Прошу, учитель Мин, не оставляй меня

Всю тренировку Чимин не мог выполнять движения нормально, они были скованными или не завершёнными. Всё из-за режущей боли в пояснице, которая была последствием вчерашних игр. Впервые в жизни парень молился, чтобы занятия закончились, и он пошёл домой, дабы протянуть ножки. Но его молитвы никто не услышал, потому что, словно назло, минуты тянулись долго, а тренер всё больше возмущался и ругал его. Наконец наступило время идти домой, студенты медленно выходили из зала для тренировок, Пак взял свою бутылку с водой и тоже собирался выйти, но его остановил недовольный крик тренера Цоя. — Пак Чимин, если к следующей тренировке не вернёшься в форму, то я не допущу тебя до соревнования, — эта фраза вызвала бы у студента слёзы, будь он послабее, Пак заревел бы на месте, но он с абсолютным пофигизмом пошёл в раздевалку, потому что однокурсники и преподаватели не те люди, что могут знать о его боли. *** Зайдя в их общую с Хосоком квартиру, Чимин без сил плюхнулся на кровать, жутко хотелось плакать, но сейчас нужно готовить ужин для любимого, потому что он сам этого хотел. Пройдя на кухню, заглянул в холодильник, думая, что бы ему приготовить из доступных ингредиентов. Вспоминая все известные ему рецепты, остановил свой выбор на холодном корейском супе и рисе со свининой, эти блюда лучше всего у него получались. Через часа два всё было готово, но Хосок так домой и не пришёл, хотя обещал прийти в пять. Парень сначала не обратил на это внимание, потому что возлюбленный мог чуть задержаться или попасть в пробку, но, когда стукнуло пол шестого, парень запаниковал. Чон не отвечал на звонки и сообщения, даже не сбрасывал, телефон был тупо выключен. Пак чуть не заревел от счастья, когда услышал звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, но, увидев, в каком состоянии парень, захотел уже заплакать от боли. Хо был весь избит, бровь рассечена, под левым глазом «красовался» алеющий фингал, губы была разбита в уголке, костяшки рук, которые парень бессмысленно пытался спрятать в рукавах порванной рубашки, тоже были разбиты в кровь. — Хо, что случилось? — прошептал Чима, находясь в шоковом состоянии. — Ничего, бусинка, всё хорошо. Помоги дойти до дивана, — нежно сказал старший. Младший взял его под руку и помог сесть на мягкий диванчик, парень заметно прихрамывал на правую ногу. — Я сейчас схожу за аптечкой! — крикнул Чимин, убегая на кухню и возвращаясь с большим белым ящиком с красным крестом на крышке, достал ватный диск и перекись, чтобы обработать раны. Пока он прикладывал смоченный диск к пострадавшим местам, Хосок шипел от довольно-таки неприятных ощущений. Пак нежно дул, чтобы уменьшить страдания парня, но это мало чем помогало, потому что сам мальчик плакал, из-за чего Чону было ещё больнее. Пока он перевязывал избитые руки, решил снова задать мучающий его вопрос: — Хо, кто это сделал? — Не важно, Чим-и, я сам разберусь, — также ответил Хо, слыша, как его малыш начал плакать ещё сильнее. Когда Чима отнёс аптечку на место, вернулся обратно на диван, его парень устало развалился на мягкой поверхности, его грудная клетка тяжело вздымалась, видно было, что ему очень больно от нанесённых повреждений. — Хо, прошу, скажи, кто это сделал?! — более требовательно попросил младший, не понимая, почему ему не хотели говорить правду. — Маленький, я уже сказал, что… — но он не успел договорить фразу, потому что его перебили громким и строгим криком. — Чон Хосок! Почему ты не можешь просто сказать мне правду?! Немедленно ответил чётко и ясно на мой вопрос. Немного помолчав, старший наконец ответил: — Это Пак Шихёк и его дружки, — после этих слов оба нервно сглотнули ком в горле, одному было просто неприятно от надоевшего идиота, а второму больно, что такое мог натворить его бывший родственник, — Он в столовой ко мне прицепился с тупыми подколами про голубую жизнь, я внимания не обращал, и это, видимо, его разозлило. Пообещал рассказать всем, что я гей, от меня опять ноль реакции, тогда он взял мою тетрадь, в которой были конспекты. Я ударил его в живот, забирая тетрадь и уходя. Он затаил обиду, а после универа подкараулил меня и избил вместе с Кимом и Соном. Еле до дома добрался, поэтому и задержался так. Чимин снова начал плакать. Ему было больно, что с его парнем так поступили, хотелось ударить эту мразь по имени Пак Шихёк. Хосок, видя, что любимый пускал слёзы, прижал его к себе, успокаивающе поглаживая. — Бусинка, со мной правда всё в порядке, давай пойдём и покушаем, я безумно голоден. Всё-всё, успокаивайся и не плачь, — Чон помог парню встать и отвёл на кухню, накладывая обоим ужин, — Держи, маленький, кушай и не плачь, иначе я сам сейчас заплачу. У меня сердце разрывается от твоих слёз. Он зацеловывал губы Пака, щёки и глазки, давая понять, что ему правда не о чем беспокоиться. Мальчик всё-таки успокоился и начал есть. Хо интересовался, как он себя чувствовал и как прошёл его день. Чима ответил на все вопросы, ничего не умалчивая, ему было приятно, что о нём, наконец-то, заботятся. Потом они вместе помыли посуду и пошли спать. Младший лёг под бок к любимому, утыкаясь носиком в его грудь и закидывая на него свою ногу; старший же крепко прижал к себе возлюбленного, целуя в макушку и обнимая так, чтобы не было больно руке. Оба были напряжены, но рядом друг с другом было легче. Успокоившись, они уснули, забыв перевести будильник.