Покорители Эссоса

Грязно-белый лютоволк, лежавший у ног Робба Старка, внезапно поднял морду к окну и завыл. Это насторожило Робба. Его Север отличался спокойствием и крайне редко выл, если на то не было повода. Он машинально осмотрел свои ноги, проверяя, не наступил ли случайно сапогом ему на хвост, но с хвостом Севера всё было в порядке. — Заткни его чем-нибудь, Робб, — скривился отец, первым нарушив молчание. — Чего он развылся, будто луна раньше времени на небо взошла? — Я об этом знаю не больше тебя, отец, — пожал плечами Робб. Пёс он и есть Пёс, и с лютоволками он не церемонится. — Может, ему просто стало тоскливо? — Тогда уж затосковала и Молния, — вмешалась мать. Вой действительно усилился: лютоволчица Арелы присоединилась к своему брату. Теперь сразу две звериные глотки оглашали Великий Чертог своим «ууууу». — Почему бы тебе не выставить их на улицу? Они уже наелись, и побыть снаружи им не составит труда. Робб замедлился с ответом, не зная, послушаются ли его оба лютоволка, но всегда шустрая Арела опередила его. Она наклонилась к своей Молнии, обхватив её за шею руками, и что-то успокаивающе зашептала ей на ухо. Это подействовало: серая лютоволчица вскоре угомонилась, хотя уши её беспокойно прядали, как у испуганной лошади. Вслед за сестрой перестал выть и Север, однако Робб прекрасно видел, что его беспокойство никуда не исчезло. Внезапно он сорвался с места и выбежал во двор, хлеща себя по ляжкам длинным хвостом цвета грязного снега. Робб хотел было вскочить и догнать его, но приятная сытость в животе не позволила ему это сделать. Пусть околачивается во дворе, раз уж ему так хочется. Лучше, если его вой будет слышен снаружи Великого Чертога, а не изнутри. Робб любил Севера всей душой, но тоскливый вой способен действовать на нервы даже хозяину лютоволка. Почувствовав, что больше не хочет есть, он отставил в сторону блюдо с копчёной олениной и сделал глоток вина. Приятное тепло растеклось по его жилам, терпкая сладость осталась на языке. Перед верховой прогулкой много пить нельзя, но от одного кубка худо никому не сделается. Робб глотнул ещё раз. Арборское вино даже для будущего лорда Винтерфелла большая редкость, если только твой кузен — не король Семи Королевств, побывавший в гостях у Хранителя Юга. Это вино было подарком Уилласа Тирелла, и Эймон щедро отдал целых три бочонка в винтерфелльские погреба — как знак расположения к лорду Сандору. Сейчас отец невозмутимо осушал уже вторую чашу, но он, как и мать, не собирался ездить по холмам. На прогулку намеревались отправиться только сам Робб со своей леди-женой, Арела и их венценосные кузены из Королевской Гавани. Прошло не меньше получаса, прежде чем они закончили есть. Из-за стола ещё никто не поднялся, когда Робб ощутил сквозняк, гуляющий по залу. К помосту торопливыми шагами проследовал Дахут, один из караульных, дежуривших нынче у ворот Винтерфелла. — Леди Санса. — Он застыл у помоста и поклонился матери. — Простите, что отвлекаю вас, но у меня дурные вести. Мать не переменилась в лице. Её было почти невозможно вывести из равновесия, сколько Робб себя помнил. — Что стряслось, Дахут? — спросила она своим негромким голосом. — Мы с Харном стояли у ворот, миледи, и вдруг видим: над Зимним городком что-то полыхнуло, взорвалось, а потом крыши двух домов охватил зелёный огонь. Я оставил Харна стеречь, а сам к вам побежал, миледи. — Дахут утёр ладонью лицо. — Как бы пожар того пуще не разгорелся… Зима ведь на дворе. Кубок отца так сильно стукнулся о столешницу, что тёсаное дерево под ним мгновенно окрасилось в кроваво-красный цвет. — Зелёный огонь, говоришь? — пророкотал он и уставился на мать слегка затуманенными от выпитого глазами. — Пташка, ты думаешь о том же, о чём и я? — Отец никогда не стеснялся называть её так, даже при слугах. — Если ты сказал правду, то это дикий