Покорители Эссоса

Риверран, тысячелетняя твердыня верховных лордов Трезубца, не произвёл на Эймона Таргариена должного впечатления. За три месяца, что прошли с тех пор, как они покинули Королевскую Гавань, он повидал немало замков куда более величественных. Пузатые, как бочки, немного приземистые башни Риверрана не шли ни в какое сравнение с башней Хайтауэров, самой высокой в известном мире, и уж тем более не могли сравниться с прекрасным белоснежным Хайгарденом, утопающим в садах. Даже леса, в изобилии росшие на противоположном берегу Камнегонки, изрядно поредели за зиму. Глядя на приветственно поднятую решётку перед мостом, что вёл через реку во двор Риверрана, Эймон гадал, как примет его молодой Эффлам Талли. Кажется, он приходится обеим его тётушкам кузеном, только по материнской линии. Рослин Талли, вдова лорда Эдмура, по крови из Фреев, но, со слов тётушек, Эффлам не унаследовал от своих проклятых родичей ровным счётом ничего, как и его леди-мать. Однако Эймон не мог пребывать в уверенности, что визит королевской семьи оставит речного лорда равнодушным. Старый Бейлор Хайтауэр, лорд Староместа, и даже известный своей скромностью Уиллас Тирелл не упустили возможности дотянуться до столицы Семи Королевств. От пребывания под их кровом у Эймона остались две живые уплаты, на год-другой младше Джиора. Этим уплатам — старшему внуку Гласа Староместа и младшему из троих сыновей Хранителя Юга — теперь предстояло в течение ближайших лет быть его оруженосцами. Вот лошади знаменосцев-Безупречных прогрохотали по мосту, и Эймон, отряхнувшись от своих дум, устремил взгляд в открытые ворота. На сей раз ему сопутствовали Лианна и Джиор: в компании мальчишек из Простора он пока что нужды не чувствовал, а Сэм Тарли предпочёл ехать в отдалении, болтая с Гюрвалем Баратеоном, пожелавшим присоединиться к королевскому кортежу. Во внутреннем дворе Риверрана их встречали сотни три людей, пусть эту толпу и нельзя было сравнить с количеством прислуги в Хайгардене. Одетые заметно теплее, нежели на Юге, речные жители во все глаза рассматривали Безупречных с драконьими стягами в руках, но Эймон не успел насладиться сполна этим зрелищем. Все обитатели замка разом преклонили колено, стоило ему не спеша въехать на своём вороном скакуне во двор. Ещё в седле Эймон разглядел двух рыжеволосых юношей, чьи волосы отливали медью под солнцем, и, привычно соскочив наземь без помощи конюха, направился прямо к ним. Краем глаза он заметил, что жена и брат остановились, не желая мешать официальному приветствию. Обозрев коленопреклонённых Талли с высоты своего роста, Эймон поднял руку, и все во дворе как один снова встали на ноги. — Ваша милость, Риверран в вашем распоряжении. — Перед ним почтительно склонил голову парень ростом с него самого, с рыжей щетиной на щеках и подбородке. — Лорд Эффлам. — Эймон, не скрывая любопытства, разглядывал нового грандлорда Речных земель. Последний раз он видел его на Ступенях, когда тот унаследовал титулы своего отца, павшего геройской смертью в бою с работорговцами. Тогда семнадцатилетний наследник Риверрана был тонок, как камыш, и застенчив, как благородная дева перед брачной ночью. Теперь же он ощутимо раздался в плечах, голубые глаза глядели на короля смело и в то же время приветливо, а рыжая, как его волосы, щетина придавала ему куда больше мужественности против прежнего гладкого лица. На миг Эймон даже пожалел, что его собственные щёки гладкие, как персики, которыми его обильно угощали в Хайгардене и Староместе. — Позвольте представить вам мою леди-жену, Агрону из Дома Маллистеров, и брата Эктора, — объявил тем временем Эффлам. — С нашей леди-матерью, полагаю, вы уже знакомы. «И с сестрой тоже», — хотелось сказать королю. Рыжая красавица-хохотушка Анвира Талли, единственная дочь покойного лорда Эдмура, была выдана замуж за Сенара Тирелла, будущего Хранителя Юга. С ней Эймон познакомился в Хайгардене и не мог назвать это знакомство неприятным. — Ваша милость. — Агрона, миловидная русоволосая девушка с аккуратным носом и родинкой над верхней губой, присела перед Эймоном в глубоком реверансе. — Моя