***
Февраль 2021. Ванда и Тимур сидели в «Кофемании» на Белорусской, недалеко от дома девушки, и тихонько пили кофе в самом дальнем углу помещения. Официанты и хостес нетерпеливо перешептывались, но влюблённые, казалось, могли обращать внимание только друг на друга. Казалось. У Пуноц капитально «сосало под ложечкой». Не только потому, что ее идеал мужчины сидел сейчас напротив, но ещё потому, что она знала, что главный кошмар ее жизни вернулся к ней. Ее собственный подкроватный монстр. - Ванда? - тихо позвал Батрутдинов, когда блондинка отстранённо уже две минуты помешивала свой кофе. Тимур слышал, что о ней говорили в балете. Нелюдимая, странная. Он видел и большой шрам под рукавом прозрачной блузки. Сбежать бы от такой «проблемной» девушки, да вот хрен. Он и не подумает. Было в ней что-то опасное, притягательное, но одновременно безумно грустное. - Прости, - улыбнулась Ванда. - Не очень хорошо спала. - Отчего же? - усмехнулся мужчина. Не мог он поверить, что столь решительно поцеловавшая его несколько дней назад девушка, сейчас может спасовать. Она бойкая. Ему нравится. - Кошмары, - честно ответила Пуноц, решив не уточнять, как выносила пропитанный кровью коврик и сам маленький трупик в мусор, и как плакала и тряслась от страха половину ночи, постоянно проверяя хлипкие замки. Тимур деликатно не стал спрашивать далее, мудро понимая, что она сама все расскажет и о внешних, и внутренних шрамах, когда придёт время. Мужчина перевёл тему в более мягкое русло, узнавая о ней все: любимый режиссер - Девид Финчер, фильм - Бойцовский Клуб. Любит клубничные молочные коктейли и ночные прогулки. Эта маленькая блондиночка раскрывалась на глазах, когда говорила о таких обыденных, но любимых вещах. Она интересовалась его детством в Балтийске, ведь сама выросла на берегу того же моря. Кстати, не так уж далеко. И этим вечером Ванда расслабилась, даже почти запихнув свою отнюдь не беспочвенную паранойю на задний план.***
В третьем выпуске Заяц пел «Февраль». Нетрудно догадаться, кто вдохновил его на романтику. И он даже, о боги, почувствовал крохотный укол ревности, когда она в его номере танцевала так близко с другим мужчиной. Но с ней он не хочет торопиться, не хочет тащить ее в койку. Он хочет узнавать ее, узнавать-узнавать-узнавать, хочет дарить ей эту самую улыбку с милыми ямочками и заставлять краснеть, когда дарит ей цветы. Ванда танцевала в номерах и других участников, но по-настоящему она кайфовала только на номерах Зайца, за участие в которых некоторые девочки даже ссорились. И это не прошло мимо Пуноц, когда она в очередной раз выбила себе участие в номере «Лети со мной».***
Даша всегда была девушкой целеустремленной и привыкшей брать то, что хочет. Конечно, не обошлось без комплекса неполноценности, который развился из-за отсутствия внимания от богатых родителей, которое они компенсировали деньгами, всячески балуя дочь. Даше Заяц понравился сразу. Она почувствовала в нем стержень, которого не хватало ее предыдущим парням, которых она могла задавить своим тяжелым характером как нечего делать. Она флиртовала с ним, он в ответ, хоть и был сдержан. А потом появилась эта странная Ванда, сорвавшая репетицию, да за которую Заяц потом ещё и вступился. А при панической атаке, доказывающей, насколько эта полячка психованная, ещё и носился с ней как с принцессой. Просто: что?! И вот Ванда болтает с ним, смеётся на каждой репетиции. «Ванда-Лаванда», тьфу. Даша всегда была девушкой целеустремлённой и привыкшей брать, что хочет. А она хочет Зайца. Неважно, кто там внутри, главное, богат и, как она надеется, красив и не женат. Ванда Пуноц. Дочь Анны Пуноц, известной балерины. Но Даша была уверена, что где-то ещё слышала это имя. Пора нарыть грязи на белобрысую сучку.***
Генеральный прогон номера с песней «Лети со мной». Ванда выходит на сцену, хихикающая о чем-то с Мариной, и сразу расцветает, неумело это скрывая, при взгляде на артиста. Даша закатывает глаза, смотря, как тот всплескивает руками и направляется к девушкам, но тут же улыбается. Сейчас девчонка получит. - Ванда, скажи, как тебе разрешили покинуть Польшу? - сразу начинает атаку брюнетка. - Чего? - поднимает одну бровь Пуноц. - Ну, разве за терроризм не сажают? - невинно хлопает глазками Даша. - Я, конечно, знаю, что твой богатенький отчим выбил тебе реабилитацию в психушке, но я думала, что в Россию после такого не пускают. - У меня двойное гражданство, и.. - залепетала девушка, почему-то сдаваясь под напором соперницы, хоть темная сторона и вопила взять что потяжелее и размозжить брюнетке голову. Но не здесь, не при Тимуре. - Девочки, девочки.. - примирительно разводит руки Заяц. - Нет, ну расскажи, каково было находиться рядом с самим Чеславом Вишневским? Я, конечно, видела фото, такой красавчик. И эти острые скулы, палец порежешь. Ты точно была заложницей, а не любовницей? - Что ты несёшь? - выбежала маленькая Марина, взбешённая не по-детски. - Даш, если тебе завидно, так и сказать можно, нет? - Чему завидовать? Протекшей крыше? Кулаки Ванды сжимаются, перед глазами словно пелена, и сейчас она.. просто расплачется. Теперь Тимур будет знать. Теперь все будет знать. Марина отвернётся от неё. И, страшнее всего, Тимур отвернётся от неё. - Пошла ты, - шипит Пуноц, убегая в коридор. Заяц стоит, смотря вслед убежавшей девушке. Информация ещё не успела улечься в его голове, но он знал, что должен сделать. Не верить на слово чепухе, что несут завистницы, такое часто бывает в шоу-бизнесе. Он должен дать Ванде рассказать все самой. Только сначала.. - Илья, - обращается Тимур к одному из членов балета. - Когда придёт хореограф, попроси его поговорить со мной. Я бы не хотел, чтобы одна мадам продолжала танцевать в моих номерах. Тимур находит Ванду в гримерке балета. Она курит в открытое окно прямо в помещении. Услышав, что за спиной хлопнула дверь, девушка поспешно стирает чёрные подтеки туши с щёк. - Эй, успокойся, - он двумя большими шагами преодолевает расстояние между ними и сам стирает ее слёзы. Чёрные следы остаются на белых перчатках. - Я ни за что не поверю ни одному слову, сказанному этой стервой. - Тимур, но это.. - не успевает договорить девушка. - Чшш, стой, - забив на все нарушения правил, мужчина снимает маску. - Я представить не могу, что можно было пережить, находясь в заложниках. Ты расскажешь все тогда, когда будешь готова, хорошо? Он улыбается так тепло, так доверчиво, и внутри все сжимается от его веры в неё. Но рано или поздно ему придётся узнать. Она не сможет хранить это в себе вечно. Ей не забыть кровь на своих руках. Он прижимает ее к себе, поглаживая по волосам, а она перебирает пальчиками ремни, которые больше ее не пугают. Придётся все принять. Все, что с ней было, пережевать все это заново и выплюнуть навсегда. Только бы он понял. Только бы не испугался. Только бы остался.