Прошу, учитель Мин, не оставляй меня

Утром Чонгук проснулся с ужасной головной болью, его мучала сильная жажда, а левая нога ныла так сильно, словно сломал её вчера. Яркий солнечный свет резал глаза, поэтому юноша поспешил зарыться обратно под одеяло и не показывать носа оттуда. — Зайка, держи водичку и выпей таблетку, — сказал Юнги, зашедший в комнату, когда услышал копошение из спальни. — Закрой штору, — пробурчал младший из-под подушечного плена. Мужчина выполнил его просьбу, задёргивая плотные шторы, которые не пропускали режущие лучи в помещение. — Спасибо, — он присел на кровати, выпивая таблетку и всю воду залпом, откидываясь обратно на подушку. — Боже, как же мне плохо! — Меньше пить надо. Вы бы ещё коньяк заказали, чего помелочились-то так? Нога сильно болит? Ты упал вчера и разбил колено, ибо нечего от меня убегать! — начал отчитывать его старший, от чего парень снова зарылся с головой под одеяло, дабы спрятаться от мучительных нотаций, словно заяц в свою норку в попытке защититься от хищника. — И нечего тут под одеяло прятаться, когда я с тобой разговариваю. Такое чувство, что если бы я не приехал, то вы бы ещё надолго там зависли. — Ну нееет, ну не начинай. И без тебя башка трещит по швам, ты ещё тут со своим бредом, — ныл Чон, подминая всё одеяло под себя, лишь бы его никто не трогал. — Это я-то бред несу?! — вскипел Мин, скидывая своеобразную защиту с мальчика. Юноша, недолго думая, встал на колени на кровати и начал вгрызаться в мягкие губы мужчины напористым поцелуем, опрокидываясь назад вместе с ним. Гук нежно гладил чужое тело, плавно скользя рукой от талии к бёдрам, он властно проникал своим юрким язычком в ротик своего хёна. Юна крыло от этих действий, сердце билось быстрее, а возбуждение росло с каждой секундой. Чонгук отстранился от любимого, заглядывая в чёрные, едва открытые, но такие любимые глаза, которые с любовью смотрели на него. Юнги осторожно заправил выбившуюся прядку волос парня ему за ушко, оставляя невесомый поцелуй на румяной щёчке. — Ты просто пользуешься моей слабостью, — прошептал старший, улыбаясь самой искренней улыбкой, которую так любил его возлюбленный. Он притянул младшего в объятия, укладываясь поудобнее на кровати. Оба постепенно начали погружаться в сон, улыбаясь и чувствуя тепло и уют тел друг друга. *** Пока Хосок сидел на кухне, Чимин незаметно проскочил в комнату, надел первые попавшиеся под руку джинсы и вышел из квартиры. Чон обернулся на звук закрывшейся двери и побежал в коридор, обуви не было, как и ветровки, значит юноша ушёл, что навеяло грусть. Пак ходил по улицам, пиная камушки. На небе сгустились тучи, значит скоро должен был пойти дождь, но парню было всё равно, он не хотел возвращаться обратно. Сердце болело, когда в голове всплывали воспоминания о том, как любимый накричал на него. Это их первая ссора. Это первый раз, когда старший повысил на него голос от злости. Младший же не виноват, что захотел расслабиться и потерял счёт времени. Или виноват?.. Чима сам запутался в собственных мыслях, голова шла кругом, а крупные капли дождя падали на асфальт. Люди вокруг торопились спрятаться под навесом или открывали зонтики, продолжая идти по своим делам. Юноша же медленно топал вперёд, невзирая на промокшие насквозь конверсы и озноб, который пробирал всё тело от мозга до самых костей. Домой он вернулся спустя пару часов, вся одежда мокрая, сухого места не найти даже при большом желании. Хо вышел в коридор, чтобы встретить любимого и извиниться, но, видя, в каком состоянии находится парень, подбежал к нему, дабы помочь раздеться, но его быстро оттолкнули назад. — Не подходи ко мне! — рыкнул на него Чимин, откидывая сырую обувь в сторону и топая в комнату за полотенцем, оставляя за собой влажный след от носков. — Бусинка моя, дай я помогу тебе раздеться, — предложил Хосок, идя за