королева, — добавила она, завидев подошедшую Лианну. — Очень рада знакомству, миледи. — Лианна не стала сдерживать улыбку, в отличие от матери, умевшей держать лицо как никто другой. Внезапно она опустила глаза. — А кто это с вами? Ваш сын, не правда ли? Агрона Талли погладила по голове маленького рыжего мальчика в дублете из синей шерсти с белой, как снег, форелью на груди. Ему, казалось, было не больше четырёх. — Да, ваша милость. Это Касвин, наш с Эффом первенец. Есть ещё Эмхир, но он сейчас с кормилицей в замке. Сердце Эймона поневоле кольнуло. Ведь и им с Лианной пришлось оставить Рейлу и Вейгара на попечение кормилицы. К тому времени, как они вернутся в Красный Замок, дочь наверняка уже будет болтать вовсю, а сын сделает первые шаги. Лишь усилием воли Эймон подавил тоскливый вздох, но не сомневался, что его жена и сестра сейчас чувствует то же самое. Эффлам Талли нагнулся к своему наследнику и слегка подтолкнул его вперёд, кивая. Мальчонка послушно шагнул и склонился в поклоне, слегка покачиваясь на тонких ножках. — Приветствую, ваша милость, — пролепетал он, обращаясь к Эймону. — Я очень рад встрече с вами. И взглянул на отца, словно удостоверяясь, всё ли сказал правильно. Эффлам лишь потрепал его по рыжеволосой, как у него самого, голове, и подал своим людям знак расходиться. Конюхи уже ходили туда-сюда, торопясь увести коней. — Очень приятно познакомиться, Касвин. — Эймон чуть наклонился и пожал мальчику ручонку. Тот осторожно пожал в ответ его руку, шершавую от эфеса меча, но внимание его тут же обратилось на Лианну. — Можно потрогать королеву? Она такая красивая! — неожиданно прошептал он, не сводя с неё глаз и дёргая отца за полу плаща. Все, кто услышал это, включая его родичей, выпучили глаза. Даже сам Эймон удивился. Лианна же, к его ещё большему изумлению, рассмеялась звонко и радостно. Улыбка не сходила с её лица, а взгляд фиалковых глаз с теплотой изучал наследника Риверрана. Голубые глазки Касвина Талли зачарованно глядели на неё. Ну конечно, догадался Эймон, он родился в начале зимы и никогда не видел их мать Дейнерис Бурерождённую, само воплощение королевы. Лианна же стала ею совсем недавно и в душе оставалась семнадцатилетней девчонкой, не особенно любившей, когда к ней обращались по титулу. — Касвин, — вдовая леди Рослин Талли смущённо дёрнула внука за ворот плаща, — не говори глупостей! — Она одёрнула юбки и поспешно присела перед Лианной. — Простите, ваша милость, он ещё мал, не знает, что говорит… Но Лианна лишь беспечно мотнула головой и протянула правую руку. Эймон прекрасно помнил, что кончики её пальцев натёрты от частого натягивания тетивы. — Можешь потрогать меня, если хочешь, — предложила она. Малыш потянул Лианну за палец, словно желая удостовериться, что она настоящая. Затем он озабоченно нахмурился. — Ваша милость, а где же ваша корона? У королев ведь должна быть корона! Эймон видел, как щёки его жены вспыхнули румянцем. — Моя корона… — замялась она, придумывая подходящий ответ. — Она дома, в Красном Замке. Я не стала брать её с собой, когда отправлялась в путешествие. — Касвин всегда замечает детали и задаёт вопросы, от которых людям потом неловко. — Эффлам поскрёб свою колючую щёку. — Вы уж простите его за это, ваша милость. Непонятно, в кого пошёл. Лианна тепло улыбнулась и покачала головой. — Ничего страшного, милорд, я всё понимаю. — Наш младший брат такой же бойкий. — Эймон пришёл ей на выручку. — Не говоря уж о сестре. Сзади послышался лёгкий топот, и кто-то, минуя снующих туда-сюда рыцарей, конюхов с лошадьми и слуг, прыгнул на Эймона, обхватив его руками за пояс. — Визерра, веди себя прилично! — Эймону не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто это был. Он отцепил сестру от своего плаща и поставил на ноги. — Поздоровайся с лордом и леди Талли. — Приветствую вас, милорд… — заученным тоном начала Визерра. Едва она заговорила, Касвин испуганно крикнул и спрятался за платьем матери. — Мама, кто это? — воскликнул он. — Какая противная! Пусть она уйдёт, мне страшно! Леди Риверрана с первого взгляда показалась королю не из робкого десятка, но