Покорители Эссоса

Какой прекрасный сон. В этом сне она снова стояла во дворе Орлиного Гнезда и любовалась могучим водопадом, который жители Долины именовали Слезами Алиссы. Джоанне даже показалось, что она слышит шум, когда вода с брызгами низвергается в низину… Она расслабленно потянулась под одеялом и перевернулась на другой бок. Кто-то зашептал над самым её ухом: — Джоанна… Джоанна, проснись. Она нехотя приоткрыла глаза, заранее зная, кого увидит. Прямо поверх одеяла к ней лицом возлежала Териза Мартелл, облачённая в своё любимое платье болотного оттенка, с широким воротом, с золотистыми кружевами поверх подола и рукавов. Полные губы её улыбались, миндалевидные глаза глядели на Джоанну загадочно и в то же время задиристо. — Отстань, Териза. Я спать хочу, — пробурчала Джоанна. Любого другого это могло бы с непривычки напугать, но она назубок знала подобные шуточки дорнийской княжны. — Так недалеко и собственную свадьбу проспать. Ты этого хочешь? — Териза прицокнула языком. «Свадьба». Сон мигом потерял всё своё очарование. В следующий миг Джоанна смотрела на свою неугомонную родственницу совершенно осмысленным взглядом. Она приподнялась на локтях и бросила взгляд в окно. Рассвет занялся совсем недавно, окрасив громоздкие кучевые облака оттенками золотого и бордового, под стать родовому знамени Ланнистеров. Из коридора уже доносились шаги слуг. Красный Замок кипел весь последний месяц из-за приготовлений к их с Джиором свадьбе. Не было ни дня, когда по длинным коридорам не сновали люди, что-то принося, унося и доделывая. В Великом чертоге уже не первую неделю стояли заранее приготовленные столы и скамьи для гостей, а тронный зал увешивали полотнища с гербами Ланнистеров и Таргариенов. Говорили, что над каждым полотном целых два месяца днями и ночами трудились десять вышивальщиц. Что же, это того стоило, по мнению Джоанны. Большое путешествие окончилось не далее как три месяца тому назад. Оно продлилось так долго, что свои шестнадцатые именины Джоанна встретила ещё в пути. До неё, в Винтерфелле, вся свита отмечала двадцатые именины короля Эймона, а в Белой Гавани, где им также пришлось задержаться, восемнадцать лет исполнилось королеве Лианне. Джиор был тремя годами младше сестры и ещё не считался по законам Вестероса взрослым мужчиной, но по возвращении на Юг королева-мать решила, что он вполне созрел для заключения брачных уз. Джоанна лишь посмеялась про себя, слыша, как Дейнерис с гордостью говорит об этом своему любимому сыну. Что бы она сказала, если бы ей довелось узнать, что Джиор лишил Джоанну невинности, когда ему было всего тринадцать? Или обвинила бы во всём её саму, сочтя, что в ней взыграла кровь её покойной тётушки? Однако об этом, похоже, никто не догадывался до сих пор. Их тайна была известна только Ладону, а брат Джоанны всегда умел хранить секреты, которые она доверяла ему. Король Эймон не пожелал посетить Запад во время путешествия, сказав, что у него ещё будет на это время, и потому Джоанна была несказанно рада приезду своей семьи с Утёса Кастерли. Отец с матерью ничуть не изменились, зато Ладон, кажется, возмужал ещё больше, а маленькие племянники заметно подросли. Однажды Джоанна даже осмелилась шутя спросить невестку, не собирается ли она когда-нибудь подарить Ладону ещё и дочь, но Кейтилин в ответ лишь печально улыбнулась и ничего не ответила. Териза вытянула левую руку и помахала ладонью прямо у неё перед лицом. — Куда ты так засмотрелась? На твоём месте я бы уже встала с постели, Джоанна. Служанки скоро придут. — Так рано? Зачем? — Джоанне совсем не хотелось вылезать из-под тёплого одеяла. — Невесте не подобает являться на предсвадебный завтрак не готовой к церемонии. Даже дочери Тартской Девы это должно быть известно. Джоанна с трудом поборола искушение вытащить из-под головы пуховую подушку и как следует огреть ею княжну. — Общение с лордом Варисом дурно влияет на тебя, Териза, ты знаешь об этом? — Сотни раз слышала, — отозвалась Териза без малейшего