огонь, Дахут, — пояснила мать караульному. Робб знал, что такое дикий огонь: в детстве он и Кэт, а за ними и Криган, не раз слышали от отца историю о битве на Черноводной. От дикого огня нет спасения, пока он не выгорит сам по себе, а до того времени он сжигает всё, что только попадётся у него на пути. — Но ты уверен, что не ошибся? Вдруг это обычный пожар? Разумный вопрос. От кузенов Роббу было известно, что дикий огонь хранится только в Гильдии Алхимиков, расположенной на холме Висеньи в Королевской Гавани. Откуда он мог взяться здесь, далеко за Перешейком? Однако Дахут покачал своей лохматой головой. — Клянусь Старыми богами, миледи, зелено было, аж глаза резало. Не знаю, что такое дикий огонь, но это наверняка он и есть. — Но кто мог взорвать его здесь, за тысячи миль от Королевской Гавани? — подал голос Эймон. До этого он сидел так тихо, что Дахут забыл преклонить колено перед ним и сейчас поспешно исправил эту оплошность. — Все горшки с диким огнём находятся в Гильдии Алхимиков, и те ведут им строгий учёт. — У лорда Тириона в Башне Десницы есть пара сосудов дикого огня, — напомнила ему Лианна, чем вынудила Дахута поклониться ещё раз. — Но его сейчас нет с нами. Да и зачем ему взрывать субстанцию в Зимнем городке? — Тогда у кого ещё мог взяться дикий огонь, по-твоему? — Я знаю, у кого! — резко вмешался отец, не придав значения тому, что перебил разговор короля и королевы. — Готов держать пари: это всё штучки головорезов с Железных Островов. Робб заметил, как рот Эймона напрягся. — С Железных Островов? Разве железнорождённые могут напасть на Винтерфелл? Тут же нет моря поблизости. — Несколько их кораблей недавно видели у Медвежьего Острова, — ответила мать. — Благодарение богам, они никого не тронули. — Неудивительно: ведь на Медвежьем Острове железнорождённым почти нечем поживиться. — Но, быть может, несколько лазутчиков отправили сюда, к Винтерфеллу, чтобы припугнуть нас. — А где они тогда раздобыли дикий огонь? — встряла в разговор Арела. — В Великую войну Эурон Грейджой был союзником Серсеи Ланнистер, — напомнила мать сразу же, будто это не происходило ещё до рождения Робба. — Кто знает, какие планы они строили между собой. Серсея могла передать ему несколько сосудов дикого огня: ведь тогда они находились в её распоряжении. Рассуждения матери звучали вполне правдоподобно, хотя Робб всё же не мог отделаться от мысли, что в них есть какой-то изъян. Но эта мысль была прервана голосом никуда не ушедшего Дахута. — Если вы правы, леди Санса, я бы на вашем месте забеспокоился бы за принца Визериса и принцессу Визерру. Мы с Харном как раз недавно пропустили их через ворота. Они сказали, что идут гулять к Зимнему городку. — Визерра и Визерис? — скептически усмехнулся принц Джиор, не выказав ни капли опасения. — Эти двое нигде не пропадут. А вот жителям Зимнего городка придётся туго, если им не помочь. Робб мысленно согласился с ним. Таких шалунов, как Визерра Таргариен, он не встречал ни разу за все восемнадцать лет своей жизни. Да помогут боги королеве Дейнерис, когда эта проказница вступит в пору расцвета, подумал он, вспомнив дерзкую ухмылку маленькой принцессы, но слова Джиора о жителях Зимнего городка заставили его резко подняться на ноги. — Я сейчас же отправляюсь туда, — вызвался он. — Дахут, передай Хардону: пусть возьмёт с собой троих или четверых гвардейцев. И скажи на конюшне, чтобы седлали моего коня. — Как прикажете, милорд, — наклонил голову стражник. Он хотел уже уйти, но Эймон задержал его. — Пусть оседлают и моего коня тоже, — велел он. — И моего, — ввернула Лианна. — И леди Алейны, — добавила она, поймав взгляд жены Робба, с которой за минувшие дни успела подружиться. Дахут всем откланялся и покинул чертог так же быстро, как до этого явился сюда. — Я горжусь тобой, сынок, — промолвила мать. Её губы сложились в довольную улыбку, слабую, вероятно, из-за