Позволь мне спасти тебя

      Сквозь щели в стенах повозки пробивался мерцающий свет разведенного снаружи костра. Проходил сквозь развешанные украшения из стеклянных бусин всевозможных форм и размеров, и окрашивал лучи в невероятные цвета. Мерцающие, они создавали подобие калейдоскопа, меняя формы многочисленных товаров внутри повозки. Вот уже висящий на стене костюм смотрится как тонкий платок ручной работы, сгруженные в угол ящики превращаются в фантастический прибор со множеством рычагов и кнопок. В помещении витал аромат свежих трав, как пахнет только ранней весной. Снаружи доносился аппетитный запах горячего супа.       Бет проснулась больше часа назад и лежала совершенно неподвижно на мягком матрасе, укрытая теплым шерстяным одеялом. Она чувствовала, что была раздета до белья, одеяло слегка кололо кожу. Положив руки на горячий живот, девушка отдыхала. Здесь, в повозке Герцога, она ощущала себя в полнейшей безопасности. Торговец возился снаружи, периодически напевая какую-то смутно знакомую песенку, прислушиваясь к мелодии которой Бет то и дело снова проваливалась в гипнотический сон.       Внутри её тела что-то происходило. Какие-то новые, незнакомые ощущения. Она проснулась от резкого, болезненного щелчка в спине, но спросонья не успела понять, что это было. Стоило прислушаться ко внутренним ощущениям, и Бет словно чувствовала, как стремительно затягиваются раны на её теле. Смыкаются царапины и порезы, полученные после взрыва автомобиля, рассасываются с щекочущим ощущением гематомы. Первое время спину жгло, будто огнем, но достаточно терпимо, чтобы не вставать с мягкой постели. Сейчас Бет больше всего на свете хотелось отдохнуть, не думать ни о чем и тем более не переживать.       Когда неприятные ощущения прошли, Бет осторожно приподнялась на локтях. Пошевелила одной ногой, другой. Убедилась, что не осталось и толики боли. Медленно села на постели, размяла плечи, потянулась. Удивительное дело, она не припомнила, когда в последний раз чувствовала себя так хорошо! Только немного устала, глаза сами собой закрывались.       Герцог сидел снаружи. Широкая спина отбрасывала тень на край повозки. Пение прекратилось, дыхание торговца стало ровным, и Бет подумала, что он спит. Неожиданно на сердце стало тепло от его доброты. Девушка ласково улыбнулась и вернулась в постель, глядя на спину Герцога с непередаваемой благодарностью. Он нашел её, принес к себе, раздел и обработал раны, хотя Бет знала, как тяжело ему давалось каждое движение неловкого, плотного тела. Она и забыла, когда к ней в последний раз относились с такой заботой. Разве что Карл, и то его внимание проходило сквозь призму «мужского» толстокожия.       Под монотонный треск поленьев в костре, под разноцветным светом бус и мерный храп Герцога девушка снова заснула. Так крепко, как не спала уже давно. Без кошмаров или призрачных тревог, в тепле и уюте знакомой повозки. Позволив себе полностью расслабиться.       Она проснулась через пол часа от урчания в животе. Голод оказался сильнее усталости. Бросив быстрый взгляд на спину Герцога, девушка с облегчением поняла, что он не спит. Осторожно опустив ноги на пестрый ковер, она не нашла своей старой одежды. Натянув ботинки на босу ногу, Бет завернулась в одеяло, как делают маленькие дети, крадущиеся среди ночи к родителям от кошмаров собственной комнаты, и вышла на улицу.       Едва заметив девушку, Герцог расцвел приветливой улыбкой.       — О, вы пришли в себя, моя дорогая! — Воскликнул он так громко, что Бет невольно испугалась и с опаской глянула на темный лес за пределами круга света от огня. — Рад, необычайно рад. Как вы себя чувствуете, Элизабет?       — Словно меня танк переехал, — призналась Бет, потирая сонные глаза.       — Что ж, плохое самочувствие — дело поправимое. Немного отдыха, вкусной еды и дружеской беседы, и вы вновь придете в норму, — Герцог поднял откуда-то сбоку длинную кочергу и попытался дотянуться до висящего над огнем котелка. Делал он это с большим усилием, поджав пухлые губы и надувшись, как помидор. В конце концов он сдался, откинулся на своё место и повернулся к девушке. — Вы как раз вовремя проснулись. Не поможете мне с котелком.       Кивнув, Бет забрала у торговца кочергу и ловко сняла с огня почерневший от копоти дорожный котелок. Поставила его поближе к Герцогу, а сама села на один из вставленных ящиков. Подтянула ноги к груди и полностью закуталась в одеяло. Ночь была достаточно прохладной. Небо затянуло тучами, подул пронизывающий холодный ветер.       — Присоединитесь ко мне? — Герцог помешивал еду деревянной ложкой с резными узорами. — поверьте, ничего вкуснее вы в своей жизни не пробовали. Настоящая польская похлебка! Жирная, густая и просто восхитительно ароматная. То, что нужно в холодную зимнюю ночь.       Вытянув шею, Бет принюхалась к аромату специй, витавшему в воздухе, и с наслаждением улыбнулась. Когда она ела в последний раз? Да и что? Консервы Карла? Не самое подходящее для беременной женщины.       — С радостью, — она осторожно спустилась и приняла от Герцога деревянную миску, почти до краев наполненную густой похлебкой.       Рот моментально наполнился слюной. В два прыжка вернувшись обратно на ящики, Бет, не теряя ни секунды, набросилась на еду. Понимая, что где-то показывает себя как не совсем вежливый гость, однако девушка ничего не могла с собой поделать. С первой же ложки по коже у неё побежали мурашки, настолько похлебка оказалась вкусной. Как Герцог и говорил — жирная, горячая и очень мясная. Бет ела быстро, за пол минуты справившись с половиной большой тарелки.       — Не торопитесь, — усмехнулся торговец, с задорной улыбкой глядя на свою гостью. — И каков будет ваш вердикт?       Опомнившись, Бет покраснела от смущения и уверенно кивнула.       — Очень вкусно, — пропищала она и продолжила есть, поглядывая на Герцога исподлобья.       Тот громко усмехнулся. Сам он есть не стал, ограничившись чашкой не то чая, не то травяной настойки. Глиняная кружка утонула в пухлых руках, лишь пар поднимался наверх белесыми клубами.       Они сидели молча, каждый витал в собственных мыслях. Минут десять, если не больше. Бет успела доесть вторую порцию, ещё более приятную, чем первая. И теперь сидела, глядя на танцующее пламя костра, думая обо всем на свете и одновременно ни о чем. В общении с Герцогом совершенно не было неловкости. Ведь это так важно, дружить с человеком, с которым приятно просто помолчать.       Бросая на торговца быстрые взгляды, Бет пыталась понять, сколько ему лет. На лицо совсем ещё ребенок, глаза сверкают, будто внутри них пускают фейерверки. А когда он улыбался, то становился совсем молодым. Девушка мысленно дала ему лет тридцать, прежде чем вспомнила Карла, чей возраст перевалил за сотню, и бросила пустую затею. Герцогу может быть и больше ста, и больше двухсот, судя по разговору и некоторым оборотам его речи. Так что гадать бесполезно.       Постепенно Бет начали одолевать былые тревоги. Медленно, крадучись, подобрались они к расслабленной девушке и начали подтачивать шаткое душевное равновесие. Положив голову подбородком на поджатые коленки, Бет думала о Карле. Как он там, совсем один? Девушка не сомневалась, что Карл справится, ведь он намного сильнее неё. Но всё равно переживала. Последние дни выдались не самыми радужными. Им бы чуть больше времени, чтобы поговорить, во всём разобраться. Обсудить, что будет дальше.       Неожиданно Бет поняла, что снова плачет. Слезы беззвучно катились по разгоряченным алым щекам. Шмыгнув носом, девушка спешно растерла их по лицу. Расклеилась, ну ни в какие рамки уже не лезет! Злая на себя за слабость, Бет сжала зубы и спрятала лицо в коленях.       