смущения. Её вообще трудно было смутить чем-нибудь. — И ты всё ещё надеешься стать его преемницей? — Джоанне слабо верилось в такую перспективу. — Вряд ли Паук в ближайшие годы уйдёт на покой. Так и будешь тайком подслушивать заседания Малого Совета, пока он не умрёт от старости? Териза поджала свои пухлые губы, алые, как плоды граната. — Я своей жизнью довольна. Быть фрейлиной королевы меня вполне устраивает. — Кого бы не устроила должность фрейлины при такой-то королеве? — Джоанна понимающе улыбнулась. — Главное, чтобы ты не попыталась соблазнить короля. — Легче соблазнить Сэма Тарли, чем Эймона Таргариена, — тут же заявила Териза. — Он же весь в своего отца. Уж кто-кто, а Джоанна могла за это поручиться. Эймон всегда был галантен в общении с дамами, но ни разу не проявил плотского интереса ни к одной красавице, даже когда поблизости не было Лианны. За время путешествия Джоанна повидала немало девиц и даже замужних молодых леди, которые томно вздыхали по прекрасному юному королю и мечтали побывать в его ложе, но пробить его броню не удавалось никому. Лианна, казалось, воспринимала это как должное, но Джоанна немного завидовала такой уверенности. — Как по-твоему, Джиор тоже пошёл в короля Джейхейриса? — с замиранием сердца задала она вопрос, до сих пор волновавший её. Териза была старше неё всего на год, но она была дорнийкой и разбиралась в мужчинах куда лучше, чем сама Джоанна. — Он ещё слишком юн, чтобы можно было уверенно согласиться с этим или же отрицать. — Княжна задумчиво облизнула верхнюю губу, затем нижнюю. — Но есть то, чего отрицать ты никогда не сможешь, даже если бы и захотела. Он — принц крови, и вдобавок на редкость красив, а для многих девушек хватит и одного из этих двух достоинств, чтобы положить глаз на твоего будущего мужа. Джоанна во всём любила правду, как и её мать, поэтому внутренне согласилась с Теризой. В самом деле, Джиора тоже не обходили вниманием некоторые юные наследницы благородных семейств, но их интерес сдерживали отцы и матери. Джиор всегда реагировал на их внимание сдержанно, как его старший брат, однако сомнения по-прежнему гнездились в душе Джоанны. Её друг детства действительно был прекрасен истинно таргариеновской красотой, к тому же обладал пылким и рано пробудившимся темпераментом. И Джоанну не оставляли опасения, что рано или поздно эта страсть может изливаться не на неё одну. — Ты права, — согласилась она покорно. — Но если Джиор однажды покроет мою честь позором перед богами и людьми, я больше не позволю ему прикоснуться ко мне. Мне ни к чему терпеть измены, в отличие от вас, дорнийцев. Териза вскинула крутую бровь. — Измены? Как можно изменить той, кто не собирается сковывать себя узами брака? — Не собирается? — Настала очередь удивляться Джоанне. — Разве князь Тристан не подыскал тебе подходящую партию? — Он уже сорвал Ловену прелестную розу, пусть и с острыми шипами, а для сестры поймал красавца оленя. С кем ему скреплять союз посредством моей руки — с каким-нибудь дорнийским лордом или его наследником? Это отцу не к спеху, а внуков он дождётся и без меня. У Ловена уже есть дочурка, да и Алана скоро понесёт, если Нед Баратеон, по её словам, и вправду так старается. — И Териза, запрокинув голову, расхохоталась чарующим грудным смехом. «Дорнийская кровь есть дорнийская кровь», — подумала Джоанна, глядя на её искреннее веселье. Она знала, что Териза и сама уже не девственница, но и распутницей её назвать у неё бы язык не повернулся. Девственность княжна потеряла в пятнадцать лет, с пригожим оруженосцем, однако чтобы пересчитать тех, кто после него вкусил прелестей Дорна, Джоанне хватило бы пальцев на одной руке. Впрочем, очаровывать Териза умела, и хотя многие другие оруженосцы и тем паче отпрыски слуг с готовностью пали бы под натиском этих чар, все последующие её любовники были благородного происхождения. Ни к кому она не привязывалась надолго, отчего Джоанне оставалось только гадать, сыщется ли такой лорд, который сумеет