сейчас она была готова упасть в обморок. — Касвин!.. — простонала она, страдальчески морщась, и бросила быстрый испуганный взгляд на ухмыляющуюся Визерру. Потом она поглядела на Эймона. — Ваша милость, простите… он… — Не волнуйтесь, леди Агрона. А ты, Касвин Талли, подойди сюда. — Эймон добавил льда в свой голос. Мальчик несмело приблизился к нему, стараясь не смотреть в сторону Визерры. — Кто это, ваша милость? — спросил он. — Она же правда страшная! — Это моя сестра, Касвин. Принцесса Визерра Таргариен. — Эймон положил руку сестре на плечо. — Её обожгло драконье пламя, и она не виновата, что выглядит так. А ты должен относиться к ней уважительно. Касвин посмотрел через плечо на своего отца, но лорд Эффлам твёрдо мотнул подбородком. — Проси прощения у его милости, Касвин, — потребовал он. Наследник Риверрана опустил руки по швам и вновь поднял голову. — Прошу прощения за то, что оскорбил вашу сестру, ваша милость, — отчеканил он в такт кивкам отца. Эймон церемонно кивнул, как и подобало королю, однако Визерра не обнаружила ни малейших признаков расстройства. — Мой брат-король очень добрый. Если бы здесь был Моргон, ты бы не отделался так легко, — пригрозила она Касвину. Эймон сразу понял, что она шутит, но остальным было трудно это угадать. — А кто это — Моргон? — разом заинтересовался мальчишка. — Мой дракон, — с явным удовольствием ответила Визерра. — У Визериса тоже дракон есть. Мама так и назвала его — Визерион. — Визерис — это твой брат? — догадался Касвин. — Да, — кивнула Визерра. — Вон он там, с Дейной, нашей сестрой. — Она мотнула головой в сторону кареты. — Пойдём, я тебя с ними познакомлю. Касвин похлопал длинными, как у его матери, ресницами. — А ты разве не обиделась? — В Хайгардене и Староместе меня тоже все боялись, — махнула рукой сестра. — Но больше так не говори, а то я правда обижусь. Она протянула Касвину свою ручонку, наполовину покрытую красной, истончившейся кожей. Наследник Риверрана осторожно принял рукопожатие принцессы и последовал вместе с нею к карете, откуда уже вышли Дейна и Визерис, сопровождаемые Аресуной. Лианна с намёком кивнула Эймону и зашагала следом за детьми. Эффлам Талли пристально поглядел вслед своему первенцу. — Прошу простить меня за поведение моего сына, государь. — Он церемонно склонил голову, хотя в глазах его были заметны отблески смеха. — Дозвольте загладить эту вину перед вами. Эймон скрестил руки на груди. — Каким же образом, милорд? — Только тут он обратил внимание, что вместо Лианны к нему подошёл Джиор — в кои-то веки один, без своей невесты. — Мой лорд-брат хочет предложить вам старинное развлечение лордов Риверрана, ваша милость, но сомневается, достойно ли оно короля. Эймон даже вздрогнул, впервые услышав голос Эктора Талли. — Что же это за развлечение? — спросил вместо него Джиор, чем заставил всё семейство Талли поклониться ему. — Всего лишь рыбалка, мой принц, — отвечал уже лорд Эффлам. — Наши предки исстари любили это занятие, хоть оно и считается уделом простонародья. Но Талли, как известно, черпают силу из реки. — К тому же рыбалка помогает расслабиться и отбросить в сторону все заботы, — подхватил Эктор. Было похоже, что они с братом понимают друг друга с полуслова. — Ваша милость, не желаете присоединиться к нам с Эффом или же останетесь в стороне? «Помогает расслабиться и отбросить в сторону все заботы…» Что-что, а это совсем не повредило бы Эймону и Джиору после неполного дня пути. Он ещё не успел дать согласие, когда брат опередил его: — Я согласен, милорды! И Эйм, — Джиор демонстративно покосился в его сторону, — тоже согласен. Правда же, братец? — Он просяще заглянул ему в глаза, совсем как тогда, когда находился в возрасте Визериса. Эймон помнил, что раньше Джиор смотрел так только на отца или мать. Но теперь он был его королём, а не просто старшим братом, и потому согласие приходилось спрашивать у него. — Согласен, раз ты этого хочешь, — ответил он наконец. В Просторе лорды Хайтауэр и Тирелл едва ли не с первых минут звали его на пир, но рыбачить Эймону ещё никогда не доводилось. Ни отец его, выросший на суровом Севере, ни