Панацея

Осень 2020. Кажется, даже ободранный паркет стал набухать из-за влаги, что проникала в небольшое плохо освещенное помещение из открытого окна. Прохладу приятно ощущать кожей, особенно когда ноги защищены от простуды красными рождественскими носками. Холод всегда казался ей приятнее знойной летней жары, холод – это то, от чего можно сбежать, укрывшись плотным одеялом или сидя у камина в родительском загородном доме. Сигналящие машины выводят Ванду из дремы сладких детских воспоминаний и напоминают о том, что ей не хотелось проспать весь свой выходной. Девушка, между делом, планировала остаться дома и посмотреть какой-нибудь триллер, поедая любимый брауни, что она в достатке заказала в службе доставки еды, но что-то мерзко мешало сконцентрироваться. Вечная проблема малышки Ванды: именно из-за этого она сейчас осталась без учебы и работает танцовщицей в бурлеск-клубе. Не то чтобы ей ее работа не нравилась, возможность красоваться в ярких блестящих нарядах на сцене удовлетворяла ее истероидную натуру, но вот зато девчушка оказалась без высшего образования. Куда к двадцати четырём годам ей удалось настолько растерять мотивацию? Коснувшись тыльной стороной ладони ледяного кончика носа, Ванда решительно поднялась со старого скрипучего дивана и, напрочь забыв выключить висящую круглый год гирлянду, направилась в сторону прихожей. Обувь на небольшом каблуке, красное пальто и желание пропустить через себя душу нуарного дождливого города, раз уж своя потеряна. Да-да, в таком возрасте стыдно такое говорить, как сказала бы мерзкая бабка-биологичка, что преподавала в университете, но что ей знать о том, что чувствует и через что проходит бедняжка Ванда? Все так тошно, все так неудобно, что просто не знаешь, чем себя занять, лишь бы не спать целыми днями в попытках унять ноющую пустоту внутри. Ванда Пуноц, девчонка со смешной фамилией, шла по лужам и наслаждалась промозглым влажным ветром, дующим в лицо и завивающим волосы. Куда она шла? Вроде и сама не знает, но вроде так и тянет дойти до любимой улицы у самого парка, что давно была глянцевой американской мечтой блондинки, на которой ей хотелось жить вместе с одним человеком, что разбил ее крохотное фарфоровое сердечко в дребезги. Да, не смотря на все, что она говорила о токсичности, а о ней Пуноц говорила часто, ей все равно хотелось видеть свое будущее здоровым и не таким уж отличным от чужих мечт. Стабильная работа, квартира в идеальном доме на идеальной улице, муж, что тепло улыбается и целует тебя в лоб перед уходом на работу, солнечный свет, струящийся сквозь тюль, запах кофе и яичницы по утрам… Пуноц продумала все, даже то, как удобно с этой улицы было бы добираться обоим до работы, но, к сожалению, парень так не считал. Вернее, может быть, ему бы и понравилась эта задумка, но за одним исключением: он бы явно вырезал из плана Ванду. Но ей было проще мечтать и ходить туда снова и снова, чем признать поражение и смириться с бетонно-холодным отношением юноши. - Эй, малышка, не хочешь повеселиться? – свистнул патлатый парниша с осоловелым взглядом, что стоял около немецкой пивнухи. Ванда поежилась то ли от холода, то ли от отвращения. Она жила на самой окраине центра, место, где приличный район переплывал в гетто, так что наличие здесь снующих по ночам пьянчуг не было чем-то необычным. Каждому так или иначе жизнь подкладывает свинью, и Ванде повезло родиться не бедной семье и не пришлось работать на трассе, как ее бедной подруге Рите, что нашли месяц назад задушенной и изнасилованной в мусорном баке недалеко от вокзала. Такие прогулки в никуда (до улицы мечты и обратно) возвращали блондинку в реальность, давали зарядиться хоть какой-то энергией и желанием жить. Она смотрела на отражения неоновых вывесок на мокром асфальте и чувствовала свободу. - Ванда, пожалуйста, вставай, - нервно упрашивала Юлианна, когда Пуноц в очередной раз ложилась на пустую проезжую часть на родной улице посреди ночи. – А если полиция? А был ли смысл? Полиция так или иначе проезжала мимо, и офицеры лишь лениво спрашивали, не нужна ли девушке помощь. А помощь была нужна, вот только