тревоги. — Будущий лорд не должен бросать своих людей в беде. — Если б там был не пожар, а разбойники бы напали, я бы сам туда отправился, — проворчал отец. — А ты, Робб, запомни накрепко: не приближайся к зелёному огню, иначе лордом Винтерфелла станешь не ты, а Криган. Робб залился краской. Криган, копия отца, всегда был ему ближе, в то время как сам Робб был любимцем матери. Но на отца он не мог пожаловаться и к его своеобразной заботе привык очень давно. — Лиа, а можно я с вами поеду? — раздался робкий голосок почти с самого конца лавки, где сидела Дейна Волантийская. — Нет, сестрица, нельзя, — возразила Лианна. — Пожар — это очень опасно. Ты останешься здесь, в Винтерфелле. Дейна не стала возражать. Вместо этого она поднялась со своего места, подошла к венценосной сестре и обняла её, уткнувшись ей в плечо. Лианна прижалась губами к макушке девочки, замерев так на несколько мгновений, и ласково погладила по спине, после чего устремила взор на леди Сансу Старк. — Проводи её в покои близнецов, тётушка, когда мы уедем, — попросила она. — Разумеется, — согласилась мать. Она питала к Дейне Волантийской необычную, по мнению Робба, привязанность, хотя, может статься, дело было в характере самой девчушки. Тихая и покорная, чуждая всякой кичливости, Дейна могла обаять почти любого. Но исполнения просьбы Лианны ему увидеть не довелось. Явился Лакоп, мастер над конями, и сообщил, что лошади уже осёдланы. Робб вышел из Великого Чертога самым первым, опередив даже королевскую чету. Возле его коня, серого в яблоках, стоял Север и беспокойно крутил носом, словно пытался что-то унюхать в морозном воздухе. — Не трудись, — сказал ему Робб, и лютоволк послушно замер, однако стрелой вылетел за ворота, как только все очутились в сёдлах своих коней. На сей раз впереди ехали Эймон и Лианна, с детства знавшие окрестности Винтерфелла не хуже, чем Старки. Робб следовал прямо за королевской четой, а справа от него подстёгивала свою лошадку Алейна. Она никогда не любила отсиживаться в замке, в отличие от его матери, и это качество было одним из тех, которые Робб особенно в ней любил. Алейна из Дома Ройсов выросла не на Севере, но суровая красота Долины Аррен, казалось, передалась и ей. Высокая, с глазами орехового цвета и тёмными волосами, крепкого телосложения, она обладала добрым и пылким сердцем и всегда была готова прийти на помощь, отчего пользовалась в Винтерфелле всеобщей любовью. Эту любовь разделяли и обитатели Зимнего городка, и сейчас Алейна, как и сам Робб, не собиралась подводить их ожидания. Ещё не доехав до Зимнего городка, Робб без всяких усилий разглядел десятки людей, столпившихся в поле. Целая улица полыхала огнём — не зелёным, а самым обыкновенным, будто кто-то из поселян пробежался по крышам с горящим факелом. Но все сомнения развеялись сами собой, стоило Роббу вспомнить, что почти все дома в Зимнем городке сложены из камня, а не из дерева. Только дикий огонь, по рассказам отца и матери, мог сжигать даже камни так же легко, как солому. Робб машинально ударил пятками коня. Когда вся процессия подъехала ближе, ему открылась вся картина происходящего. Мужчины, женщины, дети, старики стояли и сидели на снегу в окружении нехитрых пожитков, хмуро наблюдая за беснующимся огнём. Женщины ёжились под мехами и плакали, старики призывали на голову поджигателей кару богов, мужчины же пытались сбить пламя комьями снега. Изнутри пылающих строений не было слышно криков, и Робба это обнадёжило. Благодарение богам, что ветра почти нет, иначе огонь мог бы с лёгкостью перекинуться и на другие дома. — Что тут произошло? — спросил он во всеуслышание, как только дёрнул поводья. К нему бросился пузатый человек с чёрной бородой до груди, в котором Робб узнал Пергата, местного старосту. — Слава богам, вы здесь, милорд Старк! — Пергат тяжело дышал, словно ему