приковать к себе её по-дорнийски ветреное сердце. Открылась дверь: это вошли две служанки, нёсшие с собой тёплую воду для ванны. От неожиданности Джоанна неуклюже скатилась с кровати — не в пример Теризе, которая поднялась на ноги одним неуловимым движением и оправила подол. — Пожалуй, моя компания вам больше не нужна, леди Джоанна, — лучезарно улыбнулась она с огоньками в чёрных глазах и удалилась прежде, чем услышала хоть слово в ответ. К тому моменту, как Джоанна наконец выпуталась из одеяла, от стыда раскрасневшаяся до корней волос, ванна уже была полна воды, а служанки стояли наготове с мыльными принадлежностями. Джоанна привычно разнежилась в воде, пока её драили дочиста с головы до ног, и почти не обращала внимания на то, как одна из служанок расчёсывает её спутанные со сна золотые локоны, чтобы они спадали на спину мягкими волнами. Закончив мытьё, другая девушка помогла ей вновь облачиться в сорочку, и обе служанки удалились, оставив её одну в предчувствии чего-то неизведанного. Джоанна даже не успела отойти от блаженной истомы, когда в дверь вновь раздался стук, на этот раз более громкий и решительный. — Войдите! — крикнула она, на всякий случай встав босыми ногами на ковёр. В покои вступила королева Дейнерис. Платье из чёрного бархата, отороченное золотом и рубинами, обсидиановая корона, между зубцами которой словно запеклась кровь, — она выглядела как истинная королева, не в пример своей дочери. Грива серебристых волос была уложена в сложную причёску со множеством косичек, стройную шею окружало ожерелье из бриллиантов с изумрудами. — Здравствуй, Джоанна, — произнесла она вполне добродушно. — Ваша милость? — Джоанна поспешно сделала реверанс. В свои шестнадцать она была выше королевы больше, чем на голову, но при своём невеликом росте Дейнерис Бурерождённая всегда смотрела на неё сверху вниз, даже когда воспитанница переросла её. Королева прошла в глубь комнаты, и за ней проследовала портниха, нёсшая на вешалке платье, подобное которому Джоанне ещё не доводилось надевать. Сделанное из особо плотного шёлка цвета киновари, на подкладке из серебристого атласа. Длинные заострённые рукава прикрыли запястья, когда Джоанна просунула в них руки. Да, это свадебное платье, а не повседневное, сомнений нет. Вырез опущен до самой груди, от плеч едва ли не до подола нашито мирийское кружево. Юбки длинные и пышные, но талию шнуровать не стали — хоть какое-то облегчение. Ей принесли и новые туфли из мягкой оленьей кожи, облегающие ногу, как перчатки. — Вы просто красавица, миледи, — сказала портниха, закончив её одевать. — Принц Джиор не сможет отвести от вас глаз. — Правда? — улыбнулась Джоанна и покружилась, раздувая юбки. — Да, очень красиво. — Она не могла дождаться, когда Джиор увидит её такой. Гораздо чаще он видел её в охотничьем костюме, который был её любимой одеждой с самого детства. Королева Дейнерис окинула её внимательным взглядом, но ничего не произнесла. — Вам нравится, ваша милость? — спросила портниха, отошедшая от Джоанны в сторону. — Ты постаралась на славу, Яльда, — отозвалась королева. — Ступай. Скажи своим швеям, чтобы принесли плащ. Портниха с вежливым поклоном покинула комнату. Дейнерис обошла Джоанну вокруг и осмотрела от самой макушки до кончиков туфель. — Да ты и вправду красавица, моя дорогая. — Тонкая улыбка скользнула по её губам. — Боги несомненно были добры к тебе. — Вы находите? — Джоанна почувствовала, что её щёки вновь заливает краска. Королева Дейнерис никогда не относилась к ней хуже, чем к Лианне, но на ласку или комплименты была довольно скупа. — Да, — кивнула Дейнерис. — Никогда не думала, что однажды доживу до этого дня. — Какого дня? — не поняла Джоанна. Ответить королеве помешал приход двух швей, которые внесли свадебный плащ — длинный, из алого бархата, густо расшитый жемчугами. Посередине был вышит золотом свирепый лев. Плащ накинули на Джоанну и закрепили тонкой серебряной цепочкой. — Дня, когда львица выйдет замуж за дракона. Когда Таргариены