Как же сильно она переживала за Карла! И одновременно боялась до ужаса за себя. Сердце медленно разрывали на куски, причиняя невыносимую боль. Где-то на краю сознания вспыхнула привычная, знакомая тревожность, предшествующая панической атаке, но Бет сумела пресечь её, глубоко вздохнув и мысленно себя успокоив. Карл обладает такой немыслимой силой, что готов соперничать с самой Мирандой. Его боятся ликаны, ни одна тварь не причинит ему вреда. а что же до неё самой… пожалуй, единственное, что Бет могла сделать, это соблюдать дикую осторожность и всегда оставаться начеку. Уйти как можно скорее из деревни в соседнее село.       Но что-то в самой глубине души навязчиво твердило, что оставлять Карла одного нельзя. Глупое предчувствие чего-то нехорошего засело занозой внутри и никак не отпускало. Что-то должно было случиться. Что-то очень, очень нехорошее.       — Вас что-то беспокоит, моя дорогая? — Спросил Герцог аккуратно, самым дружелюбным тоном, на какой был способен.       Бет судорожно вздохнула и подняла голову. Лицо покраснело, глаза снова опухли от слез. Ей так нужен был сейчас хороший совет! Потому что она не знала, что делать. Остаться не могла, ведь тогда подвергнет опасности себя и ребенка. Но и уйти, оставить Карла один на один с Мирандой, со всеми жуткими тварями деревни, девушка не могла. Она разрывалась между двумя самыми главными сейчас решениями. Кусала губы в задумчивости, щелкала пальцами и бесконечно вытирала с лица слезы, не в силах успокоить себя.       Черт подери, всё-таки она совсем расклеилась! Какой там внутренний стержень, Бет напрочь лишилась опоры и ощущала, как всё глубже проваливается нахрен в болото нервного срыва. Совершенно неподходящий момент для эмоций.       — Я просто, — запоздало заговорила Бет, отвечая Герцогу. Она осеклась, никак не подобрав нужные слова. — Просто… не знаю, боюсь, наверное… Блять, это так глупо!       Она резко вскочила на ноги. Одеяло едва не слетело, девушка успела подхватить его в последний момент. Эмоции рвались наружу бешеным, неконтролируемым потоком.       — Я понимаю, что должна свалить отсюда нахрен, как можно скорее! Черт, в этой гребаной деревне ни одна тварь не выживает. Про человека я вообще молчу!       Герцог не прерывал её бурной тирады, став серьезным и сосредоточенным. Не возникало сомнений, что слова девушки он воспринимал всерьез.       — Господи, я чувствую себя полной идиоткой! — Бет ходила туда-сюда перед костром, одной рукой активно жестикулируя, другой придерживая накинутое одеяло. Постепенно лицо её распылилось от жара, покраснело. Глаза полыхали праведным возмущением. — У меня за спиной Африканская военная кампания, горы трупов и такие решения, что не каждый безумец осмелится что-либо выбрать. А я сижу и реву, как законченная истеричка, потому что впервые в жизни не могу решить, что делать!       От досады Бет с силой хлопнула себя по бедру.       — Потому что с одной стороны человек, которого я люблю больше жизни, а с другой я сама. И черт его знает, что теперь делать!       Она замолчала, переводя сбитое дыхание. Внутри все кипело, будто вспыхнула бочка с керосином. Герцог задумчиво закивал, глядя на девушку с нескрываемой жалостью.       — Мд-а, проблема у вас, как говорится, на лицо…       — Это я ещё молчу о том, что Карл, черт его дери, расхреначил всю деревню, пропади она к едреной матери! — Перебила торговца Бет, выплескивая всё, что накопилось. — И мне, между прочим, ни слова не сказал! Доверие? Какое доверие! У него хватает наглости заявлять, что молчал он из лучших побуждений. Скотина, прибила бы. Так искусно стоить планы на будущее, промыть мне мозги, чтобы под самый конец, в самый ответственный, мать его, момент, просто взять и сбросить нахер с плота!       