было жарко даже на морозе. — Огонь, зелёный огонь обрушился на нас прямо с неба! Он разросся так быстро, что одни боги ведают, как нам удалось спастись. Про зелёный огонь Робб уже слышал — стало быть, Дахут не ошибался. — Много ли народу пострадало? — Только те, кто ринулся спасать свой скарб, милорд. Хвала богам, многие поумнее оказались. Кто в чём был, так и бросились на улицу. Дома, конечно, жалко, зато есть руки, которые смогут их отстраивать. Толпа вокруг Пергата действительно была велика, но в ней всё было не так радужно, как он докладывал Роббу. Откуда-то снизу слышались глухие стоны и проклятия, и Робб властно махнул рукой, заставив людей расступиться. Прямо на снегу лежало не меньше трёх десятков людей, что сильнее прочих пострадали от пожара. Кто перекатывался с боку на бок, пытаясь остудить покрытую волдырями кожу, кто уткнулся лицом в снег и жевал его, чтобы хоть так унять боль. Робб спрыгнул с коня и приблизился к пострадавшим. Краем глаза он заметил, что Алейна, Эймон и Лианна спешились вслед за ним. — Хардон! — окликнул Эймон капитана гвардии. — Проверь, не остался ли кто в городке. Если найдёте кого-то уцелевшего — везите сюда. И помогите с тушением огня, где это можно. — Да, ваша милость. — Хардон склонил голову, и все четверо гвардейцев направили лошадей к пылающей улице Зимнего городка. Кадык на горле Пергата ощутимо дёрнулся. — К-король Эймон? — Он бухнулся на колени прямо в снег. То же самое проделали и остальные погорельцы. Только тут Робб обратил внимание, что кузен спрятал голову от ветра под капюшоном, из-за которого не было видно его серебряных кудрей. — Ни к чему это сейчас, — отмахнулся Эймон совсем не по-королевски. Повинуясь движению его руки, погорельцы вновь поднялись на ноги. — Как тебя звать? — обратился он к старосте. — Пергатом, ваша милость, — дрожащим голосом отозвался тот. — Будут ли ещё распоряжения? — Да. Все, кто не пострадал от огня, идите в Винтерфелл своим ходом. Раненых заберите с собой, никого не оставляйте. — Разве нас примут в Винтерфелле, ваша милость? — спросила из толпы женщина в старой шали, накинутой поверх шерстяного плаща. — Он же сейчас весь набит лордами и рыцарями с Юга. — Леди Санса мне не откажет. — Кузен позволил себе улыбнуться. — А лорды и рыцари будут помогать вам отстраивать дома, когда всё наконец уляжется. — Вы очень добры, ваша милость. — Пергат опять упал на одно колено в снег. — Да благословят вас боги старые и новые. — Это мой долг как короля всех Семи Королевств, — чуть помедлив, отозвался Эймон. Щёки его зарумянились ещё сильнее, нежели во время скачки к Зимнему городку. — Скажите, как нам отблагодарить вас? — не отступал староста. — Что я могу для вас сделать, ваша милость? — Мои брат и сестра, принц Визерис и принцесса Визерра, отправились на прогулку в сторону Зимнего городка. Кто-нибудь из вас видел, куда они делись во время пожара? «Почему же ты сразу не спросил о них?» — чуть не сорвалось с уст Робба, но он вовремя промолчал. Визерис неуязвим ко всякому пламени, а если бы что-то случилось с Визеррой, селяне сразу доложили бы об этом ему самому. Стало быть, пожар не затронул их обоих. Староста открыл было рот, но тут же захлопнул его обратно. Вместо него ответил другой мужчина, плотный и широкоплечий, с рябым лицом. — Я их видел, ваша милость, но они не задержались в городке. Они вроде как прошли к полю, а куда делись потом — это только боги ведают. Эймон сжал и разжал в воздухе правую руку. Было видно, что его одолевают раздумья. — Вы сказали, что зелёный огонь поразил крыши тех домов с небес, — произнесла Алейна, словно приходя королю на выручку. — Не видел ли кто из вас в городке незнакомцев? К примеру, с вышитыми кракенами на груди. — Боги правые, миледи, какие кракены? — охнула в толпе толстая старуха ростом на две головы ниже её. — Их же здесь с самого сожжения