мать, чьё детство наполовину состояло из скитаний по Вольным Городам, никогда не держали в руках удочки. Их же дети родились принцами и принцессами на берегу залива Черноводной, по которому разве что ходят корабли. Забава лордов, на чьём гербе красуется форель, драконам была в новинку. — Предлагаю пойти вчетвером, ваша милость. Я со своим братом, — лорд Эффлам мотнул головой в сторону Эктора, — и вы со своим. Надеюсь, вы не считаете, будто в водах Камнегонки хоронятся разбойники, ждущие, чтобы напасть на короля Семи Королевств? Эймон моментально раскусил его намёк. — Я вверяю себя законам гостеприимства, лорд Талли, — отозвался он в тон хозяину замка, заметив, как дёрнулась его щека. Сомнительно, что Эффлам не знает о Красной свадьбе своего лорда-отца и леди-матери, где его зачали на воистину кровавом ложе. — Мой Яростный Огонь защитит меня от любого возможного нападения. В доказательство своих слов он стиснул в пальцах набалдашник в виде серебряного дракона. Лорд Джейме Ланнистер действительно преподнёс ему когда-то подарок, достойный принца, а теперь уже и короля. На боку у Джиора ныне тоже красовался валирийский клинок — Длинный Коготь, которым столько лет владел отец. — О вашем воинской доблести слагают легенды во всех уголках королевства, государь. Ведь вы принимали участие в битве на Ступенях, когда были много моложе, чем я сейчас. Но в Риверране никто не дерзнёт на вас покуситься. — Не сомневаюсь в этом, милорд, — сказал Эймон, на сей раз без капли иронии. Голубые и ясные, как безоблачное небо, глаза не могли принадлежать человеку ненадёжному. — Тогда идёмте, ваша милость, принц Джиор. — Эффлам Талли неопределённо махнул рукой, и королю с принцем ничего не оставалось, как последовать за лордом Риверрана и его братом. Замок рыжих лордов-форелей стоял посреди реки, так что вряд ли им предстояло идти обратно к берегу по откидному мосту. Подозрения Эймона подтвердились сразу же, когда Эффлам направился не к воротам под решёткой, а в один из внутренних двориков, которых здесь было чуть ли не больше, чем в Хайгардене. Всюду толклось и переговаривалось огромное количество людей. Эймон думал, что до них никому не будет дела, но перед Эффламом внезапно вырос стюард — мужчина лет сорока пяти, с изрядным животом и жёсткими, как ёжик, соломенными волосами. — Прикажете готовиться к пиру, милорд? — осведомился он и тут же, не дожидаясь ответа, низко поклонился, стоило ему столкнуться взглядами с Эймоном. — Его милость король Эймон пожелал приобщиться к радостям рыбалки, — пояснил Эффлам, — поэтому можешь не торопиться, Рулав. Вели поварам готовить на стол, когда убедишься, что все гости достойно размещены. Мы с королём и принцем Джиором вернёмся ещё до начала ужина. — Как угодно милорду, — послушно ответил стюард. Место, которое братья Талли наметили для своего любимого развлечения, располагалось за противоположной стеной замка, на островке, поросшем плакучими ивами. Речные земли, не в пример Северу, не так страдали от тягот зимы, но земля под деревьями всё равно была промёрзлая. Однако Эффлама это, судя по всему, ничуть не волновало. Насвистывая себе под нос, точно крестьянин какой-нибудь, а не лорд, он уверенно приблизился к одному из деревьев и сунул руку по локоть в дупло, выдолбленное на голову выше его роста. Оттуда показалась гладкая ореховая палка с привязанной к ней длинной тонкой верёвкой, берестяным поплавком и железным крючком на конце. — И вы ловите на это рыбу, милорды? — не удержался от вопроса Джиор. — Так все ловят рыбу, мой принц. — Эктор Талли извлёк точно такую же палку вслед за братом. — В соседнем дупле лежат ещё две удочки. Мы с Эффом всегда держим запас на случай, если какая сломается или утонет. Эймон послушно пошарил в отверстии на стволе соседней ивы и вынул оттуда два точно таких же удилища. — А ловить на что? — поинтересовался он, вручая Джиору одно из них. — На червя, ваша милость, на что же ещё. — Эймону почудилась насмешка в голосе Эффлама, хотя об этом трудно было судить с уверенностью. — Когда здесь лежал снег, достать их из-под земли было невозможно, но он уже