больно Ванда романтизировала свои психические проблемы, и ей так нравилось лежать на мокром асфальте и смотреть в пропитанные токсинами пасмурные облака, за которыми не виднелось ни единой звезды. Так Ванда чувствовала жизнь, наверное, потому что иначе не умела. И вот сейчас она брела, укутанная в свои мечты. Знаете, говорят, что маньяки выбирают именно таких жертв: потерянных, на слишком обращающих внимания на прохожих, немного неуверенных и погрязших в свои мысли. Даже какой-то эксперимент проводили, показывали разным преступниках видео с камер в городе, чтобы те сказали, кого из толпы те бы выбрали своим сегодняшним развлечением. Они всегда выбирали одних и тех же. И, кто знает, если бы на такой записи засветилась бы Пуноц, выбрали бы они ее? А ей, наверное, было бы даже и не жаль. Себя. Отчима только жалко. Столько сил и денег вложил в нее, а непутевая дочка пляшет и раздевается на сцене. Ну хоть не на трассе, земля пухом бедняжке Рите. Блондинка полной грудью вдыхала загазованный влажный воздух и чувствовала себя не такой уж неживой куклой, смотря в полуночное небо. И смех, и грех с ее-то фамилией. Она улыбнулась мрачному небу и остановилась напротив своего идеального дома мечты. Тот юноша был высоким и умным, научный сотрудник кафедры психологии и права, идеальный жених с обложки. Ванда ловила каждый его взгляд в свою сторону, когда они виделись, надеясь, что он не смотрит так же на других студенток. Образ высокого худощавого мужчины настолько въелся в ее разум, что она сама не понимала, хочет она, чтобы он обнимал ее или уж доломал до конца. Она расписывала ему свои чувства в настоящих любовных письмах, что маниакально слала ему из психиатрической больницы. Болезненная история. Студентка влюбляется в своего преподавателя и вылетает из университета, потому что не может видеть его каждый день, понимая, что тот ее в ответ не любит. Настоящее родительское разочарование. И больнее всего было то, насколько она открыла перед ним свою душу, какие тайны доверила, но он выбрал держаться от нее поодаль. Видно, боялся выпадов сумасшедшей. Девушка горько усмехнулась и свернула в сторону вокзала. За вокзалом приличные центральные улицы резко переходили в трущобы. Забавно, ведь именно в этом районе находится полицейский участок, но именно рядом с ним гулять опаснее всего. Бедняжка Рита тому свидетель. Каблуки отстукивали ритм, гулко ударяющий эхом о старые каменные дома, и Ванде совсем не было страшно. Она уже прошла мимо дешевого местного мотеля, мимо круглосуточного магазина спиртного и шла дальше по узкой улице, обрамленной канализационными трубами. Может быть, она даже и не против повторить судьбу подруги. Вы когда-нибудь ощущали самих себя настолько удушливо пустыми, что слезы из глаз прыскали? Настолько недостойными чего-то светлого, что просто слонялись вечерами у дома своего любимого, чтобы хоть как-то почувствовать связь с ним? Настолько болезненными, что только эскапизм не давал вам наложить на себя руки и работал душевным анестетиком? Ванда жила с этим годами. И пусть идет нахер та мерзкая престарелая преподша, в двадцать лет можно иметь депрессию хуже, чем в шестьдесят. Ванда остановилась посреди улицы и уткнулась взглядом в каменную плитку под ногами. Изображение будто плыло, и черт его знает, галлюцинации это или просто слезы в глазах собрались. Пульс громко бился в ушах, как регулярно с ней бывает от нервов, и дышать стало тяжело. Капли дождя расплывались червями, смешиваясь с уличной грязью и спеша убежать в водосток в гости к доброму клоуну. Лицо блондинки исказила болезненная гримаса, и она просто закричала что есть мочь. Уши сразу разложило, крик прервался в душе, но не на мокрой улице. Девушка услышала, как крик продолжается где-то под аркой. И уже не ее. Какая-то девушка истошно вопила и звала на помощь. - Пожалуйста, прошу, прекратите! Милош! Вы его убиваете! – слова разобрать было сложно, девушка рычала, хрипела и хныкала. Ванда по-детски вытерла слезы рукавом и небольшими шажками двинулась в сторону арки. Не стоит совать нос не в свое дело, но инстинкт самосохранения будто вовсе испарился. Блондинка