Винтерфелла не было! Она видела захват Винтерфелла воинами Теона Грейджоя, понял Робб, и это, как ни странно, вселило в него надежду. Быть может, железнорождённые тут и вовсе ни при чём. Но кто мог притащить дикий огонь на Север, оставалось загадкой даже для Эймона и Лианны. Внезапно на нос ему упала снежинка, потом ещё и ещё одна. Растаяв, они стекли на его верхнюю губу. Робб поднял голову, и глазам его предстали снежные хлопья, падающие из тонкой серой тучи, как опилки из дырявого мешка. — Поторопитесь в замок, — посоветовал он селянам решительно. У него зародились кое-какие подозрения насчёт того, по чьей вине Зимний городок оказался сожжён более чем наполовину, но он предпочёл пока что оставить их при себе. Охая и ахая, погорельцы принялись разбирать те свои вещи, которые всё же успели вытащить из пожара. Некоторые снимали с себя плащи, чтобы нести тех, кто от ожогов даже ходить не мог; везунчикам же помогали подняться на ноги. Снежинок стало падать больше, а люди ещё даже не направились к Винтерфеллу, когда с улиц Зимнего городка вернулись отосланные Эймоном гвардейцы Старков. — Мы всё проверили, где только можно, милорд, — доложил Хардон, обращаясь к Роббу, а не к его кузену. — Всё чисто, дикий огонь уже выгорел. Пожар почти весь забили снегом вручную, а что не успеют, то занесёт метель. — Прекрасно. — Робб распрямил плечи, хотя голос и настроение его не соответствовали сказанному. — Хардон, вверяю этих людей тебе. Проследи, чтобы они все добрались до Винтерфелла, и именем короля вели моей леди-матери предоставить им кров над головой, а раненых — показать мейстеру Уолкану. Если капитан гвардии и хотел оспорить его приказ, то не подал и намёка. — Слушаюсь, милорд. Что-то тёплое и шершавое царапнуло Робба по ноге, защищённой от холода шерстью и вареной кожей. Север! А он совсем забыл о нём с заботами о погорельцах из Зимнего городка. — Север? — окликнул он лютоволка, но тот снова принялся тыкать и царапать его своим носом, отчаянно скуля. — Ты опять что-то почуял? Север утвердительно взвыл и толкнул его под колено так, что Робб чуть в снег не свалился. Перед глазами его мелькнули деревья на окраине Волчьего леса, издалека казавшиеся чёрными. — Ты хочешь сказать, что в лесу мы найдём что-то важное? — немедленно поняла Алейна. Она смогла найти общий язык с Севером не сразу по переезде в Винтерфелл, но уже несколько месяцев он воспринимал её за свою. Лютоволк затряс мордой, явно соглашаясь. — Может, не что-то, а кого-то? — Это спросила уже Лианна. Она молчала во время разговора Робба и Эймона с погорельцами, словно холод сковал ей уста, но теперь явно ощутила себя свободнее. Снова утвердительная тряска головой. — Это Визерис и Визерра, верно же? Север вновь завыл и трусцой припустил в направлении Волчьего леса. Эймон проводил его тревожным взглядом. — Видели, как он торопится? Как бы с нашими озорниками не случилось беды. — Он направился к своему жеребцу и, встав одной ногой в стремя, перекинул другую через седло. — Если они действительно в лесу, мы должны найти их, пока метель не усилится. Вся компания, вернувшись в сёдла и подстегнув лошадей, галопом отправилась вслед за лютоволком. Быстрая скачка на морозе не располагала к глубокому размышлению, но даже она не могла выбить из головы Робба изумление тому, зачем малолетние принц и принцесса отправились без охраны в лес. Может, они захотели погулять под сенью старых елей и железостволов, нежели разъезжать на пони по холмам? Но ведь Визерис хотел на верховую прогулку, Робб это помнил. Неужели это Визерра сманила его в лес? Зная её, Робб не удивился бы этому. У края леса Север неожиданно остановился. Эймон предложил было разделиться по двое, но Лианна решительно отвергла этот замысел, всецело полагаясь на волчье чутьё. Робб её поддержал, и они не прогадали. Север напал на след очень быстро