породнятся с теми, кто причинил им столько бед и горестей, а спустя время погрузил Вестерос в пучину войны, — наконец пояснила королева Дейнерис. — Знаешь, когда-то твой отец был одним из тех людей, которых я ненавидела больше всего на свете. А теперь мой сын готовится взять в жёны его дочь. Боги любят подшутить над нами, не правда ли? «Мой отец совершил благое дело, а не преступление, и все давно об этом знают», — хотелось сказать Джоанне, но она на всякий случай прикусила язык. — Да, боги любят подшутить, ваша милость, — согласилась она. — Но вы же приняли меня воспитанницей под своим кровом, наравне со своими детьми. — Приняла, потому что об этом просил Джиор, да и твой дядя поручился за тебя, — невозмутимо кивнула Дейнерис. — И Джон… — она издала тяжкий вздох, — тоже был на твоей стороне, сказать по правде. Он верил, что Таргариены когда-нибудь смогут примириться даже с Ланнистерами, раз уж твой отец также сражался в нашем войске против Белых Ходоков. — А вы, ваша милость? Не сожалеете ли вы об этом сейчас? Королева протянула к ней руку. Тонкие холёные пальцы коснулись подбородка Джоанны, заставляя её чуть опустить голову. — Не сожалею. Правда, для меня стало неожиданностью, что Джон дал согласие на вашу помолвку, но со временем я поняла, что он поступил как следовало. Ланнистеры по-прежнему остаются знатнейшим домом Семи Королевств, да и лорд Джейме давно доказал свою преданность короне. Но главное, — Дейнерис вновь улыбнулась, — я вижу, что мой сын счастлив с тобой. И ты вряд ли пожалуешься на него как на мужа. Эти слова преисполнили Джоанну уверенности, которой она сама не ожидала. Не то что Териза с её загадками. — Стало быть, вы тоже считаете, что Джиор будет мне хорошим мужем? — Почему же я должна думать иначе, Джоанна? — Королева, казалось, была искренне удивлена. — Я же вижу, как он смотрит на тебя. Он не склонен к жестокости и распутству, так же как его отец и старший брат, — надеюсь, и Визерис вырастет таким же. Джиор любит тебя, юная львица, и вряд ли кто-то в Красном Замке дерзнёт это отрицать. — Благодарю за доверие, ваша милость. — На сей раз реверанс удался Джоанне куда лучше, чем до этого. — Обещаю, я постараюсь сделать всё, что зависит от меня, чтобы он не разочаровался в своём выборе. — Она надеялась, что сказала всё в соответствии с этикетом. — Ещё бы — ведь для этого тебе ничего не надо делать, — усмехнулась Дейнерис. — Просто будь самой собой. Я ведь помню, как вы часами дрались в саду на деревянных мечах, как на спор лазили по деревьям в богороще. И как учились метать ножи. Джоанна опустила ресницы, но не смогла скрыть невольную улыбку на губах. Детские забавы до сих пор были свежи у неё в памяти. — Джиор тоже не забыл этого, ваша милость, я уверена, — пробормотала она. Королева еле заметно кивнула и сняла упавший волосок с её плеча. — Нам пора на завтрак, Джоанна. Эймон и Лианна, должно быть, заждались меня, а тебя ждёт Джиор. Будет невежливо как с моей, так и с твоей стороны, если мы опоздаем. Джоанна чуть склонила голову в знак согласия и вышла из комнаты вслед за Дейнерис. Мысленно она поблагодарила королеву за своё платье, зная, что обязана именно ей. Лианна не скрывала, что не приложила руку к заказу этого наряда, поскольку разбиралась в них не лучше, чем арбалетчик — в науке метать копьё. Однако её мать, сама не любившая излишнюю роскошь и условности, явно учла вкус самой Джоанны. В платье дышалось свободно, рукава почти не сковывали движения, подол юбки лишь едва задевал пол. От такого не устанешь, даже если церемония в Септе Бейлора затянется. От Твердыни Мейгора до Восточного двора пришлось идти недалеко. Предсвадебный завтрак было решено провести на открытом воздухе, за множеством столов под деревьями, где группами сидели лорды, леди и рыцари, приглашённые на праздник. Одетые в свои лучшие наряды из шёлка и бархата, они ели и пили, смеялись, разговаривали. Кое-где бренчали на лютнях музыканты, но их почти не было слышно за общим гомоном