и развернула к себе. — Потому что это важно для тебя, — уверенно сказала она, наполняя слова такой необходимой сейчас уверенностью. Верой в то, что всё получится, и мечты о будущем не останутся просто фантазиями. Карл наклонился вперед, упираясь своим лбом в лоб Бет. Так близко, что девушка почувствовала его дыхание на своих губах. Это была их особая близость. Словно весь мир вокруг остановился и покорно ожидал, позволяя насладиться моментом. Бет знала, что все правильно. Впервые в своей жизни она была уверена в том, чем на самом деле хочет. Кого она хочет больше всего на свете. — Иди сюда, — прошептал Карл, приподнимая край плаща. Бет обняла его, прильнув всем телом к теплой груди. Зарылась лицом в воротник рубашки, вдыхая с наслаждением запах мужского тела. Наклонившись, Карл поцеловал её в макушку. — Глупа, глупая девчонка, — произнес он сквозь улыбку. — Откуда ты вообще взялась такая на мою голову? Бет задорно усмехнулась, крепче к нему прижимаясь. Чувствуя, как рука мужчины мягко гладит её по спине. — Лучше тебе не знать, — ответила она. — Ты ведь пожалеешь об этом. Слегка нахмурившись, Бет подняла голову и поймала искрящийся нежностью взгляд. Улыбнулась в ответ и выпалила слишком громко, но очень уверенно: — Да плевала я! Не выдержав, Карл вскинул голову и раскатисто рассмеялся. Бет лишь смотрела и не могла поверить, как раньше вообще могла дышать без него? Без искренней улыбки, столь редкой и потому особенно ценной. Без сияющих глаз, наполненных неподдельной гордостью и поистине детским восторгом. На неё никогда не смотрели так. Будто в целом мире не было никого дороже. В тот миг она по-настоящему поверила, что у них есть шанс начать все с чистого листа. И все сомнения, сидевшие в груди, растворились окончательно в задорном смехе мужчины, в чьих руках теперь лежало её сердце.Глава 23 - Потому что это важно (*частично отредактировано*)
7 августа 2021 г. в 16:36
Паника. Вот первое, что Карл почувствовал, когда резко подскочил на кровати. В груди словно камень колотился о ребра. Тело обливалось потом, волосы вспрели и прилипли к лицу. Страх парализовал его на несколько минут. Сидя на постели, Карл отчаянно сжимал покрывало. Так сильно, что пальцы побелели. Приоткрыв рот, жадно хватал воздух, ощущая, как тот со скрежетом продирается сквозь пересохшее горло. Его колотило. Темнота давила на голову, воплощая кошмары в реальность. На краю сознания вновь раздался отчаянный крик.
Его крик. Преследовавший Карла с того рокового дня. И мальчишка…
За спиной раздался шорох. Волна паники захлестнула Карла с головой. Затопила тело, мешая двигаться. Мужчина медленно обернулся, боясь пошевелиться. Тьма пахнула на него затхлым, горячим дыханием.
Не помня себя от страха, Гейзенберг кинулся к рабочему столу. Рука судорожно нащупала выключатель. Раздался щелчок, и комнату залил тусклый желтоватый свет. Схватившись за плафон, Карл повернул лампу. Расплавил густую, вязкую темноту, тенью скользнувшую за поворот и скрывшуюся в недрах фабрики. Но там никого не оказалось. Только Бет недовольно застонала во сне и отвернулась от света, пряча голову под покрывалом.
Тяжело дыша, Карл рухнул на стул. Грудь колотило, ноги подкашивались. Он не должен был засыпать! Ведь знал, кусок идиота, что будет. И все равно поддался искушению. А все из-за Бет. Почему рядом с ней он хочет чувствовать себя нормальным?
— Кретин, — прошипел Гейзенберг, нервно сжимая и разжимая кулак. Так велико было искушение шарахнуть как следует по столу! Разворотить здесь все, сбросить давившее на плечи напряжение.
Один взгляд в сторону постели заставил в миг передумать крушить все вокруг. Бет так спокойна, что аж злость за душу берет. Как ей это удается? Делать вид, будто все хорошо. Будто рядом с ней не чудовище, не плод страшного эксперимента? Почему она его не боится, черт подери?!
С трудом поднявшись, Карл неспешно доковылял обратно к постели. Присел на самый край. Ящики натужено скрипнули под его весом, и Бет проснулась. С трудом разлепила сонные глаза, приподнялась на локте и осмотрелась. Карл не смог сдержать невольную улыбку. Ведь было в девчонке нечто цепляющее, как ни крути. Сонная и недовольная, с взъерошенными волосами и следом от подушки на щеке, Бет все равно казалась красивой.
— Сколько время? — Хрипло спросила девушка, пододвигаясь поближе к Карлу.
— Ещё слишком рано, — ответил мужчина, кладя руку ей на спину и ласково поглаживая. — Спи давай.