и потрусил под деревьями, почему-то не удаляясь далеко от линии Королевского тракта. Было ли это совпадение случайным или же Визерис с Визеррой нарочно выбрали именно такой путь? Робб не знал точного ответа, как не знал и того, с какой целью близнецы отправились в лес в одиночестве. Пока они блуждали по опушкам, небо успело приобрести цвет белого свинца, и гривы лошадей начали казаться седыми. В сердце Робба невольно проник страх — что, если они не успеют найти Визериса и Визерру прежде, чем окрестности Винтерфелла окутает вечер? Впотьмах поиски станут намного труднее. Но Старые боги, очевидно, были на их стороне и не лишали Севера его удивительного чутья. Все всадники уже давно ехали почти шагом, когда лютоволк вдруг остановился и скребнул по земле передними лапами. — Что такое? — Эймон стряхнул снег, налипший на уздечку его жеребца. — Опять потерял след, или мы уже на месте? Север предупреждающе клацнул зубами — с таким же звуком мог захлопнуться охотничий капкан. На несколько мгновений вокруг стали слышны только трели снегирей и лёгкий посвист ветра, пока откуда из-под земли не донёсся звонкий девичий голосок: — Ваэс Дотрак. — Кварт, — послышался в ответ мрачный мальчишеский голос. Алейна молча указала рукой в сторону кучи раскиданного хвороста, которую венчала торчащая палка толщиной с ручку метлы. — Толос… Ещё несколько мгновений понадобилось Роббу и его родичам, чтобы добраться до палки. Она торчала из семифутовой ямы, на дне которой съёжились пропавшие принц и принцесса. Оба были изрядно засыпаны снегом, но, к удивлению Робба, вовсе не выглядели напуганными. Как только голова Эймона свесилась с края ямы напротив его головы, Визерра тронула своего близнеца за руку и почти прошептала: — Как ты думаешь, они могли отыскать нас затем, чтоб потом убить? — Убить? — ответил Робб вместо Визериса. — Кого, зачем? — А вы разве не искали нас, чтобы наказать за огонь в Зимнем городке? — Так это были вы? — Голос Эймона в равной степени вместил в себя изумление и недовольство. — Где ты раздобыла дикий огонь, ты, порожденье Неведомого? — Его серые глаза гневно уставились в лицо младшей сестры. — Стащила у дяди Тириона, пока он спал пьяным у себя в Башне Десницы. — Визерра шмыгнула носом, скорее от холода, чем от раскаяния. — Это правда, Визерис? — вознегодовала Лианна. Принц хмуро потупил взгляд. — Не думаю, что он тут виноват, Лиа. — Эймон коснулся её руки и вновь уставился в обожжённое лицо ямной узницы. — Ты понимаешь, что вы с Визерисом могли серьёзно пострадать, даже погибнуть? Понимаешь, сколько людей перебудоражила своей выходкой? Скольких лишила крыши над головой? По мнению Робба, в этот момент его младшая кузина явно пожалела, что на гербе Таргариенов изображён не крот, а дракон, и она не сможет быстро зарыться под землю. — Да, мне не надо было устраивать драконий салют самостоятельно, — пробубнила она наконец. Робб еле сдержал смех, услышав из её уст такое название дикого огня. — А ты, Визерис, должен был отговорить свою сестру от этой сумасбродной выходки, — обратился Эймон уже к младшему брату. — Вы оба провинились перед всем Винтерфеллом и получите своё наказание. Завтра же вы отправитесь к развалинам Зимнего городка на восстановительные работы и будете выполнять любую, даже самую грязную работу, какую только вам поручат. И не вздумайте сбежать, иначе будете наказаны ещё более сурово. По взгляду Лианны Робб понял, что она не ожидала подобной кары для брата и сестры, но всецело одобряет это решение. Сам он тоже мысленно согласился с доводами венценосного друга и родича. — Ну Эйм… — жалобно протянула Визерра, однако Эймон стиснул губы и лишь протянул руку, чтобы помочь ей выбраться из-под земли. — Ну нет уж, дорогая сестрица! По твоей милости нынче у многих людей прибавилось седых волос на голове. Учись нести ответственность за свои поступки.