голосов. На свадьбе Лианны и Эймона такого и представить было нельзя, вспомнила Джоанна. Их обвенчали в начале зимы, когда во дворе лежало снега чуть ли не по щиколотку, и после церемонии все торопились в замок, в тепло. Долгожданный белый ворон из Цитадели прилетел в Красный Замок спустя несколько дней после того, как кортеж возвратился в Королевскую Гавань. Все крайне обрадовались этому событию, а Миссандея, подруга королевы Дейнерис, сочла белого ворона добрым знаком. За три месяца весна уже успела отнять все права у зимы, и сейчас Джоанна даже не испытывала нужды в том, чтобы зябко закутаться в плащ, как это делала Лианна перед своей свадьбой. Для семей жениха и невесты отвели самый большой стол, но места за ним были ещё не все заняты. Во главе стола сидел Эймон, на чьей голове сверкала корона с семью драгоценными камнями. За целый год путешествия он стал гораздо больше походить на короля, чем в первые недели после коронации, и сейчас был неотразим в длинном дублете из чёрного атласа с алыми узорами, под воротником которого сверкала золотая брошь в виде дракона. Лианна, сидевшая по левую руку от него, блистала золотистой парчой поверх бирюзового бархата; по правую руку, как и подобает деснице, восседал Тирион Ланнистер. При виде Джоанны он призывно помахал ей рукой, но она лишь послала дяде приветственную улыбку и, сопровождаемая королевой, не спеша приблизилась к столу. — Ваша милость, — присела она перед Эймоном, придерживая платье руками. — Полно, Джоанна. — Эймон слегка скривил губы и отмахнулся, точь-в-точь как его отец. — Скоро ты станешь нам сестрой, так к чему эти церемонии? — Как вам будет угодно. — Джоанна была не настолько глупа, чтобы фамильярничать с королём перед столькими людьми. Она опустила руки и села подле своего жениха, расположившегося слева от Лианны. Джиор заулыбался во весь рот, и Джоанна подумала, что готова пойти против всего мира, лишь бы он и дальше так улыбался ей. — Ты такая красивая… — Он погладил большим пальцем её щёку, задевая уголок губ. — Ты тоже ждёшь нашей свадьбы, Джоанна? Прикосновение его руки, как всегда очень тёплой и такой родной, вселило спокойствие в её сердце. — Конечно, жду. Я давно мечтала об этом дне. — Матушка говорит, мы будем смотреться под стать друг другу. — Дублет Джиора, чёрный с золотыми вставками на груди и серебряным поясом вокруг талии, резко оттенял отороченное мирийским кружевом алое платье Джоанны, подтверждая тем самым правоту этих слов. — Свадьба дракона и львицы — каково, Джоанна? То, что не удалось моему деду Рейгару и твоей тётке, доведётся осуществить нам с тобой. — Серсея мечтала о принце Рейгаре, но сам Рейгар не любил её, — напомнила Джоанна своему наречённому. — Зато я тебя люблю. Разве этого мало? — Это больше, о чём я могла мечтать, — призналась она от всего сердца. — Когда я впервые прибыла в Королевскую Гавань, то не имела ни малейшего желания становиться в Красном Замке воспитанницей. — А я никогда не думал, что моей избранницей станет дочь Цареубийцы, — усмехнулся Джиор. — То есть Златорукого Льва, — поспешно поправился он, когда Джоанна одарила его многозначительным взглядом из-под бровей. Её лорд-отец, вместе с матерью, избрал именно этот момент, чтобы появиться перед ними. Джоанна залюбовалась ими обоими. На ярко-красном дублете отца скалились золотые львы; мать же была одета в простое шерстяное платье сапфирового оттенка, украшенное только вышивкой в виде двух солнц и двух полумесяцев. Приседать в реверансе она никогда не умела, а потому поклонилась Эймону, Лианне и королеве-матери наравне с отцом. — Принц Джиор, — произнесла она, повернувшись наконец к жениху Джоанны, — примите мои поздравления. — Благодарю, леди Бриенна. И вы примите мои. — Джиор чуть наклонил голову — истинно материнским жестом. — Принц Джиор, — вступил в разговор отец, — позвольте преподнести вам подарок от Дома Ланнистеров и от меня лично. — Правым глазом он подмигнул Джоанне, и она послала улыбку ему в ответ. В глазах