До этого момента Бет не представляла, насколько обидно ей было. Слезы затмили эти эмоции, но злость никуда не делать. Ждала момента, чтобы вырваться наружу.       — К чертям, я же женщина. Мне быть боевой не положено. А на то, что я выжила только на собственном упрямстве и через все своё дерьмо прошла самостоятельно, ему просто насрать! Да если ба я была такой слабой, как Карл думает, он бы прибил меня ещё тогда, при первой встрече.       — Да, это он зря, — только и успел сказать Герцог, пока Бет судорожными глотками пила свой чай.       — О-о-о! — Воскликнула она, вскинув руку с чашкой и расплескав всё по земле. Каждое слово сочилось сарказмом и обидой. — Конечно, он же пережил столько дерьма в своей гребаной жизни, что мои проблемы просто меркнут. Он имеет право судить по своему опыту, что для меня лучше. А то, чего я хочу, в расчет не берется. Почему он вообще со мной не считается?! Я ему что, слабая девчонка? Деревенская неженка? Я недостаточно пахала на его проклятой фабрике, чтобы быть рядом? Столько работы, Господи! И ради чего?! — Бет едва не перешла на крик в порыве ярости. — Ради пинка под зад и скамейки запасных? Даже не так, я не запасная — я вылетела из игры, как бракованная железка. Как чертов робот, от которого нет теперь никакого толка!       Выговорившись, Бет грузно села на край ящика и с силой выдохнула. Казалось, ещё немного, и голова просто взорвется от напряжения. Вывалив все, она почувствовала себя легче. Будто расслабилась затянутая до предела пружина в душе.       — А чего вы хотите, моя дорогая? — Спросил Герцог осторожно.       Задумавшись на короткое время, Бет выдала ему без сомнений, твердым от уверенности голосом.       — Я хочу остаться. Хочу убедится, что всё будет хорошо, и Карл выйдет отсюда живым. Я…       Бет осеклась, шумно втянула воздух и на несколько секунд задержала дыхание. Столько мыслей пронеслось в её голове, но среди них одна-единственная вырисовывалась четко и понятно.       — Я не могу его потерять, — прошептала Бет на выдохе и взглянула на Герцога глазами, полными немой печали и тревоги. — Не могу, герцог. Я так злюсь на него! Так сильно злюсь… Какой смысл что-то доказывать, если всё равно я должна буду уйти. Какой толк, если я не могу помочь? Я не хочу оставлять его одного. Герцог, мне… мне страшно, понимаете? У меня в жизни не было никого дороже Карла. И если он умрет, я не смогу без него.       Над костром взвивался невесомый пепел, подхваченный легким ветром. Взмывал вверх, под облетевшие кроны деревьев и там сгорал дотла, охваченный белесым пламенем. Запрокинув голову, Бет с тоской смотрела на них, на пасмурное небо, готовое в любой миг рассыпаться мокрым дождем. Ей вспоминались те редкие вечера, когда Карл ловил в местных лесах какую-нибудь живность и готовил мясо на костре во дворе. Бет невольно улыбнулась. Костры мужчина разводил хорошо, а с мясом работать не умел совершенно. Как, собственно, и она. У них получались вместо сочного шашлыка обугленные кусочки, сухие внутри и изрядно пересоленные. Но как же весело было готовить их, рассказывая всякую веселую ерунду из прошлого. Они запивали мясо коньяком, были оба перемазаны сажей, но такие довольные и радостные!       Поджав колени к груди, Бет грустно вздохнула. Когда-то ей казалось, что их с Карлом счастье продлится бесконечно долго. Что впереди ещё много времени. Теперь же она сидела в лесу у Герцога, готовая к тому, чтобы бросить Карла и сбежать. От этого на душе было гадко. С какой позиции не посмотри, побег — самое последнее дело. Военные своих не бросают, да и любимые тоже. Вот только… этот засранец не хочет, чтобы его спасали. Чертов упрямец!       Герцог без особого энтузиазма допил свой чай и отставил кружку. По его пухлому лицу скользило непривычное напряжение, несвойственная весельчаку задумчивость. Бет искоса за ним наблюдала, подмечая, что торговец, за всё время их знакомства, ни разу не был так погружен в себя.       — Сложная ситуация, — только и выдал он спустя минут десять молчания.       Не удержавшись, Бет громко усмехнулась. И это всё, что он может сказать? Наивно было ожидать какого-либо совета. Ведь Герцог и знает не всё. и не особо её понимает. Сложная ситуация? Да, пожалуй. Спасибо, капитан очевидность!       — А ещё я беременна, — выпалила девушка так быстро, что даже языка прикусить не успела. Поджала губы и впилась в Герцога пылким взглядом, ожидая реакции. Она впервые сказала это ещё кому-то, кроме Карла.       Выражение лица торговца изменилось стремительно. Только что он хмурился, а тут неожиданно расцвел, весь вытянулся и залучился сияющей улыбкой во все тридцать два зуба.       — Неужели?! Поздравляю, моя дорогая!       Фыркнув, Бет всё-таки улыбнулась ему в ответ и снова положила подбородок на колени.       — Не с чем, — понуро протянула она. — Но всё равно спасибо.       — Оу, стало быть, теперь я начинаю понимать своего старинного друга, — Герцог почесал пальцами подбородок. — Элизабет, и вы постарайтесь понять. Не взирая на злость и обиду. Карл вовсе не пытался отстранить вас от себя.       Скептически выгнув бровь, девушка повернулась к Герцогу.       — Я уверен, — продолжал он пылко, подавшись вперед так сильно, что мог вот-вот упасть со своего места. — Ему тяжело так же, если не намного больше. Я знаю Карла очень давно. Достаточно, чтобы утверждать — его решение связано исключительно с желанием вас защитить.       — Как же, — начала было Бет, но торговец быстро махнул рукой, призывая помолчать.       — Вы были правы, в деревне не все так гладко. как кажется на первый взгляд. Людям здесь живется нелегко. А таким, как мы с Карлом, пожалуй, и того хуже. Вам не место здесь, особенно в новых обстоятельствах.       — Да понимаю я! — Сказала Бет с отчаянием в голосе. — Все это так невовремя и неожиданно. К тому же я совсем не гожусь в матери…       — Вздор! — Крикнул Герцог так громко, что девушка дернулась от неожиданности. — Поверьте, вы не правы.       — Вы этого не знаете.       — Знаю и могу смело утверждать. Элизабет, вы будете замечательной матерью. Намного лучше, чем думаете. Да, вам будет страшно. Вы не были готовы, понимаю. Однако я уверен, без колебаний, что вы справитесь. Я в вас верю.       Глядя на сверкающие уверенностью глаза Герцога, Бет почувствовала, как от сердца понемногу отлегло. Она даже вздохнуть смогла легче, чем прежде, словно на плечи уже не давила вся тяжесть навалившейся ответственности. Всерьез о материнстве она никогда не задумывалась. Особенно живя на фабрике у Карла. О детях они не разговаривали, да им и без того было хорошо. Но теперь поразмыслить как следует пришлось. И, если бы не слова Герцога, воодушевлявшие лучше сотни книг о материнстве, Бет неминуемо провалилась бы в вязкое болото из сомнений.       Она ничего не ответила торговцу. Только кивнула, преисполненная благодарной улыбки и какой-то детской радости от того, что рядом в трудный момент оказался именно тот человек, который был необходим.       — Что же касается моего друга, — Герцог ненадолго умолк, снова возвращаясь к напряженному размышления. — Разрешите дать вам совет. Может, я и не должен этого делать. Нехорошо вмешиваться в чужие судьбы. Однако я не смогу смотреть, как вы страдаете.       Превратившись в сплошной слух, Бет выпрямилась и с интересом посмотрела на торговца.       — Вы должны вернуться в деревню, Лиза, — произнес он полушепотом, так, что сама девушка едва его расслышала. — Должны вернуться в свой старый дом. Только прошу, не спрашивайте зачем. Вы просили совета — я вам его даю. Быть может, я неверно оценил возникшую ситуацию. Теперь я вижу, что на кону стоит слишком многое, и я не могу оставаться в стороне.       