юношей. — Я не твоя бусинка, и помощь мне не нужна, не маленький, сам справлюсь! Отойди, — огрызнулся на него Пак, забирая необходимые вещи и закрываясь в ванной. Пока он сидел в горячей воде, думал, почему был так категоричен с возлюбленным. Тот ведь просто хотел ему помочь и явно осознал свою ошибку, но что-то помешало младшему принять помощь, он всё ещё был обижен на старшего и так просто прощать его не собирался. Выйдя из ванной, его сразу же поймал за руку Чон, отводя на кухню и усаживая на стул. — Чего тебе?! — Бусинка моя, прости меня, пожалуйста, я не должен был кричать на тебя. Такого больше не повторится, только прости меня, клянусь, я исправлюсь, — Хо стоял на коленях перед своим мальчиком, держа его ладошки в своих. Сейчас в Чиме боролись две стороны, одна хотела простить любимого и броситься к нему в объятия, а вторая говорила строить из себя маленькую сучку. Вторая победила. — Отстань от меня, я не хочу с тобой разговаривать! — сказал он, вставая с места и уходя прочь из кухни, громко хлопнул дверью. Хосок упал на пол, начиная громко плакать от безысходности. Чимин сполз по стене, подавляя слёзы, ибо сердце обливалось кровью от криков возлюбленного. *** Чонгук сидел на коленочках любимого, кушая мороженое, словно маленький ребёнок. Юнги придерживал его за талию, чтобы тот случайно не упал, и пытался понять, как это чудо превращается из маленького нежного ребёнка в злого клыкастого зайца или в похотливую зайку и обратно. — А у Чимина скоро день рождения, — сказал младший, облизывая пальчик, который случайно испачкал в сладости. — Когда? — В конце июля, 31 числа. Я не знаю, что ему подарить, — грустно произнёс он. — Времени вагон, придумаешь ещё, — ответил старший, но крепче прижал юношу к себе, потому что услышал слезливые нотки в его голосе. — Что любит твой друг? — Всякую хрень! У него куча брелков, колец, браслетиков, кулонов и значков, которые он, видимо, на жопу себе цепляет, — раздражённо выдохнул Чон, иногда казалось, что у его друга есть абсолютно всё. — Подари ему Кумамона, его все любят, — предложил Мин. — То, что ты любишь этого медведя, не значит, что его любят все, — щёлкая хёна по носу, сообщил Гук. — Тогда подари Кумамона мне. — Я куплю нам обоим кигуруми с Кумамоном, и мы вместе будем его носить. — Нет, ты купишь такое кигуруми себе и будешь его носить у нас дома. Тогда у меня будет свой живой Кумамон, — радостно произнёс Юн, улыбаясь. — А вообще, подари Чимину что-нибудь, чего у него нет. — Легко сказать! У него раньше была не комната, а барахолка, не представляю, как он смог все вещи собрать за 2 часа, — ошеломлённо сказал Чонгук, он часто бывал у Чимина в гостях, в его комнате был вечный бардак, который хозяин называл творческим беспорядком. — До сих пор в шоке с поступка его родителей. Тётя Ниен и дядя Джисон сразу хорошо отнеслись ко мне, а семья Пак просто выгнала сына из дома, — Юнги уже давно в курсе о том, что произошло с Паком, но он всё равно не может понять тех людей. Ну и что, что сын любит мальчиков, сердце же не заставить любить только противоположный пол, да и не лишать же ребёнка семьи и дома из-за этого! — Да. Но Хосок-хён поступил очень благородно, когда сказал, что Мин-ни будет жить с ним и это не обсуждается, он поддерживал его всё это время, за что я его уважаю, — серьёзно произнёс Чон, он немного пообщался с Хосоком и увидел, что тот искренне любит Чимина. Юноша резко прижался к своему мужчине, улыбаясь. — А если бы меня родители выгнали из дома, ты бы приютил меня? — Я в любом случае приютил бы тебя, зайка. Люблю тебя очень сильно, — ответил Мин, нежно касаясь своими губами манящие губы парня, мягко сминая их. Он гладил талию младшего пальчиками, вызывая табун мурашек по всему телу. Они были так невинно и искренне влюблены друг в друга, что хотелось сохранить это светлое чувство навсегда.