её принца зажглось истинно мальчишеское любопытство. — Уж не прячете ли вы этот подарок за спиной, милорд? — поинтересовался он лукавым голосом. — Ваша проницательность достойна похвалы. — Лорд Джейме Ланнистер положил на стол великолепные ножны, сделанные из дуба и оклеенные промасленной бумагой. Одна сторона ножен была обшита заклёпками в виде серебряных драконов; другую, стоило их перевернуть, украшали львы, только из золота. — Помнится, когда я впервые за тринадцать лет посетил этот город, то преподнёс вашему брату на именины валирийский меч, некогда подаренный узурпатору Джоффри Баратеону. Потом ваша мать вернула мне в знак дружбы фамильный клинок Светлый Рёв, найденный ею на руинах Валирии. Позвольте же сегодня подарить вам эти ножны — в знак признательности с моей стороны и союза между нашими домами. Джиор встал со своего кресла и любовно огладил ту сторону ножен, на которой ревели драконы из серебра. — Великолепный подарок, лорд Джейме. Вы очень щедры, — произнёс он, как и подобало принцу, хотя по его голосу Джоанна слышала, чего стоит ему не рассмеяться от радости. — Прошу, садитесь с нами за стол. Я буду рад и вашему обществу, миледи, — добавил он предупредительно. Пока отец с матерью занимали свободные кресла, Джоанна улучила момент, чтобы поцеловать Джиора в щёку. — За что? — смутился принц; щека под её губами в тот же миг покраснела. — Ты очень добрый, Джиор. И очень вежливый. Из тебя вышел бы отличный… — Джоанна вовремя запнулась, покосившись на Эймона. Но Джиор понял её с полуслова, как и всегда. — Король? — договорил он вполголоса. — Спасибо, Джоанна, но, увы, это напрасная похвала. Я ведь даже не наследный принц, и мне никогда не сидеть на Железном Троне. — Зато ты — принц Летнего Замка, — вспомнила Джоанна. — И ещё долго им останешься. — Летний Замок? — Фиалковые глаза напротив затуманились. — Он станет моим, когда мне исполнится шестнадцать. Правда же, Лиа? — Джиор тронул сидящую рядом сестру за руку. — Правда, братец, — кивнула Лианна, отрываясь от вареного каплуна. — Хорошо бы побывать в Летнем Замке, — вздохнул Джиор. — Вместе. Как тогда, когда мы были совсем детьми, помнишь, сестрица? — Да, Джиор. После твоих именин отправимся. «Хорошо бы», — мысленно повторила Джоанна. Все её волнения перед предстоящей свадьбой растаяли, как снег под весенним солнцем. Был тому причиной подарок отца или воспоминания о красотах Летнего Замка, она не могла сказать с уверенностью, но сейчас это и не требовалось. Только теперь Джоанна ощутила, что от голода у неё уже урчит в животе, и принялась за жареного цыплёнка, сдабривая его дорнийским острым салатом. Она не боялась обжечь себе рот — к дорнийской еде она привыкла с детства, бывая с семьёй в Солнечном Копье. Остаток завтрака прошёл в полнейшем блаженстве. Наевшейся досыта Джоанне казалось, что она может просидеть так хоть целый день, наслаждаясь беседой со своими родичами и королевской семьёй, слушая пение птиц и далёкий шум моря. Но всему рано или поздно приходит конец — пришёл конец и завтраку. Настало время отправляться в Великую септу Бейлора для заключения брачного союза. Обычно это была привилегия королей, но их братья, сыновья или даже друзья тоже могли получить такое право. Джиор, любимый брат короля Эймона и — как подозревала Джоанна — любимый сын королевы-матери Дейнерис, не был исключением. После Джоанна не могла вспомнить, как вышла из-за изрядно опустевшего стола и направилась к карете, предназначенной для неё — точнее, для её платья, никак не подходящего для верховой езды. Всё её внимание уходило только на то, чтобы рассматривать городские улицы в окошко кареты. Казалось, не прошло и часа, когда она наконец поднялась по ступеням септы Бейлора, которая ещё до её прибытия успела набиться битком. У самого входа, откуда лилось сияние сотен свеч, её ждал отец, великолепный в своём красном с золотом наряде. Искусственная рука — третья на памяти Джоанны — матово поблёскивала в лучах полуденного солнца. — Ты настоящая