Бет уткнулась лицом в его бедро. Подтянула колени к груди, сворачиваясь рядышком в клубок. Рвано вздохнула и вновь задремала. Беззащитная, такая маленькая, хрупкая. Такая родная.
Пальцы сдавили плечо девушки чуть сильнее. На миг, всего на секунду, Карл осознал, во что ввязался. Дыхание вновь сорвалось. За душу взяла дикая злость. Но не на Бет. На себя самого. Какое он вообще имеет право на счастье? Да, нахрен, никакого! Только не он. Стиснув зубы, Гейзенберг проглотил затвердевшую в горле аутоагрессию и тихо усмехнулся. Размяк! Банально размяк, как протухший кисель. А все из-за неё, этой чертовой рыжей девки. Ведь он всегда презирал само понятие привязанности. Уж кому-кому, а Карлу хорошо было известно, как больно бывает, когда твой мир рушится на глазах. Когда умирают дорогие люди, и ты ничем не можешь им помочь. И все равно он позволил себе привязаться к Бет. Как последний дурак, не подумав, что из этого выйдет.
Пережитый кошмар ясно дал понять, что именно его ожидает. Когда в деревне станет жарко, он будет обязан довести до конца своё дело. Убить Миранду. Но Бет…
Прячась от света, девушка натянула на лицо покрывало. Только волосы остались торчать. Внутри у Карла что-то защемило. Будто саму душу, если она ещё осталась, как следует сдавили. Стоило представить, что девушка погибнет в предстоящей заварушке, как в груди адовым пламенем вспыхивала ярость. Он не мог этого допустить. Пусть всё катится к херам, пусть Бет его возненавидит, но он сделает всё, чтобы девчонка выжила. Хотя бы она. Единственная женщина, которая была ему дорога.
Миранда. Вот основная угроза. Карл должен был разобраться с ней, выяснить, что задумала мерзкая тварь, чтобы опередить её. Он осторожно поднялся с постели, стараясь не разбудить девушку. Натянул чистую рубашку поверх футболки, пропитанной потом. Аккуратно вытащил амулеты, пальцем протерев циферблат маленького компаса. Карл был полон решимости разобраться, с чем имеет дело. Неизвестность его нервировала. Эта сучка всегда оказывалась на шаг впереди. Но на этот раз Карл ей не позволит. О, нет, только не теперь! Когда есть, кого защищать, начинаешь думать по-другому. Осторожнее, точнее, рассчитывая каждый следующий шаг. В этом было нечто азартное, что Карл чувствовал нутром.
На улице было темно. Глубокая ночь, даже кончика носа не видно. Поправив воротник плаща, Карл уверенно пошел в сторону поля. Вскинул руку над головой, и в следующий миг из уже пробитого окна фабрики вырвался гигантский молот. Мужчина ловко схватил его и перебросил через плечи. Словно молот и не весил как половина приличного автомобиля.
Окрестности фабрики Карл знал, как свои пять пальцев. Каждую кочку, каждый брошенный кусок железа. Ему не составляло труда ориентироваться в кромешной тьме и безошибочно обходить покореженную военную технику. К тому же облака рассеивались, и холодный звездный свет постепенно освещал лес. Задрав голову, Карл взглянул на небо. Удивительно, в городе звезд совсем не видно из-за света. А здесь, в глухой деревне, даже Млечный путь показался из-за горизонта. Раньше-то мужчина и не замечал, как ночью в здешних краях красиво.
Усмехнувшись, Карл ускорил шаг. Он хотел вернуться до рассвета. Успеть до того, как Бет проснется. Не очень-то хотелось, чтобы девушка пошла его искать и натолкнулась на кучку ликанов, блуждающих по окрестностям. Мужчина не сомневался, что она справиться с ними. Все-таки Бет не настолько беззащитна, как кажется. Она солдат, обученный, пусть и несколько растерявший форму. Однако все равно было тревожно. Кто знает, может вместо оборотней она натолкнется на кого похуже. На выживших после разгрома деревни. И тогда всё станет ещё сложнее. Бет упрется, как баран, в свои идиотские принципы, а спасать деревенских Карл не собирался.
Лесной мусор глухо хрустел под ногами. Тишина давила на иски, мешая сосредоточиться. Карл поймал себя на мысли, что уж лучше слышать вой ликанов или крики, чем совсем ничего. Будто чертов вакуум лезет в голову, мешая трезво соображать. Казалось, словно кто-то крадется по пятам. Гейзенберг то и дело оборачивался, останавливаясь. Напряженно всматривался в темноту. Никто его не преследовал, кроме призраков прошлого. Кроме кошмаров, следовавших за ним постоянно. Стоит ли их опасаться? Бесплотные фантазии не реальны, мужчина пытался себя в этом убедить, когда шел дальше. Не мертвых ему надо бояться, а все ещё живых.