Нахмурившись, Бет отвела взгляд. Вернуться домой? Вот последнее, чего ей хотелось, так это оказаться там, где прошло кошмарное детство. Вернуться к тем воспоминаниям, ещё раз это пережить… нет, идея не лучшая, без вариантов.       — Что мне там искать? — Спросила она, сомневаясь в правильности этой затеи. — В деревне никого не осталось.       — Вы в этом уверены? — Герцог заговорщически прищурился.       Бет впилась в него непонимающим взглядом, полным немого вопроса «какого хрена?!». На секунду ей показалось, будто этот толстяк знает намного больше, чем ей кажется. Намного-намного больше. Это и пугало, и воодушевляло одновременно. Только бет никак не могла решить, что сильнее.       — Ну, — начала было она неуверенно. — Я думала, что да, пока вы не сказали…       — Вернитесь туда, — повторился торговец, дополнив слова уверенным кивком головы. — Завтра же утром. И тогда, возможно, вы сумеете поступить правильно.       Цокнув языком, Бет страдальчески закатила глаза.       — Вы опять говорите загадками, — констатировала она недовольно.       — Я не могу рассказать вам всего, что мне известно, — пытаясь немного развеять обстановку, Герцог тихо засмеялся. — Всему своё время, моя дорогая. Уверяю, осталось недолго. У вас очень много вопросов, но на каждый из них найдется ответ. Просто наберитесь терпения и, главное, ничего не бойтесь.       Бет подкинула в костёр ещё несколько поленьев, наслаждаясь их потрескиванием и красотой сгорающих в воздухе искр. Герцог рассказывал что-то непринужденное, не требующее ни ответа, ни размышлений. Девушка кивала, изредка отвечала многозначительным «угу» и просто наслаждалась его компанией. Смотрела и мягко улыбалась, понимая, как было важно ей хоть с кем-то поговорить. Невозможно было словами выразить благодарность торговцу, свернувшуюся вокруг сердца пушистым кольцом, будто теплый котенок.       Они сидели ещё с пол часа, а ночь и не думала заканчиваться. Казалось, за пределами костра стало только темнее. Постепенно Бет начало клонить в сон. То и дело голова падала на поджатые колени. Глаза сами собой закрывались.       — Идите спать, моя дорогая, — ласково обратился к ней Герцог. — Набирайтесь сил. Завтра они вам пригодятся.       Потирая глаза, Бет медленно слезла с ящиков. Обошла костер и остановилась перед Герцогом. Уставшая, сонная, закутанная в одеяло. Она не чувствовала ни смущения, ни неловкости. Напротив, во всем этом было нечто уютное, родное.       — Спасибо вам, — тихо заговорила девушка. — Не знаю, что бы я без вас делала.       Наклонившись вперед, Герцог накрыл руку Бет пухлыми, теплыми и очень мягкими пальцами. Похлопал их, широко улыбаясь.       — Вы бы справились и без моей помощи. Может быть, понадобилось бы чуть больше времени, но вы бы сумели.       — Может быть, — Бет пожала плечом.       — О! — Неожиданно воскликнул торговец и полез куда-то за пазуху. Он вытащил небольшую фляжку в темном тряпичном чехле и протянул девушке. — Выпейте перед тем, как лечь. Это травы. Помогут заснуть.       — Спасибо, — поблагодарила его Бет и сладко зевнула. На самом деле ей дико хотелось в туалет, и думать о воде было не очень приятно. — Спокойной ночи.       — Добрых снов, моя дорогая, — отозвался Герцог и подмигнул девушке, кивая назад. — Не отходите далеко в лес.       Бет прищурилась было, но тут же усмехнулась и махнула рукой. Она уже ничему не удивлялась. Быстро сделав все неотложные дела, она забралась обратно в повозку. Сделала несколько глотков отвара из трав, отмечая, что вкус у них немного другой, более пряный. Затем поправила постель и с наслаждением забралась под одеяло. Мыслей в голове крутилось целое множество. Мелькали образы из прошлого, воспоминания о счастливой жизни на фабрике. Постепенно мысли превратились в сны. Приятные, теплые и очень уютные. Бет не заметила, как заснула, расслабленно вытянувшись на постели.