красавица, Джо, — промолвил он, едва Джоанна приблизилась к нему. Так отец называл её только в особенно ласковые порывы души. — Моя кровь, моя золотая львица с Утёса. Слава богам, что они даровали мне возможность искупить грехи молодости. — Он обвил руками её плечи и запечатлел на лбу поцелуй, лишь немного склонив голову. Знакомое с детства тепло разлилось по всему телу Джоанны. — Ты… ты тоже очень красив, отец. — Она не знала, что ещё ему сказать. — Что ж, теперь ты будешь жить в логове драконов по всем законам божеским и человеческим. Запомни, Джоанна: львы могут прятать когти, но они беспощадны к своим врагам. Каков девиз нашего Дома? — Услышь мой рёв, — повторила Джоанна слова, никогда не выветривавшиеся у неё из памяти. — Правильно. В тебе течёт львиная кровь, кровь отважных воинов и великих государственных мужей. Никогда не забывай этого, моя львица. Ты запомнила это? — Да, отец, — кивнула Джоанна. Она расправила плечи, разгладила складки на подоле платья и гордо подняла подбородок. Лорд Джейме Ланнистер подал ей свою здоровую левую руку. — Что ж, пойдём. Не будем заставлять гостей ждать. И Джоанна не спеша зашагала рука об руку с отцом по проходу к брачному алтарю. Некогда она стояла близ ступеней в числе почётных гостей на свадьбе Лианны и Эймона, а нынче они сами были почётными гостями на её свадьбе — вернее, на свадьбе своего брата. Королева Дейнерис стояла рядом с ними в первом ряду, величественная и в то же время трепетавшая от радости при взгляде на Джиора, готовящегося с минуты на минуту вступить в брак. Весь напряжённый, он слегка покачивался взад-вперёд, словно камыш на сильном ветру. С другой стороны Джоанна разглядела своих родичей — мать, по обычаю сложившую руки за спиной, и стройного, крепкого красавца-брата, едва не на целую голову выше Тартской Девы. Рядом с Ладоном сцепила руки на животе Кейтилин Старк, чьи рыжие волосы были уложены в причёску более сложную, чем у самой Джоанны. Сыновей — ни законного, ни бастарда — с ними не было, но по малолетству их никто бы не взял в септу на церемонию. Джиор принял её руку у отца с благодарным кивком и, слегка расслабившись, подвёл Джоанну по ступеням к септону. Церемония шла как во сне. Септон произносил молитвы и обеты, звучали песнопения, горели высокие свечи, а Джоанна чувствовала лишь пылающую руку жениха в своей руке. Ей казалось, что всё совершается очень быстро — и вот настало время меняться плащами. С Джоанны, как и положено, плащ снял её лорд-отец. Одной рукой это было неудобно делать, и Златорукому Льву пришлось повозиться, прежде чем красно-золотая ткань соскользнула с её плеч. Джиору же пришлось прибегнуть к помощи посажёного отца, обязанности которого выполнил не кто иной, как король Эймон. Сняв с его спины угольно-чёрный плащ с гербом Таргариенов, Эймон чуть замер и сочувственно погладил брата по плечу, что не укрылось от глаз Джоанны. Но руки его были тверды, когда он окутал этим плащом её собственные плечи и скрепил чуть выше груди фибулой в виде головы дракона. Септон высоко поднял церемониальный кристалл, озарив новобрачных радужным светом. — Пред ликами богов и людей торжественно объявляю Джиора из Дома Таргариенов и Джоанну из Дома Ланнистеров мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними. Джиор перевёл на неё жаркий взгляд фиолетовых глаз. Его рука легла на её талию, и он бережно притянул её к себе. — Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно! — по-мальчишески звонко произнёс он. Джоанна ответила ему теми же словами, и их губы слились. В ту же минуту септа взорвалась множеством аплодисментов. С трудом оторвавшись от губ своего новоявленного мужа, Джоанна перевела взгляд на своих родичей — и тех, с кем её связывали кровные узы, и тех, к кому она отныне принадлежала по браку. «Боги, — подумала она, — услышьте наши слова и не дайте обетам нарушиться». Это было всё, чего она хотела, стоя рядом со своим лучшим другом детства и улыбаясь при взгляде на восторженную толпу.