Перехватив молот в одну руку, Гейзенберг ловко спустился с обрыва. Перед ним раскинулись руины деревни. Голубоватый свет неба превращал развалины домов в декорации фантастической истории. Пугающие тени прятались на узких улочках. Покачивались тела, развешанные на деревьях. Покалеченные обрубки людей без ног и рук, головы домашнего скота. Землю усеяли кровавые следы, совсем свежие. От острого запаха крови Карл широко оскалился. Все-таки он азартен до разрушения. Эту сторону его натуры Бет никогда не увидит. Жестокость всё ещё теплится внутри, за вживленным паразитом Каду. Нет, жителей деревеньки, этих грязных, мерзких тварей, ему было не жаль совершенно. Пускай все здесь передохнут к ебаной матери!
Вход в шахту привычно караулили ликаны. Хватило одного взгляда, чтобы те трусливо кинулись прочь, пропуская Лорда на аудиенцию к хозяйке. Под землей Карл ощущал себя не так уверенно. Вида не подавал, но немного нервничал. Все-таки Миранда была опасна. И чертовски умна. Нельзя ни на секунду проявлять слабости. Вытащив из нагрудного кармана темные очки, Карл наскоро протер стекла и нацепил их на нос. Прятаться за непроглядным стеклом было удобно. Ведь глаза никогда не солгут, выдадут всю гамму ярости и злобы, которую Карл испытывал при виде Матери.
У входа в пещерный зал Карл резко остановился. Доносившиеся оттуда голоса ударили по нервам, как молот, всколыхнув раскаленные искры неприязни и раздражения. Димитреску!
— Я не понимаю, матерь, почему вы потакаете прихотям ребенка, не достойного и толики вашего драгоценного внимания! — Говорила на повышенных тонах миледи. Карл не видел её, но уловил нутром её искаженное от отвращения лицо. Альсина всегда так делала при виде мужчины. — Разве не логичнее будет, если девушка станет пребывать в замке, где о ней смогут позаботиться? Мои милые девочки так и не успели вкусить её крови.
Воздух вокруг Карла завибрировал от напряжения. С земли поднялись мелкие крупицы металла. Сдавив рукоять молота, он напряжено вслушивался в разговор. Да, подслушивать — дело недостойное. Однако речь шла о нём и Бет, а тут уж извините-подвиньтесь, принципы.
— Она необходима мне живой и здоровой, — Миранда, как всегда, отвечала спокойно, со свойственным ей равнодушием. — Никто не ставит под сомнения ваше гостеприимство, однако…
— Однако она знает, что ты творишь с бедными девками, — одними губами прошептал Карл и тихо ухмыльнулся.
Разумеется, Миранда была в курсе того, как распоряжается Альсина местными жителями. Уж точно не во благо семьи. Все аристократы эгоистичны и надменны. Не то что рабочий класс, вроде него. Трехметровая стерва и часа на его фабрике не продержится.
— Я лишь хотела выразить то, о чем толкует день и ночь бедный, несчастный ребенок, лишенный удовольствия видеть рядом с собой очаровательное создание, — запела Димитреску так приторно, что у Карла зубы свело. — Моро был так сильно обеспокоен, что места себе не находил.
— Альсина, — голос Миранды стал строже. Словно ледяной металл разрубал воздух отрывистыми словами. — Я всё решила. Твоё беспокойство за брата похвально, однако позволь мне решать, как распоряжаться жителями деревни. Насколько я помню, ты не уступаешь Гейзенбергу по самоуправству.
Как бы сильно Карл не ненавидел Миранду, тут он был с ней согласен. Димитреску не планировала уничтожить матерь, однако не подчинялась ей уже давным-давно. Немного уважения в котёл взаимного презрения и неприязни он мог добавить смело. В отличие от бесхребетного Моро и совершенно фригидной Донны, у Альсины была своя цель на эту жизнь. Не слишком-то благородная, и всё-таки была. А он всегда ценил характер в женщинах.
Раздался шелест платья, и Карл поспешил ретироваться до того, как огромная вампирша его увидит. Встречаться с ней не было совершенно никакого желания. Разговор с Мирандой придется отложить до лучших времен, если таковые наступят. Одно он понял наверняка, и легкая тревога камнем замерла в груди — все Лорды в курсе его связи с Бет, как это не омерзительно. И Миранда отстаивает его право распоряжаться девушкой, что было подозрительно просто до нельзя. Вот что ей надо от Бет? И от него?
— Чертова сучара, — выругался Карл, спешно скрываясь в темноте леса.
Следующей ночью он снова проследит за Мирандой. Это будет намного эффективнее бесполезных разговоров. Гейзенберг был обязан выяснить, что у неё на уме до того, как деревня превратится в пылающий Ад. А пока следует подготовиться. Себя он защищать не собирался, но Бет необходимо было подготовить. Этим Карл и собирался заняться, возвращаясь обратно на фабрику.