пару недель как стаял. Стаял? Это навело короля на неожиданную мысль. — В Риверран случайно не прилетал белый ворон из Цитадели? — Нет, ваша милость, но это явно неспроста. Наш мейстер Эохейд утверждает, что ожидать вестей о весне осталось недолго. Вести о весне… Это было бы хорошо. В Королевской Гавани зима ощущалась не так остро, как за Перешейком, но севернее Штормовых земель люди устали от зимы. Эймон, хоть и родился весной, не мог её запомнить, и годами мечтал о прилёте белого ворона. Ему хотелось верить, что мейстер Эохейд прав. Эктор Талли тем временем сноровисто рыл землю заострённой корягой, разбивая ею отдельные куски. Поначалу Эймон не мог понять, зачем он это делает, но когда между пальцами Эктора мелькнуло нечто тонкое и извивающееся, он сузил глаза в инстинктивном отвращении. — На такого червя и нужно ловить, ваша милость. — Пальцы Эктора заметно почернели от земли, но ему словно не было до этого дела. — Тут их несколько, так что вам пока добывать их не придётся. Эймон с опаской принял из его рук другого червяка и неловко насадил его на крючок своей удочки. Джиору это далось ещё труднее, но от помощи лорда Эффлама он гордо отказался. Для рыбалки все устроились с западной, наиболее открытой стороны островка. Сидя на выступающем из земли древесном корне с удочкой в руках, наблюдая за поплавком из бересты, Эймон следил за текучими водами Камнегонки, и в душу его странным образом лилось умиротворение. Лорд Эффлам сидел рядом с ним, и по его породистому лицу то и дело скользила улыбка. Эктор и Джиор стояли чуть поодаль, каждый из них внимательно отслеживал свой поплавок. Никто не осмеливался говорить и тем самым отпугивать рыбу, но Эймону это было приятно необычной новизной. В Просторе ему ни разу не доводилось принимать участие в столь тихом занятии. Пиры ему нравились, но от них он быстро уставал, особенно если выпивал вина больше необходимого. В Риверране же всё было по-другому — по крайней мере, здесь. Может, поэтому Талли редко ввязываются в войну по собственной воле, если только на них не нападают извне, вынуждая браться за оружие? Радостный вскрик Джиора прервал его мысли. На крючке выхваченной из воды лески билась рыба длиной примерно в половину фута и цветом словно сталь. — Поймал, поймал! — Глаза брата светились поистине мальчишеским восторгом. — Отличный карась, мой принц, — со знанием дела похвалил Эктор. — Такой украсит стол для любого пира. В тот же миг поплавок Эффлама повело в сторону. Речной лорд вскочил на ноги, и вскоре с его крючка на траву плюхнулся карась вдвое больше величиной. — А у королей не во всём получается быть первыми, да, Эйм? — ухмыльнулся Джиор. В нём словно пробудился дух детского соперничества, когда он во всём равнялся на старшего брата и стремился превзойти его. — Редко какой гость умеет превзойти хозяина, — отозвался Эймон спокойно. — Посмотрим, у кого из нас улов окажется лучше. Своего первого карася он выловил не более чем через пять минут после Эффлама. Боги, очевидно, были милостивы к лорду Риверрана и его гостям, поскольку на плохой улов никто не мог пожаловаться. Более крупные рыбины попадались самому Эффламу; его брату же то и дело приходилось довольствоваться плотвой. С переменным успехом дело шло у Эймона и Джиора; впрочем, им всё же удалось выловить по несколько больших карасей. Понемногу Эймон проникся азартом ожидания и так увлёкся, что очнулся только тогда, когда солнечные лучи на водах Камнегонки приобрели алый оттенок. — Понравилась драконам забава речных лордов, государь? — спросил Эффлам, когда они шли обратно в замок с щедрым уловом на нарочно расстеленном плаще Эктора. — Понравилась. Вы умеете найти подход к гостям, лорд Талли, — ответил Эймон, довольно улыбаясь своему брату. Тот кивнул в ответ. Только во дворе замка Эймон вспомнил о набеге железнорождённых на Сигард — замок Маллистеров, родичей Эффлама по жене, — но решил не нарушать очарование этого вечера. После пира или даже на самом пиру у него будет время, чтобы из гостя Риверрана преобразиться в короля Семи Королевств, прибывшим с визитом к своему вассалу на Речных землях.