прижалась щекой к мокрой каменной кладке и старалась разглядеть фигуры в темноте. Какой-то мужчина избивал другого, которому уже явно было достаточно: даже не было понятно, в сознании тот или нет. Второй силуэт стоял поодаль и удерживал брыкающуюся девушку в синем плаще. - Будешь знать, как иметь с нами дело, уебок! – первый плюнул лежащему в лицо. – А с тобой что делать, красотка? Что прикажете, босс? Второй небрежно откинул от себя девушку, и та, истерически рыдая, поползла к, скорее всего, уже трупу, пачкая подол в грязи и крови. - Можешь забрать ее с собой. Развлекитесь с ребятами, - произнес он бархатным твердым голосом, выходя на свет и подкуривая сигарету. – Прости, дорогуша, сегодня не твой день. - Вы просто ублюдки! – голос срывался, девушка словно задыхалась, и тогда «босс» рывком прижал ее за горло к мокрой стене. - А тебе стоит научиться манерам. Мы добрые, другие бы на нашем месте оттрахали тебя на глазах у твоего ухажера. Научись выбирать себе компанию, - по-змеиному ядовито произнес он и затушил сигарету о ее щеку. – Забирай ее, Милош, - кивнул он своему подельнику и направился к бежевой старой машине. Ванда смотрела как завороженная и, казалось бы, забыла о своем собственном существовании, и ее разум отрезвел лишь тогда, когда машина с рокотом завелась, и она едва не попала в свет фар. Она инстинктивно сделала шаг назад и спряталась за другой припаркованной машиной, когда преступники выехали из арки. Только когда машина скрылась из виду, Пуноц позволила себе громко вдохнуть и нервно рассмеяться, соскальзывая по стене на асфальт. На ее глазах только что произошло убийство. Сердце билось с невероятной скоростью, и теперь ей будто стало одновременно и холодно, и жарко. Адреналин заставил тело биться крупной дрожью, и Пуноц неровно поднялась на ватные ноги. Шаркая каблуками, девушка приблизилась к трупу, голова которого была похожа на кровавое месиво. Рвотный рефлекс был готов сработать, и блондинка поспешно отвернулось. Единственное, что твердо засело в ее памяти – бархатистый спокойный голос и высокая фигура в плаще, изображение мелькало, стоило закрыть глаза, как когда ты посмотрел на что яркое. Это хищное лицо не хотело покидать ее разум, словно при импринтинге. Нет, кажется, девушку все же слегка подташнивало. Успеть бы добежать до мусорки, что месяц назад служила могилой милой Рите. Так она впервые увидела Чеслава Вишневского.

***

Февраль 2021. Уже готовая сдаться и бросить все, Пуноц докуривала вторую сигарету, когда ее вдруг недовольно окликнул Илья, ещё один парень из балета. Ванда кивнула, затушила ментоловую палочку о глянцевую урну и, улыбнувшись так, словно увесистая гора с плеч упала, отправилась за одним, как ей казалось, верным решением - увольнением. Так целеустремленно она ещё по этим коридорам не ходила. Девушка быстро дошла до нужно павильона и, выйдя на сцену, увидела, что.. никто не репетирует. А чуть поодаль сам Заяц явно спорит о чем-то с ее непосредственным начальством. Блондинка собиралась покорно дождаться своего наказания за срыв репетиции и объявить, что готова уйти. И, вот, она уже делает шаг вперёд, когда ушастый замечает ее. Может быть, ей просто послышалось, но она будто заметила его вздох облегчения. - Ну что, продолжаем? - вопрошает он своим искусственно завышенным забавным голосом. Ванда делает ещё шаг и понимает, что они с Зайцем просто не могут прервать зрительный контакт. Она переводит взгляд на недовольного хореографа, на ребят и снова на Зайца, который теперь делает жест приглашения, чтобы она заняла своё место слева от него. - А разве.. - прочистив горло, недоумевает Пуноц, когда ее прерывает беляк. - Я все уладил, - он играючи махнул рукой и, она готова поклясться, если бы не маска, она бы увидела, как он ей подмигнул. И вдруг вокруг снова все плывет. Растекается цветастыми красками.. тепла? И ей не хочется давить на своё многострадальное бедро, ей хочется занять своё место рядом с ним. Даже если это будет как во сне. И, черт возьми, она улыбается. Мелочь. Просто мелочь. Но ее впервые за два последних года искренне поддержали. Психичка, серьезно.